Всадник на белом коне. Откровение. Симфонии.
Я, Иоанн…
был на острове, называемом Патмос,
за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа.
…и слышал позади себя громкий голос,
как бы трубный, который говорил:
Я есмь Альфа и Омега, Первый и Последний;
то, что видишь, напиши в книгу…
Апостол Иоанн. Откр.1: 9-11
И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей,
и я услышал одно из четырёх животных,
говорящее как бы громовым голосом:
иди и смотри.
Я взглянул,
и вот, конь белый,
и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец;
и вышел он как победоносный,
и чтобы победить.
Апостол Иоанн. Откр. 6:1-2
***
...Ты лети, белый конь, как из снега сотканный!
проголоси, всадник, гибким хлыстом по конской спине!
Храбрый, храбрый, взрезай пространство, уносясь на бой!
И он вскакивает на коня: вскакивает и улетает.
Поспешай, конь-птица!..
Андрей Белый. КУБОК МЕТЕЛЕЙ (Четвертая симфония)
***
Благородный арабский конь, словно взмываясь в воздух,
гулко звякал кремнем, закусив удила,
то ныряя в хлеставших волнах зелени,
то выплывая оттуда лебединой своей, ярко-снежной шеей.
И грива его, расчесанная ветром, проструилась молочными прядями в лазурь.
<...>
Набегают, набегали – будут и впредь набегать.
Когда было, тогда будет, когда будет, тогда есть.
Смерть мир не забудет.
Да, будет!<...>
Андрей Белый. ВЕРХОМ НА ВОЗДУХЕ/КУБОК МЕТЕЛЕЙ (Четвертая симфония)
Мюнхен, 1906 года.
***
Она ниспала с небес пустых, но атласных.
Лукаво-серебряная ее туфелька застряла там в снежке,
как месяц застревает в облаке, – все тою же прелестной стариной она ниспала.
Под ней был хаос, вкруг нее он струится, и она, чьей-то отброшенная ножкой, скользила по свиставшим волнам, зыблемым легко контуром,
рисовала теневой контур теневой летучей игуменьи в теневом клобуке,
в воздушно-вздутом, словно воздух черной ночи, виссоне и с ветряным током,
как пастырский посох, острорежущим из холодных ее рук.
Месяц, серп –
алмазная туфелька.
Ах,
небесной жены больше нет –
нет: без жены пройдет много лет!..
Ах,
без весны умрет белый свет.
Ах, месяц, серп –
оледенелый: ах, алмазная туфелька!
В блеске игуменья –
Тень безысходно под облаком запрокинулась любоваться пролетом пустой истомы –
и не облак то был: игуменья –
Снег в просверкавшем клобуке, белой пылью – вуалью – вниз пылящим,
стрекоча, будто градом, алмазными, дерзкими четками,
яря блеск, как сталь, лёдного посоха,
крутила снеживший муар засвиставшим в небо крылом.
Та отемняла простор – эту блеск резал, та ликовала – и рыдала эта:
снежились, тенились, летучились обе свистучей лаской –
белица и черница, святая и грешная, в старой, все той же обители Вечности.
Бедный житель земли: где найдешь ты святую обитель?
В даль иди,
золотую,
ей, ей внемли.
Но загадочный прохожий положил руку ей на плечо:
"Чего ты плачешь? Здесь холодна могила".
Она очнулась от мыслей на реке у ледяной проруби.
Струйки плескались прозрачным, кисейным паром.
Здесь она хотела броситься в воду;
но здесь она задумалась: "Неужели все погибло?"
Струйный старик стал обнимать ее,
и белое его лицо клонилось любовно: "Вспомни, родная, вспомни!"
Поднесла руку к глазам и увидела, что то старый, ее покинувший друг.
Замкнулся круг.
Милый друг, спаси от мук совести –
от длинной стези могилы.
И внимала старинной повести. И закрыла лик.
В этот миг возник друг чудесный и старый.
Сказал:
"Проснись" –
указал на высь, на небесный луч –
на его золотые пожары.
Кудри его тряхнулись под ветерком, и она, плача, протянула ему руку.
Он говорил: "Еще немного: все, что ушло, вернется.
Ведь могила пуста.
Но бегите из дому, бегите, куда и я когда-то бежал – в леса, к соснам".
Повел вдоль реки. Говорил о прошлом,
что оно вернется.
Есть, было, будет.
Что было, то будет, что будет, то есть – всегда, всегда.
Вот миру весть.
Так – да.
Она вверх по сквозным кисеям ускользала доверчивым взором,
и оттуда, где все пусто, чиркнул из облака серп – заалмазил серьгу.
Блеском душу ей полоснул он бесстыдно, растерянной деточке,
и она – деточка – доверчиво предавала отныне пустой киновии все, все:
себя, свое тело и душу, и грусть, как изошедшая в слезинках сестра,
как желанная жена и как любовный младенец.
Месяц, серп –
алмазная туфелька –
с неба упала.
По снегу она ступала алмазной туфелькой.
Андрей Белый. ДЕТОЧКА/КУБОК МЕТЕЛЕЙ (Четвертая симфония).
Часть 3."ВОЛНЕНИЯ СТРАСТИ"
Париж. 1907 года
Другие статьи в литературном дневнике:
