Исповедь пропагандиста. Часть I, 2.Исповедь пропагандиста. Часть I. Как делают новости на государственном ТВ В сегодняшнем тексте представлены исповеди сотрудника телеканала «Россия», сотрудника телеканала RT, и бывшего шеф-редактора «Вестей». Они рассказывают о том, как Кремль контролирует политическую повестку, почему редактора новостей можно безнаказанно избить прямо в студии, что сотрудникам госканалов говорят люди из регионов и как деньги вытесняют политические убеждения.
Понятно, что не может быть ни социальных, ни политических протестов в эфире. Навальный когда в апреле выступил, каналы молчали 2 недели, потом только что-то стали комментировать. Все, что касается политики, согласуется, иногда перестраховываются и на всякий случай не дают ничего. Иногда, наоборот, дают указание освещать – например, когда были майские указы, нам из Кремля привезли папку, на которой крупными буквами было написано «ИМБАРГО» через «И». Когда Трамп стал кандидатом, дали указание давать только позитив. Так и давали, пока он не начал по Сирии удары наносить. Если в Кремле были чем-то недовольны – все решалось моментально. С коллегой был случай: президент был на елке в Кремле, то ли не тот ракурс дали, то ли еще какой-то технический момент – сотрудника мгновенно убрали с дневных эфиров. Но вообще в Кремле смотрят только 20-часовой выпуск «Вестей Недели», все остальное Добродееву малоинтересно. Он вообще уже от всего устал, и ему не до чего, кроме того, чтобы выходила итоговая программа. Помимо политической цензуры есть еще и блок на некоторые госкорпорации. Я знаю как минимум про одну государственную компанию, у которой есть бюджет на блокировку негативных упоминаний. Это общеизвестный факт. В эфире она если звучит, то очень обтекаемо, а если серьезное что-то, то не звучит никак. Я говорю не только о техническом браке, но и о профессионализме в целом. Вот, скажем, был скандал с Антоном Лядовым, корреспондентом «Вестей», когда он снял репортаж во Франции, исказив слова участниц акции протеста. Каналу пришлось оправдываться… Или он же, Антон, во время Олимпиады в Бразилии в одном из своих репортажей вновь отличился: «Здесь говорят на бразильском языке»… Вот недавно ему медаль дали, говорят, что его кто-то крышует активно. Ничего ему после того эфира из Франции не было, канал его стал выгораживать. Сделали отдельный выпуск, 150-минутный репортаж, что французы не знают французский, бабушки сказали то, что сказал Антон Лядов и так далее. Дурость какая-то. Ведущий, если хочет сесть в кадр, должен с кем-то вступить в интимную связь, чтобы его продвинули. Или кого-то надо сознательно очернить или подставить, чтобы человек говорящий допустил брак в эфире, разными способами можно это сделать. В этих условиях, разумеется, нет никакого корпоративного духа. Когда двух наших ребят корреспондентов убили на Донбассе, в 11 утра было прощание. Пришел Добродеев, Златопольский, еще несколько человек. Не было некоторых сотрудников «Вестей». Добродеев звонит Ревенко, тот говорит: «У нас же летучка»… Пропаганда, конечно, мощно промывает головы, особенно в регионах. Я сам был шокирован тем, насколько люди однобоко воспринимают. Когда общаешься с жителями регионов, понимаешь, насколько легко все-таки управлять Россией. Я удивляюсь – как можно так рассуждать, а они в ответ — «вы же сами сказали». Я пытаюсь им объяснять: «Надо же анализировать. Смотрите РБК, смотрите Дождь». — «А что такое Дождь?». — «Включите и посмотрите». — «Но они же врут все!». Воровство и кумовство на канале страшное. Обычные корреспонденты получают по 30 тысяч, а, к примеру, у Скабеевой почти 400 тысяч зарплата. Там образовался такой семейный тандем, Скабеева-Попов, командировки были у них с таким бюджетом, в Нью-Йорк они летали, какие-то проводили свои «расследования». <подробнее о фейках в эфирах Евгения Попова см. здесь>.
Еще один показательный момент: помните, принимали закон о «гей-пропаганде»? На телевидении много представителей ЛГБТ-сообщества, включая топ-менеджмент. И что, кто-то хоть слово против сказал? И такое не только на ТВ. Общался с одним депутатом, когда был принят этот закон, спрашиваю его: «Что это было? Вы же там все одного цвета. Поименно могу назвать». Отвечает: «Старина, пойми правильно, это был социальный запрос общества, мы пошли навстречу, так было надо». Но не было такого запроса, конечно. Государственные СМИ, власть, депутаты, госкорпорации – везде есть в руководстве геи. Живут ли они в конфликте с совестью, не знаю, но, по крайней мере, все на своих местах, значит, всех всё устраивает… Я что-то не слышал о громких отставках и резонансных увольнениях. Исповедь пропагандиста. Часть II. Как делают политические ток-шоу на государственном ТВ The Insider ранее уже отчасти затрагивал эту тему, например, в рассказе о том, как Администрация президента указывает Владимиру Соловьеву, о чем должны быть его программы и каких гостей можно или нельзя звать. На этот раз мы покажем, как пропаганда выглядит со стороны самих организаторов политических ток-шоу и гостей их программ.
Бывший прапор внезапно сделался идеологом всех программ
Руководители очень хотели иметь в эфире либерастов, причем это были либерасты лайт — чтобы в прямом эфире не выдали «Путин- говно!» или что-нибудь в таком роде. Задача на самом деле невыполнимая: «Найдите мне либерала, который будет ругать Россию, но ругать так, чтобы никаких проблем потом ни у кого не возникло». Признаться, я с большим удовольствием открывала новых людей, мне удалось найти парочку таких, кто раньше нигде не появлялся. Например, мы нашли потрясающую женщину из «Народного фронта», Елену Дыбову, она оказалась голосистая и яркая. Но руководство постоянно проявляло полнейшее отсутствие логики: они требовали новых лиц. Ты эксперта оттестируешь, возьмешь прединтервью, поймешь его позицию по разным вопросам, убедишься, что он подходит, говоришь: «Давайте попробуем». И потом его либо не приглашают, либо сажают на скамейку запасных и слова ему не дают, и неясно, во имя чего все это было затевать. Сама структура работы следующая: всего в программе трудится пять или шесть бригад, состоят они из 3-4 человек – это белая кость. Шеф-редактор бригады, человек, отвечающий за видео, человек, отвечающий за предварительную подготовку сценария. И два стада: одно — побелее, редакторы по статусным экспертам, на них общение с випами; и второе стадо – это уж совсем работа для рабов, так называемые редакторы по репликантам. У меня эта должность ассоциируется с доисторическими животными. Что такое редактор по репликантам? Более стремную работу найти невозможно — это человек, отвечающий за вскакивающих и тянущих руку людей из народа, их даже не подписывают титрами, они лишь вставляют свои реплики.
Гостями занимается тоже, в общем, человек 25-30. У тебя есть какие-то выходные, но ты работаешь неважно на какую бригаду. Однажды руководство включило здравый смысл в сфере работы с высокими гостями. Чтобы випы не матерились, не бросали трубку и не посылали всех, потому что гостевых редакторов 30 штук, если кто-то шел на контакт, гостя закрепляли за определенными редакторами. Тогда неважно, выходной ты или не выходной, тебе звонят и говорят: «Узнай у своего, он может приехать на эфир?» Действительно, гости ходят более или менее одни и те же, например, Михаил Бом <Майкл Бом — бывший страховой агент, переехавший в Россию из США. В ток-шоу его представляют как «независимого журналиста», хотя он никогда не работал журналистом и лишь несколько лет писал колонки для российской газеты на английском языке The Moscow Times — The Insider> Мишу мне не жалко, по нему можно проехаться танком, он хороший, но странноватый. Раньше одно его посещение программы стоило то ли 10, то ли 15 тысяч рублей. Полтора часика посидеть поизображать врага России, ручками помахать, получить тут же в кассе 15 штук и отвалить – милое дело, тем более что Михаила дергают часто. С тех пор, возможно, гонорар увеличился, но я сильно сомневаюсь, поскольку цены везде падают. Боссы так и спрашивали про новых экспертов: «А он оручий?» Это один из основных показателей Можно было бы эту логику объяснить рейтингами, но я лично рейтингам не доверяю. В регионах те, кто не покупает тарелки, смотрят «Первый канал» и «Россию», поэтому и Аншлаг до сих пор существует – смотреть нечего, жрут то, что дают. Темы для программы спускают сверху, часто бывает так, что приходится собирать и разбирать программу в течение дня по 2-3 раза. Тебе дают тему, часто из социальной сферы для первой части «Время покажет» — например, «дороги посыпают солью». Ты подбираешь по ней узкопрофильных экспертов — по городскому хозяйству, из мэрии, зовешь, они соглашаются. Потом тебе объявляют: «Нет, тема меняется на новую — «гомосексуалисты в металлургической промышленности», — и ты должен тех отменить, собрать новых, всем наплевать, что половина двенадцатого. Собрал новый состав гостей, а с утра, допустим, прилетает: «Нет, что-то мы передумали, возвращаем тему». И ты обратно собираешь всех тех, кого отменил. Именно поэтому умение быть психологом, нянькаться с гостями, петь им дифирамбы было необходимо, потому что иначе тебя уволят, вздрючат, оштрафуют за нехватку экспертов, а ты уже отменял эфир два раза, человек просто тебя послал. Бедный Ковтун, он платник, сидит на зарплате, — такой официальный проплаченный враг России.
Отбор тем происходил следующим образом: бригада, за которой был закреплен тот или иной эфир, за несколько дней начинала предлагать темы, на чем-то в итоге Шейнин и шеф-редактор останавливались. Не исключаю, что согласовывали выше, но скорее всего лишь в экстраординарных случаях. Если было что-то острое, что могло стать опасным, сам Эрнст находился в аппаратной и курил Запретные эксперты, конечно, есть, запретных тем тоже не исключаю, хотя правила игры известны, и народ всегда сам понимает, что точно не пойдет, и априори не предлагает такие темы. Были и люди, которые проштрафились, их фамилии записывали на доске и про них надолго забывали. Точно помню, что таким был Геннадий Гудков и другие воинственные либералы. Иногда прилетало распоряжение временно забыть про человека, когда им «перекармливали» и он надоедал. Эрнст бывал не в духе и говорил: «Задолбал такой-то», хоть и хороший спикер, нам без объяснения причин спускали, чтобы мы его больше не звали. Мы рабы, нам знать не положено, на вопросы о причинах они отвечали: «Не твоего ума дело». На моей памяти не было такого, чтобы по звонку сверху увольняли редактора из-за какой-то острой ситуации. Часто нам устраивали дичайшие скандалы, разбор полетов. Спикера, который ходит на эфиры уже 350 лет, вдруг могло понести, но это человеческий фактор. Приходилось перестраховывались на гостях, но почти все они настолько безопасны, что действительно лишнего не скажут, почти все на зарплате. Есть и дорогие гонорарники, например, уважаемый мной Доренко стоит соточку за эфир.
Сотрудник, отвечающий за политическое ток-шоу на «Первом канале»: Почему все орут друг на друга на шоу? Наш зритель — это, в основном, домохозяйки, которые днем дома, и им не нужны философствования, разъяснения или глубокий анализ, у них телевизор работает фоном, пока они готовят обед или его едят. Задача канала — дать им эмоции, за хрустом капусты, которую хозяйка жует перед телевизором, слов все равно не слышно. И мы даем им эту страсть. А гости программы уже знают, что от них ждут, и ведут себя соответственно. Выбирая темы для обсуждения в шоу, мы ориентируемся на социальные сети, никто нам не спускает темы сверху, никаких звонков или инструкций. Отслеживание тем происходит в ежесекундном режиме. Простой пример — Лолиту сняли с поезда по пути на Украину, эту новость обсуждали абсолютно все, и мы, конечно, тоже стали ее обсуждать. Я знаю как минимум три случая, когда экспертов пытались похитить — одного, например, из гостиницы Да, у кого-то есть ощущение, что вообще Украина как информповод всем надоела, но она правда волнует, иначе не было бы рейтингов <О том, как госканалы теряют рейтинг, навязывая тему Украины, The Insider уже писал>. После каждой программы мы делаем замер смотрения по минутам, отмечаем, в каких местах зритель отваливается. На летучке обсуждаются удачные и неудачные ходы. Мы ни с кем не консультируемся, верстая эфир, команда канала — профессионалы, они сами знают, чего от нас ждут. Например, есть тема с этим безумным сносом пятиэтажек. Мы все понимаем, что это важно, хотели бы ее делать, но не делаем. Почему? Есть определенные внутренние правила, они не прописаны, но хорошо известны всем на интуитивном уровне: если брать такую тему, то надо подавать ее в позитивном ключе, объективно нам ее сделать не дадут. При этом среди редакторов есть те, кто против сноса, кто последние деньги принес в банк, взял ипотеку, купил квартиру в пятиэтажке и сделал ремонт. Они возмущены этим законом. Та же история с дальнобойщиками. Если честно, я поражаюсь недальновидности властей. Что они творят с этим сносом, зачем настраивают против себя огромное количество людей, провоцируют их на протесты? На канале есть кураторы от администрации президента, все они производят впечатление умных и адекватных людей. У меня создается впечатление, что рядовые работники АП — это патриоты, а вот те, кто выше — просто рубят бабло, им вообще плевать на все. Они такие глупые ошибки совершают — как, например, с Навальным. Помните, он в твиттере накануне своей акции обещал отсудить в ЕСПЧ по 10 тыс. евро всем кого посадят за участие в акции? Что делают люди, которые курируют политику? Находят кучку каких-то болванов с плакатиками, и те якобы выходят на пикет с требованием вернуть им деньги. Выглядит это убого и дешево. В этом смысле предыдущая администрация работала солиднее и профессиональнее. Что бы там ни говорили о Володине, он умный и жесткий человек, а телодвижения людей Кириенко выглядят беспомощно.
Первый раз на ток-шоу меня пригласили в 2015 году. Конечно, я был в курсе, что это за телевизионный продукт, но все равно решил попробовать. Слишком многие российские эксперты говорят о том, какое влияние пропаганда оказывает на российское общественное сознание, чтобы упустить такую возможность.
Аудитория и участники дискуссии никак не хотели согласиться с распространенной в Польше точкой зрения, что победа над нацизмом не принесла нам свободы, что под дулами советских автоматов у нас был установлен авторитарный коммунистический строй. Меня не спасла попытка найти с залом общий язык, поделиться семейным опытом, хотя мне казалось, что таким образом я смогу достучаться до присутствующих в студии и убедить их, что правда о прошлых временах сложнее. Я рассказал о своей матери-еврейке, которая спаслась в эвакуации в советском Узбекистане, в то время как все ее родные и близкие, которые остались в Польше, стали жертвами Холокоста. Не успел я полностью рассказать свою семейную историю, как какая-то женщина в военной форме с кучей медали на груди заорала: «Вы предали свою мать!» И получила бурные аплодисменты. Так мне заткнули рот. Мне стало жутко обидно, но, с другой стороны, еще больше захотелось понять, как устроен и как работает этот удивительный российский телевизионный механизм. Когда люди стали узнавать меня на улице, в основном подходили те, кто хотел плюнуть мне в рожу. Впрочем, те, кто хотел выразить поддержку, тоже удивлялись, что меня пускают в страну. Крепко пожимая руку, просили не сдаваться, потому что в эфире нужна и альтернативная точка зрения. Раньше таких было совсем немного, а теперь, в 2017, их стало больше — они хотят сфотографироваться, выражают озабоченность положением в экономике, делятся сомнениями по поводу участия России в войне в Сирии. Спрашивают, сколько можно все валить на Америку. Понятно, что после моих реплик во время шоу редко хлопали — ведь это делается по сигналу модератора. Как-то я пожаловался отвечавшей за них девушке, что я не тупее тех, кому так громко аплодируют! «Тоже хотите аплодисменты?» — удивилась она, понимая лучше меня, что здесь хлопают не за то, что ты сказал что-то умное. «Ну да», — сказал я, ведь зритель должен увидеть, что так называемым гнилым либералам тоже хлопают. «Хорошо, — пообещала девушка. — Я посоветуюсь с руководством. Для вас тоже что-нибудь организуем». Руководство, очевидно, дало добро, и впервые я получил громкие, бурные овации.
На меня производит своеобразное впечатление контент федеральных каналов, ведь я журналист, и мне хочется получать более или менее объективную информацию, а если не объективную, то хотя бы взвешенную. Возьмем, например, выборы президента во Франции – было невозможно смотреть, что показывали на российских каналах. Я был вынужден слушать чешское радио и смотреть чешское телевидение, чтобы хоть что-то узнать про других кандидатов, а не только что Ле Пен — прекрасная дама, а Макрон — полный придурок.
В шоу обычно есть главные эксперты, которые постоянно орут, и гости, сидящие на втором ряду, которые иногда поднимаются и говорят, например: «Я житель Донбасса и хочу сказать…». Я склонен верить, что их могут как-то наставлять, чтобы они сказали именно то, что нужно, чтобы сделать акцент на какой-то мысли. «Время покажет» — это шоу для домохозяек, это не серьезный разговор, а способ развлечь людей разговором на политическую тему. Серьезную дискуссию, увы, никто и не собирается затевать. Если взять Украину, то кому интересно, что, например, в отставку подала глава ЦБ Украины? Тебе это интересно? Мне это тоже неинтересно. А они будто серьезно обсуждают, как это может повлиять на Украину, хотя главное тут — это визг, крик и эмоции. Это сублимация эмоций на политическую тему. Мы же видим, что политическая повестка дня в России вообще отсутствует , поэтому создается иллюзия, что в стране есть политика, что обсуждаются важные темы. Люди этим удовлетворяются. Я бы сказал, что основная цель этих передач — имитировать наслаждение политикой. У кого-то спрашивали, надо ли вводить российские войска в Сирию? Не спрашивали. Но если это обсудят Сатановский и Коротченко, люди будут довольны. У кого-то спрашивали, надо ли вводить российские войска в Сирию? Нет. Но если это обсудят Сатановский и Коротченко, люди будут довольны.
«Первая студия» не может конкурировать с программой «60 минут» на канале «Россия», они по рейтингам рвут «Первый канал» в последнее время, поэтому отстающие стараются каким-то способом их догнать и перегнать. Пробуют всякие «гопнические» штучки — Артем Шейнин приносит на телевидение пистолет (неважно, что он газовый) и бейсбольную биту, и размахивает ими на всю студию, а потом эту биту дарит как бы представителю США Майклу Бому. Кстати, на «Звезду» перестали приглашать так называемых иностранных экспертов, приглашают только россиян. Похоже, поняли, что этот цирк с иностранцами уже неинтересен, и нужен другой подход. Когда-то мне предлагали деньги, не буду говорить, какой канал. 15 тысяч рублей за один раз
Когда меня приглашали на программу «Место встречи», тоже говорили: «Приходите на любых ваших условиях». То есть я мог бы назвать им любую цифру. Но, так как мне это неинтересно, я ответил, что у меня никаких условий нет, самое главное, чтобы была приличная тема. Деньги приятная штука, и я не дебил или альтруист, но просто есть вещи, за которые не стоит брать деньги. Если вы нашли ошибку, выделите ее и нажмите Shift + Enter или нажмите сюда, чтобы сообщить нам о ней.
А результат - в стихах: © Copyright: Сергей Лузан, 2017.
Другие статьи в литературном дневнике:
|