***
Одна из лучших баллад безвременно ушедшего куртуазного маньериста Константэна Григорьева (1968-2008).
Заслуживает чести быть запрещенной, наряду с "Ромео и Джульеттой" Шекспира, "Лолитой" Набокова, книгой рассказов "В наше время" Хемингуэя и проч.
Я - председатель Клуба кошководов.
По воскресеньям, в девять сорок пять,
Съев пару холостяцких бутербродов,
Иду в Дом пионеров председать.
Там ждут меня нарядные детишки -
Я открываю дверь, веду их в зал
И важно им надписываю книжки,
Которые о кошках написал.
Потом приходят девочки постарше…
Но прежде чем войти, всегда оне
На лестничном покуривают марше,
Хохочут и болтают обо мне.
Одна из них мне часто помогает:
Читает вслух, стирает мел с доски
(И носит свитера, что облегают
Её грудей торчащие соски).
Она со мной заигрывает, ясно,
Чтобы потом смеяться надо мной.
Бандитка! ведь не знает, как опасно
Мужчину вызывать на ближний бой.
Однажды я читал о свойствах случки,
И ручка закатилась к ней под стол...
Я шарил в темноте, но вместо ручки
Божественную ножку я нашел.
С тех пор моя красавица другая:
Разглядывает пристально меня,
До крови рот насмешливый кусая
И от подруг событие храня.
Под Новый год мы залу украшали
Стеклянными шарами, мишурой,
Я чувствовал: подружки ей мешали,
Она была мыслёнками со мной.
И пробил час! она пролепетала:
«Я, кажется, забыла в клубе шарф...».
И музыка любви затрепетала
Над нами голосами сотен арф.
И в сумрак мы вошли уединённый:
Она стянула молча джемпер свой,
Легла на стол... Я замер, оглушённый
Невинной, огуречной чистотой.
Потом, открыв глаза, мы созерцали
Украшенный флажками потолок,
Кругом огни загадочно мерцали,
За окнами поблёскивал снежок.
Я размышлял, чем кончится всё это:
Быть может, я с работы полечу,
Уж больно молода девица Света,
Хоть я её молчанье оплачу.
А впрочем, нет, есть способ понадёжней:
Магические древние слова
Произнести как можно осторожней...
Воспользуюсь... имею все права...
И произнёс! и комната качнулась!
Прошелестел в тиши хрустальный звон,
Возлюбленная кошкой обернулась,
Мяукнула и выбежала вон!
Ну что ж, ступай... Я всё тебе прощаю,
Хоть буду жить, страдая и любя.
Всегда я женщин в кошек превращаю,
Чтоб не скомпрометировать себя.
Иду по коридорам величаво,
Огнем нездешним, праведным объят,
И кошки вслед за мной бегут оравой,
И стонут, и чихают, и кричат.
Другие статьи в литературном дневнике:
