Литературные итоги годаУтраты Заканчивающийся общенациональными трагедиями год не поскупился и на чисто литературные утраты. Ушли из жизни шестидесятники Василий Аксенов и Лев Лосев, семидесятники Михаил Генделев, Михаил Кононов, Алексей Парщиков… Только что – 3 декабря – не стало нашего земляка Сергея Гречишкина (Василия Пригодича), которого в том или ином качестве – и прежде всего за его человеческие достоинства – знал и любил весь город. Пятидесятилетним умер член Малого жюри «Нацбеста» кинорежиссер Михаил Калатозишвили. Наконец, при всей неоднозначности этой фигуры, не будем забывать и о кончине Сергея Михалкова. На исходе десятилетия лучшие писатели пытаются восстановить распавшуюся связь времен, однако нарождающемуся космосу противостоит стремительно нарастающий хаос. В молодости я написал (на раннюю смерть Юрия Трифонова) стихотворение, открывающееся строчкой: «Почему умирают не те?» - и по-прежнему не знаю ответа на этот вопрос. Гниющие заживо Негативные процессы, ставшие очевидными вчера (а заметными – еще позавчера), по-прежнему набирают силу. Гниют «толстые» журналы – и никакими подачками этого положения не исправишь. Гниют литературные премии – почти все, хотя каждая по-своему. Гниют сопредельные искусства – театр, кинематограф и художественное телевидение – гниют «то вместе, то поврозь, а то попеременно». Цветут и пахнут разве что размножающиеся почкованием книжные ярмарки и литературные фестивали, но и в их запахе ощутимо чувствуется гниение. И не важно, например, отменят или нет намеченный на 17 - 23 декабря пермский поэтический фестиваль СЛОВОново. Поэзия невозможна после Освенцима, сказал Теодор Адорно. А как насчет «Хромой лошади» - что возможно после нее? Кризисные явления Кризис худо-бедно закончился – но только не в издательском бизнесе, на котором, строго говоря, и зиждется сегодняшняя словесность. Малые издательства окончательно перешли на издание книг «за счет автора», средние – организационно влились в структуры-монополисты (издательские концерны, обладающие собственными сетями распространения, или сети распространения, занимающиеся, наряду с прочим, и книгоизданием). Издательские планы сокращены - скукожены или, в лучшем случае, заморожены, - финансовые риски сведены к минимуму; в осадок выпало всё спорное, всё неоднозначное, всё не просчитываемое заранее. Да и сами писатели, которым теперь всё меньше платят (и всё чаще стараются не заплатить вовсе), оказавшись в таких условиях, включают «внутреннего халтурщика» (как когда-то, при советской власти и в годы зрелого путинизма, включали «внутреннего редактора») – и последний роман Пелевина лишнее тому подтверждение. Да и не он один. Литературные скандалы Зато по части скандалов год оказался неслыханно щедр. Все или почти все они были связаны с делами премиальными. Скандально присудили «Русскую премию» нашим бывшим соотечественникам из дальнего зарубежья (тогда как ее несомненное предназначение – в поддержке наших бывших соотечественников из зарубежья ближнего) в начале года; скандально обнесли «Русским Букером» достойных претендентов, присудив премию в итоге никакой (и это еще в лучшем случае) Елене Чижовой за никем не читанное «Время женщин» («Звезда», № 3) в конце года; безобразной публичной сварой обнулили символический капитал старейшей премии имени Андрея Белого. Весь год в литературе пахло мордобоем, который и разразился в конце концов на торжественном Букеровском обеде. Правда, в сопредельной Украине московский гость - гей-активист и литературный куратор - шарахнул кружкой по голове скрученному охранниками пареньку еще в сентябре, но из жюри премии им. Белого его попросили на выход не за это. Молодые критики ополчились на молодых писателей, молодые писатели – на молодых критиков, а самый молодой критик с далекой Камчатки – и на тех, и на других. Скандалит со всеми сразу – включая тень Михаила Шолохова – молодой петербургский прозаик Александр Карасев. Публично обвиняют в том, что он украл триста рублей, да и вообще съел чижика, еще одного нашего земляка, лауреата всяческих премий Михаила Кураева. За гранью фола прошел и сетевой марафон по обмену любезностями между автором этих строк и первым лауреатом «Большой книги» (и шестым – «Нацбеста») Дмитрием Быковым. Сила и слава Взаимоотношения литературы с властью должны, по идее, сводиться к необходимому минимуму. Писатель – рядовой (в лучшем случае, нерядовой) и, разумеется, исправный налогоплательщик, но никак не более того (хотя и не менее): никаких благ и поблажек с одной стороны, но и никаких обязательств и, разумеется, никакого угодничества с другой... На практике же писатели идут с челобитной к Путину, требуют введения цензуры на телевидении (как будто там ее нет) и в Сети, завистливо косятся на подобострастно потребовавшего (именно так!) пять миллиардов и получившего два Никиту Михалкова, восторженно обсуждают роман, сочиненный (предположительно) «серым кардиналом» Кремля… Но не лучше (или, скажем так, ненамного лучше) ведут себя знаменитые писатели, «переписывающиеся» с сидельцем Ходорковским. Поневоле вспоминается байка об акыне Джамбуле, который, посетив ленинский Мавзолей, произнес на выходе единственное слово, которое знал по-русски, - и слово это было «гонорар»! И дело тут не в грибоедовской шутке про барский гнев и барскую любовь: писатель просто-напросто обязан ощущать себя барином, а не стремящимся трудоустроиться временно безработным халдеем. Конфуз года История с набоковской «Лорой» (см. «Город 812» № 44). На «Эхе Москвы» спорят о том, лучший это роман Набокова или нет, - причем сама постановка вопроса является форменным надувательством. Аукцион по продаже «рукописи» (то есть фактически 138 каталожных карточек) провалился ввиду отсутствия покупателей. Разочарование года Да вот всё это вместе и разочаровывает. А о том, что обнадеживает, - от грандиозных событий до микроскопических, как принято говорить, «подвижек» - в следующем номере «Города» в «Литературных итогах года со знаком плюс».
http://www.online812.ru/2009/12/15/012/ © Copyright: Мерче, 2009.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
