В плен не сдаваться— во время войны экипаж советского ледокола вынужден был совершить кругосветное плавание Ледокол посреди Черного моря. Подобная ситуация кажется парадоксальной. Однако в начале Великой Отечественной такое судно действовало на просторах южной акватории. Позднее экипаж, выполняя задание, повел его на Чукотку для работы в Арктике. Нашим морякам удалось невозможное — на практически безоружном «борце со льдами» они совершили кругосветку, пройдя по четырем океанам, где в это время хозяйничали вражеские корабли. Капитан Сергей Сергеев. / Из личного архива Некоторые подробности единственного кругосветного похода, совершенного в годы Второй мировой, удалось выяснить благодаря помощи специалиста по морской истории Дмитрия Мазура. Ледокол стал крейсером Название судна — «Анастас Микоян». Последний, четвертый ледокол проекта 51, который построили в СССР. Предыдущие три богатыря вступили в строй еще до начала войны, а этот «опоздал». Его собирали на судостроительном заводе в Николаеве, летом 1941 года корабль, предназначенный для работы на севере, был уже оснащен всеми механизмами и системами. Однако нападение Германии на СССР закрывало для «Микояна» безопасные пути в Арктику. Поэтому решили использовать его на черноморском театре военных действий, превратив во вспомогательный крейсер. Корабль вооружили тремя артиллерийскими установками весьма серьезного калибра — 130 мм, кроме того, четырьмя 75-мм орудиями и четырьмя пулеметами. Такое дооборудование завершилось к началу осени. В сентябре 1941-го «Микоян» отправился на помощь осаждаемой неприятелем Одессе. «Ледовый боец» выглядел внушительно: водоизмещение — свыше 11 000 тонн, длина — почти 107 метров, максимальная ширина — 23 метра. Экипаж составлял 138 человек. Ледокол-крейсер не раз, подойдя с моря, обстреливал из орудий прибрежные участки позиций врага, записав на свой боевой счет в том числе и две разгромленные дальнобойные батареи. «Микояновские» пушки поддерживали огнем обороняющие Одессу полки, помогая отбивать атаки неприятельских войск. Они прикрывали огнем отряд морской пехоты, десантировавшийся в сентябре 1941-го под Григорьевкой. Неоднократно пришлось иметь дело с самолетами люфтваффе. Немецким летчикам громадный, необычно широкий тихоходный корабль русских казался удобной целью. Однако при попытках бомбить его пилоты «юнкерсов» убеждались, что это вовсе не так. «Микоян», спроектированный для работы среди ледовых полей, обладал прекрасной маневренностью, он мог развернуться буквально «на «пятке», очень быстро менял скорость. В итоге за несколько недель участия в военных действиях ледокол не получил ни единого прямого попадания, среди экипажа не было убитых, раненых. А вот атакующей стороне досталось от «микояновцев» весьма серьезно. Только в одном бою им удалось сбить два «юнкерса»! Декабрь 1941 г. «Микоян» после пожара в порту Хайфа. / Из личного архива Однако внезапно эта боевая служба оборвалась. Игра в прятки Командир «Микояна» капитан 2-го ранга Сергей Сергеев получил распоряжение перебазироваться в Поти, где вверенный ему корабль должен быть полностью разоружен. Подобное задание, поступившее в разгар сражений, вызвало у моряков недоумение. Но приказ есть приказ, пришлось помогать рабочим местного завода демонтировать орудия и пулеметы. 5 дней спустя вспомогательный крейсер вновь превратился в сугубо гражданское судно — линейный ледокол. На нем практически не осталось оружия: было приказано сдать на берег даже винтовки. Кавторанг с большим трудом смог «отвоевать» лишь 9 командирских пистолетов ТТ и одно охотничье ружье. На корабле, над которым вместо флага ВМФ развевалось теперь гражданское полотнище — красный советский флаг с серпом и молотом, провели чистку команды. Были списаны на берег артиллеристы, зенитчики, к ним добавились еще несколько человек из экипажа, не прошедшие строгую проверку, организованную отделом контрразведки флота. Их заменили более надежными, по данным особистов, людьми. Вдобавок всех «микояновцев» переодели: военную форму приказано было оставить на берегу, а взамен ее выдали штатскую одежду и еще вручили каждому мореходную книжку — такую, как у моряков гражданского флота. В столь непонятном «маскараде» ледокол перевели затем в порт Батуми. Взрыв танкера "Феникс" в порту Хайфа 20 декабря 1941 г. / Из личного архива. Операцию тщательно засекретили. Чтобы никто из посторонних не догадался об их маршруте, суда, предназначенные к отправке, и корабли сопровождения покинули порт глубокой ночью, демонстративно взяв курс на Севастополь. Однако, отойдя несколько миль от берега, круто развернулись в сторону Босфора. По пути туда эскадру изрядно потрепал сильный шторм. Хуже других пришлось ледоколу с его специфическими обводами корпуса: огромные волны валяли «Микояна» с борта на борт так, что крен достигал почти 30 градусов! Все-таки он справился. Но дальше ожидали новые испытания. Утром 29 ноября при входе в территориальные воды Турции вооруженный конвой повернул назад, а четырем судам каравана предстояло пройти через проливы. Здесь-то и стала понятна та тщательность, с которой провели демилитаризацию ледокола: ведь турки, соблюдая нейтралитет, отказывались пропускать через Босфор чьи-либо военные корабли. Но в случае с «Микояном» придраться им было не к чему. Впрочем, такой гражданский статус, позволявший пройти через проливы в акваторию Средиземного моря, уже совсем скоро повлек за собой немало проблем. Согласно предварительно достигнутой по дипломатическим каналам договоренности, англичане должны были предоставить боевое охранение для советских транспортов и ледокола на пути до Кипра. Это очень важно, поскольку предстояло идти по району, где часто курсировали вражеские подлодки, а на островах расположены несколько итальянских морских баз. Но британцы вдруг заявили о невозможности выполнить обещанное: мол, их эскадра понесла серьезный урон. Пришлось пойти на отчаянный шаг: прорываться нашим судам дальше поодиночке. Капитану «Микояна» был передан приказ: «Корабль ни в коем случае не сдавать, взрывом топить, экипажу в плен не сдаваться». Ледокол отправился в путь из Стамбула 30 ноября, повторив маневр, предпринятый на старте путешествия: подняли якоря глубокой ночью, пошли без огней. Ради соблюдения конспирации даже от услуг лоцмана отказались, а ведь впереди — пролив Дарданеллы, с его сложным фарватером. Оставалось уповать на квалификацию штурмана, мастерство рулевых и высокую маневренность судна. Из личного архива Скрываться от посторонних глаз помогала не только темнота, но и пасмурная погода. Однако подобная игра в прятки была чревата серьезными опасностями: не имея визуальных ориентиров, корабль пришлось вести по счислению, то и дело рискуя напороться на камни или «поцеловать» плавучую мину. Впрочем, до поры нашим морякам везло. Ледокол благополучно продолжал свой путь к Кипру. Еще один раз удалось переждать светлое время суток возле скалистого островка. Благодаря накрывшему этот район дождевому фронту «Микоян» сумел незамеченным пробраться даже мимо военно-морской базы итальянцев на острове Самос, от вражеских дозоров его отделяли буквально 2 мили. Увы, благорасположению «небесной канцелярии» пришел конец. Причем в самый неподходящий момент. 3 декабря небо расчистилось от облаков, вдобавок наступил период полнолуния, так что очередная ходовая ночь оказалась светлой. Именно в это время советское судно приблизилось к острову Родос, где расположена самая крупная итальянская база. На сей раз спрятаться от глаз неприятеля оказалось невозможно. Странный корабль заметили и выслали на перехват два торпедных катера. Состязаться с ними в скорости ледоколу было бесполезно. Тогда кавторанг решил прибегнуть к хитрости, чтобы сбить противника с толку. На «Микояне» подняли турецкий флаг, а когда с приблизившихся катеров итальянцы стали задавать вопросы, им отвечал один из членов экипажа, знавший турецкий язык. «Инсценировка» немного помогла. Итальянские моряки не стали подниматься на борт непонятного судна (а если бы такое случилось, Сергеев отдал бы приказ за неимением пушек, винтовок бить врагов подсобным оружием — пожарными баграми, ломами, топорами и в самый последний момент открыть кингстоны). Вместо этого решили привести его на свою базу. Получив приказ изменить курс, капитан ледокола сделал вид, что подчиняется. Но спустя короткое время «Микоян» неожиданно для конвоиров повернул в сторону открытого моря. Реакция итальянцев была вполне ожидаемой. Один из катеров выпустил в «Микояна» залпом обе свои торпеды. Командир motoscafo armato silurante наверняка был уверен, что такой неуклюжей с виду махине не уйти от попадания. Однако вслед за тем офицер убедился в удивительной маневренности ледокола: огромное судно ловко сделало поворот, и обе смертоносные «рыбины» прошли мимо. Столь же неудачной оказалась и торпедная атака другого катера. Неприятель открыл было стрельбу из пулеметов, но нанести с их помощью повреждения могучему борцу со льдами оказалось невозможно. В итоге вражеские корабли ретировались, вызвав себе на смену самолеты-торпедоносцы. Впрочем, от их атак «Микоян» тоже благополучно увернулся. Окончательно избавиться от преследования «микояновцам» помогла… пущенная с одного из гидропланов очередь. Пули подожгли спасательный катер, закрепленный на рострах. Баки суденышка были полны горючего, потому взрыв казался неминуем. Он и прозвучал, но уже после того, как советские моряки сбросили катер за борт. Со стороны это выглядело, наверное, впечатляюще. По крайней мере итальянцы, услышав мощный хлопок и видя большие языки пламени, расползшиеся по морской поверхности (пылало вытекшее топливо), посчитали, что нахальному «торговцу» пришел конец. Рассмотреть подробности его гибели среди ночи было трудно, а наутро, обследовав этот район, неприятель обнаружил несколько обломков взорвавшегося катера и спасательный круг с названием корабля. Такие «сувениры» они посчитали неопровержимым доказательством своего ночного успеха. О нем итальянское радио сообщило в очередной сводке новостей. Между тем «Микоян», заслонившись пеленой дождя, продолжил путь. Помимо сгоревшего спасательного суденышка ущерб, понесенный им в ночном противостоянии, — полторы сотни пулевых пробоин в верхних надстройках, кое-где разбиты стекла и повреждены вспомогательные механизмы. Несколько членов экипажа получили ранения. Пушки из бревен Утром 4 декабря ледокол прибыл в порт Фамагуста на Кипре, занятый англичанами. Встреча ожидала холодная: британские эсминцы сразу взяли судно на прицел. Оказалось, что, услышав похвальбы итальянцев по радио, здесь считали ледокол погибшим. Впрочем, даже когда с «воскресением из мертвых» все выяснилось, гостеприимства «хозяева» Фамагусты к русским не проявили. Под надуманными предлогами они отправили «Микояна», которому требовался ремонт, на другие свои базы. Сперва пришлось тянуть до Бейрута, а оттуда идти в Хайфу. Там задержались, чтобы перебрать ходовые механизмы, исправить повреждения, полученные на пути от Черноморского побережья. Однако «англичанка» продолжила «гадить»: руководители порта в Хайфе 7 раз заставляли советское судно менять место стоянки. Причины назывались разные, но наши моряки сообразили, что союзнички преследуют вполне корыстную цель: с помощью передвигаемого советского ледокола проверяют акваторию на наличие магнитных мин, сброшенных неприятельскими самолетами. «Микояна» от таких гибельных сюрпризов судьба уберегла, а вот одному из английских судов не повезло. 20 декабря прогремел мощный взрыв, это сработал вражеский боеприпас под танкером «Феникс». Судно начало тонуть, из его трюмов хлынула нефть, которая тут же заполыхала. Такая катастрофа грозила бедой и нашему ледоколу, находившемуся неподалеку. Горящая нефтяная пленка неуклонно приближалась к судну, а уйти не было возможности: две его машины ремонтируются, котлы для третьей — «холодные», за исключением одного дежурного, обеспечивающего работу электрогенераторов и насосов. Еще немного, и «Микоян» тоже попал бы в огненные клещи, но помогла находчивость моряков: включили мощные гидромониторы и их струями с дальнобойностью в десятки метров стали отгонять от борта пылающую нефть. «Микояновцы» не только спасли свой ледокол, но выручили из беды немало представителей «владычицы морей». Пламя угрожало экипажам еще двух британских транспортов, которые находились в порту Хайфы, а также отрезало пути отступления расчету зенитной батареи, расположенной на волноломе. Советские матросы, видя растерянность англичан, эвакуировали их на шлюпках и уцелевшем спасательном катере. Когда огненный кошмар закончился (портовое начальство просто дожидалось, чтобы вся вытекшая нефть сгорела), капитану Сергееву вручили благодарственное письмо от английского адмирала. Однако влиятельный британец, щедрый на громкие восхваления героической советской команды, ничем не захотел помочь ей реально. В нарушение заранее согласованных планов, предусматривавших, что союзники вооружат ледокол для дальнейшего плавания в зонах, где возможна встреча с неприятелем, ими было объявлено: с артиллерией напряженка. Словно издеваясь, прислали на «Микоян» пушку образца 1905 года, которую использовали для салютов. Тогда наши моряки, раздобыв бревна и доски, соорудили из них макеты орудий со щитами и расставили эту бутафорию на палубе. Теперь со стороны ледокол выглядел весьма грозно. Стоянка в Хайфе закончилась 6 января. «Микоян» двинулся в Порт-Саид, чтобы затем через Суэцкий канал выйти в Индийский океан. Достигнув порта Аден, откуда уже открываются океанские просторы, капитан Сергеев вынужден был принять решение об изменении маршрута. Поступила информация, что прежний, самый короткий вариант пути на советский Дальний Восток очень опасен для плавания ледокола-одиночки: в Тихом океане активизировались военные действия Японии, потоплены несколько американских кораблей, угроза нависла и над советскими торговыми судами. Пришлось направить «Микояна» в обход. 1 февраля этот «морской странник» двинулся дальше на юг, огибая Африку. Морякам ледокола, спроектированного для работы на Крайнем Севере, пришлось пройти тяжелейшее испытание тропической жарой. В машинном отделении и кочегарке температура зашкаливала за 65 градусов. К исходу зимы 1942-го корабль пересек экватор, а 19 марта бросил якорь на рейде Кейптауна. Далее командиру вновь пришлось менять планы. От представителей британских военно-морских сил он узнал, что намеченный ранее путь через Атлантику к Панамскому каналу закрыт: на «морской дороге» между Кейптауном и Нью-Йорком разбойничают германские субмарины. Поэтому наши моряки вынуждены были закладывать еще одну петлю. Победитель четырех океанов Выйдя из кейптаунского порта 26 марта, «Микоян» демонстративно направился прямым курсом в сторону США. Однако это была лишь «обманка» для возможных немецких шпионов. Оказавшись вдали от берегов, ледокол повернул в сторону Южной Америки. Впереди команду ожидали новые испытания — на валком ледоколе предстояло преодолеть «ревущие сороковые» (причем как раз в сезон штормов) и обогнуть мыс Горн, чтобы потом двигаться на север вдоль Западного побережья Американского континента. Следующую остановку для пополнения запасов воды и топлива наметили в уругвайской столице Монтевидео. Однако тамошние власти запретили советскому ледоколу заходить в порт. Мол, Уругвай сохраняет нейтралитет в разгоревшейся мировой войне и потому его территориальные воды закрыты для иностранных военных кораблей. Убедить, что «Микоян» не является боевой единицей флота, Сергееву удалось, лишь добившись прибытия на борт представителя руководства порта. После того как тот увидел «пушки», сколоченные из бревен и досок, доступ в гавань открыли. Обход Американского континента дался экипажу дорогой ценой. Достаточно сказать, что не приспособленное для работы в таких условиях судно больше двух недель вынуждено было продвигаться вперед, борясь с жестоким штормом, при этом размах бортовой качки порой достигал 60 градусов. Зато, уйдя так далеко в сторону от торных морских путей, «Микоян» сумел избежать встреч с неприятельскими кораблями и подлодками и благополучно прибыл сначала в Сан-Франциско, а оттуда в Сиэтл. Там благодаря помощи союзников-американцев его удалось, наконец, снова вооружить: были установлены четыре 75-мм орудия, 10 зенитных автоматических пушек, восемь пулеметов. Далее, двигаясь вдоль побережья Аляски, вдоль цепи Алеутских островов, ледокол приблизился к конечной цели похода. 9 августа 1942 года «Анастас Микоян» вошел в бухту Провидения, бросив якорь у советских берегов. Но передышки не последовало. 5 дней спустя богатырь приступил к выполнению своих штатных функций (правда, уже под руководством другого командира: С.М.Сергеева сменил опытный ледовый капитан Юрий Хлебников). 14 августа «Микоян» вышел в рейс по Северному морскому пути, ведя за собой караван кораблей, которые командование решило передать с «тылового» Тихоокеанского флота на воюющий Северный флот. Это была так называемая экспедиция особого назначения — ЭОН-18. В ее состав вошли лидер и два эсминца, а также 19 грузовых судов. Позднее к проводке столь большой эскадры через арктические льды подключились коллеги «Микояна» — ледоколы «Иосиф Сталин» и «Красин». Совершив еще несколько челночных рейсов по Севморпути до Карского моря, корабль двинулся, наконец, дальше на запад. 21 декабря экипаж смог отметить знаменательное событие: после того как миновали мыс Канин Нос, их ледокол оказался примерно на меридиане Батуми, только значительно севернее. Таким образом, «Микоян» «опоясал» земной шар, совершив практически кругосветное плавание. Этот борец со льдами стал единственным за всю историю судном, прошедшим кругосветку в условиях военного времени. Беспримерный рейд длился почти 13 месяцев. Было преодолено около 30 000 морских миль по четырем океанам. Однако вместо орденов моряки ледокола получили только памятные жетоны «За дальний поход». А сведения об уникальном маршруте «Микояна» оказались в СССР скрыты под грифом «Секретно», все члены экипажа дали подписку о неразглашении. Запреты были сняты лишь полтора десятилетия спустя. В дальнейшем кораблю-«кругосветчику» пришлось немало потрудиться, обеспечивая проводку транспортов с грузами по арктическому коридору, по дальневосточным акваториям. Его списали в 1968-м. http://dzen.ru/a/aGVfhonsMFPr5I5f?share_to=vk Автор: Александр Добровольский © Copyright: Кандидыч, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
