Хочешь в школу?«Счастливые часов не наблюдают», – сказал наш классик. Вот уж полвека с тех пор, как наблюдать приходится. С часами оказалось просто. Сам дивлюсь: при моём-то тупоумии!.. А впрочем, что тут?.. Цифры уже знакомы. Чуть-чуть информации о стрелках, большой и маленькой – в первый школьный день. Или в первый последующий. Дальше радио подсказало. И без проблем. Так же потом и с римскими цифрами, и с веками. Это в классе втором. А вот латиницу, вместе с ними открытую, душа не примет. (Поныне не принимает.) До пятого класса, пока не приспел «дойчшпрахе», и знать не хотел. Со днями разобрались намного раньше. Воскресенье – значит, целый день все дома. Куда-нибудь возьмут. А в субботу – неполный рабочий у матери с отцом. Предпраздник. Ну и прочие… Месяцы – уже ближе к школе. В каждой «Мурзилке» на обложке, благо читать уже научился. И вывод сделал: в «Мурзилке» июль – стало быть, уже август. Числа же не говорили ничего. Да, знал Девятое мая. А сегодня какое? Долго ещё не держал в уме. А потому – внезапно, несмотря на всю атмосферу: «Завтра в школу!» Назавтра – открытие: директор не умеет считать. Объявил нам на линейке: «Потом вы пойдёте во второй класс, в третий, четвёртый, пятый и десятый…» «Разве после пятого десятый?» Открытие, само собою, осталось при себе. Перед школой был соответствующий инструктаж. А кое-что и без этого постигалось. «Хочется в школу?» – приставали с глупым вопросом взрослые. Не очень хотелось. Но понимал: надо отвечать утвердительно. СОЦИАЛИЗАЦИЯ! Первого сентября, как и в этом году, была пятница. Не помню, чем занимались в субботу. А с понедельника – букварь (уже без Хрущёва), стишки про школу. И предупреждение тем, кто ещё не понял: «Вышвырну портфель в коридор и провожу домой, к матери». «А мать дома – плетью!» – дополнила бабушка мой рассказ. Не наш метод. Но знаю: кое-кто практиковал близкое к этому. Не надо было за этим на дальний юг или «дикий» запад. А из класса и впрямь гоняли. В школу, из школы один ходишь – так о чём речь? Машин тогда было мало – легковых, по крайней мере. И меньше, чем ныне, было за рулём обезьян. И чтобы жаловаться на учителя!.. Спаси-сохрани! В первом классе было всё ж интересно. Взять хоть сказки про дедушку Ленина, не умевшего врать. «Как же он царя обманывал?» Эти сомнения возникнут потом, во втором уже классе. Как и соображения о том, что Сашка, старший брат, не жертва царского произвола: он «первый начал», а за такие дела и Брежнев по головке не гладит. О Брежневе, между прочим, тогда ни слова. Ленин «живее всех живых»! Портрет в классе, в коридоре – стенд. Ещё открытие: с молодым Лениным в компании – наш одноклассник, сын местного кагебешника. Копия! Позже выяснилось: «двойник» – Юлий Мартов (Цедербаум), будущий меньшевик. Плохой дяденька! Но это – классу к десятому. Пока же обязаны уяснить, в какой стране живём. (На слуху у всех была Россия: так говорил народ.) И вот один за другим повторяем: «В Советском Союзе». Нашёлся один «диссидент». Дошла очередь – объявил: «В Китае». Учительница разразилась филиппикой. Довольно, однако, аполитичной: в том смысле, что непозволительно так… О том, чем плох Китай, ни слова. Мало ли что! Завтра Китай за это же самое начнут хвалить. А про разлад, про стрельбу на границе (Даманский ещё впереди) забыть прикажут, как царь Иван – про его опричнину. Учительница социализировалась пораньше нас. И не при либерале Брежневе. © Copyright: Михаил Струнников, 2017.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
