Зимние сказки

Первая в новом году неделя. По первому каналу – сказки Птушко и Роу. Не надоест смотреть – тем паче при нынешнем «выборе». По ОТР – сказки про индейцев с пресловутым Митичем. Смотри, кто хочет.

Полвека назад телевизора не было. На всю нашу Дзержинскую – в двух-трёх домах. На нет и суда нет: к нашим услугам – книжки, пластинки, радио.

Из тех, каникулярных радиопередач 1968 в памяти осталось недетское: «Это что же ты наделал, сукин сын? Ты зачем, скажи, принёс холестерин?» Речь шла, очевидно, о продуктах, содержащих сей компонент. Но тогда юмор не был понят. Злосчастный муж не дотягивал до шпиона – из тех, что встречались в «рассказках» для детей, печатных и устных, из уст учительницы. Он скорее напоминал Вовочку из сказки Геннадия Мамлина: тот «вырос – ума не вынес», хватался за всякое дело, и получалось сродни диверсии.

Радиогерой смог реабилитироваться: вспомнил, что холестерин растворяется в спирту. Проще говоря, запивать надо эти содержащие продукты. Тоже осталось тогда непонятым.

Понятны были сказки братьев Гримм. Небольшая книжонка – десяток, чуть если больше, сказок. Как раз на все каникулы. Переводчик-пересказчик убрал по возможности всю неметчину. Лишь в двух бытовых встретились имена – не чуднее пушкинских Фарлафа с Ратмиром, уже знакомых на тот момент. А как зовут немцев – откуда мне было знать?

Братья казались нашими людьми. И сказки при этом казались оригинальными: не так уж хорошо я знал в ту пору родной фольклор, не дорос до "Семи Симеонов". Больше всего захватила сказка «Вшестером весь свет обойдём". Солдат, выиграв принцессу, взял с её отца деньгами – всем золотым запасом. На что, в самом деле, такая дрянь? Она его с товарищами хотела сжечь заживо. И папаша у неё такой же гад.

«Хорошо, что у нас их больше нет», – такой напрашивался вывод.

С этим выводом спорила «Таня-сорока» на грампластинке. Она захватила надолго. Куда смотрела цензура? Действие в сказке Вениамина Каверина – не в тридевятом царстве, не при царизме (королизме, ханизме и прочем). Наше время, телефоны-автоматы в наличии. А злодей – однозначно коммунист, большой начальник! Не тупорылый чинуша вроде Бывалова – именно злодей. Он, несмотря на карьеру, сознаёт собственное ничтожество, поэтому завидует и мстит объектам зависти. Девчонку, что танцует лучше его дочери, превратил в лошадь. Дочь своего «друга детства» – в сороку. При этом – никакого вышестоящего, что мог бы восстановить справедливость. И некуда жаловаться.

Герои действуют на свой страх и риск, как в классической сказке. Злодей же в конце концов буквально лопнул от зависти, и его чудеса утратили силу.

Такой конец вызывал вопросы. Лекарство, спасшее Танина отца, тоже должно потерять силу? Его, конечно, готовил не злодей, а добрый лекарь-аптекарь, презревший запрет. Но чудесами-то распоряжался он, старший советник. А его дочь, капризная, но добрая девчонка, которой он многое позволял? Неужели она радуется вместе со всеми отцовой смерти?

В книжном варианте, как я узнал потом, смерти не было. Опозоренный злодей лишь слегка похудел, и как раз истёк срок его полномочий. Но в грамзаписи – без этого либерализма. «Лопнул злюка от досады, лопнул – так ему и надо!" – звучало в конце. И никаких детских слёз.

В фольклоре, и нашем, и иностранном, подход к таким проблемам ещё проще. Что ж, хорошие сказки отражают реальность, подчас довольно печальную.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 06.01.2018. Зимние сказки