Холерный год

Я вряд ли первый из тех, кому вспомнился печальный юбилей. Полвека назад на Русь вернулась холера.

Когда, какого числа прозвучало вслух, не могу поручиться. Однозначно – вторая половина августа. Купальный сезон закончился. Уехал домой гость из Донецка – мой ровесник, лучший собеседник.

Представляю, каких бы ужасов он насказал! Может быть…

За него это делали взрослые. Говорили, что холера неизлечима, что смерть почти мгновенна. В крайнем случае – два-три дня.

Ещё не снятая «Сказка странствий», где вместо холеры чума! Одно с другим многие путают – включая халтурщиков, писавших и пишущих о средних веках.

А что знали мы, младшие школьники – «аз грешный», в частности? До пушкинского Болдина ещё не дошли, о холерных бунтах не читали. В уме лишь киношное «три чумы, одна холера». Да ещё: «Скончался он в холерный год, хоть крепкой был породы». Маршак – о купце Багрове.

В холерный год скончался, по слухам, и «злодей» дядя Саша. (О нём – см. «Лето не пропало» в литературном дневнике.) Но холера ни при чём: он в последний раз мелькнул ранней весной, перед каникулами, и бесследно исчез. Потому и лето проходило без больших тревог.

А «под занавес» – холера!

Поначалу – как китайское вторжение на Даманский годом ранее. Но узкоглазую чуму будто бы отпугнули «лазарем»: так говорил народ. О средствах против холеры народ безмолвствовал. Поэтому – как никогда: сырой воды не пить! А то привыкли: к каждой колонке прикладываемся, к каждому набранному ведру. Бывало – даже из речки, с плотика, за спиной у полощущих.

«Работают рядом с крокодилами», – так в книге, прочитанной в эти же дни, рассуждал древний египтянин. У нас же вместо крокодилов – холера.

Это как? Календарь сообщал о полной победе над ней, над чумой и труднопроизносимым полиомиелитом. Печатному слову, коль не под грифом «сказка», я верил. (Исключение – очевидная глупость вроде «пионер – всем пример». Пионеров мы, что ли, не знали, пока самих нас не приняли?) И в дружбу народов верилось, благо в нашем краю с противоположным не сталкивались. И в грядущий коммунизм, бесплатный рай земной. Пусть даже он наступит, когда «вы будете старенькие»: так говорила нам, второклассникам, наша учительница, будучи при исполнении.

Короче – всё путём. И вдруг – такое! Небо рушится!

Рушилось бы, если бы… Но ничего же не происходило. Да, говорили, что кто-то умер в аэропорту при посадке. Холерная столица Астрахань. Или это в Одессе. У нас же – ничего. Никаких карантинов: даже слова такого не слышим. Всё так же ходим, куда хотим, играем в прятки, в войну. («Войнушки» тогда не знали.) И так же бесперебойно – услуги библиотек, кино. Фильмы и книги подчас уводят в прошлое – далёкое, но страшное отнюдь не моровыми поветриями.

И что интересно: никаких на этот счёт детских страшилок. Ни тогда, ни после. Мы пугали друг друга фантазиями о грядущей ядерной войне: все в ней погибнут, а потом – возрождение. Одни связывали его с новыми Адамом и Евой, чудом выжившими на обезлюдевшей планете. Другие предсказывали миллиарды лет новой эволюции. При этом – всё-де по-старому: те же греки, римляне, тот же Темников с его обитателями. Названия, имена, поступки – всё то же. Потом новая катастрофа: «на колу мочало – начинай сначала».

В «Науку и жизнь» не один я заглядывал. И сказку о фениксе могли знать.
То, что к реальности ближе, разукрашивали на все лады. Сбежал кто-то из ближних лагерей – это немец, сидит ещё с войны. И в лесу таких полно. Забрали каких-то без паспортов – так это агентура китайской разведки: они кровь добывают для главного урода.

Сочиняли и почище. Мол, в Темникове тайное общество, цель которого – ликвидация лишних людей. Эскадрон смерти! Румынский легион «Железной гвардии»! (Слыхал ли кто из нас? Я – однозначно нет. Скорее – по мотивам Гайдара.) Для пущей важности называли приговорённых к смерти.

И ни слова о холере! Ни о врачах-убийцах, ни о диверсантах, заражающих воду. Не доросли мы до нынешних конспирологов, заразивших дурью весь интернет. И взрослые в другом видели причину: раскопали, мол, холерное кладбище, или водой его размыло.

Не скажу, сколь строго мы соблюдали запрет пить из речки. Большой нужды в том не ощущалось: «уж небо осенью дышало». А к новому лету всё забылось.

Холера, однако, далеко не ушла. До конца семидесятых – в одном ряду с непознанной дифтерией. (Я всё гадал: это то же самое, что книжный дифтерит, или нечто иное?) В больницах висели плакаты. В 1975 нам от холеры делали прививки. Ничего страшного, если сравнить с противотифозными. А информация, что Горький переболел ею в четыре или три года, свела страх перед азиатской гостьей на нет. Но болеть ею желания не было: даже перед выпускными экзаменами.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 14.08.2020. Холерный год