Весеннее

Уходит, но не ушла до конца ещё одна зима с её сюрпризами. Худо-бедно подбирается весна – тоже непредсказуемая.

Очевидно пока одно: числа, дни недели. В точности, как полвека назад: восьмое марта – в понедельник. Тогда была радость: два выходных подряд. (Плохо, если – как в минувшем году: праздник в воскресенье.) К тому же – первый настоящий праздник после зимних каникул. То, что стало пародией на женский день, не было выходным днём до нового века (но при этом не воспринималось как пародия).

Следующий праздник – каникулы весенние. А когда они? Третья четверть кончалась у нас, как и по всей России: 23 марта. Но где гарантия, что сразу отдых? Зависело от погоды: могли перенести на неделю. А в деревнях, друг от друга отделённых реками, ещё хуже.

Не помню, как было у нас в первом классе: тогда ещё не сложилось представление о норме. Наверно, всё-таки своевременно. О гибели Гагарина (а это 27 марта) я услышал по радио, сидя дома. На моей памяти – первая смерть известной личности. Мой восьмидесятилетний дед, в жизни немало повидавший, плакал.

Больше ничем эти дни не запомнятся.

Другое дело – следующий год. В памяти сохранилось: каникулы – с 31 марта. Радио встретило счастливого второклашку рассказом о Евгении Шварце, доселе незнакомом. Перед каникулами – всей школой в ДК, встреча с местным поэтом Фёдором Бобылёвым. А 1 апреля в календаре – стошестидесятилетний Гоголь. Имя известно давно, о некоторых вещах наслышаны. Но портрет, кажется, впервые.

Было обидно: на обратной стороне – ни слова о великом писателе. Возможно, был отрывок – не понятый, а потому забытый.

Что ж, не дорос до Гоголя – читай румынских писателей из румынской Молдовы, чьи сказки в сборнике молдавских. Не Гоголь, но что-то местами перекликается с «Вием», со «Страшной местью». Да, мрачноваты иные сказочки: недаром же не обошлись без румын при съёмках нашей «Сказки странствий». Как бы ни было – всё понятно, хоть и не всё приемлемо.

Каникулы 1971 года - опять с отсрочкой. И вновь есть что вспомнить. Сказок, наших и не наших, достаточно перечитано. До таких, что с «запретной темой» (как «Повесть о Ходже Насреддине»), не добрались ещё. В почёте другие книги – научно-познавательные. Разве не интересна предыстория Захара Загадкина? В книге Михаила Ильина он не умудрённый просветитель, как на радио, а наивный, но любознательный мальчишка-юнга. И кок Антон Антоныч Камбузов (в книге безымянный) – временами ехидный дяденька. Но это мелочи. Важнее – доселе неведомое. Америка и Африка в наших дальневосточных водах. Париж на Урале, Дон в Англии. И Мёртвое море, в котором нельзя утонуть…

Дед, отвечая на мой каверзный вопрос, предположил, что это море Мраморное (связующее звено между Босфором и Дарданеллами). Причину назвал ту же – пересолёность.

Дед многое знал, но не всё. Сказок он не рассказывал – в отличие от деда по отцу, к тому времени покойного. Читал иногда вслух – те же сказки.

Они между тем никуда не делись: мультфильмы, диафильмы, киносборники. Больше – только летом. В местном ДК порадовал «Никита Кожемяка». Кукольный спектакль: сюжет знаком – интересно исполнение. В основном как в детской книжке. Однако ввели новый персонаж – Анику-воина. Из «другой оперы», но более чем современно! Грозился побить змея в его берлоге, да, обнаружив его присутствие, обделался. «Крупного плана», естественно, не было: зритель так комментировал. «Можем повторить», – уместно было бы в наши дни прибавить.

Финал не остался в памяти. Привлёк ли Никита побеждённого змея к труду-обороне, заставив вспахать границу? Как в книжке, «не взял ничего за работу», или освобождённая царская дочь на шею ему повесилась, и царь смирился? Но не забылось, как выпросил копейку у старшеклассника. Дело было срочное: спектакль вот-вот начнётся, а её одной не хватает до нужного гривенника. Когда вздумал вернуть, заимодавец лишь посмеялся. Между тем и она чего-то стоила: спичечного коробка, например.

С шестого класса стало казаться закономерностью: если класс чётный, весенние каникулы начнутся позже. Ведь трижды так было. В последних же трёх классах – с точностью до наоборот.

Совсем не думалось тогда о том, что может повторить видимая из окон Мокша. Страшное наводнение 1963 года осталось в детской памяти весёлым приключением. Как же: на лодке плыли по улице! Потом ночлег у деда с бабушкой: спали на полу…

Таких разливов (и наподобие) впредь долго не будет. Оттого и не думалось. Теперь же приходится думать: и дедушек-бабушек давно уже нет, и рубли дешевле тех копеек.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 03.03.2021. Весеннее