И Пушкин, и Птушко

Завтра – Пушкинский день. И ровно два года без телевизора. Не то чтобы недосуг: скорее немножко другое, не столь нейтральное. И до того смотрел от случая к случаю. Было бы что...

В тот день было: «Руслан и Людмила», снятые Александром Птушко. Надо ли говорить!.. Радовало, что вновь показывают – весь как есть. И как же не вспомнить?..

Полвека назад, когда снимался фильм, у абсолютного большинства россиян не было нужды переделывать печенегов во что-то созвучное. И что значило «полнощных обладатель гор» (в фильме – «полнощных стран владыка»? Что где-то на недоступном севере. Знаток мог бы вспомнить, что при князьях стольнокиевских ни на Урале, ни в Хибинах русским (славянским) духом и не пахло. Но опять же – какая нужда вспоминать? Какие могли возникнуть вопросы? Колдун нашёл подходящее для его экспериментов место, сделал кусок полярной пустыни подобием арабских стран в период расцвета:

Пред нею зыблются, шумят
Великолепные дубровы,
Аллеи пальм, и лес лавровый,
И благовонных миртов ряд,
И кедров гордые вершины,
И золотые апельсины
Зерцалом вод отражены…
Повсюду роз живые ветки…

А ближе к горизонту –
Всё мёртво. Снежные равнины
Коврами яркими легли.

Заполярье! При этом дальнейшее по-сказочному логично.

Это у Пушкина. В фильме Птушко на этот счёт отсебятина: усеял землю злой чародей фальшивыми цветами из драгоценных камней – красивыми, но мёртвыми. Живое на заколдованной земле не растёт.

Мотив скорее Андерсена. Уместен ли? Как, спрашивается, могла Людмила, ставшая невидимкой, полгода скрываться среди безжизненных декораций, питаясь одной лишь водой из фонтана? Вода волшебная: насыщена всем необходимым?

Режиссёра можно понять. Негоже уничтожать на глазах у зрителя труд великого ботаника и климатолога. Положительный герой – и вдруг вандал! Другое дело – борьба с самоцветными сорняками.

Проблему можно счесть надуманной: так ещё в детстве казалось пишущему эти строки. Взял бы Руслан побеждённого «папу-карлу» за шкирку, тряхнул разок: «Показывай, гад, где у тебя!..» И никакого бы умопомрачения от напрасных поисков, никакого, соответственно, вандализма.

Претензия к Александру Сергеевичу. Киношному Руслану «всё рушить, всё крушить мечом» вообще без надобности (если только ради «оживляжа» порубить в замке мебель, как персонаж одной из пьес Виктора Розова). Местонахождение спящей Людмилы указали узники Черноморова Бухенвальда.

Это – ещё одна поправка: в поэме – ничего даже близкого. Зато другое не тронуто. У Пушкина:

Безмолвно, гордо выступая,
Нагими саблями сверкая,
Арапов длинный ряд идёт.

Легко (на фоне прочего) прочитать «арабов» и вывести загорелых чалмоносцев, тюрбанщиков. «Басмачи!» – мог бы вспомнить массовый зритель. Знакомый образ: его узнавали и в печенегах. Есть похожие и в «Финисте Ясном Соколе».

Но Птушко правнуку арапа не перечит. На экране именно «арапы», карикатурные негры: такими изредка изображали тонтон-макутов, гаитянских опричников. Исторически всё обоснованно. Негры (по-старому арапы) несли службу в Зимнем дворце. Ещё больше их было при дворе турецких султанов. А начало положили арабы – ещё в раннем средневековье. Негры там – как скифы у древних греков: и на вредных производствах, и в полиции. Сверх того – в гаремах (тоже «полицейскими») и в эскорте халифов-султанов. Почему бы им не служить Черномору, если у того на Крайнем Севере – филиал сказочного Багдада?

Это всё так. Только у нас была своя политкорректность. Чтобы негров – в «чёрном свете»! Негласный запрет. Негры должны быть угнетёнными, борющимися за свободу, просто симпатичными. Исключения единичны: например, в переводах арабских и персидских сказок. (О реальном положении негров и их потомков в современном арабском мире тоже не распространялись.) Если речь даже о «чёрных» странах-регионах – и то… Помню всего лишь одну антигаитянскую карикатуру. И Бармалей у Чуковского – не чернее турка.

А тут – наглядно, зримо…

Конечно, и в фильме они подневольные. Но при этом хозяину служат верно. Ни один не закован в цепи и не заключён в хрустальный сосуд: это участь европейцев да азиатов (средних и передних). Ещё нюанс: последние лишь рабски кланяются своему избавителю, тогда как первые, сбросив с себя оковы, их звоном «салютуют» уходящему герою.

Повторюсь: мотив воина-освободителя в поэме отсутствует начисто.

Пред ним арапов чудный рой,
Толпы невольниц боязливых,
Как призраки, со всех сторон
Бегут – и скрылись.

Никто, как видим, не приветствует, не кланяется: не рады наступившей свободе. И витязю (да и читателю) нет дела до того, как будут все они жить, оставшись без рабовладельца: тот хоть и негодяй, но своим рабам обеспечивал вполне сносные условия.

Много и другого «от Птушкина», как шутил сам режиссёр. На фоне этого казалось нелогичным и огорчало, что не показан мёртвым вероломный печенежский хан (в титрах – «предводитель печенегов»), осаждавший стольный Киев. Получается – ушёл гад от возмездия. Александр Лукич, возможно, испугался, что обвинят в избытке сцен насилия. Фильм всё-таки не о Великой Отечественной, притом рассчитан больше на юного зрителя.

А как в таком случае батальная сцена с печенежскими быками (ещё одна отсебятина)? Жестокое обращение с животными? Нет, скорее всего, ни одно животное серьёзно не пострадало. Против них – вокальные способности пленённого чародея:

Рычи, как тигр, как лютый зверь!
Грозней, грозней! Ещё грознее!
(Стихи сценариста Болотина)

Эпизод не стоило бы упоминать, если бы не маленькая подробность. Карла с бородой, укороченной до разумных пределов, очень уж похож на «папу Карла», теоретика и основоположника. Тогда все знали в лицо. При первом же просмотре сходство в глаза бросилось.

В фильме, между прочим, злодей назван карлой лишь дважды: в предельно коротком рассказе живой головы. В поэме – на каждом шагу: Пушкину не на что было оглядываться – хотя бы в этом.

Не знаю, что думал, чего хотел режиссёр. Знаю другое. Фильм, снятый к 1973 году, на телеэкраны впервые вышел 6 июня 1976. (В тот же день показали спектакль по мотивам индийской «Рамаяны», где, кроме прочего, были мотивы, созвучные пушкинским.) Второй показ – осенью того же года в рамках передачи «В гостях у сказки». Потом – десятилетний перерыв. Многое по второму, по третьему кругу – этого нет. (Едва ли из-за малочисленных "алкогольных" кадров.) В кинотеатрах изредка показывали. Помню, как возмущались школьники: Буратино с Электроником всем уже надоели.

Наконец к юбилею гибели поэта (февраль 1987): «Повторяем по просьбам зрителей». Издевательство! Но потом показывали неоднократно. В новом тысячелетии – в основном на канале «Культура».

По нему смотрел и в тот раз, ставший последним. Хочется, чтобы в памяти оставалось лучшее.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 05.06.2022. И Пушкин, и Птушко