Вспомним ТокиоЕдва ли многие вспомнят: 12 ноября – семьдесят пять лет окончанию двухлетнего Токийского процесса. Напомним: двадцать пять подсудимых (тех, что дожили до конца и не были списаны). Семерым виселица, одному – двадцать лет тюрьмы, другому – семь. Прочим – пожизненное: к десятилетию победы над ними большинство выйдет и будет жить долго и счастливо. И ни одного оправдательного приговора – в отличие от суда в Нюрнберге. Отличие не единственное. Немецкую братву судили посланцы четырёх стран-победительниц, принимавших капитуляцию. Немчуру корёжило: с чего вдруг в числе победителей французы? Что бы они сказали, если бы ещё поляки, югославы, греки?.. Всё оккупированное ими в Европе – да плюс Египет с Кубой! На Дальнем Востоке – примерно так. Девять победителей на борту линкора «Миссури»: сверх очевидных – та же Франция (хозяйка Вьетнама, Лаоса и Камбоджи), Китай, Австралия с Новой Зеландией, Голландия (за ней всё ещё числилась Индонезия) и Канада. Каждый победитель пришлёт судью с прокурором. Кроме них – Индия и Филиппины, на тот момент независимости не обретшие. О Нюрнберге порой причитают: «Там был суд Линча!» У токийского суда сходства с ним малость больше. Правда, пресловутый «линч» не всегда карает смертью: могут навешать хороших «кренделей» и «отпустить живого с покаянием». Не все нюрнбергские подсудимые удостоились биографических статей в наших старых энциклопедиях: даже из висельников – меньше половины. Но кого там за что судили – конкретно? Любая книга, целиком этому посвящённая, давала понять. Много было книг. О суде в Токио – лишь в энциклопедиях. Да и о той, последней объявленной войне, писали немного. Не нам её объявили – наоборот. Вдобавок – Нагасаки с Хиросимой, любимая песня нашей пропаганды. Тогда, в августе 1945, произвело огромное впечатление, но осуждали это лишь рьяные пацифисты. (Много ли их было тогда – даже там, где можно?) Зато уж потом… В войну мы, кстати, вступили после этих бомбардировок. И много ещё не очень гладкого… Так что не слишком распространялись о той войне. Тем паче – об обидах, нанесённых нашим бывшим союзникам. Потому и обрадовал фолиант о Токийском процессе, вышедший к тридцатилетию. Японцы перед тем в очередной раз завоняли: «Курилы наши!» Тут им – наш ответ: и несколько фильмов сняли о тех делах, и эту книжку выпустили. Велико было разочарование. Что можно было узнать из той книжки? Что японские вершители судеб – плохие дяденьки? Как будто новость! Новостью стало, что их, как и немецких товарищей по несчастью, вешал тот же палач – американец Джон Вудс. Да ещё – как один подсудимый огрел по лысине будущего смертника Тодзио, за что переехал из тюрьмы в дурдом. Забавно. А главное: кого за что? Осталось почти на том же уровне. Разве что подробнее о главном разведчике и террористе Доихаре. С бывшими премьерами понятно. Коки Хирота окончательно помирился с немцами, положив начало политическому союзу. Хидэки Тодзио начал войну против наших союзников. Ещё один висельник, Итагаки, назван министром. Военный министр, очевидно: против кого-то планировал, осуществлял против кого-то какие-то спец... С тройкой же просто генералов (Кимура, Мацуи, Муто) – как и почти со всеми, оставленными в живых: арестовали – приговорили. Больше ни разу не упомянуты в тексте. Некоторые знания о Японии заставили предположить: смертники (исключая Тодзио) были столь преклонного возраста, что как-то неудобно об этом писать. Жалости к «старичкам-разбойничкам» не возникло. Наоборот – обида: три года тютюшкались с этой сволочью, не могли всех до суда переморить. Хорошие люди по естественным причинам не доживают. Прояснилось с выходом в интернет, в Википедию. Токийская братва в среднем и впрямь постарше нюрнбергской. (Впрочем, не запредельно: возраст повешенных не превысил семидесяти лет, младший же из них – в возрасте Гитлера.) Не удивительно: в Японии не было фашистской-нацистской революции, не было вождя-узурпатора с его соратниками по борьбе. Фюрером был государь император – «божественное микадо». (Уж куда божественней! Наши с немчурою предки «жили в лесу, молились колесу», а Хирохитовы уже издавали писаные законы: лет за триста до Рюрика.) При государе – верные слуги, выслужившие право лицезреть его особу, а кое-кто – излагать перед ним своё видение проблем, внешних и внутренних. Последнее же слово – за ним, «божественным». И, разумеется, он был в курсе всего. «Почётное» первое место подобало ему на скамье подсудимых – самый молодой был бы в их компании. И многие – больше, чем наши – хотели видеть эту «божественность» на виселице. Но, увы, политика! Главным нашим союзникам не было интереса, чтобы в оккупированной Японии возник вакуум туземной власти. В конечном счёте они всё решили. Что в итоге? Нет в анналах американской истории прямого цареубийства: гордиться, стыдиться ли – уж кому как. Чего там! Даже переехать на другую квартиру не попросили, как иных европейских коллег. Оно и понятно: у тех родни – что собак нерезаных, а ему, «божественному», куда податься? У него и в родной-то Японии родни кот наплакал: чересчур «голубая» кровь. Прежде солнышко числилось родным предком – так пришлось отречься. Как же сиротиночку не пожалеть? Урезали ему полномочия – и царствуй, лёжа на боку! Ещё сорок лет с гаком. Рассудили, что мужик он хороший: это, как водится, бояре при нём плохие. Нет, чтобы дружно харакири себе сделать: они, за малым исключением, в тюрьму пришли по повестке. Знать, думали: пожурят, постращают – да и отпустят. Кое-кто просчитался: в интернете подробности всем доступны. Кое на ком, однако, остановимся. С семидесятилетним Хиротой-немцелюбом повис на верёвочке его ровесник, генерал Иванэ Мацуи. Фамилия первого смешила наших школьников: подмывало поменять ударение. У второго интригует имя. Кто он: христианин, притом православный, крещён в русской миссии? И дослужился до генерала? Нет сведений. Может, скрывают? А то, неровён час, ударит в чью-то головушку «самое серьёзное отношение»: мол, ритуально удавили нашего «Иванушку». Сюжет! Правдоподобнее некоторых. На суде другой сюжет рассматривали: армия Мацуи учинила резню в китайском Нанкине. Другим генералам тоже вменяли подобное: не в Китае – так на Филиппинах, не туземцев – так пленных англо-американцев… «Не хочется думать о смерти, поверьте, и в семьдесят старческих лет». Старик божился, что он к этому – как Ленин к Февральской революции: сам узнал из иностранных газет. Не в шутку занемог не ко времени. А где больничный? Было же что-то, посвящённое здоровью командарма. Ничего не нашлось. Тема для классных часов в школе. Не будьте, дети, как Иваша-растеряша! И не надейтесь, что вешать-стрелять поведут в его возрасте. Раньше может случиться с каждым. С этими случилось 23 декабря. Намечали, как в Нюрнберге, недели через две после оглашения. Американский Верховный суд зачем-то на месяц отсрочил. Раньше им за это у нас пеняли: как сейчас – и не знаю. Впрочем, перед смертью не надышишься. Напоследок представим нечто в очень известном духе. Сидит, скажем, приговорённый Тодзио верхом на урыльнике и, чтобы отвлечься, читает книжку. Какую? Американскую в переводе: «Любовь к жизни» Джека Лондона. А лучше – «Мудрец из страны Оз» Баума (нашего Волкова в ту пору не переводили, и не довёл он ещё до ума). Читает и восклицает: «Такой народ нельзя победить!» Представили? Пишут у нас нечто похожее – да ещё чище. Вот вся проблема в чём: загодя не могли нужных книжек понапечатать да кому надо подбросить. Тогда бы, глядишь… Другая была бы история, будь такие сказки правдой. Сказки о "волшебных" книжках. © Copyright: Михаил Струнников, 2023.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
