Хороший писатель складывается из двух составляющих: умения писать и желания писать. Первое без второго формирует довольно значительную группу литработяг, для которых писательство – такая же работа, как, например, стояние за станком. Второе без первого…
Кто-то из умных сказал: можешь не писать – не пиши. К сожалению, указаний для противоположного случая он не оставил. Наверное, считал очевидным: раз человека тянет, запрещать ему бессмысленно. В каждом виде искусства есть свои графоманы: кто-то порисовывает, кто-то поигрывает на фортепиано, кто-то увешивает свою квартиру рюшечками или пытается спроектировать оригинальное крыльцо. Всё это не выходит за узкие рамки родных и знакомых. А вот графоман литературный сейчас имеет возможность напечататься. На бумаге за свои либо в Сети практически бесплатно. Как, кстати, и писатель. Свобода. Которая раздражает. Не выходи графоманы за пределы ящиков своих столов, смотрели бы на них снисходительно да по головке поглаживали: всё ж лучше, чем пиво по подворотням. А так писателям обидно: занимаются потенциальные читатели-поклонники перекрёстным опылением, вместо того, чтобы его, любимого, хвалить и продвигать. Потому многие считают своим долгом сказать громкое и решительное “фи” графомании. Некоторые так увлекаются, что только вздыхать остаётся: потраченную энергию, да на мирные цели…
Ибо бессмысленна борьба, бессмысленна и бесполезна. Человек случайный отвалится от писательства и без посторонней помощи. Когда поймёт, что ни денег, ни славы на этом пути не заработаешь. А, фактически, собрат-писатель, только немного обделённый, ну не дал бог таланта, будет плакать в подушку, впадать в депрессию, обещать себе бросить. И продолжать писать.
Так что крестовый поход за качество литературы несёт только вред. Человек пишущий жаждет, чтобы его читали. Возможность у него есть. Это – обратная сторона свободы творчества, которой так восторгаются. И попытки ограничения чего-то вполне могут вылиться в ограничение всего.
