ОткровениеБыло время, когда нас с тобой не было. Было самое первое мгновение, когда ты что-то увидел. Так же, как и я. Изредка из глубин сознания всплывает в памяти это тёмное звездное небо, этот холод на щеках и моя мамочка, несущая меня на руках, закутанного в платок. Мамочка торопливо семенит куда-то в ночь вдоль тёмной дороги. Как я потом узнал, в ту пору в Одессе уже появились румынские вояки и начались облавы на местных жителей. Румыны жгли на улицах костры и варили себе на ужин мамалыгу-папушой. И у тебя наверняка есть возникающее из памяти что-то своё первое, что увидел ты открывшимися глазками. Так появляется наше ощущение жизни. Так оно возникает у детёныша каждого живого существа, которых великое множество здесь на Земле. Мы еще с тобой ничего не понимаем, мы только учимся видеть, слушать и говорить и каждый, кто появляется перед нами, для нас удивителен, любопытен, интересен. Детство в ту пору было долгим-долгим, когда в нём стали появляться другие мальчики, девочки, и ты всё это впитывал в себя и входил в их круг. А потом была школа, первый класс и первая учительница, полноватая женщина с певучим ласковым голосом, которая показала и тебе и мне, как надо карандашиком выводить на тетрадном листке простые наклонные палочки. Дома потом надо было исписать весь этот листок наклонными палочками длинными рядками. Учительница ходила по рядам и проверяла, кто что написал, кто умеет читать букварь. Кому-то она у же ставила "отметки". Так тогда кое-кто называл ученические оценки. Помню, как она подошла ко мне, посмотрела на мой листок и поставила красным карандашом первую мою "отметку пять". Я уже тогда хорошо умел читать не только букварь, но и бабушкин Псалтирь. Помню того немца по фамилии Эртнер, которые учил меня читать, показывая буквы на газетных листах. Немец жил по соседству с моей бабушкой, которая все время тогда была со мной. Она водила меня за ручку по длинной пыльной железнодорожной насыпи со Слободки на Приморскую улицу, где было наше пристанище у Харитины Григорьевны Корж. Знатная старушка с такой странной фамилией была уже одинокой, но у нее была комнатка и кухонька, всё чин чином, она и приютила там у себя нас с бабушкой Гашей. Я помню лица и фамилии моих одноклассников: Алексеев, Арсеньев, Верхогляд, Карлевиц, Гутман, Рутман, Рублевский … Линде, Янишевский, Ярёмов… многих ребят помню. Но было это давно. Так давно, что помнится только малыми обрывками словно в тумане. © Copyright: Вадим Бережной, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
