Серегил Талин. Путь Веры.
Все совпадения случайны,
Автор не ставил цели обличать.
Путь Веры
«Дойти своей дорогой в храм,
И воскресить свою надежду…»
Слова в песне И.Наджиева
В тот день в Церкви Николы в Хамовниках прихожан было немного. В основном все верующие стекались к иконе Божьей Матери «Споручница грешных».
Просфорница Клавдия, в мирской жизни – Клара, не мыслила себя без служения Господу. Церковь Святителя Николая стала её настоящей вотчиной. К ней часто обращались неопытные прихожане за советом – кому из святых ставить свечку, где какая икона. Сухенькую старушку в тёмном платке побивались. На ней держалась почти вся хозяйственная часть церковной жизни.
Вздыхая, Клавдия подошла к «Споручнице», привычно перекрестилась, протёрла запотевшую от прикосновения сотен губ икону. Затем скупыми движениями старушка стала переворачивать догарыши, гася их и бросая, не глядя, в коробку. Очистив подсвечник, Клавдия цепко окинула бдительным взором прихожан.
***
Эти двое не понравились просфорнице сразу. Хорошо одетый мужчина, лет тридцати с небольшим, держал за руку девушку лет шестнадцати – семнадцати. Войдя из ледяного января в Храм, они растерянно остановились. Видала она таких. Обрюхатил, небось, девку, уговорил на грех смертный – убить дитя нерождённое, вот и пришли замаливать своё. Эта блудница тоже хороша: в брюках, вместо платка на голове – капюшон куртки с меховой оторочкой. Лица не рассмотреть - правильно, глазкам-то свет Божий не мил. Клавдия хотела подойти к ним сразу, но её отвлекла прихожанка с вопросом об иконе Св. Александра Невского.
***
Когда Клавдия вновь повернулась, то вызвавшая её раздражение пара уже ставила свечки у Распятия. Самые дорогие, по 200 рублей – привычно оценила просфорница.
Не спеша Клавдия подошла к ним. Девушка стояла неподвижно, словно замерев. Из-под капюшона выбивались длинные русые волосы. Темноволосый мужчина зажёг вторую из двух свечей от пылающей первой, опалил в пламени ножку и поставил в подсвечник у Распятия. Затем взял за руку девушку. Та казалась безучастной.
-В Храм Божий отроковице приходить в брюках грех великий – привычно начала Клавдия … - и осеклась. Мужчина ожёг её каким-то мученическим, иконописным взглядом, затем очень тихо, но твёрдо отрезал:
- Отойдите, пожалуйста, Вы мешаете. Мы скоро уйдём.
Клавдия сама не поняла, почему вдруг послушалась. Что-то непререкаемое плескалось в голосе этого мужчины. Осознание правоты. Боль. Сделав несколько шагов в сторону, просфорница стала украдкой рассматривать молчаливую пару. Девушка судорожно вцепилась в руку её спутника. Оба за всё время не перекрестились ни разу. Через какое-то время мужчина и девушка вышли из Храма, также молча, держась за руки.
***
- Теперь понимаешь, почему я не хотела идти? Пап, ну зачем ты меня туда затащил? – голос Лики вывел Алексея из оцепенения.
Они шли по Фрунзенской набережной, ветер кусал лица злыми снежными комарами.
-Сегодня ровно три года, как умерла твоя бабушка, – голос отца был задумчив и тих. – Лика, давай немного прогуляемся…
-Бабушка Вера? Я её не помню. Совсем. А какая она была? Расскажи… – простые слова дочери тяжёлыми льдинами упали на пути Алексея…
***
Она была хохотушкой, Верка. Она любила смеяться, щедро рассыпая искорки веселья вокруг. Хрупкая фигура девушки в дешёвых застиранных платьицах часто вызывала интерес у парней. Верка да Верка – никто не звал иначе. При этом её нельзя было назвать красивой: простенькое добродушное личико с россыпью веснушек. Выделялся на нём, пожалуй, лишь необычный миндалевидный разрез глаз. Девушку дразнили японкой, корейкой, китаёзой. В ответ Верка заразительно хохотала.
Росла она безотцовщиной. Мать её, частенько возвращаясь в подпитии, забывала о еде и ребёнке. Зимой в непротопленной избе вода в вёдрах покрывалась льдом. Чтобы умыться, приходилось разбивать черпаком хрустящую корочку. Возможно поэтому в девятом классе Верка свалилась с туберкулёзом. Пройдя лечение в детском санатории, в школу хохотушка вернулась какая-то прозрачная, с необычной для неё тоской в глазах.
Мать Верки пила всё больше и больше. Если бы не лучшая подруга Верки – Надя, возможно хохотушка и не дожила бы до конца школы. Семья Надежды подкармливала девчушку, зимой хохотушка часто оставалась ночевать у подруги.
Сразу после выпускного вечера Верка выскочила замуж за Ивана, на два года старше её. Он был для неё самый-самый. Родители Ивана приняли невестку в штыки. Надя тоже отговаривала. Вера впервые проявила упорство. Расписали их с Иваном с трудом, по причине беременности, которую Верка и не думала скрывать. Так появился на свет мальчик Алексей.
***
Всё это Лёша узнал от матери долгими зимними ночами, лет в семь-восемь. Грустные рассказы Веры казались мальчишке сказкой про Золушку, которую спас прекрасный принц – его Папа. Часами мать и сын, в ожидании Ивана, рассматривали семейный альбом в плюшевой обложке, который с любовью собирала Вера. Глядя на пожелтевшую свадебную фотографию своих родителей, Лёша ещё и ещё раз просил маму рассказать сказку. Про то, как он появился на свет.
Иван всё чаще задерживался на работе, затем иногда перестал приходить ночевать. Лёшкина сказка осыпалась в бесконечных скандалах и криках отца.
Иван придирался ко всему: плохо убран дом, опять пустой борщ, много денег потрачено… Отец стал считать каждую копейку, скрупулёзно требуя от Веры полного отчёта за день. В доме теперь реже слышался заливистый смех. Лёшка всей душой старался помочь матери. В свои восемь лет он научился растапливать печку, чистить картошку тонкой длинной кожурой, мыть полы, таскать из сарая тяжеленные вёдра с углём. Учение в школе давалось Лёшке само собой. Только в классе он забывал о заплаканных глазах мамы, полностью погружаясь в сказочный мир книг и рассказов учителей.
***
Иван уже перестал скрывать, что у него появилась другая женщина. Добрые люди даже рассказали, кто такая и как звать.
Успешной учёбой своего сына Вера гордилась. Их связывала прочная незримая нить. Мать и ребёнок – казалось, в родильном доме акушерка забыла перерезать соединявшую их пуповину. Когда в третьем классе Лёшку сбила машина, Вера вдруг в тот же миг отпросилась с работы и побежала домой. Она ЗНАЛА, что случилась БЕДА.
Лишь много позже, повзрослев, Алексей понял, что из-за отчаянного желания удержать любовь Вера решилась на крайний шаг: так у него в десять лет появилась сестра.
***
Бледная тщедушная Анечка переболела всеми детскими болезнями. Иван души не чаял в похожей на него дочери. Казалось, на какое-то время сказка вернулась. Вера после вторых родов располнела, но это ей шло. Доброта и смешливые зайчики в китайских глазах по-прежнему вызывали повышенный интерес у мужчин. И только Самый Главный мужчина её жизни становился всё более чужим. Возвращаясь домой с работы, Иван требовал от Веры чистую сорочку, отглаженные брюки. Одевшись, уходил, не говоря ни слова, на всю ночь. Вера горько беззвучно плакала на плече у сына, укачивая вечно пищащую Анечку.
***
Когда Вера начала пить, Алексей так и не смог вспомнить. Теперь к обычным придиркам и требованиям отца, добавились ежевечерние унижения. Вернувшись с работы, в дверях он окликал Веру и требовал дышать на него, придирчиво принюхиваясь. Однажды вечером, быстро делая домашнее задание, Лёшка вдруг услышал истошный крик матери – выбежав, он увидел лежащую на полу Веру. Из её разбитого носа тонкой струйкой текла ярко-алая струя. Скрючившись, женщина всхлипывала на каждом ударе ногой мужа в живот.
- Пьянь, сука, ненавижу – орал Иван. – Вся в свою мать-подзаборницу.
Худенький Лёшка бросился с кулаками на отца, истошно крича. От удара Ивана тело подростка пролетело через всю комнату.
-Ванечка, не надо, его только бей. Это я виновата, я, я… – Вера судорожно вцепилась в ногу Ивана, волочась за ним.
***
Побои превратились в ежевечернюю процедуру. Лёшка уговаривал Веру не пить, прятал от неё бутылки, скрывал всё от Ивана, мечтая вырасти и дать достойный отпор за мать. Алексей дал себе клятву жить ВОПРЕКИ отцу. Только школа была отдушиной. Учителя любили Алексея Лебедева. Ему было интересно всё - от математики до НВП. Лёшка старался как можно дольше оставаться в школе, записался на все факультативы, какие смог. И только подрастающая Анечка стала его тайной от матери. Сестру отец не бил никогда. Наоборот, преувеличенно долго сюсюкался с ней, перед тем как уйти из дома в ночь. Вера по инерции воспитывала Аню, все свои силы отдавая сыну. Алексей злился, кричал, когда слышал от подвыпившей матери, что она любит не Аньку, а только Лёшеньку-кровиночку.
Бледная Анна вздрагивала, тихо плакала, стараясь как можно реже попадаться на глаза Вере. Лёшка прижимал тельце сестры к себе, успокаивал, читал ей в лицах сказки. Мать продолжала пить.
***
В год, когда Анна должна была пойти в первый класс, Алексей закончил школу с серебряной медалью. Единственная четвёрка в аттестате была по физической культуре. Любые силовые упражнения Лёшка органически не воспринимал. Учителя пророчили ему большое будущее. Придя домой после выпускного, Лёша сообщил матери о своём решении уехать поступать в Москву. Вера со слабой улыбкой кивнула, затем вышла в спальню. Вернулась она с зажатыми в руке мятыми трёшками и пятёрками:
- Возьми, сынок, здесь двести рублей, отец не знает. Я буду за тебя молиться – слёзы катились по щекам преждевременно состарившейся женщины. Они молча обнялись. Сколько так простояли – Алексей не запомнил.
Бросая нехитрую одежду в старенький чемодан, Алексей услышал слабые всхлипывания из-под кровати. Проскользнув в темноту, он приобнял сестру.
- Ты уезжаешь – а как же я…..- тихо скулила Аня. – Лёшечка, забери меня с собой. Я не хочу здесь… Я всё-всё буду тебе делать.
Тогда, в подкроватном мраке, Алексей поклялся сестре их самой страшной клятвой, что как только отучится и устроится, он обязательно её заберёт. Заберёт к себе, чего бы это ни стоило. Провожать его на вокзал сестра не пошла.
***
Алексей легко поступил в Педагогический институт. Денег не хватало катастрофически, и он стал подрабатывать в школе учителем химии. На все школьные каникулы Лёшка старался вызвать сестру в Москву. Они ходили на детские спектакли, гуляли по городу, разговаривали и смеялись, ели мороженое и сосиски в тесте. Соседи Алексея по комнате в общежитии прикрывали Анну от проверок - девчушка легко нашла контакт со всеми ребятами. Анна рассказывала брату про свою жизнь спокойно, не жалуясь. Про то, что мать спивается. Что отец почти не появляется дома. Ни разу сестра больше не попросила Алексея забрать её. Только карие, как у отца, глаза, казалось, напоминали Алексею о клятве. Анна уговаривала брата приехать к ним хотя бы на лето. За три года учёбы Лёшка ни разу не был дома. Иногда он звонил матери, письма они писали друг другу почти каждый день. Мать интересовало всё. Верины строчки дышали любовью. Странное дело, Алексей знал, что в школе мама училась плохо, была тихой троечницей, но вот ни одной грамматической ошибки в её письмах не было. Грамотность у Веры была врождённая.
***
Приехав домой на летние каникулы без предупреждения, Алексей в дверях столкнулся с незнакомой ему женщиной. Плотно сбитая хохлушка с крашеными фиолетовыми волосами внимательно рассмотрела парня, затем крикнула:
- Иван, цэ до тоби.
Появившийся отец на молчаливый вопрос сына полупьяно произнёс:
- Знакомься, это Олеся. Она здесь будет жить. Со мной.
- Как ты себе это представляешь? – внезапно охрипший голос подвёл Алексея. – А мать и Аня?
- Они в спальне, мы в зале – казалось, отца не смущает ничего. Алексей молча прошёл мимо чужих ему людей. Поседевшая мать сидела на кровати, обняв сестру. Вскрикнув, Анютка бросилась на Алексея, врастая в него руками и ногами.
- Вот ты и приехал, сынок, – улыбнулась Вера. –А у нас, видишь….
- Собирайтесь, – тихо, но как-то по-особенному твёрдо сказал Лёшка. – Мама, бери самые необходимые вещи и документы. Все – на себя и на Аню. Женщины стали суетиться. Они не заметили, как в спальню ввалился отец:
- Кудай- то навострились? - от ленцы в голосе Ивана Лёшка похолодел. Пулей пронеслись детские воспоминания. Те, которые он хотел забыть навсегда. Обычно после таких интонаций Иван смертным боем бил мать или Лёшку.
- Мы уезжаем, – голос Алексея был твёрдым.
-Я тебе ща уеду – размахнувшись, отец попытался ударить сына. Алексей уклонился.
- Эта сучка пусть подыхает где хочет, а дочь я не отпущу, понял, гнида – голос отца стал визгливым. Иван замахнулся на Веру.
Красная пелена в глазах и привкус металла во рту - Алексей молча бил отца. Бил впервые, остервенело, вымещая всё накопившееся за эти годы. Отец заорал, потом стал хрипеть, упал. Алексей продолжал бить, уже ногами. Две женщины повисли у него на руках – мать и та, с фиолетовыми волосами.
Пелена медленно сходила.
- Ещё раз поднимешь руку на мать – убью, – тихо сказал Алексей. – Мама, Аня – собирайтесь и пойдёмте. Захлопнувшаяся дверь отсекла причитания Олеси и всю прошлую жизнь.
***
Ближайший проходящий поезд на Москву останавливался поздно ночью. Денег на три билета хватило в обрез. Мать виноватыми глазами смотрела на Лёшку, бессильно улыбаясь.
- Ничего, мам, прорвёмся – Лёшка скупо улыбнулся в ответ. – Тут у нас осталось ещё одно дело. Тебе надо подать на развод.
Прижав к себе Анюту, Вера судорожно всхлипнула. Развода она никогда не хотела, как ни уговаривал её сын раньше. Алексей продолжал:
-Мам, ты ещё совсем не старая. Найдёшь себе нормального мужика. Тока не пей, умоляю. Пошли, напишем заявление. Разведут и без тебя.
Заявление о разводе родителей Лёшка писал сам. Беззвучно плачущая Вера дрожащей рукой поставила подпись.
***
Тот четвёртый курс стал страшной школой выживания для Алексея. Если бы его спросили, как он тогда выдержал, не сломался, да ещё при этом находил силы для учёбы, внятно ответить Лёшка бы не сумел. Но это был и самый счастливый его год. Пристроив Аню в школу, где подрабатывал учителем, Алексей через знакомых нашёл маленькую съёмную комнату. Устроился ночным сторожем, по выходным торговал книгами на лотке возле своего института, по вечерам в будни грузил книжки в Олимпийском. Денег всё равно не хватало. Вера не пила совсем, также отчаянно пыталась заработать. Торговала газетами, мыла подъезды, хваталась за любую возможность. После оплаты комнатушки и покупки необходимых для Ани вещей, денег на еду почти не оставалось. Однажды пришлось просидеть на гречке целый месяц. Никогда впоследствии Алексей больше не смог себя заставить даже прикоснуться к этой омерзительной коричневой крупе. Вера похудела, но стала чаще смеяться. Солнечные лучики скользили по маленькой комнатушке, согревая сына и дочь.
Как-то раз, вернувшись после рабочего дня без денег (у него украли с лотка дорогую книжку и её стоимость удержали из зарплаты), Алексей увидел, как Вера кормит Аню мелко пошинкованной капустой, посыпанной солью. Больше из еды ничего в доме не было. Алексей сел на пол и завыл. Он пообещал себе заработать столько денег, чтобы его близкие никогда не знали нужды. Ни в чём.
***
До этого Алексей торговал всегда честно, никогда не завышая цен и не выкладывая свои книги, как учили его другие продавцы. Озверев от горя, он переступил через себя. Бизнес, как ни странно, пошёл в гору. У Лёшки оказалась странная способность предугадывать, на каких книгах можно было сделать деньги. Уже через пару месяцев он выкупил точку, на которой раньше работал продавцом. Меньше чем через полгода у него было шесть таких торговых точек. Со своими продавцами Алексей был жёстким, но справедливым. Платил очень высокую зарплату, но предупреждал о последствиях нарушений. С некоторыми из продавцов он остался дружен и впоследствии. Алексей научился давать взятки, общаться с крышей и милицией.
За сравнительно невысокую цену удалось снять квартиру в Реутово. Анна расцветала на глазах, по-детски радуясь каждой обновке.
Бизнес расширялся. Алексей дополнил книги канцтоварами. Вера во всём помогала сыну. Казалось, она помолодела, сбросив лет десять. Отца они не вспоминали никогда.
Четвёртый курс института Лёшка закончил с тройками, учась по остаточному принципу. Теперь, когда денег было в сравнительном достатке, катастрофически не хватало времени. Однако преподавание в школе из-за Ани он бросить не мог – директриса прозрачно намекнула о том, что будет с девочкой без московской прописки, если Алексей Иванович прекратит педагогическую деятельность. Менять школу Анюта отказалась категорически.
***
Проблем с противоположным полом у Алексея никогда не возникало. На первых курсах, в общежитии педагогического института, где на десять девчонок приходился один парень, Лёшка сполна успел вкусить прелесть мимолётного соития, однако по-настоящему так и не смог полюбить. Довольно красивый молчаливый студент пользовался успехом у первокурсниц, но близко к своему сердцу не подпускал.
Замотанный донельзя в последнее время, Алексей запретил себе думать о ком-либо, кроме матери и сестры. Плотские влечения были отодвинуты далеко.
С Аллой он познакомился в школе. Она была учительницей музыки, хорошо играла на рояле. Типичная серенькая мышка. Алексей знал, что нравится Алле, но на все её приглашения в гости отвечал отказом. Он судорожно зарабатывал деньги, понимая, что должен обеспечить будущее не только себе, но и двум своим любимым женщинам.
Алла не сдавалась. Она сблизилась с Анной. Девочка стала часто оставаться после школы в гостях у Аллы – благо та жила совсем рядом. Однажды, зайдя за сестрой к Алле домой, Алексей столкнулся с Ольгой Петровной – матерью Аллы. Как-то слишком пристально разглядывая его, женщина загадочно улыбалась. Её сальная улыбка вызвала в Алексее смутную брезгливость.
***
- Мам, а не пора ли тебе с Анькой отдохнуть? – в жаре июня плавилась асфальтовая Москва, голос Алексея звучал устало. – Я уже договорился с одногруппником – поедете в Сочи. Там у его родичей целый дом, сдадут недорого. Море, фрукты – Аньке радость.
- Сынок – ну куда уж мне на море, тоже придумал. – Вера улыбнулась. – Старушка я уже. Смотри вон, песок по всем комнатам. Заливистый хохот солнечными зайчиками рассыпался по съёмной трёхкомнатной квартире в центре Москвы.
-Мать, не выдумывай. Мы ещё тебя выдадим замуж за генерала, - Алексей осёкся. В одном из писем мамина подруга Надя написала, что Иван и Олеся поженились сразу после положительного решения о разводе. Лёша знал, что, не смотря ни на что, мать продолжала тосковать по отцу. Ни одного мужчины больше не было в её жизни. Видел бы сейчас отец Веру – просто загляденье. Короткая стрижка шла ей неимоверно, чёрный брючный костюм, слегка приталенный, купленный в дорогом бутике по настоянию Лёшки, выгодно подчёркивал чуть пухленькую фигурку женщины.
- Мамулька, ну поехали, а?- весёлым бесёнком Анька прыгала вокруг Веры. – И потом, мы же на море ни разу не были. Я очень-очень хочу ...
- Ох, сынок, а как же работа. А потом, дорого это наверное… И на сердце у меня что-то неспокойно – чуть нахмурившись, Вера гладила по голове дочь.
- Мать, перестань. Июнь-июль пора отпусков. Выручки упали – до августа можно не напрягаться. Квартира оплачена на полгода вперёд. От нашей копилки сильно не убудет, если вы отдохнёте пару месяцев. И потом, тебе тридцать девять, Аньке – одиннадцать, а моря вы и вправду не видели…
- А сам-то ты его видел, сынок? Ладно, Анют, поедем, ведь не отстанет Лёшка, знаю его. Упёртый он у нас.- Вздохнув, мать бросила лучащийся любовью взгляд на сына.
***
Как рассказать про соблазнение и падение? Про похоть и любовь? Про страсть и самый первый раз?
Алла задумчиво рассматривала худое жилистое тело Алексея, слегка прикрытое простынёй. Это с него лепили Аполлона, именно это тело служило натурой для многих художников. Длинные ресницы бросали тень на расслабленное восточное лицо. Любила ли она его? Алла сама себе не могла ответить на этот вопрос. Первый, самый первый мужчина. Алексей оказался не только умелым и страстным любовником – он был по-детски ласков. Алла практически не почувствовала боли – вот только и оргазма тоже не наступило. А ведь как она готовилась к этой ночи. Какие хитроумные комбинации они разрабатывали с мамой. Алексей вежливо отказывался на все предложения, умело обходя расставленные ловушки.
Всё оказалось гораздо проще. Заехав в гости к Анечке (хотя прекрасно знала, что девчонка укатила в Сочи с мамашей), Алла застала Алексея одного. Пригласив её на чай, Лёша, только что вернувшийся после работы, замыленный, пропотевший, источающий головокружительный аромат мускуса, здорового мужского тела, ушёл на пять минут в ванную. Дверь была приоткрыта. Вот он - её шанс. Алла мышкой прошмыгнула в заполненную паром комнату. Медленно провела по намыленной спине дрожащей ладонью. Алексей вздрогнул, отпрянул, выключил воду.
-Алла, ты хорошая девушка, но я тебя не люблю. Это будет не честно. Мы оба потом пожалеем – Алексей стоял прямо, не делая никакой попытки прикрыть своё тело.
- Лёшка, если бы ты знал, как я этого хочу. Я никогда ни о чём не пожалею… – голос Аллы дрожал, вибрировал. Сладкий комок внизу живота стал бешено разматываться.
А потом был первый поцелуй. Всё было первое. Алла тонула в круговороте рук, захлёбываясь нежностью и похотью одновременно.
Ещё раз бросив взгляд на родное теперь уже тело, Алла выскользнула из постели, сладко потянулась. Всё, теперь Лёшка только её. Никуда он не денется, вопрос времени. Тихо собравшись, она легонечко захлопнула за собой входную дверь.
***
- Лёшечка, так здорово, море такое…такое, а ещё мы катались на яхте, а ещё….. – повиснув на брате, Анюта тараторила без остановки. Загоревшая Вера с тревогой рассматривала осунувшееся лицо сына. Алексей уговорил их остаться в Сочи до конца августа, передав товарищем, который уезжал домой на каникулы, довольно крупную сумму денег.
- У твоего друга замечательные родители. Они показали нам город, Михал Сергеич каждый вечер делал шашлыки во дворе, – Вера смотрела на сына и понимала, что произошло что-то страшное. – Сынок, что случилось?
-Мама, ты только не волнуйся – голос Алексея был тихим. – Отца в конце июля прооперировали. Разрыв селезёнки.
Вера охнула, замерла.
- С ним всё в порядке - быстро сказал Алексей. На все остальные вопросы он отмалчивался.
Дома Вера с большим трудом вытянула из сына какие-то подробности. Позвонила Олеся, сказала, что срочно нужна большая сумма денег на операцию в областном центре. Иначе Иван умрёт. Есть два-три дня. Денег ей взять негде. Последняя надежда на сына. Телефон дала подруга Веры - Надя. Алексей вылетел первым самолётом до областного центра. Добрался на такси до родной деревни, отвёз отца в клинику. Оплатил операцию. Дождался, пока Иван придёт в сознание. Уехал назад поездом. Не сказал им ничего, чтобы не сорвать с отдыха. Денег практически не осталось, но это не страшно – он договорился с поставщиками – ему на три месяца дадут отсрочку, под честное слово. Перекрутимся. Затихшая Анюта съёжилась в комок, впервые за прошедший год почувствовав себя никому не нужной. Вера плакала, пытаясь представить, что же стояло на самом деле за скупыми словами сына.
***
Звонок Олеси застал Алексея в самый разгар страсти. Вот уже почти месяц как Алла переехала к нему. Ей страшно не нравились презервативы. Они мешали, убивали всякое желание. Алексей пошёл навстречу, купив противозачаточные таблетки. Алла потихоньку осваивала язык тела, Алексей был терпеливым и нежным учителем. Резкая трель межгорода заставила вскочить Алексея в самый неподходящий момент.
- Алексей, это Олеся, дружина твого папи. Будь ласка, сынку, вибач, что я тебе звоню, но просто більше нікому – истерика в голосе женщины заставила Алексея собраться:
- Что случилось?
- Иван пізно повертався додому. По железной дороге. Спіткнувся і впав, попав на рейку. Знайшли його лише через три години. Зараз в нашій лікарні – но врачи бачут, треба везти в обласний центр. Тильки операция. Але у мене немає таких грошей. Я зібрала, скільки могла, зайняла у всіх, але все одно – потрібно дуже багато. Я прошу тебе, допоможи, ради бога, – он же батько тобе. Йому не жити без операції.
Алексей каменно слушал, а перед глазами проплывали картинки детства. Вот Прекрасный Принц, спасший Золушку, хватает его своими ручищами и подкидывает под самый потолок. Золушка хохочет, а Лёшка пронзительно счастлив, как это бывает только во сне. Вот отец ведёт его за руку в первый класс, за другую ладошку его держит мама. Какие же счастливые они на том снимке.
- Олеся, сколько нужно?... Вылетаю первым рейсом – голос Алексея был абсолютно спокойным, без эмоций.
***
В областном платном центре экстренной хирургии он задремал на неудобном стуле в коридоре, дожидаясь конца операции. В полусне призрачными отрывками нахлынули картинки недавно пережитого. Олеся, собирая отцовские вещи, усадила его за стол на кухне, налила чай в большую сервизную чашку. Белую в зелёный и оранжевый горох. Подарок маме от сослуживцев на юбилей. Сервиз всегда был праздничным, извлекался из серванта только на Новый Год и на Дни рождения. Олеся бесконечно благодарила, прерываясь только на то, чтобы подложить Алексею что-нибудь из еды. Вот ведь беда – очередь на бесплатную спленэктомию в областном центре на месяц вперёд, не все успевают, хирургов мало. Готовила мачеха действительно замечательно, маме до неё далеко. Кусок не лез в горло Алексею. А ведь по-своему мачеха неплохая женщина, может быть, отец станет с ней, наконец, счастливым. Станет, если выживет…
- Олеся – у меня к Вам единственная просьба - голос Алексея прервал поток мовы с вкраплением русских слов, - где-то должен быть наш семейный альбом…
Женщина молча принесла потрёпанный плюшевый фолиант, заплакала, отдавая его Алексею, отвела глаза.
***
Появившийся, наконец, врач вырвал его из полудрёмы, устало заверив, что всё прошло нормально. Спленэктомия – рядовая хирургическая операция, через месяц отец будет бегать. Ну не бегать, конечно, но вполне придёт в себя. Через два-три месяца при нормальном режиме восстановится трудоспособность.
- Идите-идите, Вам надо выспаться. Приходите утром, всё равно раньше Вас к отцу не пустят – голос врача был убедителен.
***
- Как ты? – Алексей с болезненной нежностью смотрелся в зеркало осунувшегося лица.
- Лёха – ты шо здесь делаешь? – голос отца слабым эхом ударил по нервам.
- Доктор говорит, у тебя всё будет хорошо… - вместе с эхом Алексей растворился за дверью палаты.
***
-…нужно. Пойми, ну надо. Не будь дурочкой. Всё складывается на редкость удачно - Ольга Петровна уговаривала Аллу, прижимая её, гладя по голове. – Всего-то выплюнешь таблетку, так, чтобы Лёша не увидел, и пропадай на пару-тройку месяцев.
Алла истерически вздрагивала, вытирая слёзы.
- Мам, но он сказал, что не любит меня. Зачем????.....- голос девушки бился рыбкой в мелкой сети рыболова.
-Алочка, он из серии порядочных, женится как миленький. Стерпится-слюбится. А не женится – я помогу, вместе будем воспитывать. Представь себе чернявую девочку-цыганочку, такую как Лёшка… - Ольга Петровна обнимала дочь, с тоской думая, что других шансов у Аллы нет. А так хочется внуков. Сын в третий раз женится, от него не дождёшься. Кастанеда проклятый, удумал же – сын вынимает копьё силы у отца… Да и Олег – тоже хорош. При всей любви к сыну Ольга Петровна понимала, что Олег вырос эгоистом. А ведь дом – полная чаша. Четырёхкомнатная квартира, дача строится в престижном районе Подмосковья.
- Ладно, я попробую… – ответ Аллы прерывался тихими всхлипываниями.
***
-Лёшенька, я прошу тебя, нет – я требую, не делай этого. Ты же не любишь её. Ну, пусть рожает, будешь помогать, но не делай себя несчастным на всю жизнь. Только любовь оправдывает всё… - Вера не знала, как объяснить сыну то ощущение беды, которое заполонило её, накрыло с головой.
При всём желании она не могла рассказать сыну, насколько они разные - он и Алла. Что не будут счастливы вместе. Тем более – Ольга Петровна. Таких, как Ольга, Вера чувствовала спинным мозгом. Увидев один раз будущую родственницу при обсуждении свадебного стола и разделении хлопот, Вера сразу поняла, что за человек эта Ольга Петровна.
- Сын – если ты не отменишь свадьбу – я наложу на себя руки, – за три дня до свадьбы голос Веры выцвел от отчаяния.
Лёшка закрылся в ванной, включил холодную воду. Вера ломилась в закрытую дверь, уговаривала сына, просила прощения за свои слова, молила, плакала, опять ломилась. Алексей бездумно смотрел на льющуюся воду. Вышел он из ванной через два часа:
- Мать, всё уже решено, менять поздно. Я хотел бы позвать отца... Ты как?
Вера обняла сына, понимая что силы оставляют её:
- Сынок, делай что хочешь, одно только прошу – пусть Олеся не приезжает…Я не выдержу.
- Мам –обещаю, её не будет – Алексей крепче обнял мать, поцеловал. – Всё будет хорошо.
Вера лишь всхлипнула. Ей казалось, что вся её жизнь несётся мимо, куда-то в сторону обрыва.
***
Свадьба была феерической. Вальс под оркестр на Смотровой площадке МГУ и два белых лимузина. Пятое января выдалось сравнительно тёплым. Невеста в флердоранже и белой песцовой шубке выглядела почти красиво. Вера с вымученной улыбкой рассматривала невестку, периодически переводя взгляд на упругий купол живота, обтянутый белым атласом. Если бы она тогда не уехала в Сочи, ведь чувствовала… Если бы… Теперь поздно, но вот сын что-то не кажется счастливым. Был бы здесь Иван…
Алексей на ультиматум отца «либо вместе с Олесей, либо не еду» - ответил спокойно:
-Тебя жду. Одного. С мачехой не надо.
Со стороны жениха были только мать и студенты. Лёшка всегда умел дружить. Люди к нему тянулись, чувствуя силу и надёжность. Господи, помоги ему. Он ведь такой честный, наивный, глупый при всём его уме, беззащитный. Впервые за полтора года Вера пригубила бокал шампанского. Украдкой она перекрестила сына. Лёша этого не любил - что Бог, что чёрт для него не существовали.
***
Сразу после свадьбы Алексей переехал к Алле. Обычаи новой семьи его удивляли и коробили. Но он молчал, полностью погрузившись в проблемы Аллы. Молодая жена закатывала еженощные истерики. Алексей просиживал целые ночи, держа Аллу за руку, успокаивая и осушая поцелуями беспричинные слёзы.
У своей тёщи он многому учился. Ольга Петровна словно взяла над ним шефство. Она заставила купить его машину - подержанную девятку, научила ездить, рассказала про хитрости и тонкости передвижения в Москве. Стаж вождения у неё был колоссален.
- Если ты едешь в сторону области вечером, не выбирай основные трассы – будут забиты. Утром наоборот. Смотри вот здесь – хороший проезд через дворы, поворачивай налево… Кстати, хороший левак укрепляет брак - изменять НАДО, но так, чтобы Алла об этом ничего не знала – голосу тёщи вторил аккомпанемент рычащего в пробке мотора, а Алексею было тошно. Но он внимательно слушал историю измен Ольги Петровны и Алексея Ивановича – с тестем они оказались двойными тёзками.
- Кстати, это именно я разработала «план Барбаросса» - как Аллочке выйти за тебя замуж. Слушай меня, плохому не научу. Я так и Лёшика на себе женила. Он плакал, говорил, что ещё молодой, а я отвечала – надо, Лёшик, надо. Лёша, жить надо умело и с хитрецой. Слава богу, я – хорошая актриса. Учись…
***
С тестем отношения сложились сразу. Бывший военный, Алексей Иванович вместе с Ольгой Петровной занимался оптовыми поставками в Магадан. Они пересылали самолётами в далёкий город «юппи» и супы, сосиски и жвачки. После того, как тестя «кинули» - очистив фуру от товара, пока ряженые милиционеры катали его по Москве в машине; а тёща, с перерывами на крик, причитала; Алексей сказал:
- Хорошо - жив остался. Деньги отработаем. Иваныч, давай, есть пара-тройка мест для развития моего бизнеса.
Тесть оказался великолепным исполнителем. Лёшка расширил торговлю книгами и канцтоварами почти в три раза. Девяносто седьмой год стал для них золотым. Тёща, потерявшая свой заработок по оптовым поставкам, неоднократно пыталась влезть, подсказать, посоветовать, но непременно натыкалась на глухую стену мужской солидарности.
- Ты испортил мне мужа - он совсем перестал меня слушать. Сразу, как только начал сам зарабатывать…– орала на Алексея Ольга Петровна, но зять отмалчивался. У Алексея были совсем другие, полностью его выматывающие, проблемы.
***
Вера, выпив первый бокал шампанского на свадьбе сына, решила не останавливаться. Впереди яркими красками пузырился горизонт, шампанское – только затравка. Вера никогда не любила эту шипучку, предпочитая беленькую. Было нестерпимо больно. Сын, её сынок, Лёшка, в потрясающем чёрном костюме, такой молодой, сидел во главе стола, склонялся над губами невесты под крики «горько». Господи, ведь ему всего двадцать два. Вера опрокинула очередную стопку водки. Давно забытое тепло, разлившееся в животе, позволило ей выдержать, не закричать.
***
-… и мы считаем, что данная дипломная работа заслуживает оценки «хорошо», - голос руководителя вырвал Лёшу из ступора, - но, как мне кажется, вся кафедра должна поздравить Алексея с более важным событием – рождением дочери! Вчера, 5 мая, в девять утра, Алексей стал отцом.
Алексей был благодарен руководителю, который проявил к нему неожиданное снисхождение. Какое «хорошо» - Лёшка практически не появлялся в Пединституте, разрываясь между бизнесом, школой и роддомом. Беременность протекала тяжело, Алла постоянно мучилась. Токсикоз стал обычным словом в семье Лебедевых.
Отвезя с утра Аллу в роддом, Алексей как на иголках сидел на майском педсовете в школе. Когда предупреждённая Лёшкой секретарша приоткрыла дверь и, извинившись перед выступавшим завучем, произнесла:
- Алексей Иванович, поздравляю, Алла Алексеевна родила дочь, – коллектив учителей взорвался. Лёшка, волнуясь, выбежал. Рождение дочери, Милолики Алексеевны, отмечали на сорванном педсовете советским шампанским, разлитым в гранёные стаканы из школьной столовой. Директор не была против.
***
- Кем Вам приходится гражданка Лебедева Вера Ивановна? – голос милиционера в телефонной трубке заглушил плачь дочери.
-Она - моя мать, – Алексей, укачивая Лику, практически предчувствовал, что будет дальше.
- Гражданка Лебедева В.И. задержана, сейчас находится в КПЗ. Вы можете забрать её, но нужно заплатить штраф- милиционер лениво, зевая, произносил слова. Рутина. Пьяную бабу притащили с улицы, невменяемую, в компании двух бомжей. Как заклятие Вера твердила номер телефона. Интересно, что за сынок у этой пьяницы?
Тёща лежачим полицейским стала в дверях. Она отказывалась пропустить Алексея. На все её увещевания о том, что ночь в КПЗ пойдёт Вере только на пользу и совсем не стоит так торопиться, Алексей не отвечал ничего.
-А потом, если ты выйдешь, я звоню в милицию, и говорю, что угнали машину – Ольга Петровна уже кричала. – Ну что за срочность, у тебя на руках жена и грудной ребёнок. Это другой конец Москвы. Ты не в том состоянии, чтобы садиться за руль. Ни сестра, ни мать не оценят того, что ты для них делаешь.
Алексей и не ждал оценки. Иначе он поступить просто не мог. Но тёще этого не объяснить…
***
Да, она права, Ольга Петровна. Не имея постоянной московской прописки, числясь студентом, а значит, прописанным временно в общежитии, Алексей поддался на уговоры тёщи, и купленную машину оформил на Ольгу Петровну. Так было проще. С пропиской была целая история. Даже после рождения Милы, Ольга Петровна говорила Алле:
- Пропишется сам – пропишет сестру и мать. Не торопись, Аллочка.
Лёшка не настаивал. Аспирантура на три года спасала ситуацию.
Алексей демонстративно достал ключи от «девятки», покачал в руке, бросил на пол. Отодвинув плечом тёщу от двери, он вышел в сентябрьскую ночь.
***
Забрав абсолютно пьяную мать из милиции, Алексей с трудом поймал такси. Мать не могла выйти из сивушного полёта:
-Этот пидар, Петька, хотел заставить меня … – пьяный голос Веры прерывался иканиями. Мать пустилась в жуткое описание подробностей…Таксист ещё раз сделал радио погромче. – Я даже Ване никогда не ….. Он мне въе..ал, а я ответила. Он всё равно меня заставил, пидараз. А ты кто такой? – стеклянно-прозрачный взгляд и вопрос матери заставили Алексея вздрогнуть.
- Мама – это я, твой сын, Лёша. Мы едем к Ане, к вам – на все слова Алексея Вера истерически хохотала. От неё разило блевотиной и мочой.
Алексей болезненно пытался вычленить, угадать, рассмотреть ту женщину, которую любил больше жизни. Алкоголь безумной дымкой витал в машине, искажая любимые черты. Вера продолжала в пьяном выплеске:
- Дааааа, небось Олеська, сучка крашеная, делала всёёёёёёёё. А я … Ванька всегда хотел… А этот гад заставил. Ванька мне хвастался, что они с Олеськой трижды за ночь. Курва, бля…
Алексей в ужасе старался не слушать мать, но её слова тяжёлым отсроченным проклятием проникали в душу. Никогда он не слышал матерного слова ни от отца, ни, тем более, от матери. Ему хотелось заткнуть уши, не жить, не слышать.
- Слушай, парень, я с тебя денег не возьму – заматеревший таксист придерживал дверь, глядя, как Алексей пытается вытащить гуттаперчевое тело женщины из машины. – Сам-то справишься? Давай помогу, доведём вместе.
- Спасибо Вам, держите – Алексей протянул деньги. – Здесь совсем рядом...
***
- Ты – Пётр? – подсевший за столик в пивной молодой небритый парень восточной внешности оторвал Петровича от созерцания пустой пивной кружки. Ну что ему, чебуреку, надо? Догнаться бы сейчас, а этот урод малой явно не из проставляющихся.
- Пошли, там за углом – ночной магазин. Накатим по поллитре, ага? – Петрович и сам не мог понять, что заставило его потащиться за этим заросшим чуркой.
В ближайших от пивной кустах Алексей остановился. Рассмотрел Петра, ожигая взглядом. Петровичу стало жутко.
- Вера просила передать привет – последнее, что услышал в своей жизни Пётр. После пятого удара он отключился. Вытащить Алексея из красно-металлической пелены было некому. Уголовное дело, возбуждённое по факту насильственной смерти Петра Ильича Васина, оказалось «висяком». Свидетели в один голос твердили, что Петрович ушёл вместе с каким-то небритым чуркой, нерусским. На этом след обрывался.
***
Вернувшись утром, Алексей стал невольным свидетелем разговора тёщи с тестем:
- …обманывает тебя. Думаешь, что двадцать с чем-то точек дают всего триста долларов в день? Он тебя делает, как ребёнка- голос Ольги Петровны был незначим для Алексея.
- Иваныч, выйди на пару минут – Алексей сам не знал, что заставило так его поступить. Подобное бывало и раньше – накатывало осознание ПРАВИЛЬНОСТИ. Только так и нужно, не смотря ни на что. Тёща попробовала пойти с ними – Алексею оказалось достаточным просто взглянуть на неё.
- Мы работаем с тобой последний месяц, затем я выхожу. Мне хватит трети от бизнеса. Все расчёты – на компьютере – можешь проверять – Алексей чувствовал, что проваливается в какой-то бездонный колодец. – Вот, передай Ольге Петровне – парень протянул ключи и доверенность на машину. На все вопросы тестя он отвечать не стал.
***
На отложенные деньги Алексей купил продуктовый павильон у метро рядом с домом. Звериная чуйка на прибыль никогда его не подводила, не промахнулся он и на этот раз. Павильон пришлось перестраивать, расширять. Довольно быстро Алексей купил себе «Пежо». На своё имя, заплатив чудовищную, в треть стоимости машины, взятку. Обстановка дома накалялась. Ольга Петровна пробовала мириться, затем перестала разговаривать. Вслед за ней перестал разговаривать с Алексеем и тесть. Лёшка с головой ушёл в дочь и бизнес. С женой не ладилось.
- Ну что они тебе плохого сделали? – Алла неприязненно, с лёгкой истерической ноткой в голосе, пыталась вразумить Алексея.
- Есть возможность недорого снять двухкомнатную квартиру. Центр, до сюда – максимум пятнадцать минут. Давай переедем? – Алексей был тих и задумчив, рассматривая Аллу такими родными глазами.
- Ты можешь делать, что хочешь. Я и Лика останемся с родителями - Алла не представляла, как можно вообще ТАК вести себя с её мамой.
Впервые за три года совместной жизни Алексей лёг спать на полу, не поцеловав и не обняв её. Алла плакала, смутно угадывая в темноте контур любимого мужчины.
Потянулись чудовищно тяжёлые дни, складывающиеся в месяцы и годы.
***
О чём разговаривали Алексей с Ольгой Петровной в спальне, за закрытой дверью, впервые за последние три года, - для Аллы осталось тайной. Выйдя через двадцать минут, они собрали семейный совет на кухне.
- Наши дома сносят - голос Ольги Петровны был жизнерадостен. - У нас появился редкий шанс – можем разъехаться.
Алла заплакала. Как же так? Ведь вроде только-только всё наладилось. Ольга Петровна продолжала:
- Сначала пропишем Алексея, затем будем затягивать переезд. Думаю, тысяч 20-30 зеленью хватит, подкинем кому нужно. Лёшик, как там у нас, заначки хватит?
Тесть мрачно молчал. Бывший военный, он привык к прямым приказам и совершенно терялся, когда его спрашивали. Дела с книжно-канцелярским бизнесом шли неважно. Пришлось сначала сократить количество точек, затем ассортимент. Прибыли, после того как зять вышел из бизнеса, почти не было.
***
- Я тебя ненавижу. Сдохнешь где-нибудь под забором - я не узнаю – Алла вздрагивала, слушая телефонный разговор Алексея с Верой.
- Ты не понимаешь, что я говорю? – так слушай!, – Лешка практически орал, - если ты ещё раз позвонишь сюда, бля..ь, я тебя замочу!
Алексей бросил трубку, затем с размаху запулил почти полную кружку с кофе в стенку. Осколки разлетелись по всей комнате. Слушая искажённый алкоголем голос матери, Алексей умирал. Вроде бы знакомые слова и мелодия, но песня родного голоса звучала фальшиво. Было больно, безумно больно.
Кофейное пятно на обоях хрущёвки под снос медленно плакало Алкиными слезами. Зачем он так? Алла не знала, что пережил за последние полгода её муж.
***
- Лёшечка, родной, помоги – голос Анюты разрывал телефонную трубку. - Опять она привела какого-то бомжа. Напились, он стал приставать ко мне. Как я вырвалась – не знаю. Звоню тебе из телефона-автомата. Сейчас закончится время - приезжай как можно быстрее.
Когда через пятнадцать минут домчавшийся Алексей увидел сестру без обуви, в одних колготках и лёгком пальтишке, зябко поджимавшую ноги на заиндевевшей скамейке возле дома, в глазах у него помутилось.
Пьяного мужика-бомжа Лёшка спускал пинками все три этажа по лестнице. Затем вернулся. Красавица Анюта, выпускница Анна, гордость одиннадцатого класса, сидела, зажавшись в комок на кухонном табурете, а пьяная в хлам Вера орала над ней:
- Шлюха, тварь, ненавижу тебя, бля…ь. Зачем тока рожала. Вот Лёшку любила всегда.
Вера попыталась ударить Анюту. Алексей перехватил руку, затем с размаха заехал матери по лицу. Анна всхлипнула, хватая брата за руку:
-Лёшечка, ну не надо…., Лёша, это - не она, это - водка….- голос девушки был надрывен.
-Давай, сыночек, давай, кровинушка моя, бей мамку. Она плохая, а ты у нас хороооший – Вера, утирая сочащуюся из носа алую тонкую струю, как-то пьяно-полунасмешливо посмотрела на сына. Затем истерически расхохоталась. Хохот перешёл в рыдания.
- Ещё кого-то приведёшь, убью – Алексей захлебнулся в мучительной жалости к матери. Душу его корёжило отвращением к самому себе. Но Алексей ЗНАЛ, знал абсолютно точно, что только ТАК можно помочь Анюте. Мать признавала лишь язык силы, спасибо отцу. Душа Лёшки умирала, подёргиваясь пеплом ужаса. Ведь хотел же ВОПРЕКИ, а получается, как отец... Алексей решил больше никогда не вспоминать о случившемся. Как с Петром.
***
В начале мая, когда Лика резво щебетала, обходя комнату за комнатой по периметру, сбивая все выступающие плоскости, раздался дверной звонок. Алла с недоумением прислушалась. Родителям рано, Лёшка приедет только вечером.
Открыв дверь и рассматривая опухшее, синюшно-алкогольное лицо, она с трудом узнала мать Алексея – женщину, которую Алла видела до этого лишь на свадьбе. Какой же шикарной она тогда была. Вера, оттолкнув Аллу, зашла в квартиру.
- Ну, невестушка, показывай внучку, – от запаха перегара и грязного тела Аллу скрутило. – Как тут моя кровинушка-внученька поживает?
Алла рысью проскользнула в комнату, схватила Лику, забилась в угол, укрывая собственным телом девочку. Лика испуганно захныкала. Все попытки Веры пообщаться с внучкой, подарить ей принесённые бананы, Лика восприняла в штыки.
- Уходите, пожалуйста – голос Аллы был практически плачем,- видите, Лика Вас боится. Если Вы её действительно любите – уйдите.
***
Алексей так никогда и не узнал о визите матери. Алла рассказала всё только Ольге Петровне. Но на следующий день тёща позвала зятя к себе в комнату.
-Лёша, ты - неглупый парень. Надо поговорить. Твоей матери уже не помочь – женский алкоголизм неизлечим. Тебе придётся сделать нелёгкий выбор. Либо мать, либо семья - жена и дочь. Понимаю, это тяжело, но Лике нужен и отец, и мать. ТАКАЯ бабушка ей не нужна. Выбор за тобой. Мой опыт подсказывает – единственное решение – рвать, не думая.
***
На майские праздники, за месяц до выпускного вечера Анюты, Алексей остался один в квартире хрущовки, доживающей свой нелёгкий век. Тёща и тесть, забрав Аллу с Ликой, уехали на дачу. Лёшка ждал звонка по поводу черепицы для крыши дачного дома. Вкладывая деньги в дачу, Алексей понимал, что видит при этом Лику, отдыхающую за городом. Телефонный звонок оторвал его от расчётов прибыли по продуктовому бизнесу.
- Лёшечка – мать вернулась. Господи, мне кажется, она умирает – Анна почти шептала в трубку.
- Буду через пятнадцать минут, задержи её – голос Алексея, как всегда, был без эмоций.
Увидев тело, скрючившееся в дверях, Алексей с трудом узнал мать. Она жутко похудела, сальные волосы закрывали отёчное синюшное лицо. Запах мочи, рвоты и застаревшего, давно немытого тела, перебивал дешёвый аромат отечественных духов. Едва нащупав пульс на покрытой струпьями руке, Алексей вызвал скорую. Как ни странно, врачи приехали быстро.
- Жить будет - вынимая плавным движением иглу из ягодицы Веры, меланхолично отметил санитар. – Вовремя мы – верхнее давление резко упало. До шестидесяти – ниже только у трупов. Пить ей не надо. Ещё и чесотка со вшами…Но это уже не к нам.
Выяснив всё у санитара, Алексей помчался в ближайшую аптеку. Когда он попросил серную мазь и антипедикулёзный препарат, очередь шарахнулась от Лёшки.
Вместе с Анютой они раздели мать, доволокли до ванной. Вместе мыли женщину. Алексей тут же заставил Анюту выкинуть все вещи, которые они сняли с матери. Рассматривая худое, белое, в фиолетовых прожилках вен и пятнах синяков, тело, Лёшка не мог осознать, что это – Вера, его мама, хохотушка Верка. Ещё час они провели в ванной, смазывая тело Веры серной мазью, и распыляя спрей на все обволоснённые участки тела.
-Анют – бери ключи, и марш ко мне домой. Возьмёшь такси, доедешь - позвонишь – Алексей протянул сестре деньги.
Эти четыре дня, проведённые с матерью на съёмной квартире, потом будут сниться Алексею всю жизнь. Будут преследовать его и терзать. Ведь что-то можно было тогда сказать по-другому, как-то убедить, в конце концов - заставить.
***
Уложив мать на диван, Алексей закрыл на три оборота дверь, затем вышел на балкон и спрятал ключи в стопке стираного белья. Вернувшись, он сел на пол рядом с диваном. Рассматривая бесконечно дорогое ему лицо, он думал. Мучительно размышлял. Анализировал и ещё раз обдумывал. Созвонившись по мобильному с Аллой, он кратко поставил её в известность, что не приедет. Нет-нет, всё нормально, просто надо решить пару вопросов по бизнесу. Целует Лику и Аллу. Черепицу завезёт позже. Перезвонила сестра, Алексей попросил её пожить до девятого мая в его квартире.
В себя Вера пришла только на второй день. Сразу рванулась к двери, долго билась в неё, пытаясь уйти. Затем орала на сына, объясняя, что если сейчас не опохмелится, ей конец. Алексей ушёл на кухню, сварил куриный бульон, принёс матери. Бульон был отвергнут, тарелка - выбита из рук. Вера выла, материлась, бросалась на Алексея, затем впала в забытье.
На третий день, рано утром, Алексей проснулся от лёгкого прикосновения к его волосам.
-Сынок, я думала, уже всё… – голос Веры, родной и любимый до боли, заставил вскочить Лёшку с пола.
Они бесконечно разговаривали, Алексей смазывал коросты на руках и ногах матери серной мазью, Вера нехотя пила разогретый бульон. Долго они рассматривали вместе плюшевый семейный фотоальбом, мать рассказывала о том, как была сделана каждая фотография. Анюта оборвала телефон, часами болтая с Верой. Алексей чувствовал себя почти умиротворённо. Вечером, поужинав вместе, Лёшка сказал:
-Мать, нам надо серьёзно поговорить. Завтра…
-Я понимаю, про что… – ответ Веры едва был слышен.
***
-…и не уговаривай. Кодироваться не буду. Вспомни отца Нади – сорвался и сразу умер. Какое зашиться - я не больна, в любой момент могу остановиться… – Вера почти кричала на сына.
- Мать, я разговаривал с главным наркологом Москвы. Без твоего согласия сделать ничего нельзя. Пойми, алкоголизм - это болезнь, как туберкулёз или грипп. Это лечится…
-Сынок – всё, закрыли эту тему. Я – ЗДОРОВА. А пью только тогда, когда хочется.
- Хорошо, мам. У тебя есть выбор. Я открою сегодня вечером дверь. Мы можем уйти вместе – но ты даёшь согласие на лечение. В этом случае я сделаю для тебя всё, что могу. Квартиру не потяну, но комнату для вас с Анютой куплю. Устроишься на работу, девчонке поможешь... Если не согласна – у меня больше нет матери.
-Сынок, у меня – своя жизнь. Как папа поживает? – на вопрос матери Алексей не ответил ничего.
Он мог бы рассказать, что у Ивана теперь общая с Верой болезнь. Что после той операции отец потерял работу. Вместе с мачехой они начали пить. По-чёрному. Эх, батя-батя, поменял шило на мыло. Что каждый месяц отец звонил Алексею, жаловался на здоровье, просил денег на оплату квартиры (из которой год уже как выписал Веру). Лёшка ежемесячно посылал телеграфные переводы, надеясь, что хоть чем-то помогает, а не губит отца. Ничего этого он не стал говорить, лаская мать любящим взглядом.
Вечером он дал Вере небольшую сумму денег, открыл дверь. В еле натянутой на себя одёжке худющей Анюты, Вера, сгорбившись, смотрела, как растворяется в мареве мая «Пежо» сына. Крестное знамение вслед Алексею было последним словом в их споре.
***
Июнь солнечными лучами заполонил Москву. Дрожание и нетерпение предвыпускного настроения заполнили школу. Анюта в сотый раз повернулась перед зеркалом в салоне на Якиманке:
- Лёшка, ну как тебе? Алл, ты чего скажешь? – точёная фигурка девушки была затянута в кремово-кипенное платье.- Не кажется свадебным?
Алексей задумчиво рассматривал незнакомку, в которую превратилась сестра. Платье шло ей безумно. На глаза навернулись слёзы. Видела бы мать…
- Девушка, мы берём – голос Лёшки вызвал недоумение у Аллы:
-Лёш – слишком дорогое, непрактичное. Оденет один раз – и что? –Алла искренне не понимала, как можно потратить почти тысячу долларов на выпускной.
Глядя в счастливые глаза сестры, Алексей понимал, что это платье он купит. Тем более, что оно так идёт Анне. Чёрт с ними, с деньгами.
-Упакуйте, пожалуйста. Где у вас касса? – казалось, Алексей совсем не расслышал слова Аллы.
На выпускном Анюта убила всех наповал. Алла долго накануне накручивала волосы девушки на пиво, пытаясь бигудями и плойкой превратить причёску Анны в произведение искусства. Лика прыгала вокруг весёлым чертёнком.
Когда Алексей Иванович вышел сказать напутственное слово выпускникам, в зале загремели овации. Химик был мировым мужиком, строгим, но справедливым. Ученики любили его.
- Сегодня для меня особенный день- голос Алексея Ивановича практически не дрожал.- Я не только выпускаю мой десятый по счёту класс в этой школе. Сегодня стала взрослой ваша одноклассница - Анна Лебедева. Я был к ней излишне придирчив все эти годы, - громкий хохот вторил его словам.
Отношения «Алексей Иванович – Анюта Лебедева» давно стали анекдотическими в школе. Оба острые на язык, они не давали спуска друг другу ни в чём. Перед тем, как в очередной раз как выйти из класса по требованию брата-учителя, Анна заявляла:
- Алексей Иванович, не будь ты Лебедевым и моим однофамильцем, я бы подумала, что Вы - еврей. – гомерический хохот класса сопровождался громким стуком захлопывающейся за худенькой девушкой дверью.
Трижды химик писал докладную на собственную сестру директору школы. Одноклассники Анюты делали ставки, кто больше пострадает на этот раз. Анна всегда вступалась за учеников, ничуть не щадя Лёшкиного самолюбия. Старая директриса лишь похмыкивала, читая очередной текст, перед тем как порвать исписанный мелким почерком лист на глазах учителя химии.
- Анюта Ивановна, позвольте загладить мою вину и разрешите пригласить Вас на вальс – зал встал, скандируя.
-Какой же ты у меня молодец – вальсируя, Аня почти положила голову на плечо брату. – Чувствую себя принцессой. Если бы мама видела!- по щекам сестры скользнула случайная слезинка.
-Цыц, малышка. Сегодня твой вечер, не плакать. И почему-то мне кажется, что вот тот симпатичный мальчишка-троечник - Александр Изместьев из 11 «Б» - как-то неровно к тебе дышит. Дерзай! – обняв запунцевевшую Анну за талию, Алексей Иванович резко развернул её в тройном повороте. Зал взорвался аплодисментами.
***
Для того, чтобы разъехаться, Алексей был вынужден продать свой продуктовый бизнес. Других денег найти с тёщей они не смогли. За крупную взятку чиновница подсказала, как оформить бумаги, что сделать, кого-то сама подмазала из вышестоящего начальства. Итогом гонки стали две огромные трёхкомнатные квартиры в новостройках в разных концах Москвы. По квадратным метрам они выиграли ровно в два раза. Замотанный поступлением сестры и продажей павильона, Алексей оформил генеральную доверенность на Аллу. Вопросами получения ордеров на новые квартиры занимались жена и тёща. Алексей в тот момент помогал поступить Анюте в Пединститут, задействовав все свои связи в приёмной комиссии.
Последние деньги были потрачены на переезд. Рассматривая весёлый полёт Лики по новой, гулкой и огромной, полупустой квартире, Лёшка думал, как жить дальше. Грянул чёрный август 1998 года, и многие его друзья остались без работы. Чутьё опять не подвело Алексея. Недвижимость оказалась единственным, чего не коснулся кризис. Впервые после того страшного четвёртого курса Лёшка остался без денег. Глядя, как Алла высчитывает, что выгоднее – купить готовый фарш для котлет или мясо и хлеб, чтобы приготовить самой, Алексей впал в депрессию. Радовала только Лика. Чтобы хоть как-то выжить, он продал любимую машину. Пежо ушла за копейки, предложения на рынке значительно превышали спрос.
Со съёмной квартирой Анюте пришлось расстаться. Девушка особо не тосковала, переехав в хорошо знакомое ей общежитие. Вера последние полгода не появлялась вообще.
***
-Лебедев, привет, это Ирка Звягинцева, помнишь ещё такую? – в телефонной трубке голос бывшей одногруппницы звучал чётко. Ирина была старостой группы, периодически устраивала вечера встреч, на которые Алексей не ходил никогда.
Поболтав пару минут об общих знакомых, кто и как устроился, Ирка рассказала Алексею, что её младшая сестра тоже сейчас учится в их родном Пединституте и живёт в общежитии. Дальнейшим словам Звягинцевой Лёшка не поверил. Ира рассказала ему, что с Анютой не ладно. Девушка практически завалила сессию, не ходит в институт, в их комнате всегда можно отовариться таблетками и кое-чем покруче. Анну постоянно видят в компаниях со взрослыми мужчинами (разных национальностей), часто в ночных барах. Похоже, что Анюта и сама балуется наркотой, вот только утверждать точно Ирина не берётся – всё со слов сестры и общих знакомых, мир-то тесен.
***
Прождав почти до двух часов ночи, с трудом найдя Анюту в общежитии, и глядя на неестественно резкие жесты девушки и стеклянно-блестящие глаза, Алексей первым делом подумал, что Анюта пьяна. Однако запаха не было. С ужасом Лёшка понял, что многое, если не всё, услышанное им про сестру – правда.
- Собирайся. Поедешь к отцу. Сессию ты всё равно завалила, я созванивался сегодня вечером с куратором. Дома передохнёшь годик, придёшь в себя. Захочешь – восстановишься, я помогу.
Все сопротивления Анны брат игнорировал. Когда у неё началась истерика и девушка стала громко визжать, обрушив на Алексея поток брани, мужчина отвесил ей пощёчину. Анна пресеклась, зажалась в комок на кровати и бросила только одну фразу:
-Ты ещё хуже отца!!!
***
Алексей под конвоем в своём лице доставил Анюту к Ивану. После последней фразы Анна словно онемела. Всю дорогу от Москвы до родной деревни, пока они ехали в поезде, тишина окутывала купе с двумя пассажирами.
Отец не поверил ни единому слову сына. Анечка для него всегда была любимой дочкой. Попросив Ивана присматривать за Анной, и оставив немного денег, Алексей первым поездом вернулся в Москву. Сестра ничего ему не сказала до отъезда, не вышла на прощание.
***
Каким образом Вера узнала его новый адрес, для Алексея осталось загадкой. Скорее всего, дала Алла. Однажды, поздно вечером, вернувшись домой, Лёшка стал незваным свидетелем телефонного разговора жены и матери. Алла всё время слушала, периодически вставляя «да», или «нет, Вера Ивановна». Алексей молча вышел из комнаты.
Поймав пританцовывающую Лику, Алексей до боли вглядывался в хорошо знакомый ему китайский разрез глаз. Даже цвет радужки – один и тот же с бабой Верой – серо-зелёный, болотный. Дочь – единственное, что удерживало его в этой жизни.
***
- …виноват именно ты. Это ты увёз Анюту в Москву, я был против, если помнишь – отец орал в трубку. – Это там её испортили. Вот сам и решай, что делать…- Алексей чуть поморщился. Звонок отца, жалобы на строптивость сестры – ничего нового.
- Я руку об неё сломал. Хожу в гипсе, - от этих слов Алексей вздрогнул. На все вопросы о том, где сейчас Анюта, полупьяный отец не смог дать вразумительного ответа.
***
Домофон пропел мелодию вызова. Услышав искажённо-приподнятый голос матери, Алексей быстро спустился. Жуткий запах и жалкий вид матери…Вера стояла возле подъезда сына, держа в руках мужскую кожаную куртку.
-Сынок – возьми, это тебе. Не бойся, всё честно, я не украла. Как Лика? Ты покрестил её? – слезливо-пьяные интонации чуть не заставили Алексея задохнуться. Молча протянув женщине деньги и оттолкнув её, Алексей нырнул в сумеречную защиту подъезда. Лёшка не понимал, что видит мать живой в последний раз. Может быть, тяжкое знание, дарованное в тот момент свыше, заставило бы его остановиться, задуматься, помочь ещё совсем не старой женщине. Как знать? Бога рядом с Алексеем в тот момент не было, как впрочем, и чёрта. Иногда обычный человек намного страшнее Дьявола.
***
Сестра объявилась спустя два года. Позвонив, она попросила брата встретиться. После долгого разговора в кафе, взаимных извинений и прощений, Анюта сказала:
-…дома есть парень. Иван, как отец. Любит меня. Я его – нет. Отцу он приглянулся. Ванька зовёт замуж. Лёш, что делать? Я до сих пор люблю Андрея….
До этого сестра совершенно спокойно рассказывала про свои скитания и жизнь в Москве. Про то, как познакомилась с новым русским, Андреем. Как два года они жили тайком от его семьи, хотя Андрей ничего не обещал ей. Как она надеялась приехать на белом лимузине к подъезду брата и показать, что она уже взрослая.
- Если он тебя действительно любит – выходи замуж. Лучше, когда тебя любят – притворяться легче... – голос брата звучал глухо.
Свадьбу Анюты сыграли через три месяца. В отличие от Лёшкиной, на свадьбе сестры были мачеха и отец. Веры не приехала.
***
-Лёшечка, она его ТАК ударила, я еле остановила. В ту же ночь ушли с Ванькой к друзьям. Отец только смеялся… Сейчас сняли квартирку – Анюта выла в трубку. – Вы****ок, умственно отсталый, дебил – ЭТО орала Олеся про моего Никиту. Я её боюсь…Она – страшный человек…Мне не за себя жутко, за сына…
Алексей мрачно слушал голос сестры.
- Анют – ничего не бойся. Верь мне! – Лёшка уже понимал, ЧТО он должен сделать. ОСОЗНАНИЕ правильности, как всегда, накатило вовремя. - Приеду через пару дней. Мой консалтинговый бизнес только начал раскручиваться, раньше не смогу. Олеся вас больше не тронет, обещаю.
Набрав тут же номер, который Лёша знал лучше всех формул органических соединений, вместе взятых, мужчина на октаву понизил голос, входя в образ.
- Олеся? Это Алексей. Слушай сюда, паскуда крашеная. Ещё раз покатишь на сеструху с племяшкой – не то что тебя, костей твоих не найдут. Поняла, про****ушка? Лично закопаю. Ещё умолять будешь, соска…- на все вопли Олеси в трубку Алексей спокойно ответил:
-Учкнись, гнида казематная…Жди, скоро буду. Молись, авось прокатит. Ты меня знаешь…
Пройдя рыночную школу жизни, Алексей мог легко общаться на разных языках, зеркаля собеседника. Интуиция ни разу его не подвела. Не отказала и на этот раз. Лёшка, сам того не зная, перешёл на единственно доступный Олесе язык. Как выяснилось позже, мачеха четыре года отсидела за убийство первого мужа. Когда Алексей приехал в родную деревню, Олеся оказалась у родственников, на Западной Украине…
***
- Сын, труба полная… – слова отца не вызывали абсолютно никаких эмоций. – Здесь больше делать нечего. Говорят, в Москве нужны свободные руки… Да и платят вроде нормально, по рассказам…Анюта сможет вернуться опять же…
- Ну хорошо, приезжай, что-нибудь придумаем – Алексей сразу начал просчитывать варианты.
- Я с Олесей, без неё не смогу – казалось, отец постарел на полвека.
-Жду вас, – голос Алексея не дрогнул.
***
За те два месяца, пока отец с мачехой жили у него в квартире, казалось, бес скандалов прописался вместе с ними. Нет, мачеха почти не общалась с Алексеем, быстро опуская глаза при встрече. Но вот вовремя сказанное ею то там, то тут словцо разжигало нешуточные страсти в семействе Лебедевых.
Единственное, на чём настоял Алексей – это отсутствие доступа Ивану и мачехе в комнату дочери. Алла всё принимала безропотно, ни разу не высказав Лёшке, как же она устала от внезапно свалившихся гостей и двух хозяек на кухне. Щебетунья - Лика, взахлёб общавшаяся с дедом, не промолвила ни словечка Олесе. Впервые жена поскандалила с матерью, Ольгой Петровной, после небрежно-мимолётных слов Олеси в приватном разговоре с Ольгой о том, что Алла - плохая хозяйка. Мужу не готовит, за дочерью не смотрит. Алексей жил с Аллой по принципу «кто что может». Ни разу за все эти годы он не поднял руки на жену и дочь, никогда не требовал чистоты в квартире и трёх блюд на ужин.
Есть нечего? – пожарить яичницу не проблема.
Надо перемыть посуду? – лучше пусть жена выспится, помыть можно и утром. Всем сердцем Алексей отвергал то, что раньше проповедовал Вере отец. Лёшка, конечно же, понимал звериную хитрость мачехи, но ничего не мог поделать - рядом был Иван.
Отец страстно хотел встретиться с Верой, рвался, пытал сына. Олеся и Алексей, по разным причинам, впервые выступили молчаливыми соратниками в этой битве. Когда же, наконец, удалось пристроить родичей на мясокомбинат в Подмосковье и снять им жильё, Алексей был почти счастлив.
***
Возвращаясь пятого января, аккурат в десятилетнюю годовщину свадьбы с Аллой, из ресторана, легко одетый мужчина остановился возле цветочной палатки. Выпитое шампанское гудело в голове.
Понимая, что с клиентом придётся пить, и пить много, чего Алексей терпеть не мог, он приехал в ресторан на такси. Надутый индюк так и просился в ощип. Договорившись с клиентом по основным стоимостным параметрам после третьей бутылки шампанского, Алексей попытался быстрее вернуться домой. Там ждали жена и дочь.
- Розы или герберы? – Алексей задумался и выронил кошелёк. Проклятая шипучка… Нет, она сделала своё дело – клиент поплыл и согласился на более выгодные, чем рассчитывал Алексей, условия. Подняв набитое портмоне, Алексей расплатился.
Сильно подмораживало. Алексей, купив одиннадцать гербер, пошатываясь, поплёлся к дороге. Он, конечно, не заметил три тени, скользившие за ним в свете электрического освещения Тверской. Только когда Лёшка увидел приближающийся к лицу баллончик с газом, стало понятно – вот и всё. Последняя его мысль была о дочери.
***
-ВСТАВАЙ, сынок. ВСТАВАЙ, замёрзнешь, – голос матери вывел его из похмельно-отравного забытья. Оторвав чугунную голову от заснеженной мостовой, Алексей увидел мать. Она стояла в чёрном приталенном костюме, в том, в котором была на его свадьбе.
- Сынок – НАДО идти. Малыш, ДАВАЙ – Вера протянула призрачную руку замерзающему мужчине. Снег пролетал сквозь контур матери. – ДАВАЙ, потихоньку. Тебе НУЖНО идти. – Слова матери не давали успокоиться, прилечь, свернуться на снегу. – Вон машина едет, тормози, говори адрес. Ну же… Алла вынесёт деньги, расплатится…Мальчик мой, ДАВАЙ. Тебе НАДО ехать, – голос Веры заставлял, не давал долгожданного покоя. – Лёшенька, малыш, я так и не успела сказать, как сильно я тебя люблю. Прости за всё…Покрести Лику – моя последняя просьба…
Контур матери исчез, как только остановилась машина. Только на следующий день Алексею было суждено узнать, что Вера не доползла около двадцати метров до каморки дворника, в которой жила в последнее время. Хохотушка Верка замёрзла прямо в том московском дворе, который подметала последние полгода. Ей было полных сорок девять лет.
***
- не знаю точно… Но Ваш телефон - единственное, что было в записке, которую нашли в кармане - Алексей омертвело слушал слова доброхотки-соседки. – Милиция забрала её, как неопознанный труп. Я выяснила, она сейчас на Тридцатой Парковой, в морге…
Судорожно вскочив, Алексей сразу же припомнил свои недоброй памяти слова про «подохнешь под забором» , затем всплыл вчерашний силуэт матери… Поблагодарив соседку, Лёшка хотел уже ехать в район Сиреневого бульвара. Нужна была фотография, и Лёшка попросил жену принести плюшевый альбом из тёмной комнаты. Алла, два часа разыскивая хорошо знакомый ей альбом – сколько часов вместе было проведено за ним втроём – Алла, Алексей и Лика, - не могла его отыскать. После того, как ей прищемило ногу пылесосом, Алла обратилась к мужу:
-Лёш – найти не могу. Попробуй сам...
После пяти минут поиска Алексей вытащил плюшевый фолиант, который лежал на самом видном месте. Открыв его на первой странице, мужчина замер…Начал судорожно пролистывать назад и вперёд. Тщетно… Алла видела, как мелькают пустые серые страницы с полукружиями прорезей под фотографии.
Женщина молча принесла свадебный альбом из комнаты Лики, открыла, нашла фотографию свекрови в чёрном приталенном костюме. На единственной сохранившейся фотографии Вера горько улыбалась. У Алексея вырвался судорожный всхлип, он упал на кровать.
Когда Алла успела вызвать Ольгу Петровну, он не понял. Тёща, посмотрев на зятя, настояла на том, чтобы самой сесть за руль. Сломанная четыре месяца назад на даче нога, казалось, ей совсем не мешала.
***
Их трижды останавливали гаишники – опытнейшая водительница Ольга промахивалась мимо нужного поворота. На третий раз, когда тёща объясняла всё «товарищу милиционеру», резко затормозившая машина переехала ей сломанную раньше ногу.
- Лёша, тебе надо в церковь – голос тёщи был глух. – Скорее всего, это Олеся – знаю я таких.
На все вялые попытки сопротивления зятя и его слова о том, что он не верит в порчу по фотографии, а также чёрта, бога и потусторонние силы, Ольга лишь поджимала губы, сказав:
- Вот Елоховская церковь. Иди. Я бы с тобой, да грехи не пускают…Давай-давай – зайди, потом поедем в морг.
***
… вот собственно и всё. Я не верую, извините меня, молиться не умею – но творится действительно что-то бесовское, – отец Михаил во дворе Богоявленского кафедрального собора с вниманием слушал мужчину восточной внешности. – И если это действительно Олеся – я готов её убить
- Алексий, Вы берёте грех на душу… – голос отца Михаила был скорбен и благостен одновременно. – Да, действительно Ваша ситуация нерядовая. Поверьте мне, просто так фотографии пропасть не могут. Но Вы – не Господь Бог, и не Вам судить Вашу мачеху. Возможно, это - не она. Вы говорите, что мать Вас во младенчестве окрестила? Вот что Вы можете сделать…
После разговора с отцом Михаилом Алексей вошел в Елоховскую церковь в полном смятении. Купив почти полсотни свечек, мужчина направился к иконе Св. Пантелеймона и Св. Трифона. Поставив за здравие дочери, некрещеных жены и тёщи, крещёных сестры и отца, Алексей громко произнёс: «И аз воздам, и сторицей вернётся» - и зажёг свечку за здравие мачехи. Дальнейшее он объяснить не смог себе до конца жизни. Держа зажжённую свечу в правой руке, Лёшка перевёл взгляд на левую. Пучок церковных восковых палочек в руке озарило яркое сияние. Одновременно вспыхнув, свечи стали сами собой разгораться…Алексей пошатнулся…
Всю жизнь мировоззрение Лёшки было сугубо научным. Не верил Алексей ни в дьявола, ни в чёрта. Но, глядя на разгорающееся ослепительное пламя, перебирая все возможные варианты (заснул на одну секунду, клюнул носом - подпалил свечи- не получается), Алексей понимал, что что-то горнее, высшее вторгается в его безбожную жизнь.
Выйдя из церкви, он подошёл к отцу Михаилу, рассказал обо всём.
- Я ожидал чего-то подобного. Вы были неверующим. Только чудо могло отринуть сомнение. Вас услышали, Алексий. Всё теперь будет хорошо – голос отца Михаила успокаивал, отрицал боль. – Но кому многое дано, с того многое спросится…
***
После похорон матери через девять месяцев ушёл отец. Соседи шептались, говорили о том, что Вера «позвала за собой». Алексей пытался осмыслить новую реальность, «данную ему в ощущениях».
Однажды ночью, вскоре после смерти отца, ему приснился сон. Алексей стоял в конусе ослепительно-оранжевого света, держа на руках грудную дочь. На границе света и тьмы плясали рогатые фигуры, протягивая руки к девочке. Только его сила поддерживала границу светотени, отстраняя козлобородых от дочери. Он чётко услышал голос Веры:
- Прости за всё… Покрести Лику – моя последняя просьба…
Крёстной матерью Лики стала Анна.
***
- Пап, ты чего? – серо-зелёные, такие любимые, глаза Лики выжидательно смотрели на Алексея. – Так какая она была, бабушка Вера?
- Она была хохотушкой, твоя баба Вера. – Алексей как-будто через силу произносил слова, глядя на рано повзрослевшую дочь. – И у тебя её глаза…
-Пап, но в церковь я всё равно больше не пойду …- голос дочери странным образом вобрал в себя всю красоту Веры.
- Лика, послушай… Я, как и ты, долго не мог войти в Храм, боялся… Мне было ...неуютно, плохо. Но… Когда-нибудь уйду и я… Все люди смертны. И, если ты захочешь услышать мой совет, поставь свечу за моё упокоение у Распятия, и спроси… Обещаю, я отвечу – также, как отвечает мне твоя бабушка Вера… Я люблю тебя, дочь…
Две фигуры, обнявшись, стояли в январе …
http://www.proza.ru/2009/08/03/674
© Copyright: профиль удален, 2009
Свидетельство о публикации №1908030674
Другие статьи в литературном дневнике:
