Топология – одна из ветвей высшей геометрии. Самая сложная во всем курсе. Настолько сложная, что если в технических вузах раньше говорили «сдал сопромат – можно жениться», то на математико-механическом факультете Ленинградского университета бытовало выражение: «сдал топологию – будешь жить».
По сути это простая наука, сложны лишь ее аксиоматика, терминология и конструктивизм. Топология выясняет, как можно по локальным (то есть прослеженным в отдельных точках) свойствам судить о характере сложных структур. Или, если взглянуть с другой стороны - как отобразить одну поверхность на другую.
Это станет ясным на примере. Всякому понятно, что глобус - шар, а карта полушарий – плоскость. Однако между этими объектами есть взаимосвязь: и карта, и глобус изображают земную поверхность. Только глобус делает это более точно, поскольку сама земля является шаром. А карта всего лишь выкройка. Которую невозможно наклеить на шар без складок. Как нельзя и разрезать поверхность глобуса на плоские части. Примерно такими задачами занимается топология. Только на высоком абстрактном уровне.
Одной из серьезнейших проблем геометрии, как ни странно, является именно приведенная выше. Говоря математическим языком - задача взаимнооднозначного соответствия между плоской областью и искривленной поверхностью. Обладающих существенным различием внутренних свойств, которое трудно объяснить на пальцах.
Подобную задачу без всякой топологии решают… обычные портные. Именно они снимают мерки с человеческой фигуры, кроят ткань, а потом из плоских деталей сшивают объемную одежду.
На заре топологии один из отцов науки - кажется, великий французский математик Анри Пуанкаре – однажды выступил на парижском математическом обществе. И доклад свой, со свойственным математикам символическим снобизмом, назвал не более, не менее как
«Об оптимальных способах раскроя ткани»
Нетрудно догадаться, что на лекцию сбежались все парижские портные. Приготовившись записать гениальные методы. Ведь кто не знает, сколь важно для мастера раскроить ткань с минимальным лоскутом. Чтобы получился пригодный остаток.
Играя с аудиторией, Пуанкаре начал лекцию постановкой задачи.
Есть объемный человек. Есть плоская ткань. Требуется оптимизировать раскрой, чтобы покрыть тело, использовав минимальное количество ткани.
Правда, следующие слова повергли нечастных портных в шок:
- Будем считать, что человеческое тело имеет форму шара.
(Для кого-то, возможно, это высказывание окажется почти справедливым.
Однако возмущенные портные с шумом покинули лекцию. Решив, что их просто надули.)
Хотя Пуанкаре пытался решить именно самую главную и по сути неразрешимую задачу: как разрезать шар. Или обратно – как склеить сферу из кусочков плоскости.
Однако вернемся к названию главы.
Я вынужден сделать очень смелое, даже рискованное признание: я очень люблю женщин.
Во всех проявлениях.
А в женщине больше всего люблю грудь. Так уж устроен, и ничего не могу с собой поделать.
Хотя еще Александр Сергеич Пушкин в одной из не вполне приличных поэм говорил прямо, что в женщине хорошо всё: и грудь, и ноги, и талия, и так далее… Однако цель, ради которой весь шум, все-таки спрятана в другом месте.
Грешен, но я не изменил своего мнения даже после слов этого умного и несказанно уважаемого мною человека.
Женская грудь остается одновременно чудеснейшим и желаннейшим творением природы.
И совершенно естественно, что самой любимой вещью предметного мира для меня является женский бюстгальтер. В просторечии лифчик.
Ничто не затмит мне простого лифчика.
Самой женской из всех женских деталей гардероба и самого совершенного произведения человеческих рук.
Признаюсь честно: я равнодушен к женским трусикам.
И чулки доставляют мне удовольствие лишь будучи надетыми на женскую ногу, причем не всякого цвета и фасона.
Но лифчик…
Он возбуждает меня в любом виде.
Надетый на женщину, снимаемый женщиной, надеваемый женщиной, вообще отдельно от женщины, на манекене или даже на витрине – и уж конечно на фотографии…
И живи я в каком-нибудь древнем мире, где в гроб покойнику кладут предмет, единственный и заранее им выбранный - я попросил бы лифчик.
Правда, не знаю, какой именно: слишком велико разнообразие. Жесткий на прокладках, или кружевной - столь тонкий, что сквозь него видны не только соски, но даже оплетающие их жилки. Или с разрезами на самых интересных местах. С силиконовыми вставками, имитирующими наличие настоящей объемной груди – или с силиконовыми бретельками, незаметными на плечах. Или вообще без бретелек – «анжелику», которая держится сама по себе и предлагает грудь, словно на подносе: бери, если хочешь…
Я пишу это, вспоминая, как однажды в Германии посетил магазин женского белья.
(Которое наряду с Мейссенским фарфором было запрещено к вывозу из ГДР и изымалось таможенниками.)
И был потрясен, уничтожен и смят обилием предлагаемых моделей. Особенно если учитывать, что в те времена в СССР приличных бюстгальтеров не продавалась. Советским женщинам стоило лучше ходить с голой грудью, нежели надевать то убожество, что лежало на полках отделов со стыдливым названием «корсетные изделия». Хотя ношение летней одежды на голое тело было в Союзе делом редким.
Но я отвлекся от названия. И читатель, вероятно, еще не понял, что я имел в виду.
А я хотел просто выразить восхищение мастерством закройщиков, способных соорудить такое сложное творение, как лифчик. Не просто повторяющее, но придающее самую невероятную форму самой груди.
Которая по своему разнообразию строения может соперничать с чем угодно.
Помнится, когда-то давно, в отрочестве, гонимый жаждой информации о женском теле, я открыл Большую советскую энциклопедию. Где прочитал, что молочная железа (в просторечии – грудь) женщины имеет полушаровидную форму.
(То есть, является идеальной с точки зрения французского математика Анри Пуанкаре.)
Идя по жизни, я постоянно сверял познанные формы с этим эталоном.
Но именно «полушаровидная» почему-то мне так и не попалась. Хотя я такую искал.
В конце концов я пришел к выводу, что полушаровидной грудь может быть только у манекена.
Или – абстрактная ситуация – у обнаженной женщины, помещенной в условия невесомости, когда сила натяжения кожи придаст груди именно полусферическую форму. Подчиняясь принципу минимизации энергии и используя свойство шара иметь наименьшую поверхность при максимальном объеме.
В реальности женские груди имеют сотни разнообразных и практически не повторяющихся форм: длинные и короткие, толстые и плоские, эллипсоидальные, грушевидные, конические, цилиндрические, каплеобразные, оживальные и еще бог знает какие.
И только великое искусство пошива лифчиков может придать этой ускользающей массе ту форму и объем, какой пожелает женщина, на передней части которой выросли эти штуки.
Потому что все дело - в правильно использованной топологии раскроя.
