Ничего личного, сто матов изучение
"Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать".
Иван Крылов.
Свежие открытия в доходном бизнесе в сфере услуг медицинских лечебных, сомнительно добрых и нежных.
Их много, ты один, и все хотят с тебя скушать, всё и сразу. Пускаясь на ухищрения, как научила американская система успешного менеджмента, знать тонкие аспекты рыночной психологии. Филиалы на улице любой и на каждом шагу, и всем надо, кроме тебя, заработать.
Кругом одни волки стаей тебя оцепили, аппетитно желают они по кусочку живому чуток отщипнуть, а лучше, если повезёт - распотрошить. А что с тебя взять, кроме анализа?! Кожа и кости.
«Идёт бычок качается, вздыхает на ходу:
Вот досточка кончается. Сейчас я упаду». Как в детской песенке поётся.
Но ты тёртый калач, мякина стала твоя трапеза.
Сказание о тёртом калаче в калошном ряду в борьбе за место под солнцем северо-запада языкового барьера того региона.
Легенда о трапезунде в придорожной канаве при сытой таверны в таверне. Или наоборот.
Байка-байбака о прибавочной стоимости. Или добавочной.
Миф о продуктовой корзине из ивы плакучей.
Это не услуги дорогие – это у тебя не хватает на них звонкой монеты – вот видишь, как всё относительно просто, по соотношению цены-качества – может, они (товары-услуги) даже дешёвые кому-то для кого-то – это доходы твои такие маленькие по отношению к ним – колеблются на уровне прожиточного минимума.
Из пустого в порожнее – песенка подорожная. А ты даже мешок макарон не съедаешь за месяц – полгода. Потому что не ешь их нет совсем, нет на них аппетита, тебе неохота давиться - и дело с концом.
Процветание белого бизнеса на фоне обширного кризиса в чёрной лакуне глубокого кариеса. В затяжном и свободном полёте на индивидуальном средстве защиты дырявого парашюта, складского слежавшегося в складках. Дюже просроченного, изъеденного молью, вездесущими мышами.
Пособие вольнонаёмного для практического применения. Вольноотпущенный на поселение. Брак разрешён вольноотпущенному на вольнонаёмной. Смотри театр, «Сахалинская невеста».
Хорошо хоть не 37-й не 39-й. или 22-й – когда отчалил от родных берегов в неизвестность профессорский последний пароход, а тебе места на нём не хватило, тесно было от действительных светил науки и культуры. А ты, как подающий надежды в преклонном возрасте, остался при своих на крутом берегу у обрыва, потом на распутье в разбитой лодке опять не у дел.
Другие статьи в литературном дневнике:
