Это интервью взято представителями Ассоциации адвокатов России у Александра Ковтуна, одного из тех самых приморских партизан, группу которых составили люди, уставшие от зла и несправедливостей сегодняшней российской жизни и решившихся на дерзкое и смелое восстание. Интервью было взято тайно, потому способы передачи вопросов и получения ответов не разглашаются.
Вопрос:
-Александр, как твоё задержание прошло?
Ответ:
-Меня не били. Когда задерживали, только СОБР протащил по ступенькам, там ссадины только остались, и всё. Потом я десять дней сидел на ИВС, там не трогали. А потом сюда во Владивосток привезли, на централ, на СИЗО – всё, отсюда начали уже на Карбышева возить. Тогда уже долбили конкретно.
Вопрос:
-Как именно?
Ответ:
-Ну, как обычно – пакеты в основном. На растяжку. По яйцам бьют. Противогаз. Током пытали. Ну, пакеты в основном. На руки, под наручники подкладывают шапку, шерстяное что-нибудь кладут – специально, чтобы кожу не содрать, чтобы следов не осталось, и всё: руки за спину, наручники застёгивают, кидают тебя на пол, ноги между застёгнутыми руками заводят, чтобы ты не мог шевелиться, и всё. И второй садится тебе на спину – на ноги – и пакеты начинают надевать. Если прокусываешь первый пакет, то наденут сразу два. И два, и три надевают, если первый успеваешь прокусить. И в живот тебя бьют, и по яйцам – чтобы воздух весь из тебя вышел. И всё. Одна схема. В сейфах у них всегда пакеты есть и шапки.
Вопрос:
-Это где было?
Ответ:
-На Карбышева. Девятый этаж. Тридцать третий кабинет – где меня в основном били, это тридцать третий. И ещё тридцать четвёртый, а напротив – кабинет Кудашева, тридцать пятый кажется (Алексей Никитич также называет этот адрес и эту фамилию в числе пытавших его сотрудников ОРЧ (имеется в виду другой партизан Алексей Никитин, у которого немногим раньше также удалось взять интервью).
Вопрос:
-А что там, на Карбышева?
Ответ:
-ОРЧ, оперативно-розыскная часть. Раньше было ОРЧ-4, а сейчас переименовали. Потому, что все начали писать, всё СИЗО начало писать, что там избивают, пытают. Якобы прошла проверка и ОРЧ-4 закрыли, а открылась ОРЧ номер 1. Но работают там всё те же, кто работал в ОРЧ-4. Просто номер поменяли. Тупо переименовали просто, и всё.
Вопрос:
-Что от тебя хотели?
Ответ:
-Ну, как… Там много чего. Там столько трупов на нас вешали. Не знаю, по-моему всё, что есть в Кировском районе на нас вешали. Новосёлова (наркоторговец, застрелен) на нас вешали, пропавших без вести на нас вешали, нашли кого-то с пробитой головой… И пытали – сознаешься, не сознаешься. Женщину технаря у нас убили заточкой – вот за это долбили конкретно. Ну, и непосредственно по делу по нашему, какие эпизоды: говори вот так и вот так. Начинаю давать показания – они меня на Карбышева везут: давай показания вот так и вот так.
Вопрос:
-А что там у вас в Кировске творилось? Какие ты показания давал?
Ответ:
-А что там до сих пор наверное… Не знаю как сейчас, как шум поднялся, затихли, наверное. А так – до сих пор всё продолжается, мы вон недавно говорили с молодёжью, до сих пор там ихние лазают. Торгуют наркотой, а менты их прикрывают. Ушаков (Уполномоченный по правам человека в Приморье) сказал, что это всё враньё. Как они проверку проводили? Я скажу, как они по мне проверку проводили. По факту моего обращения. Меня били на Карбышева, били-били, потом выбили явку. На этот же день приходит ко мне адвокат, снимает меня на видио в СИЗО, где я говорю, что из меня выбили явку с повинной, что так и так. Её на следующий же день из дела выкидывают – допрашивают просто в качестве свидетеля и всё, из дела исключают. Мол, при штурме она переговоры вела, два слова там. То есть, два месяца её держали как адвоката, пока с меня явку не выбили, а как выбили – её технично убирают. И всовывают мне своего адвоката ментовского. И всё. Она выкладывает в интернет это видео, где я говорю, что меня пытают. Меня привозят на Карбышева и говорят: «Сейчас приедет следователь с прокуратуры, ты ему скажешь, что никто тебя не бил, что это твоя форма защиты, адвокат так тебе посоветовал». Я говорю: «Да, хорошо». А сам думаю: сейчас следователь приедет, я по-другому всё скажу. Приезжает следователь. Заходит в кабинет. Я пристёгнут к этим же ментам, на которых на видео давал объяснение. Эти же менты меня вывозят на это же Карбышева и там же проводят проверку по фактам моего избиения. Сам факт того, что тебя привозят на Карбышева… Без адвоката, без ничего, ты там один весь день с ними, с операми с этими, к шести часам приезжает только следователь – и там весь день с тобой что хочешь могут делать. Могут связать просто скотчем, кинуть в угол, и ты весь день валяешься там на полу. Как тряпка какая-то. Или бить. Вот такая проверка.
Вопрос:
-Получается, Ушаков врёт?
Ответ:
-Конечно, врёт. Никакой там проверки не проводилось. У нас с Кировска люди ждут проверки – они сами готовы дать показания. Никто не приезжает, никому это не надо. Меня ж, говорю, везли туда – я пристёгнут наручниками к ментам, которые меня и били. Приходит следователь, приходит адвокат этот ихний ментовскицй. Следователь: «Вот, появилось в сети интернет такое видео, где ты говоришь, что тебя били. Был такой факт?». Я говорю: «Да, был». Ну, надеюсь. Всё-таки, следователь. «И кто тебя бил?». «Да, вот», - прямо пальцем показываю. Рядом со мной сидят. Кивают, чтоб я ничего не говорил. Говорю: «Вот этот, вот этот и ещё двоих здесь нет. Но если их всех здесь построить, я их покажу. Я их помню». Они давай мне смеяться прямо в лицо, следователь и вот эти. «Ты что, - говорит, - смеёшься? У нас из Москвы приказ, ты что не понимаешь, чего ты трёшь? Ладно, мы, наверное, выйдем». И они уходят - следователь с адвокатом. И меня давай дальше долбить, заставлять писать опровержение. Вот это и была проверка.
Вопрос:
-Сухорада и Сладких действительно с собой покончили?
Ответ:
-Сладких – да. Покончил с собой точно. Сладких. А Сухорада – никто не видел. Экспертиза сказала, что да, он покончил с собой. Что пуля, калибр изъят – 7,62, и что он с ПК застрелился. Но там дом наш обстреливали с автоматов, там тот же калибр 7,62. Так что точно не ясно. Николаев вот говорит, что никаких спецсредств не применялось, а по телевизору показывают – я смотрю же телевизор – все стены в дырах. В деле фотографии есть: на полу там кучи пуль лежат, там вся хата расстреляна. Соседей показания есть, девушки – она к окну подошла, они давай по окну стрелять, её чуть не застрелили. А когда ментов опрашивали, там всего несколько пуль нашлось, хотя там весь дом расстрелян. Ну, там таких ментов в деле столько, что я не знаю…
Вопрос:
-Какая мотивация у вас была? Что вы хотели?
Ответ:
-Да, какая мотивация… Не знаю, довели просто. Ничего не меняется, наркотой вон барыжат. У нас в стране как был беспредел, так и остался. У меня не поменялось отношение к сотрудникам милиции, что они, мол, лучше начали работать. Чего-то переименовали там. Всё то же самое. Вон на днях, буквально две недели назад у нас побили пацанов молодых. Бывший сотрудник милиции, из-за которого у нас там всё и началось. И который торгует до сих пор. Он ушёл из милиции, сейчас он адвокат. Сломали челюсть одному, второму тоже синяков наставили. Они пошли снять побои, подать заявление. Им пришёл отказ. Лёгкая тяжесть здоровью, уголовное дело не заводится. Челюсть сломал, а они говорят – лёгкая тяжесть.
Вопрос:
-Фамилия его как, этого милиционера?
Ответ:
-Безугленко. Руслан. И он также живёт. Там домина такая – оперативник простой – шикарный дом. Жирует. Там столько фактов на нём. Как он пьяный сбивал народ – пацан инвалидом остался – а потом задним числом сделал угон машины, хотя все свидетели его видели. Макей – у него пластина железная в голове стоит, так его там били. Вот этот Бизон со своими. Там столько фактов…
Вопрос:
-А люди в Кировске вас поддерживают?
Ответ:
-Те, кто знает ситуацию, да. А в основном народ же как планктон, понасмотрятся телевизора. Наслушаются. Что мы там наркоманы, то-сё. Наше дело-то на чём создано? На тех показаниях, которые они с нас повыбивали. Я, например, ни разу ещё не дал показания, где всё было бы реально, как есть. Общая картина – да. Но, мотивы нам не дают сказать. Почему всё началось, с чего всё началось. Кто виноват. Я следователю говорю, что вот так и так. Он: «Это к делу не относится. Давай по факту: напали на сотрудников милиции с целью завладения оружием». Ты ему одно говоришь, он другое пишет. Даже если ты с адвокатом хорошим, не факт, что ты добьёшься… На Карбышева с адвокатами не возят же. Вот взять этот журнал из СИЗО – там написано, кого и когда возили.
Вопрос:
-После первого интервью ситуация изменилась как-то?
Ответ:
-У нас в СИЗО тишина. А на Карбышева… Возят туда людей. Это хорошо ещё здесь начальство в тюрьме поменялось. Раньше здесь так давили… Меня привозили в четыре часа ночи с ОРЧ и в семь утра я уезжал обратно. Я не спал. Если я не уезжал, меня просто в отстойник спускали, где ни руки помыть, ни в туалет сходить, и сидишь там до ночи. Совместно действовали. Так изматывали морально и физически… Из хаты в хату кидали. Шмоны специально делают, чтобы на тебя зеки злились. И сейчас нам уже говорят местные блатные: вот тут началось, сейчас будут шмоны из-за того, что вы качаете… То есть менты к ним подошли уже, сказали. А они к нам буквально вчера-позавчера: давайте, отказывайтесь от своих заявлений. То есть уже даже с помощью зеков давить начали.
