***Агата Кристи
Миссис Гроувс работала уборщицей. Она только что закончила процесс мытья пола, во время которого медленно пятилась по комнате, будто рак. Теперь она выпрямилась и начала не спеша вытирать в комнате пыль. — Забавная вещь, — продолжила миссис Гроувс, — никогда не замечала ее до вчерашнего дня. А тут она, как говорится, буквально бросилась мне в глаза. — Она вам не нравится? — Я ж говорю, мисс Фокс, от нее у меня мурашки, — проговорила уборщица. — Это же неестественно, так не должно быть, понимаете? ...»
Agatha Christie
Кукла в примерочной
Сибилла Фокс быстрым шагом вошла в комнату, держа в руках образцы узоров и какой-то набросок, и взглянула на куклу — с неясным чувством недоумения и замешательства. Однако что именно ее смутило, она не поняла. Вместо этого ей вдруг подумалось: «А куда все-таки подевался образец узора для синего бархата? Где я его могла оставить? Уверена, он только что был где-то здесь». Она прошла на лестницу и крикнула, обращаясь к работнице в мастерской наверху: — Элспет, Элспет, у тебя там нет синего узора? Миссис Феллоуз-Браун придет с минуты на минуту. Затем вернулась, зажгла свет и снова бросила взгляд на куклу. «И где же все-таки... ах, вот он». Она подняла узор с пола — как раз там, где тот выскользнул у нее из рук. С лестничной площадки донесся привычный шум останавливающегося лифта, и через минуту-другую в комнату в сопровождении песика пекинеса, громко отдуваясь, вошла миссис Феллоуз-Браун, словно пригородный поезд, шумно прибывающий на небольшую станцию. — Собирается дождь, — проговорила посетительница. — Будет настоящий ливень! Она швырнула в сторону меховую горжетку и перчатки. Вошла Алисия Кумби. Теперь она участвовала в процедуре примерки нечасто, лишь когда появлялись особые клиенты, и миссис Феллоуз-Браун являлась одной из них. Элспет, как старшая по мастерской, принесла платье, и Сибилла надела его на миссис Феллоуз-Браун. — Ну что же, — проговорила та. — Пожалуй, неплохо. И даже очень хорошо. Миссис Феллоуз-Браун повернулась боком к зеркалу и посмотрелась в него. — Должна признаться, ваши платья положительно делают что-то с тем, что у меня сзади. — Вы сильно постройнели в сравнении с тем, что было три месяца назад, — уверила ее Сибилла. — На самом деле нет, — вздохнула миссис Феллоуз-Браун, — однако, признаюсь, в этом платье я выгляжу так, будто это правда. В том, как вы кроите, действительно есть что-то такое, что уменьшает объем задней части. Возникает такое ощущение, что ее у меня больше не... То есть, я хочу сказать, она есть, но в том виде, в каком бывает у большинства людей. — Она снова вздохнула и тем движением, каким обычно подбадривают беговую лошадь, похлопала себя по месту, вызывающему такое беспокойство. — Для меня это всегда было сущим наказанием, — пожаловалась она. — Конечно, в течение многих лет мне удавалось втягивать ее в себя, знаете ли, выпячивая переднюю часть. Но я больше не могу этого делать, потому что у меня теперь то, что спереди, не меньше того, что сзади. И я хочу сказать... одним словом, нельзя же втягивать сразу с двух сторон, правда? — Вы посмотрели бы на некоторых других клиентов! — утешила ее Алисия Кумби. Миссис Феллоуз-Браун попробовала пройтись взад и вперед. — Спереди хуже, чем сзади, — посетовала она. — Живот всегда лучше виден. Или, может быть, всегда просто так кажется, потому что, когда вы говорите с людьми, вы стоите к ним передом, и в этот момент они вас не могут видеть сзади, но зато могут заметить живот. Как бы там ни было, я взяла за правило втягивать живот, и пусть то, что сзади, заботится о себе само. — Она еще больше повернула голову, слегка наклонив ее, и затем вдруг сказала: — Ах эта ваша кукла! От нее у меня прямо мурашки, будто от змеи. Как давно уже она у вас? Сибилла бросила неуверенный взгляд на Алисию Кумби, которая выглядела смущенной и слегка расстроенной. — Не знаю точно... некоторое время; никогда не помнила таких вещей, а теперь и подавно — просто не могу вспомнить. Сибилла, сколько она у нас? — Не знаю, — ответила та кратко. — Послушайте, — проговорила миссис Феллоуз-Браун, — от нее у меня точно мурашки ползут. Жуть! У нее, знаете ли, такой вид, словно она все время смотрит на всех нас и, наверно, смеется в свой бархатный рукав. На вашем бы месте я бы от нее избавилась. — При этих словах ее слегка передернуло, а затем она углубилась в обсуждение деталей будущего платья. Стоит или нет сделать рукава на дюйм короче? А как насчет длины? Когда все эти важные вопросы были благополучно решены, миссис Феллоуз-Браун облачилась в свою прежнюю одежду и направилась к двери. Проходя мимо куклы, она вновь посмотрела на нее. — Нет, — процедила она, — мне эта кукла не нравится. Она словно является принадлежностью этой комнаты. Это выглядит противоестественно. — Что она хотела этим сказать? — раздраженно спросила Сибилла, как только миссис Феллоуз-Браун спустилась по лестнице. Но прежде чем Алисия Кумби смогла ответить, возвратившаяся миссис Феллоуз-Браун просунула голову в дверь. — Боже мой, я совсем забыла о Фу-Линге. Где ты, крошка? Ну надо же! Она застыла, глядя на него в изумлении, и обе хозяйки тоже. Пекинес сидел у зеленого бархатного кресла, уставившись на куклу, сидевшую на нем с раскинутыми руками и ногами. Его маленькая мордочка с глазами навыкате не выражала ни удовольствия, ни возмущения, никаких чувств вообще. Он просто смотрел. — Пойдем, мамочкин карапузик, — засюсюкала миссис Феллоуз-Браун. Мамочкин карапузик не обратил на ее слова никакого внимания. — С каждым днем он становится все непослушней, — произнесла миссис Феллоуз-Браун тоном составителя каталога добродетелей, вдруг обнаружившего еще одну, до сих пор неизвестную. — Ну пойдем же, Фу-Линг. Тю-тю-тю. Дома холосенькая петёнотька. Фу-Линг слегка повернул голову и посмотрел искоса на хозяйку надменным взглядом, после чего возобновил созерцание куклы. — Она явно произвела на него впечатление, — удивилась миссис Феллоуз-Браун. — Кажется, раньше он ее даже не замечал. Я тоже ее не замечала. Интересно, была она здесь, когда я приходила в прошлый раз? Теперь две другие женщины переглянулись. Сибилла нахмурилась, тогда как Алисия Кумби сказала, наморщив лоб: — Я же вам говорила... теперь у меня совсем плохо с головой, ничего не помню. Сколько уже она у нас, Сибилла? — Откуда она взялась? — решительным тоном спросила миссис Феллоуз-Браун. — Вы ее купили? — О нет, — почему-то Алисию Кумби такое предположение покоробило. — О, нет. Наверно... Наверно, мне ее кто-то принес. — Она встряхнула головой. — С ума сойти! — воскликнула она. — Просто с ума можно сойти, когда все улетучивается из памяти в следующий же момент. — Ну, хватит, Фу-Линг, не дури, — резко заявила миссис Феллоуз-Браун. — Пойдем. А то мне придется взять тебя на руки. И она взяла. Фу-Линг возмущенно тявкнул, но протест вышел неубедительным. Когда они удалялись из комнаты, Фу-Линг все норовил обернуться своей пучеглазой мордочкой в сторону лежащей на кресле куклы и бросить на нее поверх пушистого плечика внимательный, пристальный взгляд...
Миссис Гроувс работала уборщицей. Она только что закончила процесс мытья пола, во время которого медленно пятилась по комнате, будто рак. Теперь она выпрямилась и начала не спеша вытирать в комнате пыль. — Забавная вещь, — продолжила миссис Гроувс, — никогда не замечала ее до вчерашнего дня. А тут она, как говорится, буквально бросилась мне в глаза. — Она вам не нравится? — Я ж говорю, миссис Фокс, от нее у меня мурашки, — проговорила уборщица. — Это же неестественно, так не должно быть, понимаете? Эти свисающие ноги, и то, как она тут скрючилась, и хитрый, коварный взгляд ее глаз. У всего этого ненормальный вид, вот что я хочу сказать. — Но до сих пор вы не обмолвились о ней ни словом, — заметила Сибилла. — Да говорю же, не замечала ее... до сегодняшнего утра... Конечно, я понимаю, она тут уже некоторое время, но... — Уборщица замолчала, и у нее на лице появилось выражение озадаченности. — Такое разве лишь ночью приснится, — проворчала она, собрала тряпки, ведра и щетки и, выйдя из примерочной, пошла через лестничную площадку в другую комнату. Сибилла все не могла оторвать глаз от куклы. Выражение замешательства на ее лице все возрастало. Вошла Алисия Кумби, и Сибилла резко обернулась на звук шагов. — Алисия, как давно у нас эта тварь? — Что, кукла? Моя дорогая, у меня ничего не держится в голове. Вчера, например... Боже, какая глупость... Я отправилась вчера послушать лекцию и прошла уже почти половину дороги, как вдруг неожиданно поняла, что не помню, куда иду. Уж я думала, думала. Наконец я решила, что, должно быть, в Фортнум. Я знала, что мне туда зачем-то нужно. Вы не поверите, но только вернувшись домой и выпив чаю, я припомнила, что шла на лекцию. Конечно, мне частенько приходилось слышать о том, как с возрастом люди становятся с приветом, но что-то у меня это получается слишком быстро. Вот и теперь я забыла, куда дела сумочку... и очки тоже. Куда я их положила? Не вижу. Я их только сейчас держала... Читала что-то в газете «Таймс». — Они на камине, на самом видном месте, — проговорила ее собеседница, водружая очки на нос Алисии. — Но как, откуда взялась эта кукла? Кто ее принес? — Тоже не помню, — пробормотала та. — Кто-то принес или передал... Я так думаю. Но она, кажется, подходит ко всему в комнате, правда? — Пожалуй, чересчур хорошо, — ответила Сибилла. — Забавно, даже я не могу вспомнить, когда впервые тут ее заметила. — Уж не происходит ли с тобою то же самое, что и со мной? — сказала мисс Кумби предостерегающим тоном. — Но ведь ты совсем еще молодая. — Но я и вправду не помню, Алисия. То есть я вчера посмотрела на нее и подумала, что в ней есть нечто... знаешь, а ведь миссис Гроувс абсолютно права, в ней действительно есть нечто такое... ну, от чего ползают мурашки. А затем мне пришло в голову, что я уже думала про это, а когда попыталась вспомнить, когда мне в первый раз так подумалось, то ничего вспомнить не могла! Все было так, словно я никогда ее прежде не видела, не обращала на нее почему-то внимания. Казалось, она пролежала здесь бог весть сколько времени, но просто я заметила ее лишь теперь. — Может, она залетела однажды в окно на метле, — мрачно пошутила Алисия Кумби. — Теперь, во всяком случае, она здесь, и все в порядке. — Она огляделась вокруг. — И комнату теперь даже едва ли можно без нее представить, правда, Сибилла? — Правда, — согласилась та, и голос у нее дрогнул. — Но лучше бы это было возможно. — Возможно что? — Представить комнату без нее. — Мы что, все спятили из-за этой куклы? — проговорила раздраженно Алисия Кумби. — Что, интересно, не так у этой бедняжки? По мне, она, конечно, выглядит, словно завядший кочан, только это, может, всего-навсего из-за того, что на мне сейчас нет очков. — Нацепив их, она изучающе посмотрела на куклу. — Да, — сказала она, — теперь я понимаю, что ты имела в виду. От ее вида действительно могут поползти мурашки... уж больно грустный... ну и зловещий тоже; да, она что-то замышляет. — Забавно, — вспомнила Сибилла, — миссис Феллоуз-Браун так сильно ее невзлюбила. — Она из тех, у кого что на уме, то и на языке, — заметила Алисия Кумби. — Но все-таки странно, — продолжала настаивать Сибилла, — что кукла произвела на нее такое впечатление. — Ну что же, неприязнь порой возникает внезапно. — А может, — со смешком произнесла Сибилла, — куклы вовсе и не было здесь до вчерашнего дня... Может, она просто... залетела в окно, как ты говоришь, и поселилась тут. — Нет, — поспешила возразить Алисия Кумби, — уверена, она здесь уже пробыла какое-то время. Может, до вчерашнего дня она попросту притворялась невидимкой. — Вот и у меня такое чувство, — согласилась ее собеседница, — что какое-то время она тут провела... но все равно я не помню, не могу вспомнить, чтобы я видела ее до вчерашнего дня. — Ну хватит, дорогая, — оборвала ее Алисия Кумби. — Довольно. От твоих слов и вправду мороз пробегает по коже. Ты ведь не собираешься наплести с три короба о сверхъестественной сущности этого создания? — Она подняла куклу с кресла, встряхнула, изменила положение рук и ног и, взяв за плечи, пересадила в другое кресло. Кукла при этом слегка взмахнула руками и снова обмякла. — Конечно, она не живая; ни капельки, — произнесла Алисия Кумби, вглядываясь. — И все же каким-то забавным образом она и в самом деле кажется живой, да?
— И что же вас так напугало? — потребовала ответа мисс Кумби, сидевшая в углу за письменным столом, занятая какими-то счетами, и, не дождавшись, добавила, скорей обращаясь к себе самой, чем к миссис Гроувс: — Эта дама полагает, что может позволить себе шить два вечерних платья, три платья для коктейлей, да еще костюм, причем каждый год, и никогда не платить мне за них ни единого пенни. Ну и люди! — Это все ваша кукла, — вставила, наконец, миссис Гроувс. — Как, опять наша кукла? — Ну да, сидит за письменным столом, словно живая. Ой-ой-ой! Да напугало-то меня не столько это! — О чем ты говоришь? Алисия Кумби встала, пересекла комнату, прошла через лестничную площадку и вошла в находившуюся напротив комнату, служившую примерочной. Там в углу стоял французский, в стиле шератон, старинный столик для письма, и за ним, на придвинутом кресле, сидела кукла, положив на столешницу длинные, способные гнуться как угодно руки. — Кто-то, похоже, решил позабавиться, — сказала Алисия Кумби. — Ничего себе, вот так уселась. Выглядит и в самом деле очень естественно. В этот момент в комнату вошла Сибилла Фокс, неся платье, которое тем утром должны были зайти померить. — Сибилла, иди-ка сюда. Посмотри, как наша кукла теперь сидит за моим личным столиком и пишет письма. Женщины посмотрели на куклу, затем друг на друга. — На самом деле, — проговорила Алисия, — это уже чересчур! Хотелось бы знать, кто ее туда посадил. Не ты? — Нет, не я, — ответила Сибилла. — Наверное, кто-то из девушек. Из мастерской. — Наиглупейшая шутка, — отметила Алисия Кумби. Она взяла куклу и бросила на диван. Сибилла очень аккуратно положила платье на стул, вышла и направилась в мастерскую. — Помните куклу? — спросила она. — В бархатном платье, из комнаты мисс Кумби, из примерочной? Старшая закройщица и трое девушек подняли головы. — Да, мисс, конечно. — Кто утром ради шутки посадил ее за столик? Три девушки недоуменно посмотрели на нее, затем Элспет, старшая, сказала: — Кто посадил за столик? Не я. — И не я, — отозвалась одна из девушек. — Не ты, Марлен? Марлен отрицательно покачала головой. — Это ты поразвлеклась, Элспет? — Нет, честно, — проговорила Элспет, серьезная женщина, у которой всегда был такой вид, словно она держит губами множество портновских булавок. — Мне есть чем заняться. Вот еще, ходить играть в куклы и сажать их за стол. — Послушайте, — сказала Сибилла и, к своему удивлению, обнаружила, что ее голос слегка дрожит. — Это была вполне... вполне безобидная шутка, и я просто хочу знать, кто пошутил. Девушки помрачнели. — Мы же сказали, мисс Фокс. Никто из нас этого не делал, разве не так, Марлен? — Я — нет, — бросила Марлен, — и раз Нелли и Маргарет утверждают, что и они тоже не делали, то так оно и есть. — Все прекрасно слышали мой ответ, — съязвила Элспет, — а в чем, собственно, дело, мисс Фокс? — Может, это миссис Гроувс? — предположила Марлен. Сибилла покачала головой. Это не могла быть миссис Гроувс. Как раз она-то и напугалась. — Пойду и погляжу сама, — решила Элспет. — Теперь она уже не сидит, — остановила ее Сибилла. — Мисс Кумби вытащила ее из-за столика и бросила на диван. Собственно говоря... — она помолчала. — Хочу сказать, кто-то, должно быть, усадил ее в кресло, стоящее за столиком, решив, что это смешно. Я так думаю. И... и не понимаю, почему никто не хочет признаться. — Я объяснила вам уже два раза, мисс Фокс, — возмутилась Маргарет, — и не понимаю, почему вы продолжаете обвинять нас во лжи. Никто из нас на подобную глупость не способен. — Простите, — сказала примирительно Сибилла, — я не хотела вас обидеть. Но... но кто же мог это сделать? — Может, она сама встала и пошла к столу, — проговорила Марлен и хихикнула. По некоторой причине такое предположение Сибилле не понравилось. — Да ну, это все чепуха, — заявила она и вышла.
— Опять потеряла очки, но неважно. Сейчас нечего рассматривать. Однако же очень плохо, когда ты ничего не видишь, как я, и потеряешь очки, а у тебя нет запасных, чтобы надеть и отыскать потерявшиеся, а то их нельзя найти, раз ничего не видишь. — Я сейчас найду, — пообещала Сибилла, — они только что были на тебе. — Я ходила в другую комнату, когда ты поднималась в мастерскую. Наверное, там их и оставила. Алисия встала и в сопровождении Сибиллы прошла туда снова, но поиски не дали результата. — Какая досада, — проговорила она. — Нужно разобраться, наконец, с этими счетами. А как это сделаешь, если нет очков? — Пойду принесу другие из спальни, — предложила помощь Сибилла. — Сейчас у меня нет второй пары, — возразила Алисия Кумби. — Что с ними случилось? — Понимаешь, я, наверное, оставила их вчера в кафе, куда заходила перекусить, я уже звонила туда и еще в парочку магазинов на пути из кафе. — О боже, — промолвила Сибилла. — Думаю, тебе их нужно завести три пары. — Если их у меня заведется три, — улыбнулась Алисия Кумби, — мне придется провести всю жизнь в поисках то одних очков, то других. Лучше всего, думаю, иметь только одни. Тогда вам не останется ничего другого, как искать их, пока не найдутся. — Они должны быть где-то здесь, — рассудила Сибилла. — Ведь ты никуда не выходила из этих двух комнат. Раз их нет здесь, значит, ты оставила их в примерочной. Они вернулись, и Сибилла принялась буквально прочесывать небольшую примерочную, осматривая тщательно все, что в ней находится. Наконец она взяла с дивана куклу, словно хватаясь за последнюю соломинку. — Нашла! — воскликнула Сибилла. — Где они лежали? — Под нашей драгоценной куклой. Думаю, ты их уронила сюда, когда клала ее на место. — Этого не могло случиться. Я совершенно уверена. — О да! — протянула с раздражением Сибилла. — Тогда, наверное, кукла сама взяла их и спрятала от тебя! — Вообще-то знаешь, — проговорила Алисия, задумчиво глядя на куклу, — я бы так с ходу этого не отметала. Очень уж у нее смышленый вид. Как ты думаешь, Сибилла? — Мне определенно не нравится ее лицо, — ответила та. — Она смотрит на нас, будто ей известно что-то, чего мы не знаем. — А тебе не кажется, что взгляд у нее грустный, но в то же время приятный? — Алисия проговорила это нерешительно, однако в голосе прозвучала просьба. — По-моему, в ней просто не может быть ничего приятного, — возмутилась Сибилла. — Конечно... Пожалуй, ты права... Однако у нас есть дела поважнее. Минут через десять сюда явится леди Ли. До ее прихода хочется успеть подписать и отослать эти накладные.
— Да, Маргарет? В чем дело? — отозвалась Сибилла, с деловым видом склонившаяся над столом, на котором раскраивала отрез сатина. — Ой, мисс Фокс, там опять эта кукла. Я отнесла в примерочную, как вы мне велели, коричневое платье, а там ваша кукла опять сидит, словно пишет. И это сделала точно не я, и никто из нас этого не делал. Уверяю вас, мисс Фокс, никому такое и в голову бы не пришло. Ножницы в руке у Сибиллы пошли слегка вкось. — Ну вот, — рассердилась она, — посмотри, что из-за тебя вышло. Ну да ладно, пожалуй, ничего страшного. Итак, что там с этой куклой? — Она снова уселась за стол. Сибилла спустилась по лестнице и прошла в примерочную. Кукла сидела за столиком точно в такой же позе, как раньше. — А ты настырная, правда? — обратилась к кукле Сибилла. Она бесцеремонно схватила это странное существо и бросила обратно на диван. — На место, моя девочка, — проговорила она. — Сиди тут. И она прошла в соседнюю комнату. — Алисия! — Да, Сибилла? — Кто-то затеял с нами игру. Куклу опять застали сидящей за столом. — Как ты думаешь, кто бы это мог сделать? — Скорее всего, одна из той троицы, — ответила Сибилла. — Думают, наверно, что это смешно. Конечно, проказницы готовы поклясться родной матерью, что они тут ни при чем. — Но кто бы именно мог это сделать... Маргарет? — Нет, не думаю, Маргарет навряд ли. У нее был такой странный вид, когда она пришла мне сказать о случившемся. Я подозреваю хохотушку Марлен. — Кто бы это ни был, но шутка очень глупая. — Конечно, и больше того, идиотская, — подхватила Сибилла. — Но так или иначе, — добавила она мрачно, — я собираюсь положить этому конец. — Что ты собираешься делать? — Увидишь, — ответила Сибилла. В тот вечер, уходя, она заперла примерочную снаружи на замок. — Дверь я запираю, — объявила она, — а ключ забираю с собой. — Понятно, — произнесла Алисия Кумби с легким оттенком не то удивления, не то иронии. — Ты начала подумывать, не я ли тут потешаюсь? Думаешь, я настолько рассеянная, что захожу в примерочную, думаю о том, что собираюсь поработать за столиком, но вместо себя сажаю куклу, чтобы та за меня поводила по бумаге пером? Что за мысль пришла тебе в голову! И ты, наверно, считаешь, что я потом обо всем забываю? — Ну что же, такое нельзя исключить, — предположила Сибилла. — Так или иначе, я хочу быть совершенно уверена, что этой ночью никто никакой глупой шутки не подстроит.
— Теперь посмотрим! — раздался голос Сибиллы. Охнув негромко, она попятилась к двери. Кукла сидела за столиком. — Ух ты! — воскликнула из-за ее спины миссис Гроувс. — Не может быть! Ну и дела. Ой, мисс Фокс, вы совсем побледнели, словно вам плохо. Нужно хлебнуть чего-нибудь, чтобы взбодриться. Есть там у мисс Кумби наверху что-нибудь подходящее, вы не знаете? — Я в порядке, — проговорила Сибилла. Она пересекла всю комнату, осторожно взяла куклу на руки и опять прошла в обратном направлении. — Кто-то снова подшутил над вами, — сказала миссис Гроувс. — Не понимаю, как им удалось подшутить на этот раз, — пробормотала Сибилла. — Вчера вечером я сама заперла эту дверь. Сюда никто не мог войти, сами понимаете. — Может, у кого-нибудь есть еще один ключ, — поспешила прийти на помощь миссис Гроувс. — Не думаю, — не согласилась с нею Сибилла. — Нам вообще никогда не приходило в голову запирать эту дверь. Ключ старый, таких теперь не делают, и сохранился он только один. — Возможно, подошел другой, например от соседней комнаты напротив. Мало-помалу они перепробовали все ключи в доме, но ни один из них не подошел к замку от примерочной.
Алисия Кумби была, пожалуй, даже довольна утренним происшествием. — Дорогая, — ответила она, — это поистине уникальный случай. Думаю, мы должны написать о нем людям, занимающимся исследованиями таинственных явлений. Знаешь, они могут начать расследование, прислать медиума или еще кого-нибудь, чтобы проверить, нет ли чего необычного в самой комнате. — Кажется, ты против этого не возражаешь, — сказала Сибилла. — Вовсе нет, мне это скорей нравится, — проговорила Алисия Кумби. — Знаешь, в моем возрасте хочется радоваться любому интересному происшествию! Хотя... знаешь... — добавила она, поразмыслив, — нынешняя история мне все-таки не так сильно и нравится. То есть, я хочу сказать, наша кукла слишком уж многое себе позволяет, как ты думаешь? В тот вечер Сибилла и Алисия снова заперли дверь, на сей раз вместе. — И все-таки мне кажется, — поведала свои мысли Сибилла, — будто кто-то нас разыгрывает, хотя, если вдуматься, не понимаю, зачем... — Ты полагаешь, завтра утром она снова будет сидеть за столом? — Да, — созналась Сибилла, — думаю. Но они ошиблись. Куклы за столом не оказалось. Вместо этого она сидела на подоконнике и смотрела на улицу. И вновь ее поза казалась необычайно естественной. — Как все это ужасно глупо, правда? — поделилась позже своими чувствами Алисия Кумби, когда они присели выпить наскоро по чашечке чаю. Обычно они делали это в примерочной, однако сегодня решили перейти в комнату напротив, где обычно работала Алисия Кумби. — Что ты подразумеваешь под словом «глупо»? — Понимаешь, во всей этой истории не за что уцепиться. Есть только кукла, которая все время оказывается на новом месте.
Каждый раз, когда они заходили в примерочную даже после минутного отсутствия, они могли застать куклу совсем в другом месте. Они могли оставить ее на диване, а затем обнаружить на стуле. Вскоре она оказывалась уже на другом стуле. Иногда она сидела у окна, а иногда снова за письменным столиком. — Она путешествует, как ей заблагорассудится, — говорила Алисия Кумби. — И я думаю, Сибилла, понимаешь, я думаю, что восхищаюсь ею. Они стояли рядом, глядя на лежащую перед ними, лениво раскинув руки и ноги, фигурку в платье из мягкого бархата, на ее лицо, нарисованное на шелке. — Несколько лоскутков бархата да пара мазков краски, ничего больше, — произнесла Алисия Кумби. Голос ее звучал сдавленно. — А что, если... э-э-э... что, если от нее избавиться? — Что значит «избавиться»? — поинтересовалась Сибилла. Теперь в ее голосе прозвучало негодование. — Ну, — замялась Алисия Кумби, — если разжечь огонь, ее можно было бы сжечь. То есть сжечь, будто ведьму... А еще, — добавила она бесстрастно, — ее можно просто отправить в мусорный ящик. — Не думаю, что это подойдет. Кто-нибудь может взять ее оттуда и вернуть нам. — А еще мы ее можем кому-нибудь отослать почтой, — предложила Алисия Кумби. — Знаешь, в одно из тех обществ, которые вечно шлют письма и просят вас прислать что-нибудь для каких-то благотворительных распродаж или благотворительных базаров. Думаю, лучше и не придумать. — Вот уж не знаю. — Сибилла явно сомневалась. — Пожалуй, я бы побоялась на такое пойти. — Побоялась? — Мне кажется, она все равно вернется, — продолжила Сибилла. — Ты хочешь сказать, она вернется сюда? — Вот именно. — Словно почтовый голубь? — Как раз это я и имела в виду. — Как ты думаешь, мы потихоньку не сходим с ума? — осведомилась Алисия Кумби. — Может, я и вправду свихнулась, а ты просто подшучиваешь надо мной? — Вовсе нет. Однако у меня зародилось неприятное чувство, страшное чувство, будто для нас она слишком сильна. — Что? Этот ворох лоскутков? — Да, этот ужасный, ползучий ворох лоскутков. Потому что, знаешь, она решилась. — Решилась? На что? — На то, чтобы все делать по-своему! Я хочу сказать, решила, что это ее комната! — Похоже на то, — подтвердила Алисия Кумби, оглядываясь по сторонам, — ее, конечно, а разве нет? И всегда была; это сразу становится ясно, так они друг другу подходят, даже по цвету... Сперва мне казалось, что наша кукла очень подходит к обстановке в примерочной, и лишь позже я поняла, что это примерочная подходит ей. Нужно сказать, — добавила она, и в ее голосе почувствовалось волнение, — это просто абсурдно, когда приходит какая-то кукла и запросто вот так завладевает чем хочет. Кстати, миссис Гроувс больше не придет у нас убирать. — Она так и сказала, что боится куклы? — Нет. У нее то один предлог, то другой, но это все отговорки. — Помолчав, Алисия задала вопрос, в котором прозвучали панические нотки: — Что делать, Сибилла? Меня угнетает все это. Вот уже несколько недель, как я не могу придумать ни одного фасона. — А я не могу сосредоточиться и крою из рук вон плохо, — призналась в свою очередь Сибилла. — Делаю всякие глупые ошибки. Может быть, — неуверенно проговорила она, — твоя мысль написать исследователям необычных явлений не так уж плоха. — Мы просто выставим себя дурами, — возразила Алисия Кумби. — Я предложила не всерьез. Так что ничего не поделаешь. Пусть все идет своим чередом, пока... — Пока что? — Ну, я не знаю, — неуверенно проговорила Алисия и засмеялась.
— Алисия, ключ у тебя? Ты запирала дверь прошлой ночью? — Да, — заявила Алисия Кумби, — ее заперла я, и она останется запертой. — Что ты хочешь этим сказать? — Только то, что я решила от этой комнаты отказаться. Пускай достается кукле. Зачем нам две комнаты. Примерять платья можно и здесь. — Но ведь эта комната твоя: ты всегда здесь и работаешь, и отдыхаешь. — Раз так все обернулось, она мне больше не нужна. У меня есть прекрасная спальня. Днем она может служить гостиной. Верно? — И ты действительно решила никогда больше не заходить в примерочную? — спросила недоверчиво Сибилла. — Да, именно так я и решила. — Но... как же насчет уборки? Она придет в ужасное состояние. — Пускай! — воскликнула Алисия Кумби. — Если этим местом завладела какая-то кукла, прекрасно, пускай владеет — но пусть тогда прибирается в ней сама. И знаешь, — добавила она, — кукла нас ненавидит. — Как ты сказала? — переспросила Сибилла. — Она ненавидит нас? — Да, — подтвердила Алисия. — Ты разве не знала? Ты знала об этом наверняка. Не сомневаюсь, что ты поняла это, как только на нее взглянула. — Да, — проговорила задумчиво Сибилла. — Пожалуй, знала. Кажется, я все время чувствовала, что она ненавидит нас и хочет выжить отсюда. — Она очень злобное существо, — согласилась Алисия Кумби. — Как бы то ни было, теперь она должна угомониться.
Но все равно ей довелось подслушать, как одна из работниц сказала другой вечером того же дня: — Она стала совсем тронутая, эта мисс Кумби. Она всегда казалась мне малость странной, вечно все теряет и забывает, но теперь это просто ни в какие ворота, правда? Совсем помешалась на этой кукле в примерочной. — Ой, ты что, вправду думаешь, она чокнулась? — спросила другая. — И может полоснуть ножом или еще чем? Они прошли мимо, оживленно болтая, а та, о ком они судачили, с негодованием уселась в кресло. Действительно тронулась! И уныло добавила про себя: «Думаю, если бы не Сибилла, я и сама решила бы, что схожу с ума. Но раз я не одна, а Сибилла и миссис Гроувс чувствуют совершенно то же самое, то, пожалуй, во всем этом действительно что-то есть. Но я не могу себе представить лишь только одного, а именно — чем это закончится». Три недели спустя Сибилла вновь завела разговор с Алисией Кумби о примерочной. — В эту комнату нужно заходить хотя бы иногда. — Почему? — Понимаешь, я думаю, она не должна быть в отвратительном состоянии. Моль заведется и вообще. Нужно лишь протереть пыль и подмести, потом запрем ее снова. — Я бы уж лучше держала ее закрытой и не ходила туда, — ответила Алисия Кумби. — Знаешь, а ведь на самом деле ты даже еще суевернее меня. — Может, и так, — Алисия Кумби не стала спорить. — Я куда больше твоего готова была во все это поверить. Но все-таки знаешь... мне... как бы это сказать... мне, как ни странно, все это кажется каким-то волнующим. Не знаю. Я просто боюсь, мне страшно, и я бы лучше не стала ходить в эту комнату снова. — А мне туда хочется, — сказала Сибилла, — и я пойду. — Хочешь, я скажу тебе, в чем дело? — спросила Алисия Кумби. — Ты просто любопытная, вот и все. — Ну хорошо, пускай я любопытная. Мне хочется посмотреть, что делает кукла. — И все-таки я думаю, что гораздо лучше оставить ее одну, — проговорила Алисия. — Сейчас, когда мы оставили ее в покое, она угомонилась. Пусть лучше такою и остается. — И она раздраженно вздохнула. — Боже, какую чушь мы несем! — Да. Я знаю, мы несем чушь, но если ты посоветуешь мне, как сделать так, чтобы прекратить нести чушь... ну, давай же скорее мне ключ. — Ну хорошо, хорошо. — Кажется, ты боишься, что я нечаянно выпущу ее, или чего-нибудь еще в этом роде. Не беспокойся, кажется, она из тех, кто вполне может проникнуть и сквозь запертые двери, и сквозь закрытые окна. Сибилла повернула ключ в замке и вошла. — До чего странно, — проговорила она. — Просто жуть. — Что странно? — спросила Алисия Кумби, заглядывая через ее плечо. — Комната вовсе не кажется пыльной, правда? Можно подумать, что она не простояла запертой все это время... — Да это странно. — Вон она где, — указала на куклу Сибилла. Та была на диване. Она больше не лежала обмякшая, как всегда. Она сидела прямо, слегка опершись на подушку спиной. У нее был вид хозяйки, готовой к приему посетителей. — Ну вот, — вздохнула Алисия Кумби, — она словно у себя дома, да? Мне едва ли не кажется, что я должна извиниться за то, что вошла. — Пойдем, — сказала Сибилла. Она, пятясь, вышла за дверь, прикрыла ее и заперла снова. Они пристально посмотрели друг на друга. — Хотелось бы мне знать, — сказала Алисия Кумби, — почему ее вид нас так сильно пугает... — Боже мой, да кто бы не испугался? — Да нет, я имею в виду, что хочу знать, что, в конце концов, происходит. В общем-то, ничего... Что-то вроде куклы-марионетки, которая передвигается по комнате сама по себе. Думаю все же, она делает это не сама, всему виной полтергейст. — А вот это действительно хорошая мысль. — Да, но, по правде сказать, мне в это не слишком верится. Пожалуй... пожалуй дело все-таки в кукле. — Ты уверена, что действительно не знаешь, откуда она взялась? — Не имею ни малейшего представления, — ответила Алисия. — И чем больше думаю об этом, тем больше уверена, что я ее не покупала и никто мне ее не дарил. Думаю, она... понимаешь, она просто пришла. — И ты думаешь, она... когда-нибудь уйдет? — По правде говоря, — заметила Алисия, — мне трудно представить, зачем бы ей... она получила все, что хотела. Но скоро выяснилось, что кукла получила еще не все. Когда Сибилла вошла в демонстрационную комнату ранним утром следующего дня, то буквально онемела от удивления. Придя в себя, она выскочила на лестницу и принялась звать мисс Кумби, которая почему-то задержалась в спальне. — В чем дело? — спросила та, спускаясь по лестнице. У нее разыгрался ревматизм, правое колено болело, и в то утро она слегка прихрамывала. — Сибилла, что с тобою случилось? — Смотри. Смотри, до чего дошло дело на этот раз. Они стояли в дверях демонстрационной комнаты. На диване, облокотившись на валик, в небрежной позе сидела кукла. — Она вышла. Она выбралась из той комнаты! Теперь ей нужна эта. Алисия Кумби присела у двери. — В конце концов, — проговорила она, — кукла захочет получить все ателье. — С нее станется, — поддакнула Сибилла. — Послушай, ты, гадкий, злобный, хитрый звереныш, — проговорила Алисия, обращаясь к кукле. — Ты что, явилась нас донимать? Мы не хотим тебя видеть. Тут ей, да и Сибилле тоже, почудилось, будто кукла слегка шевельнулась. Казалось, это произошло оттого, что ее руки и ноги расслабились еще больше. Длинная вялая рука лежала на валике, отчасти скрывая лицо, и создавалось впечатление, будто кукла подглядывает из-под нее за происходящим. Взгляд был хитрым и злобным. — Жуткая тварь, — содрогнулась Алисия. — Не выношу ее! Не могу больше ее выносить. Вдруг она сделала то, чего Сибилла вовсе не ожидала: стремительно пересекла всю комнату, схватила куклу, подбежала к окну и вышвырнула ее на улицу. Сибилла сперва онемела от ужаса, затем у нее вырвался слабый крик. — Ой, Алисия, не надо было этого делать! Честное слово, не надо было! — Я должна была что-то сделать, — объяснила Алисия Кумби. — Я больше не могла терпеть. Сибилла подошла к стоящей у окна Алисии. Внизу, на мостовой, лежала кукла лицом вниз, безвольно раскинув обмякшие руки и ноги. — Ты ее убила, — прошептала Сибилла. — Не говори вздор... нельзя убить то, что сделано из шелка, бархата, всяческих лоскутков и обрезков. Это невозможно. — Очень даже возможно, — ответила Сибилла. Но тут Алисия увидела такое, от чего у нее перехватило дыхание. — Боже мой! Эта девочка... На мостовой, склонившись над куклой, стояла маленькая оборванка. Она посмотрела налево, затем направо, окидывая взглядом улицу — не особенно многолюдную в этот утренний час, тишина которой нарушалась лишь проезжавшими автомобилями, — затем, словно удовлетворившись увиденным, девочка наклонилась, схватила куклу и побежала через дорогу. — Стой, стой! — закричала Алисия. Затем она обратилась к Сибилле: — Эта девочка не должна брать куклу. Не должна! Эта кукла опасна, в ней заключено зло. Мы должны остановить ее. Однако не им суждено было ее остановить. За них это сделали автомобили. Как раз в этот момент по улице друг за другом проезжали три таксомотора, а им навстречу ехали два фургона. Девочка оказалась заблокирована посередине улицы на островке безопасности. Сибилла ринулась вниз по лестнице, Алисия Кумби — за ней. Проскочив между фургоном и легковой автомашиной, Сибилла и следовавшая за ней по пятам Алисия Кумби попали на островок раньше, чем девочка смогла прорваться на другую сторону. — Ты не можешь взять эту куклу, — воззвала к ней Алисия Кумби, — отдай ее мне. Девочка посмотрела на нее. То была худющая замухрышка лет восьми. Слегка косящие глаза смотрели дерзко и вызывающе. — Отчего я стану ее отдавать? — окрысилась она. — Швырнули из окна, я видела, не отпирайтесь. Если вы ее выбросили, значит, она вам не нужна, так что теперь она моя. — Я куплю тебе другую куклу! — с жаром воскликнула Алисия. — Мы с тобою пойдем в игрушечный магазин, в какой захочешь, и я куплю тебе самую лучшую куклу, какую найдем. Но отдай мне эту. — Нетушки, — заявила девочка. Она обвила руками бархатную куклу, словно защищая ее. — Ты должна ее отдать, — настаивала Сибилла, — она не твоя. И она протянула руки, чтобы забрать куклу у девочки, но тут девочка топнула ножкой, отвернулась и закричала: — Нетушки! Нетушки! Нетушки! Она моя, совсем моя. Я люблю ее. А вы ее не любите. Вы ее ненавидите. Сразу видно, что ненавидите, а то не выбросили бы из окна. Я люблю ее, понятно, вот чего она хочет. Она хочет, чтобы ее любили. А затем, ужом проскальзывая между автомобилями, девочка ринулась через улицу, потом бросилась по тротуару и скрылась из виду прежде, чем две немолодые женщины смогли увернуться от автомобилей и последовать за ней. — Сбежала, — вздохнула Алисия. — Она сказала, что кукла хочет, чтобы ее любили, — проговорила Сибилла. — А может быть, — сказала Алисия, — может быть, она как раз этого и хотела все время... чтобы ее любили... И посреди запруженной автомобилями лондонской улицы две перепуганные женщины обменялись долгим взглядом.
© Copyright: Владимир Чадов, 2008.
Другие статьи в литературном дневнике:
|