***Деймон Найт
Damon Knight Деймон Найт Времени хватит на всёпрофиль удален На фоне серых стен и панели управления сиял обзорный экран. Лето. Полдень. Листва. — Вот то самое место, — прозвучал в ушах Фогеля мальчишеский голос. Старик слегка тронул ручку управления, и точка обзора замерла футах в двадцати над землей. Кленовая листва на экране покачивалась под легким ветерком. Лежавшая внизу тропа едва различалась в густой тени. Изображение на небольшом экранчике выглядело столь реально, что казалось — можно пролезть в рамку и опуститься под залитые солнечным светом деревья. В комнату проникало теплое дыхание ветерка. — Я смог бы пройти там с завязанными глазами, — снова услышал старик голос Джимми. Мальчик ерзал на стуле, руки у него на коленях то и дело сжимались в кулаки. — Помню, мы все стояли кружком перед деревенской аптекой, и кто-то из ребят предложил: пойдем купаться. Тогда мы пустились бегом через весь поселок, и первое, что я сообразил, — направлялись мы не на пляж, а к старой каменоломне. Листва заплясала перед их глазами, когда ветер дунул сильнее. — Сейчас они появятся, — сказал Джимми. — Если, конечно, время выбрано верно. — Джимми обратил взгляд к индикаторам на приборной доске, и высокий мальчишеский голос прочел: — Двадцать восьмое мая тысяча девятьсот шестидесятого года. Одиннадцать ноль девять тридцать две секунды. Утро. И неожиданно взвизгнул: — Вот они! На экране под деревьями замелькали бегущие тела. Фогель увидел голые загорелые спины, майки, футболки. В стайке было восемь или девять мальчишек, все лет до двенадцати; тащившийся позади худой темноволосый мальчуган казался немного младше. Он помедлил, его обращенное вверх бледное лицо стало ясно различимо в это мгновение сквозь листву. Затем повернулся и исчез в трепещущей на ветру темно-зеленой листве. — Вот и я. — Голос Джимми срывался. — Теперь мы карабкаемся вверх по склону к каменоломне. Там темнотища кромешная, а старых елей столько, что неба не видно. Мох там как холодная грязь, а мы босиком. — Постарайтесь расслабиться, — осторожно посоветовал Фогель. — Или, может, отложим? — Нет, сейчас, — судорожно выговорил Джимми. Затем голос его выровнялся. — Я немножко волнуюсь, но кажется, я смогу. Я ведь тогда не то чтобы взаправду испугался. Просто так получилось. Мне не дали времени приготовиться. — Для этого и существует машина, — успокаивающим тоном заметил Фогель. — Времени у нас вагон — хватит на все, что пожелаешь. — Я знаю, — как-то неуверенно отозвался Джимми. Фогель вздохнул. Дневные часы утомляли его. Да и в работу свою старик уже не особенно верил. Работа есть работа, тем более, кто знает, может, кому-то и удастся помочь. Только все не так просто, как казалось этим самонадеянным юнцам. На экране что-то промелькнуло. Джимми так и впился в него взором. В поле зрения ворвался мальчик — тот самый, что бежал последним. Он неловко размазывал слезы по щекам, исцарапанным в подлеске, и мотал головой. Вскоре качающиеся ветви сомкнулись за ним. Джимми медленно разжал кулаки. — Вот и я, — раздался полный горечи голос. — Убегаю. И реву, как малое дитя. Паучьи пальцы Фогеля потянулись к ручкам управления. Точка обзора медленно сползла вниз. Целые галактики зеленой листвы прошуршали мимо, будто яркий дым, а затем все замерло — теперь они смотрели на тенистую тропу, нависая над ней в пяти футах от земли. — Ты готов? — осторожно спросил Фогель. — Конечно, — отозвался Джимми — как прежде, тонким, слабым голоском.
Джимми пустился вверх по тропе. Через несколько мгновений сердце бешено заколотилось. Как же он ненавидел их — всех этих пацанов с самодовольно ухмыляющимися рожами! Сейчас они там, наверху, поджидают его. Но в этот раз он им покажет. А потом, когда все закончится, ненависть понемногу отпустит. Это точно. Только, Боже милостивый, как же он их теперь ненавидит! Джимми карабкался во мраке под елями, утопая ногами в густом мху. На какое-то мимолетное мгновение он пожалел, что пришел. Но послать его сюда обошлось родителям в тысячу долларов. Джимми предоставили великолепный шанс — и он ни за что его не упустит. Теперь уже слышны были глухие и призывные голоса мальчиков — и холодный всплеск, когда кто-то из них нырнул. В ожесточенной ненависти Джимми взобрался туда, где открывался вид на глубокую мрачную пропасть старой каменоломни. Видел он и крошечные фигурки детей — там, на другой стороне, и оползень на склоне — единственное место, где можно выбраться из воды. Мокрые, мальчики расселись на камнях, дрожа от холода. Он увидел мертвую ель, что лежала наклонно на краю каменоломни; спутанные корни ее висели в воздухе. Ствол казался серебристо-серым; у основания — наверное, в фут толщиной. Упала она вертикально вниз на стену — старое дерево с торчащими обрубками ветвей — а макушка застряла в трещине. Ниже ели был целый ряд уступов, которые позволяли спуститься до самой воды. Но сначала требовалось пройти по мертвому дереву. Джимми взбирался по толстым искривленным корням, стараясь не думать о жуткой пропасти. А там, на другой стороне, маячили бледные пятна лиц. Они поднимали глаза, они смотрят на него! Теперь Джимми живо припомнил, как все было тогда: цепочка мальчиков спускается по дереву, руки раскачиваются в поисках равновесия, босые ноги осторожно ступают по шершавому стволу. Если бы только его не оставили последним! Джимми шагнул на ствол. Затем, сам того не желая, бросил взгляд вниз — и увидел разверзшуюся пропасть: черную воду и скалы. Дерево покачивалось. Джимми попытался сделать следующий шаг и понял, что не может. Все было в точности как тогда — и теперь до него дошло, что по этому дереву просто невозможно пройти. Обязательно поскользнешься и упадешь вниз, мимо скалистого утеса — вниз, в холодную воду. Прикованный к стволу меж небом и каменоломней, он мог сколько угодно втолковывать себе, что у него все получится, как и у остальных мальчишек, — это ни капли не помогало. Но что толку в уговорах, когда совершенно ясно — когда каждому должно быть ясно — это невозможно. А там, внизу, холодно и безмолвно ждали мальчики. Джимми медленно отступил. Как горели на его щеках слезы ненависти к самому себе! Джимми перелез через выгибающиеся дугой корни и пустился прочь от каменоломни, отчетливо слыша далекие крики за спиной — они звенели ему вслед, пока он, спотыкаясь, ковылял по тропе. — Не стоит так расстраиваться, — безразлично произнес Фогель. — Может, в этот раз ты просто был не готов. Джимми ожесточенно вытер ладонью глаза. — Не готов, — пробормотал он. — Мне казалось, что смогу, но... Наверное, слишком нервничал — вот и все. — А может... — Фогель заколебался. — Некоторые люди считают, что лучше забыть о прошлом и решать наши проблемы в настоящем. Джимми изумленно раскрыл глаза. — Теперь я уже не могу сдаться! — воскликнул он и возбужденно встал. — Иначе вся моя жизнь будет разбита... Знаете, мистер Фогель, никогда не думал, что услышу от вас такое. То есть я хочу сказать, что сама суть машины... и всего остального... — Знаю, — отозвался Фогель. — Прошлое можно изменить. Школьник может пересдать экзамен. Влюбленный может еще раз сделать предложение. Слова, о которых вспомнили слишком поздно, могут быть сказаны. Раньше и я так думал. — Старик изобразил на лице улыбку. — Как в карточной игре. Если не нравятся карты, которые имеешь на руках, можно взять другие, потом следующие... — Верно, — кивнул Джимми, успокоившись. — И если так подойти к делу, то как я могу проиграть? Фогель не ответил — лишь учтиво поднялся с места, собираясь проводить Джимми до двери. — Значит, увидимся завтра, мистер Фогель, — бросил Джимми напоследок. Фогель взглянул на календарь, висевший на стене; там стояло двадцать первое апреля 1978 года. — Да, конечно, — ответил он. Уже в дверях Джимми обернулся к нему — бледный, худощавый тридцатилетний мужчина, в безвольных глазах которого светилась безмолвная просьба... — Ведь там всегда завтра — правда, мистер Фогель? — спросил Джимми. — Да, — устало согласился Фогель. — Там всегда завтра. Примечания
© Copyright: Владимир Чадов, 2008.
Другие статьи в литературном дневнике:
|