Сергей Иванов. Зимняя девочкаУБИЙЦА Она снимала в прихожей сапоги, когда бабушка выглянула из кухни. Лицо такое, что… будь готовой ко всему! Но жизнь не угадаешь. И в этом Таня убедилась уже через секунду. — Тебе мальчик звонил! Нет, жизнь ни за что не угадаешь. Она как ноты: «до»… А потом ни с того ни с сего — «соль»! А дальше опять «до», а дальше «ми», «фа»!.. И ты стоишь, плечами пожимая; это все зачем?.. А получается мелодия. Только сейчас, увы, получалась мелодия, от которой Тане приходилось краснеть. — И… и чего, баб? — Да рановато, милая! — Она вроде шутила, а вроде и нет. Тут и зазвонил телефон. — Тебя! — И бабушка ушла на кухню. Чувствуя сквозь колготки бугры и щербины родного пола, Таня побежала в большую комнату: — Але… — Я понял: это ты украла! — крикнул Вадим. И Таня легко увидела его в съехавшей на бок шапке, с черным синяком под глазом. Стоял и царапал ключом стену телефонной будки. — Во-первых, я отдала ее в библиотеку! Это был хороший ответ. Кое-кого мог бы поучить вести себя! — Дура! Никогда не суйся в чужие дела! Усвоила, нет, что ты дура набитая?.. Только не клади трубку, а то не узнаешь самого интересного. — Спасибо большое. Я уже, честное слово, все узнала! — Это она хотела сказать с презрением. Да, к сожалению, не всем оно удается. И получилась только обида. Но Вадиму-то было плевать на ее голос. Он мчался, как метеорит по небу, и весь горел на лету: — Знаешь, кто ты на самом деле? Убийца! Существуют слова до ужаса от тебя далекие. Скажем, «водолаз». Мечтай не мечтай, все равно водолазом не станешь и никто водолазом никогда тебя не назовет. Или там купец. Тоже ведь невозможно себя представить купчиной или… купчихой… И это вот мерзкое слово тоже было неприменимо к Тане — так ей казалось всегда… Нет, не казалось — это было наверняка! Теперь вдруг ее назвали _убийцей_. — Я сейчас приду, — она прошептала. И почувствовала, что какие-то особенно холодные слезы ползут по ее щекам. Бабушка все оставалась на кухне, поэтому Тане ничего не надо было объяснять, она просто выбежала на улицу… И остановилась, опомнилась: в одном платье, на ногах только колготы… Дело не в холоде, а в том, как сразу все удивятся, испугаются. Хорошо, что кругом никого! Легонько подпрыгнула… Трудно ли ей было долететь до родного окошка… Но еще на лету жуткий испуг схватил ее: «А вдруг бабушка…» Тут она и вошла! — Таня?.. Ты что на подоконнике делаешь? — Я… бабушк… форточку хотела прикрыть. Дует чего-то… — А что колготки в снегу? — Тут увидела растерянное Танино лицо: — Ну, ничего, ничего… Просто не делай так больше. ВАДИМ И ЕГО ДОЧЬ Вадим стоял в будке около кино «Спартак»: шапка, съехавшая на ухо, фингал под левым глазом — в общем, все точно. Только про пальто она забыла — две пуговицы расстегнуты, а две другие вырваны с мясом… И к этому «летчику» она бы вышла из-за тороса и помахала б рукой — пусть он ее увидит. Но знала: Вадим не станет полярником, а главное — никогда не будет ее искать… Тане представился денек, отделенный от этого дня многими и многими годами. Вадим идет с дочерью. Наверное, из детского сада. Так же вечернее солнышко досвечивает, как сейчас, и метель, тоже как сейчас, крутит не торопясь, подсыпает под ноги снежку. И Таня — невидимая, неслышимая — бежит им навстречу: «Это я! Это я!» Но не может докричаться, не может попасться им на глаза… Так иногда бывает во сне, и, может, Таня просто вспоминает сейчас сон?.. Вадим по-прежнему ведет за руку свою дочь. «Пап, — она говорит, — смотри, как снег красиво переливается!» — И показывает прямо на Таню. «Где снег? — говорит Вадим. Он и дочку-то свою не замечает, он все думает, думает. — Переливается?.. А, верно…» Вадим увидел быстро шагавшую к нему Таню: — Слушай, как ты меня нашла? — Но спросил это без радости, без удивления, а просто как ученый, который оторвался от микроскопа: мол, во, надо же, новая бактерия появилась! Посмотрел на Таню, задумчиво изучая — правда, как на бактерию: — Ну, отвечай! Таня подумала наврать. Причем что-то нескладное, длинное: якобы Гришка всегда звонит ей из этого автомата… Она просто пожала плечами. Вадим прищурился, закусил губу, так стоял некоторое время. — Я не собираюсь узнавать, как ты залезла ко мне в квартиру и как ты своим рассказом усыпила Гриху-дурака. И как ты меня нашла… Мне чихать на это! Поняла? Я не собираюсь тобой восхищаться. Кто ты и как ты — да будь кем хочешь. Я с вами в эти игры про сказки не играю. — Ну и не играй, — пролепетала она. — Тебя не заставляют… — Помолчи! И послушай… Сумела мне все испортить, сумей поправить… Хоть фокусы индийские показывай, а мне нужно, чтобы она осталась жива. Таня, стоявшая до этого с опущенной головой, быстро глянула на Вадима: — А?! — Ворона-кума! © Copyright: Тот Кто Сегодня За Сказочника, 2015.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
