Шпаргалка

Конец учебного года. Из-за новых чувств в груди еле пережила зиму. Пока Светик болела, часто задерживалась в школе, чтобы мальчишки не могли провожать меня домой.

Поделюсь секретом, что дружила я с мальчишками. Что делать, если у меня во дворе и на улице девочек было по пальцам насчитать и все моложе меня.
 
Одна единственная подружка Светка попала в больницу с острым аппендицитом. Навещать ее мы приходили целой компанией. Ванька как всегда шутил, забывая, что девочке больно смеяться. Я хлопала его по спине и видела, как Лерка при этом хмурит брови. Хмурь, хмурь это лучше, чем бросать на меня взгляды украдкой. Думает я не вижу.

Обратила внимание, что лучший друг Ванька тоже как-то по-особенному стал смотреть на меня. От этих взглядов в мою голову забредали странные мысли и желания. Сердце сжималось в груди испуганным зверьком. Чего я ждала - сама не знала.

Такое состояние души и сердца меня совсем не радовало. Я реже стала играть с мальчишками в футбол. Не потому, что не хотела, а просто они порою тайком убегали от меня в спортзал, даже не предложив пойти с ними.

С наступлением весны не приглашали, как раньше, встать в ворота если затевали очередную встречу. Всё время сторонились.

Рассердившись на мальчишек, я налегла на учёбу. Никуда вы от меня не денетесь, всё равно попросите тетрадку списать.

Украдкой замеченные взгляды – осторожные, задумчивые и в то же время внимательные, грели мою душу. Я словно солнечных зайчиков ловила. Меня радовало восхищенное Леркино состояние, с оттенком рвущейся наружу нежности.

Неужели это взгляды юного мужчины? Почему он не остался в детстве? Почему стремительными шагами шагнул в юность, даже не спросив меня, хочу ли я этого? Как мне к нему теперь относиться?

Я в волнении открывала в себе новые чувства… И, наверное, не надо вам объяснять, что тревожными стали мои сны. Я стала бояться отвечать у доски. Он уставится своими серо-зелеными глазищами, а у меня язык заплетается… Краснею и бледнею, ужас-то какой, и ничего не могу с собой поделать. Обидно до слёз.

А Ванька? А он совсем перестал делать уроки. Придёт утром пораньше и ждет, когда я протяну ему свои тетрадки. Слишком долго держит мою руку, заставляя покраснеть и опустить глаза.

Отношения к женщинам-учителям у него резко изменились. Ни одного грубого слова, каждый понедельник новый букет цветов. Что он будет делать зима на дворе, где возьмёт цветы? - думала я.

Улыбнулась и вспомнила, что как-то раз он зимой в горшке вырастил для меня подснежники. Воспоминания о цветах накрыли меня горячей волной.

Раньше Ванька ни одного цветочного горшка не пропускал, чтобы не отщипнуть листок и не отправить его в рот. Морщился, но жевал. Как только не отравился. Как-то раз хотела предложить ему кактус попробовать, а потом сама испугалась. А что, он мог бы, не раздумывая.

Если раньше я с чистой совестью отдавала ему свой портфель, то теперь после уроков пулей вылетала из класса. Не хочу, чтобы он преданно его носил и вообще видеть его не хочу, ни его, ни Лерку.

Я так запуталась в своих чувствах и отношениях, что впервые вошла в класс со звонком. Бывший лучший друг не успел списать физику. Конечно бывший, а как его ещё можно называть.

Ещё чуть-чуть и нас начнут обзывать жених и невеста… О, пусть только попробуют! Драться старшекласснице не пристало, но я что-нибудь придумаю.

Сколько не прячься за спины товарищей, но у учителя особый дар. Он прекрасно видит, кто не готов к уроку. И вот Ванька у доски. Пока плывёт, но чувствует моё сердце, не долго ему плавать осталось, скоро пойдёт ко дну как Титаник. Пора бросать спасательный круг. В помощи утопающему никогда не отказывала, а друга надо спасать. Я же себе не прощу, если он «утонет» у меня на глазах. Быстро пишу шпаргалку, натягиваю резинку и…

Учитель поднял голову от журнала...
О, ужас! Попадаю ему прямо в лоб.

Вадим Петрович хватается за ушибленное место. Я начинаю краснеть и опускаю голову. Этого не может быть. Промазала. Впервые в жизни промазала.

- Кто это сделал? - набатом стучит у меня в висках.
В классе тишина.
Не встану. Ни за что не встану и не признаюсь...

- Я спрашиваю, кто это сделал?
Пока учитель разбирается с нами. Ванька подбирает записку и быстро пишет на доске решение задачи.

С последней парты у окна поднимается Лерка.
- Это я, - говорит он.
- Валерий, вы приняли меня за ворону?
- Нет, я…
- Иди к доске.

Кто бы мог подумать. Красавчик Лерка и такой поступок. За него я не волнуюсь. Он почти отличник.

Как пролетели остальные уроки, так и не заметила. Я что-то писала, что-то отвечала у доски, под любопытными взглядами одноклассников, не обращая на них никакого внимания. Все мысли мои были заняты Леркой.

После уроков дождалась его у раздевалки.
- Зачем ты это сделал?
- Понимаешь, если бы стрелял Ванька, он попал бы физику в затылок, а так… Давай портфель.

Я протягиваю ему свой портфель. Мы вместе идём из школы и смеёмся над этой историей. Нас догоняет Ванька.

- Лерка, ты молодчина. Не мог же я сказать, что это моя нечаянная выходка.
- Ага, нечаянная, - смеется Лерка.
- Всё, с этой минуты я больше не позволю тебе списывать. На носу экзамены.
- Идёмте лучше смолить лодку, предлагает Ванька.

Трепетная черёмуховая весна обступила нас со всех сторон. Белые кораблики облаков манили по бесконечной реке жизни. С нами прощалось детство, и мы старались запомнить его на всю жизнь.
Продолжение следует.