Суббота

                                       
    « Господи, ну зачем я согласился ехать в эту дыру. Спал бы сейчас в своей постели, никто и не подумал бы будить меня в субботу. Ну, зачем мне эта рыбалка?» - изводил  себя Павел, натягивая рубашку. Виталий Семенович пил чай и торопил Павла. Полина Ивановна  гремела кастрюлями у печки.

    Ничего хорошего этот день не сулил. Коллега по научному отделу, товарищ со  студенческих лет  Виталий  года  два  назад  увлекся  рыбалкой  и  теперь  другого  досуга  не  признает. «Но  причем  здесь  я? – молча  злился  Павел, раскаиваясь, что  позволил  уговорить  себя  ехать  на  эту  дурацкую  рыбалку. « Ведь  надо  проснуться  ни  свет – ни  заря, губить  субботу  ранним  подъемом», - не  переставал  он  корить  себя. Павел  твердо  был  убежден, что  все  живое  на  земле, особенно  человек,  должно  просыпаться  само  по  себе,  по  своим  внутренним  часам, а  не  по  будильнику. Сон  прерывать  нельзя,  организм  сам  должен  проснуться.  Если  организм  живет  по  внутренним  часам,  человек  будет  долгожителем. И  доживет  до  150  лет. Срок, на  который  человек  рассчитан  природой, уверяют  многие  ученые. А  то  ведь  с  нежных  лет  ребенка  полусонного  ведут  в  садик,  потом  11  лет  ходит   невыспавшийся  в  школу. Потом  всю  оставшуюся  жизнь  по  будильнику  ходит  на  работу. Ну,  разве  будет  человек  здоровым  и  долгожителем? Да  никогда. А, может, человеку  и  надо –то  всего  на  полчаса – час  поспать  дольше. Другое  дело,  когда  люди  сами  просыпаются  в  пять – шесть  утра. «Жаворонки». Им  будильник  не  нужен. Не  долгожители?  Да  тоже  не  досыпают:  поскольку  рано  встают,  надо  пораньше   и  спать  ложиться. Где там! Все дела.

        Свой  досуг  Павел  посвящал  рисованию:  маслом  и  акварелью  писал  пейзажи. Это  было  его  увлечением. Рисовал  с  натуры,  иногда  сам  придумывал  пейзажи. Жили  они  вдвоем  с  мамой. В  квартире  на  стенах  всюду  висели  пейзажи. Многое  дарил  и  друзьям. Но  ни  рассветов, ни  восходов  на  его  работах  не  было. Раннее  утро  у  него  было  для  сна,  не  для  пейзажей.

  Дружили  они  с  Виталием  со  студенческой  скамьи,  и  сложилось  так,  что  и  в  НИИ  оказались  рядом. Только  Виталия  все  звали  по  отчеству.  Наверное,  внешне  солидно  выглядел.  А  Павла  по  имени. Выглядел  моложаво.

      Виталий  был  женат. Его  жена  Галина  завидовала  подругам, у  которых  мужья  не  пропускали  футбольные  и  хоккейные  матчи  по  телевизору  и  смотрели  их  дома,  на  диване.  Она  этим  подругам  растолковывала: «Вы  не  цените  своего  счастья. Подумаешь,  смотрит  футбол. Ну  и  пусть  две  дюжины  здоровенных  мужиков  бегают, как  дурни, по  полю  за  бедным  мячом, пинают  его, головой  молотят. Ну  и  пусть смотрит. Зато  он  вот  здесь,  при  тебе. А  я  все  гадаю, где  мой  рыбак,  как  он  там, с  кем?»  А  когда  Виталий  в  одну  из  поездок  с  женой  к  ее  маме  Полине  Ивановне  нашел  удачливое  для  ужения  место  около  их  села,  волнений  у  Галины  поубавилось  наполовину. Да  и  по  хозяйству  он  всегда  поможет  теще. Приезжали  они   к  ней  то  вдвоем  с  Галиной, то  он  один, смотря  по  обстоятельствам. А  тут  вот  решил, что  пусть  и  Павел  увидит  красоту  здешних  мест, вкусит  удовольствия  от  рыбалки.

        Вышли  из  дома  до  восхода  солнца. Роса  на  траве  крупная, сплошная. В  низинах  плавал  туман. Тишина- а – а . Даже  собаки  молчат. Виталий  в  радушном  настроении  и  с  веселым  лицом  шагал  размашисто. В  левой  руке  нес  свои  снасти, правой  от  хорошего  настроения  порой  вычерчивал  по  воздуху  кренделя. Посматривал  во  все  стороны. Справа  лес, будто  еще  дремлющий, слева  поля. Из  всего  растущего  на  полях  Виталий  только  и  мог  определить: «Вот  это  овес. А  на  том  поле  то  ли  рожь, то  ли  пшеница. Ах, какие  мы  городские  все – таки  дилетанты.  То  ли  будущие  батоны  растут,  то  ли  будущие  ржаные  буханки?   Не  знаю.  Нехорошо».
Впереди  угадывалась  речная  долина, где  они  и  выберут  себе  место  для  рыбалки.      Павел  шел  серьезный, смирившийся  с  ситуацией. «Художник, посмотри  на  эту  красоту, дыши  полной  грудью, запоминай. Месяц  будешь  с  удовольствием  вспоминать «, - раззадоривал  его  Виталий.

 «Ну, посмотрел. Холод, сырость, серость. Бр-р –р. Я  даже  на  полотнах  не  люблю  смотреть  на рассвет», - отбивался  Павел.

    И вот  через  полчаса  они  на  месте. Это  был  речной  залив, рыбаки  называют  его  «заводь». Кое – где  у  берегов  камыш,  кустарник. Лучшего  места  для  рыбалки  и  не  придумаешь. «Красота  эта  порой  даже  мешает  мне  удить, - скороговоркой  сказал  Виталий, -  Солнце  вот  повыше  поднимется,  ну  хоть  караул  кричи  от  восторга. Да  еще  тишина, и  никого». И  действительно  этот  уголок  за  поворотом  реки  был  неправдоподобно  живописен. За  спиной  вплотную  лес. Да  еще  какой  лес! Как  будто  не  дальнее  Подмосковье, а  Сибирь. Там  ведь  тоже  есть  смешанные  леса. За  рекой  на  том  берегу  то  ли  поле, то  ли  огромная  поляна, какой-то холм,  дальше  темный  лес. Тишину  нарушали  только  птичьи  голоса  да  журчавшая где – то   на  перекате  вода.

     Из  ближних  кустов  Виталий  выкатил  пенек  для  сиденья,  припрятанный  им, чтобы  никто  не  поколол  на  дрова  для  костра. А  принесенный  крошечный  складной  стульчик  отдал  Павлу. Рядом  с  пеньком  поставил  баночку  с  червями, потом  бидончиком  зачерпнул  воды  и  тоже  разместил  рядышком. Две  рогатины, опоры  для  удочек,  стояли  здесь  постоянно  и  устойчиво,  как  будто  на  века. Бросил  в  воду  пару  горстей  распаренной  крупы. Приготовил  удочку  и  спиннинг,  который  Галина  называла  его  «навороченной»  игрушкой. Все.  Можно  закидывать  снасти. Но  прежде  помог  устроиться  чуть  дальше  по  берегу  Павлу. Тот  уже  оттаял  и  проявлял  интерес  к  ужению. Впереди  река  энергично  и  не спешно  катила  свои  воды, а    здесь  у  берега  заводи, заросшего    травой, кустиками, вода  казалась  неподвижной. Это  только  казалось. Поплавки  через  какое – то  время  уплывали  вправо,  причем  навстречу  течению  реки. Потом  Виталий  ему  объяснит, что  вода  в  заводи  может  быть  неподвижной, а  может  иметь  встречное  с  рекой  течение.

     Павел  услышал, как  у  друга  в  воду смачно  плюхнулось  грузило,  и  сам  начал  разматывать  одну,  потом  вторую  удочку. Глянул  в  сторону  Виталия. Тот, закинув  и  пристроив  удочку, теперь  занялся  спиннингом,  молча  рассуждая: « Уж  окуньков  и  плотвы  наберем, думаю. А  повезет, так  и  щучку  прищучим».

     И вот все,что нужно, разложено, насажено, закинуто. Началось ожидание, томление   и тут же - лирика  в  душе. Время от времени, отрывая взгляд от поплавка, от воды,  Виталий смотрел на тот берег, на заросший холм, как  будто  съежившийся  от  времени  и  плавно  переходящий  в  поле. В  каждый  свой  приезд  Виталий  оглядывал  его, гадал, что  это  такое:  «А  вдруг  это  древний  славянский  курган?  …Какая  кругом  красота.  Галина  выросла  здесь  и  школу  окончила.  Большое,  старинное  село  было.  Да…было.  А  теперь  опустело.  Не  буду  об  этом  думать,  портить  себе  рыбалку».

    Павел  в  это  время  тоже  размышлял: « Необычное  место: красота, река, заводь, рыбное  место, а  никого. Странно. И  деревня  всего  в  двух -  трех  километрах. Правда, полупустая.  …А  вот, кто – то  идет». По  тропинке  из – за  кустов  вышли  мужчина  и  мальчишка  с  удочками  в  руках. Постояли, осмотрелись, прошли  по  берегу  в  дальнее  место  и  начали  готовить  удочки.  Верно  говорят,  «рыбак  для  рыбака,  что  щука  для  судака».  Рядом  не  охотятся.

    Солнце  все  выкатывалось  и выкатывалось, косыми  лучами  испаряя  росу. « Ах, какое  место! Благодать!  Отдыхай - а- ай  душа, - настроился  на  отдых  Павел, -  Можно  и  субботу  потратить  на  это».  Он  первым  открыл  лов; и  хотя  не  знал, что  поймал, пескаря  ли,  плотву  или  окуня, но  с  удовольствием  отправил  улов  в  ведерко. Вспомнились  наставления  Виталия: « На  окуней  рыбачить  просто,  они  нахальные,  особо  не  осторожничают,  сразу  хватают»  и  решил,  что  это  окунь.  Закинул  удочку,   потом  издали  увидел, Виталий  тоже  что – то  снял  с  крючка  спиннинга, но  тут  же  почти  бросив  его  у  ног,  выдернул  удочку. И  на  ней  трепыхалась  рыба. Павел  присел  на  стульчик, рассеяно  уставился  на  поплавки. Хорошо!  Вот  опять  дернулся  поплавок.  Рано  выдернул  удочку.  Пусто.    А  вот  забеспокоился  поплавок  второй  удочки.  Есть!  Здорово, не  мелочь  на  крючке.  Клевало  совсем  неплохо,  и  это  было  приятно.  Присесть,  пофилосовствовать   удавалось  лишь  ненадолго.  На  часы  и  не  хотелось  смотреть.

   Подошел  Виталий, заглянул  в  ведерко, почему – то  присвистнул  и  сказал, что  попробует за той высокой осокой щуку подманить.  Павел  только  и  успел  головой  кивнуть - поплавок  опять  весело  приплясывал  на  воде.  Выдернул  удочку  и  похвалил  себя: «Во  время  подсек,  во,  какая  попалась!»  Рыбка  блестела  чешуей,  мотаясь  на  леске,  радостью  наполняя  сердце  рыбака,  тем  более  новичка.
Солнце  начинало  пригревать, рыбаки  сняли  теплые  свитеры. Павлу  было  интересно  -  и  поплавок  подолгу  не  дремал,  и  вокруг  красота,  и  азарт  пробудился.  Он  вспомнил,  как  Виталий  по  дороге  сюда  процитировал  Антона  Чехова  на  тему  о  рыбалке: «Чудесное  занятие,  вроде  тихого  помешательства.  Самому  приятно  и  никому  не  мешаешь.  И,  главное,  не  надо  думать».  «Надо  же,  наизусть  помнит.  Агита-а-тор», - улыбнулся  Павел.  А  между  тем,  время  не  замечалось, клев  хороший,  не  заскучаешь.

    В  это  время  послышался  голос  Виталия,  громкий  и  настойчивый,  звавший  его.  Павел,  взглянув  на  поплавки,  заспешил  к  другу.  Тот  был  за  густым  камышом,  где  собирался  «прищучить  щуку»   и  обеими  руками,  в  напряжении  держал  удилище.  Увидев  Павла,  негромко  сказал:  «Смотри,  боюсь,  леска  порвется.  Хоть  в  воду  лезь.  На  блесну  попалась.  Японский  городовой,  придется  лезть!  Держи»,  и  передал  другу  удочку.  Быстро  разделся  и  в  носках,  боком  шагнул  в  воду.  Павел,  крепко  держа  удилище,  чувствовал  увесистость  рыбы.

-  Не  дергай  удочку,  только  крепко  держи.

  Двигался  от  берега  осторожно,  потом  ухнулся  на  глубине  и  поплыл  к  месту,  где  металась,  как  он  считал,  щука.  Ушел  с  головой  в  воду,  пошарил  руками – ничего, вынырнул.

- Паш,  потяни  потихоньку  верх.

- Никак.  Боюсь,  леска  порвется  или  удочка  сломается.

- Удочка  не  сломается. Ну, знаешь,  к  себе  по  чуть – чуть  тяни.

    Павел  осторожно  тянул  удилище,  Виталий  бултыхался,  размахивал  руками  в  воде,  считая,  что  подгоняет  щуку  к  берегу.  А  щука  как  будто  и  притихла,  давая  себя  тянуть.  До  берега  оставалось  несколько  метров,  а  вот  и  совсем  мелководье.  Виталий  встал  на  илистое  дно  и  тут  наконец  увидел  в  воде  щуку.  …И  не  поверил  своим  глазам,  такая  большая!  Тут  уж  щука  развернулась.  Как  она  бесновалась!
      
    Виталий  схватил  леску,  поднял  и  …не  смог  удержать:   леска  под  тяжестью  скользила  по  сжатой  ладони.

-  Паша,  тяни  спокойно,  по  чуть – чуть,  к  берегу.   Паша,  я  поймал  кита, - дрожащим  голосом  шептал  Виталий, -  смотри,  прям  бревно.  Он  хватал  щуку,  она  выгибалась  и  опять  плюхалась  в  воду.  Павел  подтягивал  и  подтягивал,  пока  вдвоем  не  выволокли  ее  на  берег.  Они  таращили  на  нее  глаза  и  не  знали,  как  к  ней  подступиться.  Любовались!  Спорили,  будет  она  с  метр  или  нет.  Но  вдруг  неожиданно  щука  взвилась  дугой  и  шлепнулась  в  воду,  утянув  удочку  за  собой.  Виталий,  чертыхаясь,  мигом  бросился  за  ней  в  воду  и  успел  схватить  удилище.  И  снова  потихоньку -  полегоньку  вытянули  щуку  на  берег.  Оттащили  подальше – подальше  от  воды.

-  Все,  не  уйдешь,  нету  дураков, -  ворчал  Виталий,  выворачивая   двузубец  из  пасти.  Запоминай,  дружище  Павел:  «Рыбачить -  это  уметь  рыбу  одурачить».

-  Вить,  сколько  же  здесь  кг?

-  Дома  и  взвесим  и  обмерим. Ух, ты! Сколько  ж  ей  годков?  Смотри,  на  голове  как  будто  бархат.   Мох,  что  ли?

--  Я  вообще  впервые  вижу  щуку  в  воде,  да  еще   такая  крокодилина!

-  Нет,  ты  только  подумай,  похвастать  даже  не  перед  кем.  Паша,  самое  обидное,  нам  не  поверят,  что  поймали  такую  щуку  и  что  бывают  такие  щуки  в  Подмосковье!  Фотоаппарат  лежит  в  машине.  Ладно,  придем,   эту  красавицу  запечатлеем  на  пленку.

-  А  что  с  ней  сейчас – то  делать?  Смотри,  Вить,  она  опять  ускачет  в  воду.   Щука  шлепалась  всем  телом  по  траве,  отдыхала  и  опять  шлепалась.  Виталий  радостный,  взъерошенный, немного  остывший,  снял  с  себя  рубаху,  пошел  к  воде,  намочил  ее,  чуть  отжал  и  быстро  вернулся.  Рубаху  расстелил  на  траве,  кое – как  перекатил  туда  рыбину,  завернул,  с  трудом  поднял,  отнес  за  кочку  и  уложил  в  тень.

- Ну,  повезло!  Теперь  мелочь  ловить  и  не  очень  интересно.

-  А  мне  интересно, -  и  Павел  побежал  к  своим  удочкам.

     Солнце  поднялось  довольно  высоко,  припекало. Клев  затихал,  а  потом  почти  пропал.   В  ведерке  порою  всплескивала  рыба.   Поднял  его  за  дужку: « Ого.  Сколько  же  здесь  будет?  Еще  бы  посидеть,  и  ведерко  полное ».

    Виталий  предложил  собираться  домой.   Начали  свертывать, сматывать  снасти.  Павел  собирался  с  сожалением.  В  деревню  шли,  не  спеша, болтая  о  том – о  сем,  похохатывая – хорошее  настроение  прочно  расположилось  в  душе.

    Полина  Ивановна  уже  поджидала  их:  обед  готов, даже  баньку  истопила. Она  знала  эту  слабость  горожан: в  деревне  да  не  попариться. Перед  баней  она  заставила  их  выпить  по  кружке  козьего  молока. Какая  благодать  эта  русская  баня! Ни  с  чем  не  сравнишь.  Ну,  что  еще  надо  душе?

    А  потом,  пока  они  уставшие  и  разомлевшие  после  бани  отдыхали  в  небольшой  горнице, Полина  Ивановна  собрала  на  стол. Неизысканно, но  вкусно  и  сытно. На  первое – исходили  ароматом   карасики  и  плотвички  в  юшке  на  сковороде. Готовится  это  просто: на  сковороду  кладут  мелкие  очищенные рыбешки, потом  туда  соль, лук, лаврушка, укроп, все  заливается  водой  повыше  рыбы  и  на  огонь. Готовится  5 -7  минут. Главное, утверждает  хозяйка, солить  блюдо  крупной  солью. Очень  вкусно! На  столе  еще  картошка, сметана, яйца  вкрутую  и  свежая  зелень  с  огорода.

- «Парни, может, с  устатку  налить?»

- «Мне  голова  нужна  ясная, без  дури  и  на  работе, и  дома, и  за  рулем», - мягко  сказал  Виталий.

Павел налил себе чуток: « Подустал,  еще  развезет»

- « Не  понимаю, зачем  все  стремятся  в  санаторий? Для  чего? Отдыхать, поправлять  здоровье  надо  вот  здесь. Работа  по  хозяйству, рыбалка, баня  и  вот  такой  простой, здоровый  стол. И,  конечно,  хорошая  книга  перед  сном «, - лениво  убеждал  друга  Виталий.  «Сюда  бы  еще  мольберт», - улыбаясь, добавил  Павел.

- А  Полина  Ивановна, глядя  на  Виталия, думала  свое. Она  радовалась  за  дочь: «Повезло  Гальке  с  мужем. Еще  иногда  ему  гонор  свой  показывает. Да  я  всегда  буду  за  него. На  работе  он  возится  с  чертежами  и  приборами,  а  сюда  приедет, как  мальчишка  за  удочку  и  на  реку. Характером  дельный,  справедливый.  И  деревенской  работы  не  чурается. Золото, а  не  мужик».

   Отдохнув, начали  собираться  домой. Завтра  воскресенье. Дома накопилась  работа  для  мужских  рук:  повесить,  прибить,  передвинуть.  С  Полиной  Ивановной  договорились,  что  в  следующую  субботу  он  приедет  с  Галиной  и  займется  покосом. Для  козы. \Оставили  Полине  Ивановне  окуней. Щуку  она  не  взяла: « Вези  домой,  похвастайся  перед  женой».  Аккуратно  уложили  улов  в  багажник - богатство  для  рыбака.  Хотя  важнее  был  отдых,  впечатления,  чистый  воздух.  Полина  Ивановна  помахала  рукой, подождала,  пока  тронутся,  потом  заперла  калитку.

    Жигули  мягко  катились  по  утрамбованной  дороге. Впереди  была Москва.  Виталий  Семенович  от  души, как  о  наболевшем,  серьезно сказал:  «Русь, пока  на  ней  есть  такие  места  и  в  незабвеньи  деревня,  и  будет  Русью.  Все – таки  деревня  остается  основой  любого  государства. Но  не  бывало  еще  в  России  времени,  чтобы  с  таким  равнодушием  и  неуважением,  как  сейчас,  относились  к  деревне».

- «Впору   становиться  политиком  или  революционером», - хохотнул   Павел.

- «Слушай, Вить, а  где  мы  были?»
- «Село  Иваниха,  река  Осетр».
налил
                                                          
    От автора:  друзей  этих  я  хорошо  знаю,  люди  серьезные,  придумывать  не  будут. А  щука  была  78 см.,  и  Полина  Ивановна  до  сих  пор  об  этом  с  восторгом  рассказывает.