Лайма

     Сразу  было  видно, что  собака  умная  и  воспитанная.  Увидев  нас, она  слегка  присела  и  выжидательно  стала  смотреть  на нас. Взгляд  ее  был  такой,  про  который  можно  сказать  «выразительный  собачий  взгляд  очень  умной  собаки».

    А  вышли  мы  с  соседкой  Татьяной  Михайловной  просто  прогуляться  по  зоне  отдыха. Есть  у  нас  в  городе  такое  понятие  «зона  отдыха».  Это  прилегающая  к  нашему  небольшому  городку  часть  леса  с  прудами.  День  был  солнечный, сухой, но  по – осеннему  прохладный.  Только  вышли  из  подъезда  и  успели  дойти  до  угла,  как  увидели  ее,  собаку – аристократку.  Аристократка -  это  очевидно: грация,  умная  красивая  морда, каштановая  блестящая  шерсть, ухоженность, никакого  заискивания, а  просто  вопрос  в глазах  и  ожидание. В  породах  собак  мы  не  разбираемся,  да  и  не  до  того  было  тогда.  Мы  посмотрели  вокруг,  хозяина  вроде  и  нет  нигде. Постояли,  потом  присели  на  скамейку. Решили  подождать,  пока  собаку  заберет  хозяин. Мы  сидели,  и  собака  сидела,  смотрела  на  нас,  не  отвлекаясь. Может,  почувствовала  наше  внимание  к  ней? Никто  за  ней  не  приходил, ожидание  затягивалось.
 
                                                                                                                       Мы с  Татьяной  Михайловной  решили  пройтись  немного, потом  вернуться,  посмотреть. Красавица  посмотрела  нам  вслед, встала  и  неспеша  на  расстоянии  пошла  за  нами.  Так  и  гуляли  втроем.  Далеко мы не  уходили, все  надеялись,  что  хозяин  за  ней  придет. Но,  увы. Моцион  наш  подошел  к концу, а мы все тянули  время. Собака  стояла  около  нас. Чего она  ждала?  Или  кого?  Может,  она  голодна?  Часа  через  два  стемнеет.  Куда  она  пойдет  ночью?  Я  поднялась  к  себе  на  третий  этаж, положила  в  пакет  несколько  ложек  плова  с  кусочками мяса  и  вынесла  ей. Собака  не  стала  хватать  еду, а  посмотрела  на  меня, словно,  сказала  спасибо  и  начала  спокойно  есть. Все  съела. Села  рядом. Мы, право, не  знали,  что  делать.  Было  видно, что  собаке  не  хотелось  оставаться  без  нас. Теперь  уже  Татьяна  Михайловна  поднялась  к  себе  и  вынесла  воды  в  мисочке. Лайма (так  потом  мы  стали  называть  ее)  выпила  и  воду.  Что  теперь  делать?   Начинало темнеть.

   Мы  наломали  мягких  веток  с  кустов, устроили  ей  лежанку  под  кустом  свидины,  в  стороне  от  песочницы  и  качелей.   Ей  был виден  наш  подъезд, а  я  могла  бы  из  окна  кухни  видеть  ее.  Теперь  мы  указывали  ей на  ветки  и  говорили:»Не  уходи. Лежи. Жди  хозяина». Команд, положенных  обученной   собаке,  мы  не  знали,  а  по – дилетански  объясняли,  что  от  нее  хотим.  Удивительно  было,  что  она  нас  поняла. Она  не  побежала  за  нами. У  дверей  подъезда  мы  оглянулись: она  сидела  и  смотрела  нам  вслед. Через  несколько  минут  я  увидела  из  своего  окна,  что  Лайма  лежит  на  наших  ветках,  не  свернувшись, как  дворняжка  калачиком,  а  вытянув  передние  лапы  и  положив  на  них  морду. И  смотрела  на  дверь  нашего  подъезда.

     Утром  мне  не  надо  было  спешить  на  работу.  Уже  несколько  месяцев  я  была  на  пенсии. Подойдя  к  окну,  вспомнила  про  Лайму. Выглянула.  Она  лежала,  также  грациозно  вытянув  лапы,  и  смотрела  на  дверь  подъезда.  Приведя  себя  в  порядок,  я  понесла  ей  еду. Увидев  меня,  она  сделала  несколько  шагов  навстречу. Мы  «поздоровались»:  я  ее  погладила,  слегка  потрепала,  она  потерлась  о  мое  колено.  С  аппетитом,  но  неторопливо  поела,  потом  села  и  стала  смотреть  на  меня.  «Ну  что,  нет  твоего  хозяина?  Чья  же  ты  будешь?«   Пока  с  ней  «беседовала»,  появилась  обеспокоенная  Татьяна  Михайловна  тоже  с  завтраком  и  водой  для  нашей  нечаянной  знакомой. Лайма  сытая, но,  видно,  из  вежливости  попробовала  и  этот  второй  завтрак  и,  будто  извиняясь,  посмотрела  на  Татьяну  Михайловну: «Извините,  я  сыта».  Ах,  какая  же  умница!

    Татьяна  Михайловна  с  грустью  мне  поведала  о  том,  как  она  уговаривала  мужа  взять  в  дом  здоровую,  умную,  воспитанную  собаку.  Муж ни  в  какую.  Ну  не  нужна  ему  собака.
    Чем  дольше  общались  мы  с  Лаймой,  тем  сильнее  привязывались  к  ней. И  все  гадали,  то  ли  хозяин  сменил  адрес  и  бросил  ее (в  это  менее  всего  верилось),  то  ли  заболел  и  попал  в  больницу,  то  ли  еще  что – то  случилось.   
         
    Так  прошло  еще  четыре  дня. Мы  выносили  ей  еду,  воду,  следили  по – возможности,  чтоб  дети  не  обижали  ее  Днем  она  куда – то  уходила,  приходила,  опять  уходила.  Но  на  ветки  приходила,  как  домой. Лежала,  сидела,  смотрела  на  резвящихся  детей.  Дети  почти  не  замечали  ее, поскольку  обитала  она  в  сторонке  и  никому  не  мешала.  Мы  с  Татьяной  Михайловной  вздыхали,  ибо  видели,  что  Лайма  грустна,  как  будто  все  время  кого – то  ждет.  То  ли  хозяина,  то  ли  по  нас  скучает,  так  как  всегда ужасно  радовалась  нашему  приходу. Никогда  не  прыгала  при  встрече,  не  клала  лапы  на  плечи,  не  пачкала,  а  лишь  потрется о  ноги  и  в  волнении  то  встанет,  то  сядет.

    За  эти  дни  в  нашем  дворе  случились  два  происшествия. Как – то  после  дождя  пожилая,  очень  полная   женщина  поскользнулась  и  неудачно  упала  да  еще  в  лужу. Как  потом  нам  рассказывали,  женщина  не  могла  подняться  и  заплакала. Лайма  подбежала,  схватила  ее  за  полу  плаща  и  потянула.  А  женщина  кричала  на  нее: «Уйди,   дрянь!» Но  встать  сама  не  могла,  вызывали  скорую. Ну  а  Лайма,  наверное,  хотела  вытащить  ее  из  лужи,  по  крайней  мере,  помогала.  А  другой  случай  такой.  Девочка  лет  семи зазевалась  и  получила  по  голове  удар  качелями.  Сильный  удар.  Упала.  Кожа  на  затылке  рассечена,  кровь  течет. Взрослых  рядом  не  оказалось. Пока    ребятишки  сбегали  за  ее  родителями,  девочка лежала  на  земле  и  стонала.  Лайма   была  на  своем  месте  на  лежанке  из  веток,  видела  все,  подбежала  и  стала  лизать.  Нет,  не  кровь,  а  лицо  девочки,  глаза  ее,  как  будто  приводя  ее  в  чувство.  Говорят,  даже  дети  расчувствовались,  глядя  на  это.
   Время  текло  по  своим  законам,  ни  медленнее,  ни  быстрее.  На  пятый  или  шестой  день  выношу  завтрак,  а  Лаймы  нет  на  месте. Я  достала  из  кустов  миску,  выложила  еду  и  жду.  Лайма  так  и  не  появилась.  Может,  она  здесь  обитала  не  потому,  что  ждала  нас? Может,  здесь  рассталась  с  хозяином  и  ждала  его?  Хозяин  нашел  ее  или  кто – то  другой  увел?  Две  миски  из  кустов  мы  долго  не  убирали.  Что  ж.  Пусть  для  тебя,  умная  собака,  все  сложится  счастливо.
   
    Но  история  эта  имела  продолжение  и  разрешилась  через  два  месяца. Была  зима.  Мягкая,  снежная,  с  оттепелями,  как  все зимы  в  последние  годы. Однажды  звонит  по  телефону  мне  Татьяна  Михайловна: «Видела  Лайму!»  Гуляла  Татьяна  Михайловна  с  мужем,  откуда  ни  возьмись  подбегает  Лайма.  Собака  так  радовалась  встрече,  повизгивала,  что  только  не  могла  сказать: «Здравствуйте,  это  я». Радость, конечно, была  взаимной.  Но  вот  подошел  мужчина  в  спортивной  куртке,  пристегнул  поводок  к  ее  ошейнику,  грубо  прикрикнул  и  повел.   Когда  она  попыталась  оглянуться,  ткнул  ее  кулаком. Тут  уж  возмутился  муж  Татьяны  Михайловны  Степан  Кузьмич : »Зачем  нужна  ему  собака?  Престижная  порода?  Безобразие!» 
 
   И  вот  через  неделю  гуляем  мы  вдвоем  с  Татьяной  Михайловной.  Неожиданно  подлетает  Лайма. Сколько  радости!  Мы  ее  обнимали,  расспрашивали,  только  ничего  она  нам  не  отвечала.  Вдалеке  на  повороте  аллеи  показался  мужчина  в  спортивной  куртке  и  с  поводком.   Тотчас  Лайма,  поскуливая,  присела.  Она  его  боялась!  Татьяну  Михайловну  прорвало: «Лайма,  беги,  туда  беги!!»  И  Лайма  ее  поняла,  нырнула  в  кусты,  куда  ей  показывали.  Ну  как  было  не  поражаться  уму  собаки.  Вот  ради  этого  момента  и  задумала  я  рассказать  об  этой  собаке,  о  ее  понятливости.  Раньше  я  думала: «Ну,  собаки,  ну  гавкают,  ну  стерегут…»  Да  вот  эта  история  тронула  меня  до  донышка.   Мы  пошли  навстречу  мужчине…  «Как  вы  можете  так  грубо  обходиться  с  собакой,  да  еще  с  такой  умницей?»    Что  он  ответил  нам,  не  буду  увековечивать. Но  нас  передернуло.  Мы  утешали  друг  друга: »Да  есть  дурные  люди,  да,  приходится  терпеть  их  пребывание  на  Земле,  и, слава  Богу,  что  можно  не  общаться  с  ними».

   Мы  быстро  дошли  до  поворота,  Татьяна  Михайловна  бросила  мне: «У  следующей  скамейки  ждите  нас».  Там  я  их  и  дождалась. Лайма  и  без  поводка  не  отходила  от  нас.  Там  в  лесу  она  сама  выскочила  на  шепот  Татьяны  Михайловны,  своей  спасительницы.  Дальними  тропинками  мы,  как  партизаны,  вернулись  к  своему  дому.  Лайму  Татьяна  Михайловна  увела  к  себе. Насовсем.  Навсегда.  Степан  Кузьмич  смирился, а  потом  и  очень  подружился  с  собакой.  Всю  неделю  они  выводили  ее  на  улицу  по  темноте.  А  потом  все  вошло  в  свое  русло. И  того  мужчину мы  больше  не  видели.

    Прошла  зима,  прошло  лето,  и  вот  сейчас  еще  одна  зима. Мои  друзья  не  нарадуются  на  Лайму.  Все  высокие  эпитеты  к ней  подходят.  Послушная  и  гордая,  аккуратная  и  все  понимающая.  Кто  был  ее  первым  хозяином,  и  что  с ним  случилось,  мы  уже  не  узнаем.

    Татьяна  Михайловна  любит  рассказывать  мне  о  ней.  В  комнату  Лайма из коридора не входит без  разрешения,  а  встанет  в  дверях  и смотрит на Степана  Кузьмича,  на  телевизор.  Услышит  » иди», войдет и ляжет у его ног. Никогда попусту не гавкнет. На  прогулке  без  поводка  она  не  летит  куда  попало,  а  резвится  неподалеку,  на  виду у Степана  Кузьмича,  оглядывается  на  него,  доволен  ли  он. Услышит «домой», тотчас подходит к нему. И самое  трогательное  и  смешное  для  Татьяны  Михайловны  это  когда  они  возвращаются с  прогулки,  Лайма,  как  и  хозяин,  вытирает  лапы о коврик. Чудеса! Я бы  никогда не поверила в существование таких собак, если бы не видела это собственными глазами. Степан  Кузьмич  стал  чувствовать  себя  много лучше: гораздо больше стал гулять, прибавилось  положительных  эмоций, и  в  его  жизни  неожиданно  появился  такой преданный  друг.  И  я  полюбила  это  прекрасное  животное.

    Тут  самое  время  вспомнить  слова  А. Экзюпери  об  особой  стороне  человеческой  этики: «Ты  всегда  в  ответе  за  всех,  кого  приручил».  К  месту  и  вспомнить  о  высоких  заслугах  собаки  перед  человеком: служба,  охрана,  спасение  людей…   И,  право,  следует  помнить,  насколько  бы  беднее  был  мир  без  собачьего  роду – племени.