Повесть о юбилейном банкете

Сентиментально-генеалогическая драма с криминальным уклоном и беседами на эзотерические темы

Часть 1. Адриан Лоусон.

Глава 1.1  80-е годы 20 века.

   Врач жизнерадостно сообщил: «все в порядке, процесс идет, как по учебнику». Говорить он мог, что угодно, Норме происходящее представлялось концом времен. Но, слава Богу, теперь все позади, и на свет появился крупный, смуглый, горластый Адриан Карради.

   Имя для сына ей выбирать не пришлось, братья заранее решили: первых сыновей назовут Адрианами, первых дочерей – Сабинами в честь рано умерших маминых родителей. Норма не спорила, имена яркие, звонкие, ей нравились. Да и спорить было как-то неуместно. Допустим, семью она не «опозорила», не те времена, но и большой радости неожиданная беременность никому не принесла.

   Дети Марата и Марии Вишнек, Рене, Роберт и Норма, особыми школьными успехами не отличались, зато выделялись эффектной внешностью — высокие, светловолосые, с темно-синими глазами. Норма унаследовала еще и длинные черные ресницы. Все трое были похожи на мать, и не только внешне.
   В семье все решения принимал отец, Марат Вишнек. Мария, его юная жена, ушла из Палабрийской музыкальной академии с третьего курса. Небольшое, хотя и очень приятное сопрано все равно не позволило бы ей петь ни Тоску, ни Аиду. А преподавательская деятельность, по мнению мужа, отнимала бы нервы и силы, необходимые для поддержания мира, спокойствия и уюта в доме.

    С оперными именами для сыновей он согласился, коль скоро это король и герцог из «Иоланты», а не какие-нибудь вагнеровские Зигмунд или Зигфрид. Когда через два года после младшего, Роберта, родилась девочка, Марат Вишнек уже был слишком занят стремительно разрастающимся строительным бизнесом и не особенно интересовался, почему, собственно, Норма, а не Ванда, в честь его бабушки.

   Маленький, глубоко скрытый бунт остался незамеченным. И неожиданно повторился через два десятилетия. И снова Марат не уловил, что таким витиеватым способом теперь уже его сыновья предприняли попытку афронта отцовскому единоначалию. Он только искренне удивлялся, почему при таком разнообразии замечательных имен его родственников – Велко, Гродан, Лешек, Троян – все три внука носят одно имя, Адриан.

   Будущее сыновей Марат Вишнек предопределил заранее: Рене станет инженером-строителем,  Роберт — экономистом-бухгалтером с аудиторскими полномочиями. Это хорошо для семейного бизнеса, который мальчикам предстоит унаследовать и развить. Не имело никакого значения, что Рене писал песни и очень хорошо пел. Бог с ним, пускай пока играет: гитара, фортепьяно — для общего развития неплохо. Хотя спорт, конечно, важнее.
   И мечты Роберта о карьере профессионального военного — блажь. Палабрия страна нейтральная, сугубо мирная. Неужто он в Иностранный легион метит? Ха-ха. Адреналин можно расходовать в баскетболе или еще интереснее — в американском футболе. Он в Палабрии на подъеме, да и в колледже пригодится.
   А Норма может заниматься, чем угодно, хоть тем же футболом. Ха-ха.

   Норма и занялась. Не самим футболом, разумеется, но стала членом группы поддержки. С удовольствием разучивала акробатические этюды с подругами и махала помпонами.

   Симпатичная длинноногая блондинка в школе пользовалась заслуженным успехом: не сплетница, не зануда, еще и рисует неплохо. Училась она нормально, прекрасная память позволяла держаться на приличном уровне без особых усилий. При необходимости и братья, и мама помогали написать эссе или решить задачи. О будущем Норма не задумывалась. Ей все нравилось и ничто не привлекало.

   К концу последнего учебного года мама посоветовала сделать выбор. Может быть, педагогический колледж? Стать учительницей младших классов - это мило, необременительно, как раз для ее легкого, веселого нрава, детям с ней должно быть хорошо. Или школа медсестер. Очень серьезная профессия, востребованная всегда и везде, но учиться там непросто. Конечно, для стареющих родителей медицинская специальность дочери оказалась бы предпочтительней, но решать ей, Норме.
   Норма сразу согласилась стать медсестрой. Да ладно, «трудно учиться», она же не тупая, даром что блондинка!

   Вообще-то ей было все едино, как-то не до этого. Она уже год встречалась с тайлбеком школьной команды Леоном Карради. До последнего времени все было вполне невинно: совместные занятия, кино, велосипедные прогулки за город, долгие разговоры. Но сейчас что-то изменилось. Случайные прикосновения вызывали озноб, и хотелось их повторять и разнообразить. Леон уже пытался поцеловать Норму, но она со смехом уклонилась, и неуклюжий поцелуй пришелся куда-то в ухо. Какие колледжи, тут надо думать, как себя вести, до чего можно дойти, чтобы и удержать, и не отпугнуть!

   А на выпускном балу все и случилось. После четырех бокалов шампанского рассудок уступил желанию, и ничто уже не имело значения.
   Норма забеременела и из-за нерегулярного менструального цикла не сразу это поняла. Мама еще несколько лет назад объяснила — такой цикл со сбоями - дело наследственное, неудобно, конечно, но не страшно. Когда Норма спохватилась, было уже поздно вообще о чем-то думать.

   Футболиста Леона Карради, сына владельца двух небольших типографий, красивым не назовешь. Очень темная кожа, густые черные волосы, крупные черты лица – все соразмерно, но не интересно. Наверное, все дело в близко поставленных глазах под широкими нависшими бровями. Рассмотреть выражение этих глаз было невозможно. От всей его могучей фигуры  веяло тревожной силой и сексуальным магнетизмом. Улыбался он хорошо, на левой щеке появлялась ямочка. Идти в колледж парень не собирался, изучать все необходимое, чтобы работать с отцом, можно на месте.

   Конечно, не идеальная пара для любимой дочери, но и явным мезальянсом брак тоже не казался.
   Марат Вишнек купил квартиру не очень далеко от собственного особняка, Карради старшие обставили ее, братья Нормы, Рене и Роберт, подарили оборудование кухни.
   Свадьбу сыграли нешумную, но веселую и без надрыва. Невеста совершенно очаровательна, жених, смуглой глыбой нависавший над ней, выглядел ошеломленным, но вполне смирившимся. В свадебное путешествие они поехали в Италию.

   Норма с азартом занялась домашним хозяйством. Ей удавалось все. Удачно подбирались ткани для чехлов и штор. Книги не выглядели элементом декора, но в то же время гостиную украшали. Чайный сервиз хоть и стоял за стеклом, но использовался отнюдь не только для гостей. О кухне и говорить нечего, царство чистоты при полной функциональности. Декоративные элементы присутствуют, но ни в коем случае не на рабочем столе.

   Леон работал в типографии с утра до вечера. К этому времени он, конечно, уже владел искусством управления, но отец планировал реорганизацию, и работы оставалось невпроворот.
И еще три раза в неделю Леон играл в футбол. Пятерых оставшихся в Армилоне членов бывшей команды-победительницы с удовольствием пригрел любительский клуб «Армилонская Армада». В общем, в домашние дела Леон не вмешивался.

   Норма сама обустроила детскую, пока все белое. Она уверена, родится мальчик, но покупку голубого (или все-таки розового) отложила до шестого месяца, когда можно будет однозначно определить — Адриан или все-таки Сабина. Ультразвуковое исследование уже широко распространено, в Армилоне его применяли во всех частных медцентрах и даже в поликлиниках больничных касс.

  Два белобрысых, белокожих Адриана уже осчастливили мир своим появлением на свет с интервалом в полгода. Сына Рене решили называть Энди, сына Роберта -  Эдри. Полные имена по совету Марии дали двойные: два Адриана Вишнека, рожденные в один год в одном городе – такое совпадение могло когда-нибудь привести к ненужным осложнениям. Поэтому Энди официально звался Адриан Неро, а Эдри – Адриан Радо.
   Норма тоже придумала для сына уменьшительное, она будет звать его Андо.
 
   Норма пыталась посвятить Леона в историю семейного микробунта против антидемократического правления отца, но встретила полное отсутствие интереса. Как к этой истории, так и к ее достижениям в области домоводства. Нет, конечно, он высоко ценил проявившийся кулинарный талант молодой супруги, замечал и подчеркивал образцовый порядок в доме. Ворчал, зачем  она сама вешает шторы и занавески… Но ни разу не предложил добавить или убрать цветовой акцент, переставить фикус на место герани или наоборот. Леону недавно исполнилось девятнадцать лет. Он был даже на два месяца младше жены.

   С рождением Адриана ничего не изменилось. Норма влюбилась в сына с первого взгляда, пересчитывала пальчики, всем желающим показывала, какие у него невообразимо прекрасные пяточки и огромное мужское достоинство.

   Леон любовался отпрыском издали, брать на руки опасался. Но со временем к сыну привык и даже ощутил некоторую гордость, первым из друзей став отцом. 

   Красивой девочке Норме удалось несколько улучшить породу. Глазки у Андо большие и круглые, только не синие, как у мамы, а черные, папины. И брови, пожалуй, широковаты.

   Андо рос здоровым жизнерадостным ребенком. Большую часть дня он проводил с мамой. Когда позволяла погода, они ездили на пляж, гуляли в парке. Норма без конца придумывала волшебные истории, в которых они с сыном играли главные роли. А однажды, когда Андо спросил, почему на драконе летают только они вдвоем, где же в это время папа, Норма ответила, что папе некогда на драконах раскатывать, он зарабатывает деньги и играет в футбол. Насчет футбола – истинная правда, а вот почти половину их семейного дохода составляла дотация от Марата Вишнека.

   Маленькому Адриану Карради нравилось помогать Норме на кухне. Ему доверяли облизывать ложку и даже лепить пирожки из обрезков. Папа, правда, отнесся к полной тарелке чего-то бесформенного достаточно равнодушно, зато мама похвасталась по телефону бабушкам, какой он молодец и какие у него ловкие пальчики.
   С тезками-кузенами Андо встречался редко, только на семейных торжествах и у деда на уик-эндах. Дядя Роберт, отец Эдри, построил виллу в пригороде Армилона, а дядя Рене,  папа Энди, вообще уехал работать в Голландию, жил с семьей в Роттердаме.

   На детских праздниках Андо, конечно, играл с соседскими детьми, но заметно скучал. В четыре года он попытался как-то пересказать одну из маминых сказок. Дети слушали ровно пять минут, потом разбежались. Андо не обиделся, он нашел Норму, пристроился рядом, попросил принести ему пирожное и мороженое и рассказать что-нибудь новенькое. Трудно сказать, как оценили этот пассаж остальные мамаши, о чем сплетничали в отсутствие Нормы, но при ней они восхищались юным философом.

   Норма решила — пора Андо посмотреть, как папа проводит время, и они поехали на стадион. Ничего хорошего из этой затеи не получилось. Пошел дождь, поднялся пронизывающий ветер, Андо промок, простудился и прохворал целую неделю. Примерно через месяц Норма повторила попытку, и опять безуспешно: на сей раз она проколола колесо. Пока кто-то помогал ставить запасное, Андо устал, извертелся, начал хныкать. Норма почла за благо вернуться домой и больше не пыталась приобщить сына к единственному отцовскому увлечению.

   Армилон тем временем переживал строительный бум. На бывших окраинах закладывались целые районы вилл и коттеджей на все вкусы и на любой карман. Из небольших домов в центре города растущие семьи перебирались в новые, построенные по  высоким стандартам. В какой-то момент предложение на старые особнячки превысило спрос, и цены начали падать. Папа Вишнек не упустил момент и помог Леону и Норме купить такой дом почти рядом с их виллой. Квартиру решили сохранить и сдавать в аренду. Недвижимость в Палабрии всегда в цене.

   Новым домом и садом Норма занялась с еще большим энтузиазмом. Она отвозила Андо в обязательную группу детского сада – ему уже исполнилось пять, через год в школу – и отправлялась в дизайнерские салоны и мебельные магазины  «напитаться идеями». Вечером раскладывала на письменном столе эскизы и пыталась увлечь Леона. Тот делал заинтересованное лицо, со всем соглашался, ел и шел спать. В постели он ждал Норму, и после обязательных ежевечерних супружеских объятий немедленно засыпал.

   Норма не могла решить, как ей расценивать такую жизнь, как редкое везение или как сплошной кошмар. Она попыталась пожаловаться матери, но даже не смогла толком сформулировать суть претензий. Леона не интересует стиль новой гостиной? Чушь какая-то. Он не пытается привить сыну любовь к спорту? А разве это не мамина обязанность? К тому же Леон видит, как прекрасно ребенок развивается, здоров, хорошо плавает – ездили на пляж вместе в начале лета. А насчет спорта… Мария предложила проверить, нет ли у мальчика музыкальных способностей. Пять лет – самый правильный возраст. Вундеркинда уже бы распознали, а просто хорошие способности как раз сейчас и проявятся.

   Способности оказались даже выше средних, и слух, и чувство ритма, и музыкальная память. Действительно, Норма вспомнила, с каким удовольствием Андо подпевает ей, когда они возятся на кухне, выстукивает ножом ритм… Странно, как будто бы в сыне вся ее жизнь, а должного внимания не обратила. Норма некоторое время побыла собою недовольна, но быстро успокоилась и позвала Андо печь булочки с корицей.

   Мария решила сама дать  внуку начальное музыкальное образование. Посмотрим, как пойдет, а через год и решим, отдавать в специализированную школу или пусть попробует учиться параллельно в двух. Необходимо получить полноценное образование, не ограничивающее будущий выбор жизненной стези. Так сказала Мария. Леон безоговорочно согласился с тещей, тем более,она как всегда, права, и Норме опять не пришлось принимать серьезных решений. Ее это более чем устраивало.

   Норма скользила по поверхности будней, не досаждая себе глубокими переживаниями и не обременяя  окружающих рефлексиями. Адриан крепко держался за ее руку, но «скользить» у него не получалось. Он выделялся среди детей не только ростом.

    Спокойный, молчаливый Андо никогда не участвовал в шумной возне. Редко, но хорошо улыбался, у него появлялась ямочка на левой щеке. Учился без напряжения, участвовал в спектаклях и концертах. Детям с ним было скучно, а учителям легко. И никто никогда не смог бы угадать, о чем он думает. Да никто и не пытался.
   Адриану исполнилось восемь лет. Скоро каникулы, пляж, книжки. Можно будет больше смотреть телевизор, больше времени проводить на кухне, это тоже интересно. Задание на лето, конечно, немаленькое, особенно в музыкалке, но все успеется.

   В начале мая Леон пришел домой раньше обычного. Отодвинул подальше большое блюдо с коричным печеньем и тихо, без нажима произнес:
- Я уезжаю. Далеко и навсегда. – Он взглянул на лишившуюся дара речи жену. – Ты узнала первой. Я даже отцу еще не сказал. Ничего, он справится. А ты тем более.

  Норма смотрела на Леона с недоверием и явно ничего не понимала, только покачивала головой. Леон некоторое время с интересом наблюдал за ней, потом продолжил:
- Даже сейчас ты как заливная рыба, никаких эмоций. Хоть один раз разозлись по-настоящему! А впрочем, какая разница…

   Он встал из-за стола, открыл большой кейс, вытащил какие-то бумаги:
- Это документы на развод. Проблем не будет. Никаких претензий ни на дом, ни на квартиру. Все это купил Марат, то есть твое. Я возьму себе только половину наших денег, мне вначале понадобятся. Уезжаю в конце июня.

   Норма попыталась ответить, горло перехватило, она откашлялась и только спросила:
- Куда?
- В Австралию.
- Давно ты решил?
- Давно.
   В комнате стояла тишина, от которой сворачивается пространство и останавливается время.
- Без нас? – еле слышно спросила Норма. – А, ну да, - она попыталась поднять лежащие на столе бумаги, но пальцы задрожали, листы выпали из прозрачной папки.
  Леон промолчал.
- Из-за меня?
  Леон поднял голову, посмотрел на красивую молодую жену, обвел глазами элегантную столовую, веселую, чистую кухню и усмехнулся:
- Не только. Из-за всего этого. Ты до сих пор не поняла, как я ненавижу корицу! И твои духи, «Пуазон» этот кошмарный. И обе типографии. Бухгалтерию. Заказы. Заказчиков…

   Он внезапно засмеялся тихим горловым смехом, отрывистым и очень неприятным.
- Я живу три раза в неделю по три часа! Поняла?! Ты вообще обо мне хоть что-нибудь знаешь? Я успел получить тренерскую лицензию, хоть это тебе известно?!
   Леон стремительно и легко двигался по комнате, останавливался, передвигал массивные деревянные стулья. Он продолжал кричать очень тихо, только убыстряя темп, это пугало. Норма с ужасом смотрела на мужа и вспоминала давний случай, когда она уже видела Леона Карради таким же. Только тогда она испугалась не его, а за него…

   Стояла теплая палабрийская зима. Норма Вишнек и Леон Карради уже уловили, насколько удобнее готовить домашние задания вдвоем, а после интенсивных занятий выйти погулять.
   Они шли по боковой аллее приморского Променада, c высокими липами с одной стороны и густым вечнозеленым кустарником с другой. Шум моря заставлял немного повышать голос, но разговаривать не мешал. Норма рассказала, что, скорее всего, будет учиться на медсестру в Армилонском университете. Школьный средний балл у нее должен быть достаточным, а собеседования она не боится:
- Как улыбнусь, так сразу и примут! - Норма обворожительно и кокетливо улыбнулась, склонив набок белокурую головку, и для полноты картины похлопала ресницами. – Как думаешь, устоят?

  Леон рассмеялся и покрепче обнял девушку за плечи. Потом вздохнул:
- А я уже все свои собеседования прошел. Буду помогать отцу. Ты ж понимаешь, старший брат у нас актер, а младший еще маленький. А я хочу играть в футбол! Но это во внимание не принимается. Я тебе не рассказывал, к тренеру уже подкатывались с разговорами из «Палабрийских Ястребов»!
- Ничего себе! – искренне восхитилась Норма. – Неужели приглашают на смотрины?! Вот это да! Только тебя или...
- Из нашей школы только меня, - раздраженно перебил Леон, - да толку-то! Я же о том и говорю! У нас, понимаешь, уже две типографии, отцу необходим реальный помощник! Какой тут контракт, даже не обсуждается…

  Леон шел спиной вперед, ожесточенно жестикулируя и объясняя, как же обидно упускать такой шанс, такой шанс! Конечно, никаких гарантий, но ведь даже не дают сделать попытку!
   Леон впервые так открыто и несдержанно изливал душу. Он не заметил, как у девушки изменилось выражение лица, сползла улыбка, брови взлетели до середины лба, и она пытается его остановить. Только когда Норма схватила Леона за рукав и указала пальцем куда-то за  его спину, он развернулся. К ним, покачиваясь, приближались три высоких подвыпивших парня. Они подошли достаточно близко, чтобы написанные на лицах намерения стали очевидны.
   Леон левой рукой задвинул Норму себе за спину и быстро сказал:
- Отойди. Не бойся. Не мешай.

   Дальше события развивались стремительно и по стандартной схеме. Давно известную прелюдию «помощь не нужна?», «поделись», «такая телка – и тебе одному» Леон не слушал, он оценивал противников. Руки на виду, ножей нет, одна пивная бутылка, целая. Двоим лет 17-18, в середине – лет двадцати. Нападать первым Леон не собирался, но в момент, когда этот с бутылкой сделал шаг в сторону и попытался схватить Норму за рукав, драка без стиля, без правил, жестокая уличная драка началась. Леон намного крупнее и сильнее нападавших, и как оказалось, опытнее, но шакалов-то трое. Поэтому ему пришлось потрудиться.

   Норма оцепенела. Несколько минут были наполнены криками, затем  стонами. И вот один уже лежит без движения, второй пытается отползти. Третьего, старшего, Леон держит на вытянутой руке за скрученную на груди куртку. Придавил ботинком ногу уползавшего — не размозжить, только удержать, перевел взгляд на старшего и тихо произнес:
- В следующий раз убью.
  И засмеялся тихим, горловым, неприятным смехом…

   К середине июня дело о разводе завершилось.
   Марат Вишнек заявил, что поскольку уговоры не привели к желаемому результату, а предложения Карради получил более чем щедрые, напрашивается вывод: сын и жена стали Леону абсолютно безразличны. Так и нечего их травмировать прощаниями. Как он себе это представляет? Ах, простите, вы мне осточертели, я сваливаю в Австралию, где буду играть в футбол? Сваливай. Вопрос материальной ответственности перед женой и сыном будет решаться адвокатами. Семь шкур спускать с Леона никто не собирается, но и отказываться от положенного по закону нет причин. Все желают ему скорейших успехов и бурного процветания. Адье.

   Норма и Адриан улетят  до конца августа в Голландию. У Рене кончается пребывание в Роттердаме, вот вместе и вернутся. В Бенилюксе есть где погулять, есть на что посмотреть. Один Мадюродам чего стоит. Мальчику пора увидеть небо другого цвета. Восемь лет, а дальше Французской Ривьеры не выезжал. 

    Леон Карради отвез бывшую семью в аэропорт, обнял и поцеловал сына. Никаких сомнений или угрызений совести не испытал, наоборот, четко представил, как он закрывает одну дверь, чтобы открыть другую. Но все-таки «еще увидимся» произнес.

   Как все происходящее воспринимал Андо, неизвестно. Он не был сильно привязан к отцу, тот не читал ему сказки на ночь и не интересовался, как прошел день. Кроме того, мальчика занимало предстоящее путешествие. К нему он готовился, читал журналы, штудировал Британику в переводе на палабрийский и даже по-английски. Организовав эту поездку, Марат Вишнек проявил себя знатоком детской души. А Норма? А Норма решила упрятать неприятности под лед и скользнуть по нему изящным пируэтом.

                     Продолжение http://www.proza.ru/2013/02/27/1897