Зеркало

Когда хозяин  оценивающе посмотрел на Лорда, серого попугая, сидящего в клетке,  тот сразу понял всю безысходность своего положения. Сейчас его владелец-картежник, выставит на кон своего говорящего жако, с красным хвостом и такого же цвета кончиков крыльев, и – проиграет. То, что это будет так, умная птица интуитивно чувствовала, видя, как у хозяина трясутся руки и бегают глаза, когда он раздает партнерам карты.
Как и предвиделось – хозяин проиграл. Он нехорошо выругался, налил себе в стакан из бутылки, стоящей на соседнем столике, жадно выпил, не предлагая  другим игрокам. Затем снял с  шифоньера клетку с попугаем и поставил в центр стола на игральные карты. Тот, кто «взял банк» в игре, протянул руку и подвинул клетку к себе.
- Ну, птичка, скажи папе: «Всего хорошего!» и поедем ко мне домой, – сказав это, удачливый игрок громко и довольно засмеялся, обнажив крупные, крепкие зубы.
…Услышав знакомое слово, жако, вспушил перья, переступил с ноги на ногу и отчетливо произнес: «Лорд – хороший! Лорд – хороший! Выпьем по маленькой?»
Последняя фраза привела нового владельца попугая в такой восторг, что он, нисколько не обращая внимания на хмурого хозяина, заржал во весь голос, одновременно сгребая клетку со стола и направляясь с ней к выходу из комнаты.
В такси жако молчал, так как, оберегая его от сквозняка, клетку накрыли большой плотной салфеткой, взятой хозяином-весельчаком с тумбочки в прихожей проигравшего. Но когда Лорда привезли в другую квартиру, и он вновь увидел свет, то, обозленный, разразился словесным потоком. На удивление осмысленным и очень колоритным, так как предыдущие хозяева старались напичкать серого попугая всевозможными фразами, имеющими для них определенный подтекст.
Первым владельцем попугая был одесский штурман торгового пароходства. Жако он купил  в Кейптауне, перед отплытием домой. Тогда моряк  еще не подозревал, что это его последний рейс: на подходе к родному порту у штурмана случился сердечный приступ и его прямо с рейда увезли в больницу. Вышел он оттуда через два месяца, с инвалидной справкой и с наказом соблюдать строгий режим. И лишь попугай теперь напоминал бывшему штурману о заморских странах и дальнем плавании. Поэтому он очень привязался к жако и дорожил им. Оттого и кличку дал Лорд. И не только за гордую осанку и  вырази-тельный окрас, но и в знак уважения за смекалку. Обучая птицу разговору, штурман больше налегал на морские термины и команды. И они крепко впечатались в мозг «пернатого магнитофона». Но потом у моряка случился повторный сердечный приступ, и он вскоре умер. Жена штурмана не могла слышать, как птица, почти, что голосом умершего мужа, произносит его любимые  фразы, и отнесла жако на рынок, где торговали живностью. Там попугая и купил, будучи в командировке, Семен Аронович, работавший в системе снабжения. Это Лорд почувствовал, когда на новом месте жительства его начали обильно потчевать заморскими диковинными фруктами, а так же, для  белка и фосфора, – зернышками  черной икры и еще какими-то деликатесами, от которых он отказался, так предпочитал растительную пищу.
Семен Аронович был гурман и любитель жизни. Поэтому дальнейшее образование Лорда пошло иным путем и выразилось в  не-скольких фразах: «Здравствуйте, Семен Аронович!», «Как ваши дела?», «Гости, пора домой!», «Выпьем по маленькой!», «А где наши девочки?» и еще  двух-трех двусмысленных изречений. Их, возможно, было бы и больше, но хозяин Лорда вдруг засобирался в Израиль. По-этому попугай вновь был продан,  во избежание  излишних хлопот на границах с ветеринарными освидетельствованиями и подтверждающими справками. К тому же у Семена Ароновича явно просматривалась неопределенность на новом месте, и было бы непрактично таскать с собой по Израилю попугая, хотя и говорящего.
…Так жако стал собственностью азартного карточного игрока. В ту пору он еще был женат. Поэтому, после крупного выигрыша и в легком подпитии, купил, как подарок супруге, попугая у своего знакомого, уезжающего на историческую родину. Но, то ли жена не оценила презент, то ли ей надоели картежные, до глубокой ночи, посиделки мужа, заканчивающиеся обыкновенными пьянками, но Лорд почувствовал, что пришелся не ко двору. Тем более, что картежник, в отместку жене за ее скандалы, быстро обучил попугая грубой фразе: «Молчи, рыжая корова!». Когда во время очередной ссоры супругов, в которой нелестно упоминался и он, Лорд произнес эти три слова, лишь стремительный бросок хозяина к клетке спас птицу от неминуемой гибели в руках разъяренной женщины. Жизнь в тот вечер осталась при птице, но хозяйка квартиры на другой день ушла и больше не вернулась. И вот теперь у Лорда появился новый владелец и жилье.
…Ослепленный ярким светом люстры, возбужденный сменой событий и новой обстановкой, жако застыл, наклонив голову. Казалось, что, сидя в клетке, водруженной на стол в зале квартиры, он изучающе рассматривает стоящих перед ним – радостно улыбающегося  хозяина, его сонных жену, сына и дочь, разбуженных по случаю при-воза попугая. Что-то, буркнув невнятно и сердито, Лорд громко и резко произнес: «Моряки – не умирают!», «Здравствуй, красавица!», «Наливай по полной!», «Молодец – птичка,  молодец – птичка!», «Хочу кушать!». И захлопал крыльями, словно в ладоши.
 Услышав это, владелец квартиры вновь, будто щекотали, начал хохотать. Его жена, знавшая о карточном пристрастии мужа, но делавшая вид, что не ведает об этом, так как  после крупных выигрышей ей перепадали немалые суммы, – изобразила улыбку уголками губ. Ее она обозначила потому, что «Здравствуй, красавица!» отнесла на свой счет. А во-вторых, чтобы скрыть напряженный подсчет в уме: сколько денег  (не меньше, чем стоимость импортных сапог и платья) потрачены мужем на этого крикуна. Все это осталось не высказанным, а наружу  лишь выпорхнуло:
- Ну, надо же – какая умная птица!
…Что касается детей, то их африканский краснохвостый гость привел  в такой  восторг, словно прежде они никогда не видели попугаев и не знали, что те могут подражать человеческой речи. Но хозяйка быстро погасила и веселье мужа, и бурные эмоции детей – указав на циферблат настенных часов и сообщив, что утром надо идти  на работу и в школу. Клетка была временно водружена на сервант, стоящий в зале, «красавица» погасила свет, и попугай забылся в тревожном, прерывистом сне.
Новый и последующие дни  слились для жако в монотонное обучение  словам. Когда утром родители уходили на работу, а старшая сестра в школу, властелином попугая становился младший отпрыск семьи – Вениамин или Венечка, как его величали папа с мамой. Резво сделав уроки, он усаживался напротив клетки и, ехидно сощурив глаза, начинал твердить неизменное:  «Светка – дура», повторяя это десятки раз. И, ведь добился своего. Однажды Лорд, увидев хитрющий взгляд  Венечки, произнес эту фразу, вызвавшую слезы и крики старшей сестры, догадавшейся, кто был учителем попугая.
Но теперь уже она, когда брат уходил на занятия во вторую смену, бралась за обучение птицы. И тоже преуспела: «африканец» начал кричать на всю квартиру: «Веня-веник – просит денег!».
…Дерущихся детей растащил их веселый родитель, пообещав примерно наказать , если еще услышит от попугая подобные «дразнилки». И вообще он запретил отпрыскам обучать новым словам Лорда. Сам он к этому делу подходил ответственно. Хозяин уже запланировал пригласить в гости, на маленький банкетик, несколько своих влиятельных знакомых с супругами. В этой задумке говорящий попугай должен был стать гвоздем вечера и сразить пришедших наповал своей речью. Поэтому безотказной птице назидательно вдалбливались в голову фундаментальные фразы. Вроде: «А почему грустим?», «Пей до дна!», «Танцы до упаду!», «Хорошо сидим!» и далее в таком  же духе.
Введенная в курс  замысла супруга, тоже решила не остаться в стороне от подготовки попугая к «выходу в люди». Тайком от детей и мужа она втолковывала жако, что  «Лора – красавица!», «Молодец, Лора!». И, желая досадить мужу мелкой пакостью, подговаривала птицу запомнить фразу «Боря – пьяница!».
Попугай, как промокательная бумага, впитывал все эти словеса новых владельцев. От постоянного дерганья и умственных перегрузок, прерываемых лишь  перерывами на еду и спасительным ночным сном, он, рано или поздно, получил бы какую-нибудь мозговую болезнь или нервный стресс, от которого бы околел. Но однажды в голове у попугая вроде  что-то «заискрило». Нет, он не обрел человеческий разум, но у него появился какой-то осознанный интерес к окружающему и свое понимание происходящего. Такое с ним уже было, когда у Семена Ароновича он узрел себя в большом трюмо. Тогда жако чуть не дошел до истерики, видя, как «незнакомец» делает все так же, как и он. И то-же безрезультатно пытается клюнуть его, Лорда. Повзрослев, и потом не раз наблюдая свое обличие в стекле, именуемом людьми зеркалом, серый попугай усвоил, что это всего лишь отражение. И вот теперь, благодаря непредсказуемым зачаткам высшего интеллекта, а так же  прагматизму и хитрости, заложенным природой в каждый живой организме для его выживания, жако увидел ситуацию в зеркальной проекции. Теперь он мог неожиданно умолкнуть, делая вид, что не понимает команд, и сосредоточить внимание на том, как его владельцы, гримасничая и возбуждаясь, бубнят перед его клеткой различные фразы. Упрямство птицы выводило домочадцев  из себя, и тогда выражение их лиц начинало меняться: вытягивались и искривлялись губы, сужались или округлялись  глаза, а щеки, то наползали на уши, то ниспадали к подбородку, а тональность голосов взлетала к люстре. А попугай лишь поворачивал голову то влево, то вправо, словно сокрушаясь.
Хозяевам было невдомек: Лорд специально замолкал, чтобы не мешать им лучше заучить слова, которые они, повторяя их, никак не могут запомнить.