Повесть о юбилейном банкете. Глава 1. 6

Глава 1.6  «Да только в Портленд воротиться не дай нам, Боже, никогда»

- Я тебе все подробности рассказывать не буду, это длинно, и вспоминать не хочется. – Адриан Лоусон потянулся. Погрел левой ладонью правое запястье.- Мам, у нас фрукты есть? Яблочка хочется.
- Сейчас принесу, сыночек, только будут из холодильника. Ты пока сокращай рассказ, если хочешь. А может, чаю попьем? Уже время, и как раз слоеные яблочные по старому рецепту Терезы в исполнении молодой Милены.
- А давай, точно. И потом я тебе по-быстрому сформулирую, как у меня закончилась, – он невесело ухмыльнулся, - парижская стажировка.
   Норма встала с низкого дивана, легко поцеловала сидящего сына в макушку, потрепала по густым коротким волосам, и вышла.
   Андо нахмурился и вздохнул. Он опять оказался в Париже, в разнесчастный день пятнадцатого марта…

   …Весь последний разговор с Саюри, ссора, трагическое падение, все перипетии разворачивались в памяти по одному кадру, и каждый кадр тянулся бесконечно. В единицу времени происходило значительно больше событий, чем эта единица теоретически могла вместить. Андо изумился, нечаянно мазнув глазами по большим напольным часам. Невозможно поверить, но с момента возвращения Саюри домой и до приезда группы уголовной полиции прошло меньше часа! Да уж, но какого часа…

   Зато все дальнейшее скомкалось, спрессовалось в один бесконечный допрос, прерываемый только приемом болеутоляющих и физиотерапией.
   В чем-то Андо повезло, он отделался, как ему сказали, «переломом луча в типичном месте». Медик скорой помощи вколол что-то очень хорошее, наложил лангету и оставил таблетку на ночь. А потом начался «опрос очевидца».

   Какая разница, как это действие называлось, беседа, опрос, допрос... Андо подробнейшим образом рассказал, как ждал подругу, как уснул. Он очень устает на работе. В отличие от Саюри Ито, инспектор знал, что такое «Ле Кордон Блю». А его молодой коллега даже имел представление о работе стажера в кондитерской секции модного ресторана.

   Девушка вернулась домой и пошла в ванную, он проснулся, прихватил ее халатик и поплелся за ней. Из крана текла вода, и Саюри-сан наливала айвовый пенный шампунь. Естественно, стоя лицом к ванне, а как еще? Саюри-сан правша, бутылку держала в правой руке. Он положил халат на крышку унитаза и обеими руками обнял ее сзади за плечи…
- Поцеловал? – уточнил инспектор.
- Нет, - виновато ответил Андо.
   Он съел большой бутерброд с омаром и каперсами, запил вином и сразу заснул. Естественно, Саюри целоваться не захотела. Он отступил на шаг-два, девушка начала поворачиваться к нему и попала ногой в лужицу на полу. Наверное. Он в тот момент никакой лужи не заметил, он же не на пол смотрел. Саюри покачнулась, флакон из руки выпал. Вот теперь-то он точно видел, как жидкость широко выплеснулась на пол.  Девушка переступила, поехала куда-то вбок, нелепо и высоко выбросив одну ногу. Кажется, правую. Да, поехала на левой, завернув ее под поднявшуюся правую. Он рванулся вперед, пытаясь поймать подругу, сам поскользнулся на уже большой луже, беспорядочно замахал руками, его развернуло, и он очутился на полу. Нет, он ничего не трогал, только убрал волосы с ее щеки. Тогда и заметил, что откуда-то идет кровь. Да, конечно, в ванную комнату потом заходил, уже после того, как позвонил 15. Как зачем, проверить, может, Саюри-сан уже очнулась. Да, еще кран закрыл.

    Андо попросили полностью переодеться, причем с лангетой до середины ладони выполнить это оказалось довольно трудно. Забрали одежду, включая промокшие, скользкие домашние туфли, которые, как оказалось, он так и не снял.
   Приехавшие криминалисты сфотографировали все, включая аккуратную стопку одежды Саюри на стуле. Упаковали бокал. Долго возились в ванной. Забрали оба компьютера и мобильные телефоны.
   Инспектор расспросил Адриана о его семье, о работе, о занятиях Саюри. Его очень заинтересовала история их знакомства. Андо казалось, что всему этому не будет конца. Боль утихла, но очень тянуло поспать.

   Спустя месяц Адриану сообщили, что ограничения передвижений отменены. У следствия больше нет причин сомневаться в том, что несчастный случай  произошел именно так, как он его описывает.

   Андо не представлял, сколько кропотливой работы стоит за счастливым для него завершением расследования. Группа из семи человек, которой досталось это дело, расспросила их нынешних соседей, бывших компаньонок Саюри по квартире, ее соучеников по Институту и подруг по бутику. Девушки с нескрываемой завистью рассказывали, как была счастлива Саюри-сан, какой красавец и умница ее богатый, но такой работящий любовник. Жених? Нет, кажется, со свадьбой они не торопились.

   В компьютере нашлись письма Саюри к матери, она рассказывала об успехах в изучении французского языка и постоянно благодарила за предоставленную возможность жить в Париже, где она совершенно счастлива. Без подробностей, чтобы не затруднять своими ничтожными заботами глубокоуважаемых родителей.

   Факт регулярных разговоров Адриана с родственниками в Палабрии свидетельствовал о нормативных отношениях в семье.

    Коллеги из Токио нашли Рини, «маленького зайчика», а полиция Милана расспросила Сильвио Бонатти. И в этой части, не очень существенной для расследования, но важной для оценки правдивости, Адриан Лоусон против истины не погрешил.

    В тот роковой день  Саюри и Адриан пили из одного бокала. Девушка спокойно разделась, аккуратно сложив одежду. Все так, как вновь и вновь рассказывал сдержанный и очень расстроенный обладатель «голубой ленты». Он иногда вдруг вспоминал какие-то новые детали, («реминисценция», - глубокомысленно произнес молодой инспектор), и очевидно, перед мысленным взором каждый раз разворачивается одна и та же картина. Парень не изображал «глубокое горе», не актерствовал, и это только подчеркивало его искренность.

   Два сотрудника, наиболее подходящие по росту и весу, провели эксперимент. Действительно, одно дело  строить мысленную и даже компьютерную модель события и совсем другое – скользить и падать, падать и скользить.
   Когда «повар» обнимал девушку, подойдя сзади, густая жидкость из пластиковой бутылки с широкой горловиной, которую она держала над ванной, выплескивалась на пол под ноги. Объем жидкости зависел от того, насколько энергично «японка» уворачивалась от дурно пахнущего поцелуя. Но скользкая лужа образовывалась каждый раз.
   Девушка все три раза поскальзывалась при повороте и падала одинаково. «Ито» сильно ударялась височной костью о «металлическую деталь крепления мыльницы», сдирая кожу о ее нехорошо направленную вперед и вниз торцовую часть. Когда же она чуть не попала на это донышко левым глазом, - «да, мягкая модель, ну и что, сам попробуй!», -  эту часть эксперимента сочли завершенной.
   «Повар» оказывался на полу в разных позициях, в зависимости от площади лужи и от того, какой ногой он в нее попадал и какой рукой взмахивал. Нет причин, почему бы Лоусону не упасть именно так, как он описал и показал.

   Что ж, не зря уголовная полиция Парижа славится тщательностью, вдумчивым подходом и полным отсутствием поспешности в расследованиях.
   Положительные и, прямо скажем, очень славные иностранцы, влюбленные в Париж и друг в друга, поскользнулись на фруктовой пене для ванн. Бывает.

   Что должно было измениться в жизни Саюри Ито, к кому она собиралась уйти от Адриана Лоусона в шесть часов вечера пятнадцатого марта, на какую карту ставила, осталось тайной. Рыцарь-миллионер на белом коне и с французским гражданством не объявился.

   Андо закончил лечение, рука теперь побаливала только при северном ветре. Он завершил работу в знаменитом «Золотом Цыпленке», получив очередную пачку блестящих рекомендаций. Все необходимые формальности выполнены. Вещи, принадлежавшие Саюри Ито, давно забрали сотрудники консульского отдела. Адриан попросил передать соболезнование родным. От друга. Его собственная одежда, не поместившаяся в три больших чемодана, передана мадам Бойер для раздачи нуждающимся. Подарки куплены. Андо возвращался домой…

   …Норма внесла большой поднос с чаем и слоеными яблочными плюшками, но Андо перехватил ее в дверях, забрал поднос и предложил остаться на кухне. Они устроились в любимом уголке для завтрака, и Норма ждала продолжения рассказа.
- Все кончилось весьма печально. Не вздрагивай! Все уже позади. Я не звонил с середины марта, так? Не считая двадцать первого, конечно, – начал Андо.
- Ну да, и мы тебя не дергали, понимали, как ты занят и как утомлен. Твой отец предложил расценивать молчание по принципу «no news – good news». Мы ошибались? – Норма внезапно охрипла.
- Саюри умерла.
- Что?!!!
- Пятнадцатого марта мы поскользнулись на мокром полу в ванной. Я сломал правую руку. Саюри-сан повезло меньше, она очень неудачно ударилась головой. Это называлось «оскольчатый перелом височной кости с обширным кровоизлиянием…» и так далее, я не заучивал.

   До этого момента Андо говорил спокойно, но теперь он вскочил, забегал по кухне. Остановился, оперся сначала обеими руками о спинку кресла, поморщился, убрал правую за спину.
- Когда я был маленький, у нас тоже висела такая штука на ванне, два толстенных крючка блестящих и что-то вроде длинной миски с дырками, с отделениями, помнишь? Мыло, губки…
   Норма кивнула. Говорить она не могла и только с ужасом смотрела на сына.
- Саюри со всего маху ударилась об этот крючок, причем не сверху, а как-то сбоку, где к трубке донышко приварено, понимаешь? Получился как бы острый край. Как они сказали, сила удара получилась большой, а площадь ее приложения маленькой. Скорую помощь я вызвал сразу, но пока они приехали, все кончилось. То есть они входят, а в квартире труп.
   Норма вздрогнула и прикрыла рот руками.
- Мне руку в лангету упаковали и уехали, только полицию дождались. Все правильно, никаких претензий. В доме двое, один из них медленно остывает…
- Андо, как ты можешь?..
- Мама, я за этот месяц отпереживался. Ты не представляешь, сколько раз мне пришлось мусолить одно и то же. Опрос-допрос. С начала до конца. С конца до середины. Как познакомились, как делили расходы, и бац! зачем я ее убил…  А ты говоришь, начал седеть. Их можно понять, они же несчастный случай со смертельным исходом расследуют. К тому же иностранцы, консульства в деле, надо быстро…  Все равно, такие вопросы… «Молодой инспектор вырабатывает собственную манеру, мы его пожурим», - издевательски процитировал кого-то Андо.

   Норма видела, насколько неприятен сыну пересказ подробностей, но не останавливала его. Она предполагала, что если Андо выговорится, ему будет легче освободиться от гнетущих воспоминаний. И, кроме того, очень  хотела знать как можно больше.  Адриан помолчал, потом продолжил:
- Так, что еще тебе рассказать… Использование  детектора лжи во Франции проблематично, многие ответственные лица не приемлют, но они и это испробовали. Аргумент убийственный: в Палабрии допросом с полиграфом пользуются как методом оперативной работы, значит, вполне легитимно применить ко мне. Применили. Консул, или кто он там, не возражал. Он вообще не вмешивался. Как приехал тогда, пятнадцатого, так с тех пор и молчал. Но присутствовал.
- Не поняла, разве в его обязанности не входило тебя освободить, или нам сообщить, или я не знаю…
- Не в этом случае. Во-первых, расследуется смерть, во-вторых, чего вам сообщать, я совершеннолетний, вид на жительство десятилетний, работаю. Я свидетель, не арестован, от чего освобождать? От подписки о невыезде? Не покидать Париж? Знаешь ли, оно и не ссылка…  А вообще, мам, оставь,- Андо досадливо поморщился, - я ничего не требовал, на все соглашался, только бы скорее все это закончилось. Саюри жалко, конечно, хотя особой любви между нами и не было.
   Рука у меня заживала нормально, только сильно чесалась, - Андо неожиданно улыбнулся, - я даже проволочку приспособил, подлезать внутрь и почесывать! Ничего, через три недели лангету сняли. Видишь, мячиком до сих пор развлекаюсь, разрабатываю. И пока на болеутоляющих, конечно…
  Получилось, что я больше месяца разговаривал только с хирургом и уголовной полицией в разных ипостасях. Отменил третий этап стажировки, чтобы на какое-то время уехать из Парижа. Честно, я французский слышать не могу. Но самое забавное – удалось отоспаться!

   Андо вернулся за стол и, не поднимая глаз на мать, стал пить чай.
- Слойка отличная. Я что-то подобное выпекал в товарных количествах.
   После паузы, заполненной подливанием чая, собиранием крошек от сыпучего слоеного теста и похвалами мадам Милене, сменившей Терезу, Андо перевел разговор:
- Ну вот, тебе рассказал, еще папе, и все. Хорошо бы на море съездить. Ты что-то говорила про дом Энди. Достроили они, что ли? Я не понял.
- Я, конечно, уловила не все. Если очевидно, что произошел несчастный случай, зачем такое углубленное расследование? Тебя все-таки подозревали? В чем? Странно… Думаю, когда папе будешь рассказывать, он задаст те же вопросы, - Норма задумчиво грела ладони на чашке с совершенно остывшим чаем. - Ладно, о чем ты спросил, дом Энди? Практически закончили, возятся с садом. Не сами, конечно. Для Энди копаться в земле, как же – корона упадет! У них вообще образ жизни совсем иной, Яна на кухню не заходит и где химчистка находится, не знает! А может, и не пользуется: сразу покупает новое…
   Андо рассмеялся:
- Ох, мам, как же я по вас соскучился!
- Сможешь со всеми увидеться. Двадцать второго новоселье: Эдри, ты и друзья. Кузины твои не приедут: Сабина гуляет по Южной Америке, дочка в будущем году идет в школу, вот они и решили «последний раз не в каникулы». А Сабрина сидит с сыном, воспаление легких умудрился схватить. Старшее поколение будет осматривать новую достопримечательность «Орешника-2» отдельно. Нам, понимаешь, полработы показывать опасно!
- Ты как-то упомянула, что Эдри в армии. Он же магистр по компьютерам и информационным технологиям, точно знаю! Как его занесло? – спросил Андо.

   Он чувствовал большое облегчение, предстоящий разговор с родителями его здорово беспокоил. С отцом будет легче, все-таки «рапорт» уже сформулирован и один раз произнесен.
- А завербовали! Пришли в университет, отобрали лучших, хорошо поговорили. Уже два года наш Адриан Радо в форме.
- Да ты что! Он хоть похудел? Или остался пончиком? - воскликнул Андо. – И в каком он звании? Дегенерал?
 Норма засмеялась:
- Смешно. Нет, он капитан. Похудел, конечно, хорошо выглядит, стал очень похож на отца, на Роберта. Форма ему очень идет. Но важный, не подъедешь! Мама, моя мама, Мария, - пояснила Норма, - спросила, с какой это радости он в мирное время постоянно ходит вооруженный. «Я носитель секретных сведений». О как! Только подробности меня не спрашивай, не знаю. Что-то по специальности, служит в Армилоне, живет пока с родителями, но дома не бывает, постоянные командировки по всей стране.

   Норма опять замолчала, задумавшись. Спросила осторожно, будто крадучись:
- Сыночек, эта трагедия с Саюри… Ты ведь ни с кем ее не обсуждал? До меня? С Эдри-Энди, с девчонками?..
   Андо удивленно поднял брови:
- Конечно, нет! Хвастаться тут нечем, история тяжелая…  С даблЭ мы связывались ровно два раза в год с каждым, на их дни рождений и на мой. А почему?...
- Да ты понимаешь, мама около месяца назад позвонила во внеурочное время специально спросить о тебе. Числа двадцать пятого - двадцать шестого. Как дела, здоровье, все ли благополучно. Мы разговариваем каждый вечер, касаемся всех семейных новостей, сплетничаем. А тут – утром после завтрака, перед выездом уж не помню куда. И только о тебе. Странно, не находишь? Я тогда решила, это старческая сентиментальность, все же маме 67. А оказывается, у нее интуиция посильнее моей! Я и не подозревала, какой у тебя тяжелейший период! Прилетела бы немедленно! Но мы же не знали…

  Глаза у Нормы повлажнели. Андо с жалостью посмотрел на нее, взял руку, поднес к губам.
- Мам, видишь, как ты реагируешь постфактум, а если бы вы узнали  в процессе? Нет, я правильно сделал. Давай лучше о Пончике. Я про его подозрительные делишки все через неделю узнаю, и про пистолет тоже. Тебе расскажу. А как там Энди? Кроме виллы? Детей, как я понимаю, они с Яной не завели, иначе ты бы с этого начала!
- Не завели. Но он хотя бы женат! В отличие от вас обоих, оболтусов.
- Мам, ну так мы же младше!
- Ага, отроки юные, на полгода!
- Не, я почти на год…  Теперь давай про наших девчонок, во всех деталях. Про Джун с пузом я понял, а что гениальная Алиска? Не поглупела? Я за нее беспокоюсь: когда у тебя столько лет мозг - объект исследований, глядишь, собственным пользоваться разучишься!

   Ох, как же здорово дома! Вдвоем с мамой. В любимой с детства кухне. Андо чувствовал, как постепенно тает ледяной ком в груди, прочно угнездившийся там с вечера пятнадцатого марта. Дальше все пойдет по плану, все будет хорошо.

                 продолжение  http://www.proza.ru/2013/02/28/970