Зубы болят сердцу легче

К осени у него разболелись зубы. Он уже не знал, куда себя деть. Сходил в библиотеку и взял «Дневники» Толстого. В течение жизни, превратившейся из одной иллюзорности в другую, он частенько думал о том, что неплохо было бы почитать их на сон грядущий. Но все было как-то недосуг, все забирала суета дня. Настал, видно, и вечер, раз потянулась к нему рука. Он нагрел соль, ссыпал ее в мешочек, приложил к щеке и лег на диван. Для пробы раскрыл наугад.

«Нездоровится, лихорадка и зубы». Чуть далее: «Несмотря на бессонницу и зубную боль...» Перевернул страницу: «Зубы болят и лихорадка».

Дрейк закрыл том.

«У Толстого, как видно, были те же проблемы, — подумал он. — Интересно, а отчего у графа была бессонница? Бессонница — такое же социальное явление, как и безработица. И развиваются они по одним законам, и симптомы у них одни, и последствия. И как то, так и это, в принципе, неизлечимо».

Ночь Дрейк промаялся с зубами и в пять утра пошел в клинику занимать очередь. К его удивлению, он оказался не первым. На ступеньках, спасаясь от утреннего холода, уже подпрыгивали три бедолаги. Тут еще четверо, предупредили они.

— Когда откроют? — спросил он.

— Через два часа.

Через час прыгающими и застывшими гражданами были заполнены все ступени стоматологической поликлиники. Все шутили. Шутки были обычные: пронзительные, как зубная боль, и плоские, как ступени.

— Давай, давай, открывай! — зашумели все, когда в окошке появился заспанный охранник. Тот зевнул, поглядел на часы и ушел.

Ровно в половине восьмого людей запустили. Холл наполнился осенним холодом, оживлением и двумя сотнями больных зубов. У охранника по индукции заныли все зубы.

Все стали выстраиваться в две основные очереди: на лечение и на протезирование. Была еще третья, но никто не знал, куда. А еще что-то говорили про «плюсики». Каждая очередь, в свою очередь, состояла из двух категорий граждан: тех, кто лечился бесплатно, и тех, кто рассчитывался наличными.

— Вы страховой полис взяли? — спросила женщина, у которой Дрейк поинтересовался, возьмут ли с него, как пенсионера, деньги или нет. — Вы что же, никогда у врача не были?

— Никогда, — сказал Дрейк. — Правительство обещало пенсионерам все бесплатно. Вот этот? — он вытащил из паспорта свернутый полис.

— Да, он. У вас никогда зубы не болели?

— Болели, — сказал Дрейк. — Да мало ли что болит. Сердце болит, я же не иду его драть.

«Здоровье, как кот. Чем больше забот о нем, тем оно привередливее».

Без пяти восемь люди сбились к окошкам, разбивая друг друга по половому признаку:

— Мужчина с усами, вы за мной!

— Дама с пером, разрешите протиснуться!

— Мужик, куда прешь? Прешь куда? Стань тенью!

— Женщина в коже, вас здесь не стояло! Вы вон за тем дядечкой были.

— Пропустите многодетную беременную женщину, участницу Чернобыля, интернационалистку!

— Ты, участница Бородино, тебе не зубы, тебе голову лечить надо!

Впереди Дрейка явный изувер с шальными от боли глазами доверительно сообщил своей соседке, что он подравнял себе зубы сам. Напильником. «Вот!» — показал он. Дрейк забыл о зубной боли.

— Вы с плюсиком? — из кабинета выглянула сестра. — Проходите без очереди...

— Галь, да не он! Не видишь, что ли? — послышалось из кабинета.

«Это хорошо, что я — не он, — подумал Дрейк. — А то, глядишь, без очереди в расход пустят».

Когда стоматолог занималась его зубами, Дрейк, чтобы отвлечься от дергающей и тупой боли, стал считать ворон на скате крыши напротив. Насчитал семь штук. Восьмая была не ворона. Когда с зубами было покончено, и врач вынесла вердикт: «Н-да-а!..», Дрейк с полным ртом слюны сказал:

— Воронам хорошо!

— Что?

— Воронам, говорю, хорошо! — Дрейк выплюнул кровь. — У них зубов нет.

— Вам не о воронах, вам о своих зубах надо подумать! Вы когда в последний раз были у зубного?

— В последний? Сегодня.

— Оно и видно, — сказала врач. — Чего же мне делать с вами?

— А ничего, — ответил Дрейк. — Я же без вас обходился до сих пор. И дальше обойдусь.

— Это мы всегда успеем! А вас, голубчик, мы лечить будем. Как участника войны. Вот вам талончик ко мне, это к хирургу, а это к гигиенисту. Но прежде сделаете снимок. На третьем этаже. Там живая очередь.

Живая еще — это хорошо. Дрейку стало жаль ее.

— Следующий! — бесстрастно пригласили очередного бедолагу.

Мимо Дрейка с тоской в глазах метнулась беременная участница Бородино. Как историческая тень.