Шкатулка

На втором этаже, если зайти в первую дверь, расположенную напротив конца лестницы, можно увидеть обитель нам с братом не доступную. Мамин кабинет. Он небольшой, обделан деревом теплых тонов и всегда-всегда бывает заперт. Но сегодня почему-то был открыт. А это искушение, отказаться от которого, ребенку моих лет, всегда крайне тяжело, да и не практично. Поэтому, убедившись, что в кабинете никого нет, я споро заскочила внутрь и принялась оглядываться, жадно втягивая в себя обстановку. С тех пор, как я ненадолго и случайно была допущена в эту святая святых кабинет не сильно изменился: книжные шкафы, портрет прабабки, стол.., - все это осталось таким же. Единственное новшество: бабушкина шкатулка, мамой лелеемая и ранее хранившиеся в будуаре, но недавно из оного исчезнувшая. Теперь уж ясно куда.
Как только я ее увидела, тут же взяла на руки, ощупав кончиками пальцев холодные грани и выпуклое теснение. В душе жил восторг. Брать в руки бабушкин подарок нам с братом не разрешалось. И если этому прохиндею в качестве поощрения и получалось порой что-нибудь из обычно запрещенного выпросить, то мне подобное еще никогда не удавалось, я про хорошее поведение. Этот трюк не для меня.
Шкатулка, отблескивающая солнечны лучики на стол, была закрыта и никак не желала открываться. И ладно бы была пустой, но в ней, судя и по весу, и по звукам, когда я трясла ею рядом со своим ухом, что-то было.
Когда я уже примеривалась отнюдь не деликатно постучать шкатулкой по столу (иные способы себя уже исчерпали, а любопытство моё было неугасимо), за дверью раздались шаги. Шли, возможно, и не в кабинет, но пальцы, сжимавшие преступную вещь, разжались, и шкатулка упала на стол, раскрывшись и осыпав стол драгоценностями, слишком ярко горящими от света утреннего солнца (окно было, как раз за столом).  С ужасом я смотрела на них и на бархатное нутро шкатулки, не зная, что же делать. Еще было страшно, что кто-то, кто недавно шагал в коридоре, скоро войдет.
Но прошла минута, за ней и другая и я успокоилась. Никого не было.
Медленно, уже без всякого интереса, я стала запихивать уже ненавистные мне украшения, из-за которых я перетерпела такой страх и ужас, обратно в шкатулку.
Но не успела. Дверь раскрылась, и на пороге появился скалящийся братец. Этот сдаст, невольно отметила я про себя и приготовилась с боем прорываться к двери.
-А чем это ты тут занимаешься? – с ухмылкой поинтересовался любимый родственничек, будто не видя моих рук, всё ещё продолжающих, словно независимо от моей воли, укладывать в шкатулку украшение одно за другим.
-Глупостями, - весело улыбнулась я и тут же почти угрожающе добавила: Шел бы ты лучше.
-Вот ещё, - и брат, прикрыв за собой дверь, вошёл в кабинет. Быстро преодолев оный, он склонился над столом и стал разглядывать шкатулку.
Почти плача, я пыталась загородить ее руками, потом разозлившись, оттолкнула брата от стола и захлопнула.
-Уходи, - почти прокричала я, забывая про необходимость конспирации.
-Вот ещё, - повторил брат, наступая на меня.
Я схватила шкатулку со стола и принялась ею размахивать, перед его лицом, словно намечая место удара: Уходи.
-Вот ещё,  - снова сообщил брат, уже тоже крича, я случайно задела шкатулкой его резко выставленную вперед руку. Шкатулка упала с грохотом и вновь осыпалась украшениями.
-Это всё ты, - крикнули мы вместе.
-Маме расскажу, - прошипел брат и ушёл.
Встав на колени, принялась, ползая по полу, собирать эти, вероятно, проклятые драгоценности. Укладывала в шкатулку их снова медленно, куда спешить!? Всё равно накажут, шкатулка не закрывалась, а виновника маме брат предоставит.
Когда открылась дверь, я не удивилась. Удивилась, когда не услышала тихого и сердитого голоса мамы.
Рядом был брат:
-Давай помогу? – его обычно проказливое лицо улыбалось странно светлой улыбкой, так ему не присущей.
Я не возразила. Вместе мы быстро убрали украшения в шкатулку и покинули комнату. Как не странно, брат смог ее даже закрыть.
Уже спускаясь по лестнице, я спросила:
-Почему?
-Ты же сестра.
Невольно улыбнувшись, я рассмеялась. Брат же щелкнул по носу и предложил его догнать.
Семья – это не так уж и плохо.