Интервью

Ты спрашиваешь, кто такой писатель, деточка?

Нет, не писатель-деточка через дефис.

В смысле, не деточка-писатель через дефис, а писатель, запятая, деточка. 

Непонятно? Хорошо, переформулирую, а то сам запутался. Ты спрашиваешь, деточка, кто такой писатель?  С виду это обычный человек. Вот ты бы не знал, что я писатель, прошёл бы мимо и даже не оглянулся.

Да что там не оглянулся. Даже не чихнул бы в мою сторону. Или наоборот. Даже чихнул бы на меня, как на простого смертного. И ладошкой бы не прикрылся, а тем более носовым платком.

И я бы заразился вирусной инфекцией, и все бы узнали, что я простой смертный, а не какой-то там писатель.

Правда, до того, как стать писателем, я был таким же, как все. Сначала мальчиком. Или девочкой, не помню. Это так давно было. Нет, точно мальчиком. В баню женскую меня не пускали, значит, мальчиком. Вот.

Стихи писал в школе, помню. В основном, насмешливые. Про учителя географии даже на парте нацарапал. Мы его почему-то Ватерпасом звали. Правда, прозвище было красивым, учёным? Жаль, что он не ценил этого. Даже маму мою в школу вызывали, к этой парте подводили, чтобы она сама убедиться могла.

Помню, наша завуч громко читала моё творение при маме, классной руководительнице и самом учителе географии.

          Кто указку потерял?
          На урок к нам опоздал?
          Перепутал снова класс?
          Наш учитель Ватерпас!

Мама, помню, завуча выслушала и спрашивает:

– Кто это, Ватерпас?

– Я, – поднял руку географ и посмотрел на маму, как провинившийся ученик.

– Указку теряли? – поинтересовалась мама.

Географ, покраснев, кивнул.

– На урок опаздывали? – спросила мама.

Географ ещё ниже опустил голову. Даже чуть очки не уронил.

– Класс перепутывали? – добила его мама.

– Но это не значит! – воскликнула завуч. – Ясно?

– Ясно, – сказала мама, взяла меня за руку и увела домой.

– Зачем на парте-то? – спросила она меня по пути.

– Парта не моя, – ответил я.

– Тогда понятно, – развеселилась мама.

Но тогда-то я ещё не знал, что буду писателем. Если бы все писатели на партах стишки нацарапывали, министерство образования разорилось бы.

Пришла мне в голову мысль смешная. Представил я, что меня, как известного писателя,  пригласили в школу, в которой я учился, на творческую встречу. Захожу я, значит, а меня аплодисментами и цветами встречают. А в вестибюле, напротив входа, столешница от парты висит, на которой я первые стишки нацарапал. Мои каракули лаком покрыты. Я подхожу, вспоминаю, улыбаюсь. А тут из-за спины всё та же завуч, только старенькая, конечно. «Попался! –  кричит и меня за руки хватает. – Это я тебя заманила! Ты мне за парту испорченную заплатишь, стихоплёт несчастный! Вот тебе счёт. С учётом инфляции и курса доллара!».

Видишь, деточка, как писателей фантазия заносит.

Так о чём это мы? Да. Кто  такой писатель, спрашиваешь ты. Обычный человек, который решил написать о своей жизни и других вещах, которые кажутся ему интересными. Таких много, скажешь ты, пишущих и пишущих.

Да, таких много. Это правда. Но писатель отличается тем, что то, что он пишет, интересно и другим. Понимаешь? Не только его друзьям, жене, детям и кредиторам, а тысячам людей. В чём секрет? Не знаю. Да и никто не знает. Один пишет так, что слёзы  наворачиваются, другого без улыбки читать невозможно, а когда третьего читаешь –  уже на второй странице засыпаешь. Так вот, как раз этого третьего классиком литературы и считают.

Вот так, деточка. Автограф тебе дать? С удовольствием. Где расписаться?  Пожалуйста. А что это за книга? Я, вроде, такой не писал. Ах, это твой школьный дневник!  Вот, мерзавец, опять деда обманул!