Почему кошки всегда намного меньше тигров

       Тот, кто посещал зоопарк, знает, какие большие водятся там иногда тигры. А кто не был, может посетить и убедиться в этом сам. Это несложно, сейчас зоопарки открыты во многих крупных городах. Да и в передвижных цирках «Шапито», разъезжающих по всей стране, тоже показывают иногда представления с тиграми. Можете прихватить с собой из дома кошку и сравнить - насколько же она меньше тигра. Конечно, поставить их рядом – кошку и тигра - чтобы измерить доходит ли ваша питомица хотя бы до колена огромному хищнику из джунглей, у вас не выйдет. В зоопарках тигры сидят в клетках, и к ним никак не залезть, никто не пустит туда ни вас, ни вашу кошку. Да и в цирке арена огорожена решёткой, туда тоже вам с кошкой никак не попасть. И тигру, чтобы помериться ростом, тоже на волю не выбраться – никто ни в зоопарке, ни в цирке запоры ему для этого не отомкнёт. В общем, посмотреть, покуда ваша кошка приходится царю джунглей, у вас не получится. Да это и не требуется – и так любой на глаз видит, что кошка меньше. И намного.
       Но всегда ли было так на протяжении веков? Последние изыскания учёных доказывают, что когда-то тигры не были такими огромными, как сейчас, а кошки такими маленькими, как нынче. Раньше их рост - тигра и кошки - это было что-то среднее по сравнению с сегодняшними размерами - ни то, ни сё, что-то примерно с  крупную собаку, с овчарку. И были старинный дикий тигр, и старинная, тоже тогда ещё дикая кошка, приблизительно равны. Отличались они окраской. Тигры уже тогда ходили в рыжих в полоску шкурах. А у кошек расцветка была разнообразной - и белая, и чёрная, и серая, и та же рыжая, и пятнистая в крапинку – на любой вкус. И охотились тигры и кошки в одних и тех же угодьях, и на одних и тех же животных. И мешали, конечно, друг другу: старинные большие кошки – старинным маленьким тиграм, а старинные маленькие тигры – крупным старинным кошкам. Ну и не доедали зачастую и те и другие, и нервничали поэтому.
       И вот извели как-то в одном лесу, обретавшиеся там Тигр и Кошка, всю удобную для поедания среднюю по размеру живность - газелей, ланей, косуль всяких разных . Осталась в пищу только крупная. И вот толкётся однажды поутру эта парочка хищников в своём охотничьем угодье в джунглях. Тигр буйвола выслеживает – позавтракать ему неймётся со сна. Но у этих парнокопытных уже в те времена, не рога между ушей торчали, а рожища. Копья, пики! И что может Тигр против таких пик? И вообще против таких рогоносцев? Если он ростом, всего лишь с собаку. Ничего. А Кошка спозаранку кабаном перекусить вознамерилась. Ну а у этих хряков уже и тогда клыки были, как и сейчас. Не клыки, а сабли! Шкура – броня! Этакие саблезубые броненосные вепри. И что может Кошка против такого секача? Даже если она величиной с овчарку. Тоже ничего. Только подглядывать из-за кустов и подслушивать, как этот окорок ходячий хрюкает, да слюнки пускать.
       Попытались, было, охотники к еде помельче, к буйволице и кабанихе подкрасться, чтобы напрыгнуть сзади им на спину, завалить и съесть. Но пришлось горе-едокам вместо завтрака ноги делать. И срочно. И еле-еле, надо сказать, лапы свои они унесли. Маленький Тигр - от разъярённого, с налившимися кровью глазами рогоносца. А крупная Кошка - от взбешённого, тоже с глазами как вишни спелые, броненосца. И уж к буйволятам и кабанятам, чтобы хотя бы червячка заморить, даже и подступиться добытчики незадачливые не рискнули.
       И вот уселись они на опушке джунглей думать – как быть? Вначале, в запале охотничьем, между собой сразиться решили: кто загрызёт противника, тот и хозяин в лесу. Старинная крупная Кошка перед боем уже накручивать себя, подвывать начала. Точь-в-точь, как наши современные котики в марте, ночью, под окнами, но только побасовитей чуток. А старинный маленький Тигр уже рычать сподобился, почти, как современный тигр-людоед на закате, в джунглях, около деревни, где индусы в лачугах прячутся. Но только голоском, конечно, пожиже. Однако вовремя сообразили воители бестолковые, что и после смерти одного из них, добыча саблезубая и копьерогая, доступней для победителя на завтрак не станет. И на обед тоже. И на ужин. И на полдник. И решили они не гибнуть зря, а жребий бросить: кто палочку подлиннее вытащит, тот и останется владельцем угодий, а невезучему дорога прочь. Уже и жребии из молодого сандалового дерева выгрызать принялись. Но пока возились с этой древесиной крепкой, на подошвы для сандалий индусам предназначенной, снова прикинули: длинную ли, короткую палочку вытянешь - всё без толку. Ни броненосец, ни рогоносец от этой жеребьёвки не усохнет никак. Что делать не знают!
       Пораскинули спорщики оголодавшие умами своими старинными и решили обратиться к мудрой прорицательнице попугайке какаду. Проживала эта Какадушка в густой листве вечнозелёного дерева из породы цитрусовых под названием помело. И на самой верхней ветке помела обожала сидеть – уж очень хорошо умела она держать равновесие. В любую погоду, при любых муссонах, вцепится кривыми когтями в сучок, и только хохол от урагана развивается. Ни дать, ни взять, наша ворона на макушке берёзы в ветродуй. Только не серая она была, а чёрная, и клюв не прямой, а загогулиной, и лапы крючьями – ворона о таких могла бы только мечтать. И каркала Какадушка иначе: не «Ка-рр! Ка-рр!» а «Кака-ду! Кака-ду!» - для устрашения окружающих.
       Вот поэтому-то, из-за того, что нравом уж очень грозная ясновидящая была, и внешностью тоже, недоброжелатели и завистники её Кака-дуэньей прозвали. Очернить этим Попугайку старались. Хотя она и так чёрная была. Но не в том смысле. А в том понимании, что окрестили её с намёком на надсмотрщицу в испанских вельможных домах – «дуэнью» - чёрную, носатую, лохматую и злую.
       Однако почему Какадуэнья считалась мудрой и прорицательницей, спроси у кого в джунглях, никто бы толком не объяснил. Хотя, если разбираться, то причин у такого сложившегося общего мнения можно было найти сразу несколько. И первейшая - Какадуэнья сама себя считала умной и прорицательницей. Вторая, тоже важная причина, хохлом она трясла очень воинственно. И третья – ругалась сердито. Ну и соглашались невольно обитатели лесные, да – мудрая, да ведает всё наперёд.
       Бывало, явится к ней на собеседование для прояснения судьбы зверёк испуганный, суетится, о своих болячках и страхах талдычит - о сроках беспокоится, в основном, когда его другие звери съедят. А Какадуэнья молчит. Как будто воды в клюв набрала. А потом вдруг очухается, встрепенётся, мотнёт хохлом угрожающе, да как крикнет «Кака-ду!» Или просто «Ка-ка!» Зверёк от ужаса бежать стремглав. Ну и соображает на бегу, что скорую смерть от зубов злобных хищников, ясновидящая ему прорекла. А мелких пичужек, вроде колибри, Какадуэнья прямо во время прорицания сама часто жизни лишала. Чтоб не тревожили лишний раз. Щебечет ей о чём-нибудь, напёрсток этакий в перьях озабоченно, а она кривым клювом, как клещами, щёлк! И нет щебетуньи! Сложив крылышки, и лапки протянув, уже под помелом валяется. 
       И вот явились на это кладбище колибрей Кошка с Тигром, изложили суть. А ведунья тоже их как пуганёт: «Кака-ду!» Сообразили просители, что прорекла Попугайка: «Приходите завтра. Надоели хуже горькой редьки. Ходют и ходют, о будущем джунглей поразмышлять некогда!» И убежали они поститься до следующего утра.
       А Какадуэнья качается на верхушке помела, как разбойница на качелях туда-сюда, туда-сюда, и соображает: «Ведь не отлипнут паразиты изголодавшиеся. И клювом их не умертвишь. Как колибрей. Можно было бы, конечно, в висок выцелить. Или в глаз. Но с одного удара всё равно не убьёшь. Уж больно крупные собаки - с овчарку! Придётся что-то с ними решать. Сочиню-ка я для них испытание. Пусть дань мясную несут. Надоели эти кокосы. Тащат и тащат все страждущие, никакой выдумки. Что я белка, что ли, орешки щёлкать? Буйвола или кабанчика им конечно не задрать. Пусть тогда мышей ловят. Попробую как ухарь Филин с соседнего помела, грызунами полакомиться. Кто мышей мне больше наверх занесёт, тот и выиграл состязание».
       Ну и разве не ясно кто победил? Наловили соперники мышей, сплели кошёлки из листьев банановых, наложили в них добычу и с кошёлками в зубах полезли на помело наперегонки. Тигр до нижней ветки первым допрыгнул, но первым и оземь брякнулся. Попробовал ещё раз и снова упал. А Кошка, мало-помалу, половину веток переломала – тяжёлая всё-таки, как собака - но умудрилась дань на макушку помела занести. И наземь хлопнулась, только уже кошёлку прорицательнице подарив. И то на лапы. Эти животные, даже величиной с собаку, так ловко на лету изворачиваются, что только ногами вниз всегда шмякаются. Встала, отряхнулась, лап под собой от счастья не чует: «Какая радость! – ликует. - Я выиграла в честной борьбе!»
       А Какадуэнья мышек из кошёлки хряпает так, что за ушами трещит, но радоваться не собирается. «Дрянь эти грызуны, - думает. - Что в них Филин нашёл? Орешки слаще. Какое бы наказание для этой верхолазки придумать? Проучить её надо за ветки, на помеле поломанные, и за невкусных мышей».
       - Я вот как смекаю, - дожёвав, прорекла Попугайка приговор. – Надо вас двоих на пище развести. Один вырасти должен и на кабанов и буйволов охотиться. Пусть это будет Тигр. А Кошке судьба меньше стать. Чтоб по деревьям лазая, ветки не ломала. Да и так мышей сподручней ловить будет.
       - Ведь я старалась! – возмутилась Кошка. – Почему победительнице проигрывать в размерах предписано?
       Но с Какадуэньей не поспоришь. Тряхнула она хохлом, когтистой лапой по суку топнула: обжалованию не подлежит!
       Много воды утекло с того времени. В том числе и в мутном индийском Ганге. И прорицательница отправилась в мир иной. И древний человек за это время успел полностью осовремениться. И приручить уменьшенных, в соответствии с попугайским вердиктом, кошек. Вначале для ловли мышей в пещерах он их приспособил, а затем и в современные подвалы и подполы запустил промышлять.
       И вот жизнь доказывает, что, в общем-то, правильно Какадуэнья всё по своим местам расставила. Ведь если бы не она, на несчастных индусов сейчас нападали бы не только тигры-людоеды, но кошки-людоеды, и все размером с крупную собаку. Да и расплодившиеся буйволы, все посевы около индийских деревень повытоптали. А кабаны все пальмы кокосовые подрыли. Чем бы тогда индусы питались? Голодали бы как пить дать. А уж про нас и говорить смешно. Кто бы мышей ловил, на коленях мурлыкал и горлышко подставлял, чтоб почесать? Кошки ростом с овчарку? Ну и попробуй вискаса на таких напастись. Давно бы все по миру пошли с такими кошками! Если бы не Какадуэньский вердикт.
       И если разобраться, не такая уж и жестокая она была, не такая уж и живодёрка. Да, недолюбливала колибрей, было дело. За красоту. Но ведь не исчезли они, целые стаи здравствуют и даже щебечут. Взамен приконченных колибрихи новых птенцов из своих яичек, размером с семечко повыводили.
       И видимо пришла пора вернуть Какадуэнье её доброе имя. Полностью убрать из её названия приставку «кака», пожалуй, уже не удастся, приросла она намертво. Всё-таки птица из рода какаду. Но вот в корне заменить ей злую «дуэнью», на заботливую «душку», вполне в наших силах. И мы просто обязаны сделать это.
       Кстати, приходят сведения, что в Индии для увековечивания памяти прорицательницы то ли бюстик, то ли скульптурку лепят: Какадушка в обнимку, или даже верхом на тигре. А может быть и на кошке – вот это доподлинно нам неизвестно. Из белого мрамора статуя сооружается, чтобы она светлой в воспоминаниях потомков, как преобразовательница джунглей, осталась. В деревушке, недалеко от помела, где ясновидящая качалась, памятник собираются установить. На главной площади уж очень хорошо Какадушка будет смотреться. Вот и нам, наверное, пора присоединиться к этому начинанию, и хотя бы школу какую-нибудь в честь неё назвать, или село переименовать. Где-нибудь в Нечерноземье.