Кошки-мышки

Рыжий кот Зява вернулся с прогулки по полям с мышкой в зубах. Он с гордым видом уселся посреди комнаты и разжал зубы. Мышка упала кульком на пол и не шевелилась. Две собаки практически одновременно рванули к месту падения чего-то, судя по всему, съедобного и уткнулись в мышку носами. Так же стремительно они и отпрянули от неё, потому что мышка дёрнулась и попыталась сделать шажок в сторону. Кот тут же прихватил её зубами, но не сильно, а лишь для того, чтобы обозначить свою роль хозяина в данной ситуации. Собаки потеряли к мышке интерес и даже, на всякий случай, улеглись подальше от эпицентра событий. Зява ослаблял хватку, мышка падала на пол и замирала. Кот делал вид, что занят чем-то более важным, его жертва снова делала попытку отскочить, но тут же оказывалась в зубах у Зявы.

Лёле было не до этих глупостей, поэтому она просто буркнула: «Зажрался!» и вышла на огород. Пётр Исаевич принял поначалу этот глагол на свой счёт, но окинул взглядом собак и кота и успокоился, это могло касаться абсолютно любого.

Петру тоже не понравились эти манёвры Зявы и он укоризненно произнёс, не отрываясь от компьютера:

– Ещё бабушка учила меня всё доедать в тарелке. Думаю, что тебя, Завулон, этот завет касается в такой же мере.

Завулон от звука, а скорее, от тональности хозяйского голоса, зазевался и на мгновенье потерял нить игры. Мышка в ту же секунду рванула под диван. Это лежбище имело такую конструкцию, что кот при всём желании не мог подлезть под него. Он несколько минут бегал от одного края до другого, потом залёг в непосредственной близости, прикинувшись спящим.

– Даже меня, – хмыкнул Пётр, – не обманет твоя ложная расслабленность, Зявочка.

Кот обиделся и вышел во двор.

– Я не понял! – встревожено крикнул Исаич ему вслед. – А кто будет мышей ловить (призыв явно носил адресный характер)?

Но кота больше не интересовала эта мышка. Она не захотела играть по его правилам и была исключена из состава команды соперника.

Стемнело. Зява с Лёлей ушли спать на второй этаж, оставив Петра с собаками и, как оказалось, с мышкой.

Исаич выключил торшер и заснул, но вскоре ему пришлось не только проснуться и снова включить свет, но и даже успокаивать собак. Ретривер искал след и оглушительно лаял, лабрадор сонно хлопал глазами и пытался найти место потише.

На лай и беготню спустилась Лёля.

– Кому не спится в ночь глухую? – укоризненно спросила она.

– Видимо, мышке, – сообщил Пётр. – А из-за неё и нам.

Лёля вздохнула и велела всем выйти из дома, строго добавив: «Слабохарактерную собачье-человеческую интеллигенцию попрошу удалиться».

Обиженный, но послушный Пётр в одеяле и оба пса в чём мать родила совершили променад, в темноте принюхиваясь к бодрящему дождику.

Тем временем Лёля осталась в доме. Десяти минут хватило ей и мышке, чтобы выяснить отношения. Бывают и у женщин свои секреты. Что они там делали, для Петра осталось тайной. Он слышал звуки отодвигаемой мебели, не очень цензурные крики, чей-то молодецкий посвист  и топот нескольких пар ног или лап. Было полное впечатление того, что Лёля изгоняла футбольную мышиную команду  и  группу поддержки полевых грызунов.

По сигналу хозяйки собаки во главе с Исаичем вернулись в дом. Только Зява спокойно спал в верхней комнате и что-то напевал. Видимо, гимн свободолюбивым мышкам.

– Могла бы жить с нами, – вздохнул Пётр, снова укладываясь, – какая разница, одним ртом меньше, одним больше…

2012 г.