Этажи времени. Глава 4

Начало http://www.proza.ru/2015/11/10/848

– Чти истину, живущую в тебе от предков твоих, – повторил про себя Станислав Васильевич и открыл глаза.

Утреннее солнце освещало помещение, вместо старинной комнаты и полумрака вокруг были кафельное уродство и яркий свет. В следующую минуту он вспомнил вчерашние события. Боль ушла, остались только неприятные ощущения в виде легкого головокружения. Лежать было удобно, едва заметное движение воздуха от работающего кондиционера покачивало марлевую занавеску на окне, а от прямых солнечных лучей защищала заботливо поставленная передвижная ширма. В таком расслабленном состоянии не хотелось ни шевелиться, ни думать, а только созерцать окружающее. Прошло минут двадцать, и в комнату вошла ночная знакомая. Екатерина Андреевна быстрыми шагами направилась к постели.

– Доброе утро, больной.

– Здравствуйте, доктор. Очень приятно видеть вас. Вчера мы не смогли поговорить, пришла какая-то тетка и усыпила меня.

– Это Света. Она очень опытная сестра, но при первом знакомстве кажется хамоватой, зато к больным относится очень хорошо, особенно к тяжелым.
– Приятно слышать – значит, я к тяжелым не отношусь.

Вместо ответа доктор только улыбнулась. На голове у нее была все та же голубая шапочка, при свете дня удалось рассмотреть под шапочкой светлые волосы, а на шее – уже знакомую цепочку, которая и днем оставалась удивительным произведением искусства,

– Ну, если вы уже шутите, то вас действительно пора переводить из реанимации в общую палату. Сейчас сделают кардиограмму и, если все будет в порядке, сегодня к обеду переедете на этаж ниже. А я с вами прощаюсь, через полчаса моя смена заканчивается, придет другой доктор, он займется вашим переселением, – Екатерина Андреевна снова улыбнулась и добавила: – Места в реанимации очень дорогие, нельзя тратить государственные деньги просто так, вы можете и в обычной палате полежать.

– И мы больше не увидимся? – спросил Станислав Васильевич, и сам удивился, зачем он спросил.

– Ну, почему же. Если будет свободная минутка, я зайду к вам завтра, а вы постарайтесь к этому времени привести себя в порядок, побрейтесь, чтобы встретить даму в надлежащем виде, а то сегодня на вас смотреть невозможно без слез в глазах, – и она весело рассмеялась.

– Не стыдно издеваться над больным человеком? – в той же игривой тональности ответил Станислав Васильевич. – Чуть не умер у вас тут, а вы говорите, что выгляжу я неважно. Хорошо, что вообще хоть как-то выгляжу!

– Вы, мужики, жуткие нытики. Подумаешь, сердце у него кольнуло, так уже сразу умирать собрался. Это еще не болезнь, а так – только предупреждение.

– О чем?

– О том, что жизнь не вечна и надо заботиться о своем здоровье и еще кое о чем.
– На что вы намекаете?

– Я намекаю на то, что жить надо со словами благодарности, обращенными к Богу за каждый прожитый час, а не гнать дни в ожидании зарплаты, новой машины или новой квартиры.

– А у вас самой так получается?

– Да нет, но я стараюсь, – с этими словами доктор встала, подошла к двери, затем оглянулась. – До свидания, я действительно зайду к вам завтра.

После ее ухода некоторое время Станислав Васильевич пребывал в довольно хорошем настроении, но затем ход собственных мыслей изменил настроение на прямо противоположное.

Он вспомнил, что сегодня надо было проводить семинары, что дома в холодильнике осталось мясо, которое теперь непременно протухнет, и вообще о том, что вот он здесь валяется и никому на свете нет до этого совершенно никакого дела. Да еще сны снятся дурацкие про каких-то генералов.

При воспоминании о ночном сне как-то неприятно защемило в области сердца. Сон вспомнился во всех подробностях. Странная, дорого обставленная комната, типичная скорее для века девятнадцатого, и разговор этих людей, похожий на некую непонятную игру, и ощущение того, что они говорили все для кого-то третьего. Конечно, сообразил вдруг Станислав Васильевич, ведь весь разговор предназначался специально для него, только еще не хватало начать путать сны с реальностью.

Ближе к полудню пришел дежурный реаниматолог и объявил, что кардиограмма нормализовалась и что после обеда состоится переезд не в кардиологическое, а в терапевтическое отделение, поскольку в кардиологии свободных мест нет. Обед принесли едва теплый, но вполне съедобный; больной, который ничего не ел уже более суток, с аппетитом проглотил вермишелевый суп, паровые котлеты и запил все компотом из сухофруктов. Через полчаса сестра привезла каталку, Станислав Васильевич достаточно бодро перебрался на эту колесницу. Сестра пристроилась в голове, толкая каталку так, что движение осуществлялось в положении ногами вперед. Когда они проезжали мимо врача, тот молча, движением руки поманил сестру к себе и что-то прошептал ей на ухо, после чего эта служительница Гиппократа быстренько развернула каталку на сто восемьдесят градусов и вкатила в лифт, но уже вперед головой. Лифт, страшно скрежеща, опустился на один этаж вниз. Путешествие до новой палаты заняло не более пяти минут.

Палата была двухместная, узкая и длинная. Вновь поступившему в отделение пациенту определили место у окна. Соседом оказался студент института иностранных языков по имени Игорь, который приходил в себя после дружеской вечеринки. Как удалось выяснить, Игорь поспорил с приятелем, кто выпьет больше пива, закусывая исключительно креветками. Чем кончился спор, никто из приятелей не помнил, а будущий специалист по итальянскому языку с сильными болями в области печени той же ночью был отправлен в ближайшую больницу. Станислав Васильевич и Игорь проболтали до позднего вечера, вспоминая разные смешные истории из студенческой жизни. Заснули уже во втором часу ночи. Никакие сны не снились, утро принесло ощущение полного отдыха и абсолютного здоровья, какое бывает только в детстве.

Игорь проснулся очень рано, сбегал на первый этаж больницы, где в киоске купил разной еды, упакованной в цветные полиэтиленовые пакеты, съел большую часть этой отравы и теперь с чувством исполненного долга сидел на кровати, дожидаясь утреннего обхода, чтобы пожаловаться на боли в желудке, а потом отправиться в столовку с целью окончательно подкрепиться и дотянуть до обеда.

Умываясь, Станислав Васильевич увидел свое отражение в зеркале, и оно ему, мягко говоря, не понравилось. Физиономия была небритой и бледной, под глазами красовались темные мешки. Можно было подумать, что именно он дегустировал всю ночь пиво в студенческий компании. Надо было немедленно побриться, но бритвы, естественно, не было и быть не могло. Пришлось просить у Игоря его электрический «Браун», который брил удивительно хорошо и мягко. Уже через несколько минут внешний вид резко изменился в лучшую сторону. Оглядев свое отражение, он сразу вспомнил, что сегодня к нему обещала зайти Екатерина Андреевна. Правда, немного поразмыслив, пришлось сделать вывод, что вряд ли она придет, а дала обещание исключительно для того, чтобы успокоить больного. Но надежда оставалась, ему хотелось видеть эту женщину, говорить с ней.

День прошел в какой-то суете: сначала надо было позвонить на работу, предупредить заведующего кафедрой, что заболел, затем всякие процедуры, анализы, больничная кормежка, и после ужина, лежа на постели, Станислав Васильевич уже не надеялся на приход доктора из реанимации. Но он ошибался. В половине десятого в дверь палаты кто-то постучал и, не дожидаясь ответа, вошла Екатерина Андреевна.

– Добрый вечер, больные, – произнесла она.

– Добрый вечер, доктор, – ответил Станислав Васильевич, а Игорь кивнул головой в знак приветствия.

Екатерина Андреевна прошла через палату, взяла стул и села рядом со Станиславом Васильевичем.

– Ну что, заждались меня? Сегодня было много работы, только что освободилась. Выглядите уже намного лучше, если так пойдет, в субботу будете дома.

– А я уже не верил, что вы придете, думал, что вы пообещали зайти, чтобы успокоить меня.

– Я тоже так думала, а потом передумала. Мне завтра в восемь утра заступать на дежурство, никакого смысла ехать домой нет, останусь на ночь в больнице. Живу я далеко, в «Медведках», пока доберешься туда, уже надо двигаться обратно.

– Но вас, наверное, ждут дома...

– Никто меня не ждет, если не считать рыбок в аквариуме, но они уже привыкли к моему длительному отсутствию. Вы лучше расскажите про себя. Я знаю из вашей карты, что вы доцент в университете.

– Я не знаю, что вам рассказать. Я действительно преподаю в университете, но рассказывать про дифференциальные уравнения второго порядка или про подъемную силу крыла, придуманного каким-то итальянцем, честное слово, не хочется, да и вам будет совсем не интересно.

– Про уравнения – неинтересно, но мы с вами можем найти другие темы для разговора, например, вспомнить историю семьи, родителей. Память каждого из нас хранит удивительные подробности того, чему свидетелями мы и быть не могли. Иногда это называют информационным образом, – при этих словах Станислав Васильевич вздрогнул, что не осталось незамеченным.

– Что с Вами, Вам знаком термин «информационный образ»?

– Нет, просто показалось, что я уже где-то его сегодня слышал.

– Ну, вряд ли кто-то сегодня вам рассказывал про свои прошлые жизни. Вот я, например, точно знаю, что свою предыдущую жизнь я прожила совсем в другой стране и совсем иначе.

Очень многое можно узнать о человеке, если знать его генеалогическое древо. Мало кто из наших современников в состоянии похвастаться тем, что он изучил историю своих предков, пути смешения различных кровей и, главное, те результаты, к которым это привело. К великому сожалению, слишком многое в нашей жизни детерминировано. Помните почти классическую фразу: «Дети за отцов не отвечают»? Так вот, отвечают и еще как, только не всегда можно проследить эти исторические связи, но отвечают всегда, поверьте мне. Я в этом кое-что понимаю. Расскажите мне историю ваших предков, ну хотя бы за последние сто лет, а я как-нибудь потом поделюсь с вами своими откровениями о том, что я делала в прошлом веке.

– Вы поставили меня в очень затруднительное положение, я никогда не собирал сведений о моих прадедушках и прабабушках. Попробовать, конечно, можно, только вряд ли я смогу что-то вспомнить интересное.

– А я вам помогу вспомнить. Ложитесь удобнее, прикройте глаза. Я вас слушаю очень внимательно, мне интересно каждое ваше слово, вы вспоминаете все, ваша память очищается от всего ненужного, события становятся ясными, как будто произошли сегодня.

Слушая спокойный голос, Станиславу Васильевичу безумно захотелось спать. «Она меня гипнотизирует», – догадался он, из последних сил борясь со сном, и сон отступил, мысли успокоились, захотелось рассказать этой женщине пусть не свою историю, но что-нибудь похожее, например, то, какой эта история могла бы быть. Итак…

Перейти к Главе 5. http://www.proza.ru/2015/11/25/1944