Сережки

Анечка проснулась, почувствовав поцелуй Вадима, спешащего на службу. Она разрешила себе полежать – занятия в университете начинались с двух часов, да и вылезать из теплой постели не хотелось. В доме было прохладно, отопление еще не включили, и хотя на дворе была середина сентября, но осень вот уже несколько дней как требовательно стала напоминать о своих правах.
Следом за мужем на работу ушла и свекровь, в квартире которой почти две недели пришлось обитать молодой семье из-за учиненного в их доме ремонта.
Анечка только принялась за макияж, когда ушла и Галина, домработница, а скорее любимая няня Вадима, которая отправилась за покупками.
 На туалетном столике свекрови стояла шкатулка с бижутерией. Мама мужа, занимавшая солидную должность начальника отдела кадров крупного завода, имела обычную женскую слабость - увлекалась ювелирными изделиями и недавно привезла из Чехословакии множество украшений, по ее словам, потратив на них почти всю наличность.
Анечка тоже была неравнодушна к побрякушкам, и увидев, похоже позабытый хозяйкой, торчащий в замке ключик от шкатулки, не удержалась... Любопытство и желание полюбоваться на богатства свекрови побудило невестку открыть шкатулку. Перебирая кольца, броши и ожерелья, Анечка обнаружила на самом дне очень оригинальные, в виде грозди винограда, сережки и, подставив к ушам, залюбовалась ими.
Шум в коридоре возвестил о почему-то рано вернувшейся Галине и застал Анечку врасплох – не хотелось, чтобы ее застали за неподобающим занятием. Анечка начала лихорадочно водворять на место вынутое и разбросанное по туалету богатство свекрови. Наконец, все сложено, шкатулка заперта и можно перевести дух…
Послышались шаги и скрип открывающейся двери. В это же мгновенье Анечка увидела забытые впопыхах сережки и, быстро схватив их, опустила в карман висящего на стуле пиджака мужа.
- Представляешь, Анечка!  - сказала вошедшая старушка.  - Голова моя садовая, забыла дома кошелек. А как набрала в магазине продукты, тут и хватилась его. Придется опять отправляться. А ты что, на занятия не идешь?
- Иду, конечно. Мне к двум надо.
- Так что ж сидишь? Скоро-то час! А ты, как погляжу, еще не нарядилась.
Анечка вскочила. Действительно, занятая побрякушками, она забыла о времени, а дорога в университет не близкая.
После занятий они с Вадимом пошли в кино. А вернувшись поздно домой, Анечка увидела, что оставленный на стуле пиджак, как и подобает, повешен в шкаф заботливой Галиной.
Анечка решила вынуть серьги из кармана и при первой же возможности положить в шкатулку. Но… ни в одном из карманов, ни в боковых, ни во внутренних, она их не обнаружила. Анечка хорошо помнила, что была в джинсах, а сверху был накинут халатик. Но, ни в джинсах, ни в халате серег не было. «Как видно, я их положила в шкатулку, - решила Анечка, - и в спешке запамятовала…» В итоге она успокоилась.
Вскоре они с Вадимом вернулись в свою квартиру. После того случая прошло уже немало времени, как вдруг Вадим, возвратившись с работы, ошарашил Анечку:
- Нюша, звонила мама. У нее большая неприятность. В голове не укладывается, как такое могло случиться с нашей Галиной… И что ее побудило пойти на кражу? Ведь жила у нас столько лет! Меня чуть ли не с колыбели нянчила и никогда, даже нитки, без спросу не брала. И вдруг такое…
- Да что случилось? Какая кража? И причем тут ваша любимая Галина?
- Она украла из шкатулки мамины сережки. Мама с ней рассталась.
- Мама что, поймала Галину за руку?
- Нет. Просто у нас в доме посторонних не было. Сережки лежали запертые в шкатулке, и только Галина знала, где лежит ключ.
- А, там, где мама хранит всякую бижутерию? Но это же дешевка! Ну, приглянулись старушке, стоило ли прогонять? Или мама куда-то задевала и забыла…
- Ну, нет! Они лежали в шкатулке. И ты что, какая дешевка? Сережки очень дорогие, единственные в своем роде. Мамин прадед заказал их к золотой свадьбе для ее прабабушки, представляешь?! Причем делал известный ювелир из золота чистейшей пробы и изумрудов! Это была семейная реликвия, мама ими очень дорожила и носила лишь в особых случаях…
Выслушав это, Анечка и сама поверила, что Галина соблазнилась, найдя сережки в кармане пиджака, когда вешала его в шкаф. Но от этого Анечке стало неловко: ведь если бы она туда их не запрятала, ничего подобного бы не случилось…
А Вадим продолжал:
- Неужели у Галины от старости произошло помутнение рассудка? Она клялась и божилась, что не брала сережки и в глаза не видела. Но кроме нее - некому, и мама с ней распрощалась, хотя теперь сама переживает: куда Галина пошла? Ведь у няни кроме нас никого в городе нет... Она же с ранней молодости жила в нашей семье и нянчилась с маминой младшей сестрой, а потом и со мной.
- Так куда же она делась?
- Наверное, поехала в село к свояченице. Больше родни у нее не осталось.
…Наступила весна. Анечка решила отдать в химчистку свой кардиган, а заодно и светло-серый пиджак мужа, на рукаве которого заметила неизвестно откуда взявшееся пятно. Когда начала складывать вещи, из нагрудного кармашка пиджака выпали те самые злополучные сережки…
Анечка одновременно обрадовалась и испугалась находке. Как об этом сказать Вадиму? Значит, бедная старушка не при чем, и вся вина лежит на ней, Анечке! Очевидно, впопыхах она тогда засунула сережки в маленький карманчик, а муж в осеннее и зимнее время этот пиджак не носил… Надо будет как-нибудь подбросить серьги в квартире свекрови, а найдя их, мама Вадима, может быть, разыщет Галину и, повинившись перед нею, вернет няню в дом. Ведь она часто о ней вспоминает и все никак не может успокоиться от мысли, как такое могло произойти?.. Но, слава Богу, наконец-то серьги нашлись! Правда, как и куда их водворить в квартире свекрови, вот вопрос… Анечка положила найденные сережки в косметичку, решив при удобном случае, будучи  у матери Вадима, бросить их за туалетный столик, или засунуть куда-либо возле оного. Лишь бы дождаться выходных, чтобы пойти туда.
Но случилось непредвиденное.
Свекровь уехала в командировку и дело откладывалось. У Анечки в ту пору была на носу сессия и все ее мысли теперь были заняты написанием курсовой и добычей недостающих конспектов (читая, она опрокинула на тетради чашку кофе и теперь многое невозможно было разобрать).
Было воскресенье, Анечка мыла голову, когда к ней обратился Вадим:
- Нюша, у тебя где-то были маникюрные ножнички. У меня заусенец на мизинце.
- Возьми в косметичке, - бросила Анечка, спасая глаза, в которые попала мыльная пена, совершенно забыв про сережки.
А через мгновение супруг опять появился в дверях ванной:
- Никогда не думал, что моя жена – воровка!
С мокрой головой, забыв прихватить полотенце, Анечка выбежала к нему. Вадим, не желая ничего слушать, направился к выходу, как видно собираясь пойти к матери.
- Вадик, я тебе сейчас все объясню!
Ответом был стук захлопнувшейся двери.
Анечка застыла, не в силах поверить в случившееся. Сердце сжалось в предчувствии надвигающейся беды. Вадим даже не захотел ее выслушать… И это страшное обвинение – воровка… Как он мог подумать такое о ней?!
Вода струями стекала по лицу, смешиваясь со слезами, затекала в уши и за шиворот. Анечка, не обращая на это внимания, кусала мокрые соленые губы и глядела на дверь, за которой исчез муж.
Нужно было готовиться к завтрашнему экзамену, но в голову ничего не лезло. Анечка ждала возвращения Вадима. Вот-вот любимый вернется, и она все объяснит. Муж должен ее понять, ведь они всегда понимали друг друга. Любящего, добрейшего, каким она знала Вадима, таким разгневанным и сердитым на нее Анечка представить себе не могла. Она беспрестанно смотрела на часы, но муж не возвращался. Не выдержав, Анечка позвонила свекрови, только вчера вернувшейся из командировки – без сомнения Вадим у нее.
- С приездом! Вадик у… - начала Аня.
- Бессовестная, оставь нас в покое! – раздались длинные гудки, свекровь прервала разговор. 
Анечка прождала Вадима до поздней ночи, заниматься она не могла.
Неужели все кончено?.. «Воровка, воровка, воровка» стучало в голове, не давая сосредоточиться. Экзамен завтра будет без сомнения провален. Но не это беспокоило ее – Вадим не вернулся.
Впервые за все годы учебы, Анечка на последнем экзамене получила «удовлетворительно». Отвечала невпопад, плохо соображая, и была удивлена и несказанно благодарна профессору за его старательное вытягивание студентки, которая всегда так блестяще выступала. Профессор так и остался в недоумении, что же с ней приключилось… А мысли Анечки были заняты одним – как начать свой рассказ об этих злосчастных сережках Вадиму, когда он вечером вернется домой.
Но дом ее встретил неожиданностью: Вадим унес все свои вещи, вплоть до книг и фотографий. О его пребывании здесь теперь ничего не напоминало. Муж ушел, и без сомнения - навсегда...
Анечка стояла посреди спальни, словно пригвожденная к полу, не веря всему увиденному. Еле передвигая ноги, казавшиеся чугунными гирями, она подошла к постели и, опустившись на нее, вперила взгляд в раскрытый шкаф, в котором еще утром висела одежда мужа… Слез не было, горло сдавил какой-то необъяснимый спазм. Анечка словно вся одеревенела. В мозгу сверлило: все кончено, он ушел, даже не пожелав выслушать и понять…
В эту минуту раздался звонок в дверь. Радостно вскочив, Анечка бросилась открывать. Это бесспорно он, ее Вадим, вернулся! И она сейчас ему все объяснит! - «А почему не открыл дверь своим ключом? – мелькнуло в голове. – О чем я? Ведь он все ключи оставил, вон лежат на столе». И она, счастливя, полная надежд открыла дверь, даже не спросив, кто же там.
Это был не супруг. Перед нею стояла Зоя Петровна, их соседка.
Увидав перекосившееся гримасой и полное смятения и разочарования лицо девушки, она спросила:
- Я не вовремя? Что с тобой, Анечка?
Анечка, не выдержав участливого вопроса соседки, разрыдалась.
- Деточка моя, что случилось?
Добрая старушка, дружившая с родителями Анечки и знавшая ее чуть ли не с колыбели, обняла ее, и по-матерински гладя головку, все повторяла:
- Успокойся, дорогая. Что с тобой?
От этого Анечка пуще зарыдала и, наконец, с трудом выдавила из себя:
- Вадим ушел, решив, что я - воровка.
- Что? Ты - воровка? – только и смогла выговорить ошарашенная услышанным, старушка, вытирая своим платком слезы, катившиеся по лицу бедняжки.
Когда, немного успокоившись, Анечка рассказала о случившемся, Зоя Петровна облегченно вздохнула.
- Слава тебе, Господи, отлегло! Все живы, здоровы. Родители пишут? У них все в порядке? Да и у тебя - все в порядке!
- Ну да… в порядке… - горькая усмешка проступила на лице Анечки.
- Вот-вот, улыбнись, девочка моя. Это все пустяки, дело житейское. Одумается твой Вадимка, и еще будет просить у тебя прощения. Дай-ка мне адрес твоей свекрови… Как ее, позабыла… а вспомнила, Нинель Семеновна. Пойду к ней делегатом и все объясню. Сережки эти, пропади они пропадом, нашлись, ну и ладно. И Галину свою они вернут, дай Бог. Все уладится! Пойди, умойся, Анечка, причешись. Наведи марафет и жди мужа. А я пойду дипломатничать. Давай адрес-то. Ишь, чего выдумал – воровка! Но и ты, деваха, повинна – пожурить и тебя не грех: почему сразу, как обнаружила пропажу, не сказала? Повинилась бы – и беды бы этой не было. Ну, не сердись, милая, и запомни этот урок. И на меня, за правду зла не держи, добра я тебе желаю. А, кстати, а зачем я к тебе зашла? Из-за твоего рева даже запамятовала… Ну, пиши адрес.
- Спасибо, Зоя Петровна, я сама пойду. Авось и меня Нинель выслушает. Да и Вадик…
- Ну, как знаешь. Только мой совет тебе – не реви, а то становишься некрасивой.
Соседка изо всех сил старалась успокоить и вызвать улыбку, и это ей удалось.
Когда старушка ушла, Анечка, привела себя в порядок и уже готова была пойти, но вспомнив свой столбняк и свинец в голосе свекрови, решила на всякий случай написать обо всем случившемся. Не захотят выслушать, пусть прочтут.
Уверовав в благополучный исход, Анечка бодро отправилась на рандеву. Всю дорогу она обдумывала, с чего бы начать свое повествование. Однако по мере приближения к цели ее энтузиазм затухал, и еле преодолев три этажа, она еще долго не решалась нажать кнопку звонка.
Анечка ожидала увидеть свекровь, но дверь открыл Вадим. Его угрюмый вид и презрительный взгляд говорили о многом…
- Что еще? - муж стоял, загородив дверь, всем своим видом давая понять свое нежелание впускать жену внутрь квартиры. Анечку опять охватила оторопь, язык не повиновался и она еле смогла выдавить из себя:
- Вадик, послушай…
- Меня не интересуют твои бредни! – он готов был захлопнуть перед ее носом дверь.
- На, возьми, прочти... – Анечка подала исписанные листки.
Ни слова не говоря, Вадим выхватил бумаги и, даже не взглянув, разорвал их на мелкие клочки.
- Я подаю на развод! - бросил он, захлопывая дверь.
Надежда на благополучный исход не оправдалась. Анечка корила себя за то, что отказалась от помощи соседки. Быть может, Зоюшка, посетив свекровь, смогла бы им все объяснить. Но теперь уже поздно об этом думать. Да и, быть может, Вадим не любил ее и обрадовался этому случаю, чтобы порвать… Если бы любил, решила Анечка, сам бы искал возможность оправдать жену перед матерью. А он даже не пожелал услышать ни единого слова объяснений!
Анечка теперь осталась одна в большой квартире, оставленной ей родителями. Отец с матерью, после выхода на пенсию переехали в Сочи к живущей там бабушке. Анечка с нетерпением дожидалась того часа, когда наконец-то, защитив диплом, сумеет и сама поехать к ним, подальше от всего, что напоминало о Вадиме.
А мама, услышав о случившемся, посоветовала:
- Доченька, может не все еще потеряно. На суде расскажи всю правду. Вадик поймет и вы помиритесь… Ну, а если нет… то и Бог с ним! Ты молода, у тебя еще все впереди. Будет и любящий муж и детки.
- Мама, мне никого, кроме Вадика, не надо!
- Будь умницей и выбрось все из головы. Думай не о нем, а о себе, и спокойной ночи! – закончила мама очередной поздний разговор.
Но думать о себе Анечка не могла и бесконечно обдумывала предстоящую встречу с судьей, который вызвал ее для беседы. К ее удивлению, судья не стал вникать в подробности, а дав ознакомиться с заявлением Вадима, изрек:
- Я думаю, препятствий для развода нет. Детей у вас не имеется, и общности интересов, по-видимому, тоже. Так что, попрошу расписаться в получении повестки в суд. И, конечно, не опаздывайте.
Он похоже спешил и встал, показывая, что разговор окончен.
Словно оплеванная, вышла Анечка из кабинета, а перед глазами все стояли строки из заявления Вадима: «Прошу развести с моей женой, так как мы не сошлись характерами, и в ходе совместной жизни выяснилось – у нас разное отношение к моральным принципам». Эту же фразу Вадим повторил и в суде.
Когда судья задал Анечке вопрос: - «Если у вас возражения против развода?», она начала:
- Я не… - но тут же оборвала себя, поняв, что не в силах продолжать.
- Ну, вы согласны?
- Да, поскорей! – еле выдавила из себя Анечка.
Она не помнила, как вышла из суда. И лишь слова уже бывшего мужа продолжали звучать в сознании: «У нас разные представления о морали!»
…Минуло двадцать лет.
На юге у моря самое великолепное время – вторая половина дня, когда солнце уже не так печет, а лишь ласково дарит лучи, и морской воздух, наполненный благостной прохладой, привносит в душу неповторимую радость.
В один из таких прекрасных дней, на сочинском пляже, Анна, насладившись легкой качкой неугомонных волн, вышла из воды и направилась было к своему топчану, как до нее донесся до боли знакомый, незабываемый голос:
- Нюша, ты?
Так ее звал только Вадим…
В первое мгновение она вздрогнула и остановилась, не веря услышанному, но взяв себя в руки, даже слегка ускорила шаг и пошла далее. Он догнал ее и, дотронувшись до плеча, от чего все в ней замерло, опять заговорил:
- Нюша, постой! Я так счастлив, что встретил…
- Воровку? – отчего-то не узнав своего голоса, спросила Анна.
- Брось! Я все знаю и должен, обязан перед тобой…
- Ты мне ничего не должен…
- Нет, мне все объяснила твоя соседка, как ее…
- А, Зоя Петровна…
- Ну да. Я искал тебя, писал твоим родным, но они не отвечали. Эта соседка сказала, что ты с каким-то ученым живешь в закрытом городе...
- Да, мы живем в Сарове.
- Ой, Нюшка, я не верю, что это ты! Я так мечтал об этой минуте!
Вадим стоял перед ней, такой же стройный, высокий, загорелый, и пожирал ее взглядом, в котором светились неподдельная радость, любовь и восхищение.
Анна на секунду прикрыла глаза. Еще минута и она не устоит, поддавшись его чарам… До нее донеслось:
- Ты здесь одна?
- Нет, с детьми. Вон, играют в волейбол.
- Уже взрослые...
- Почти.
- А у тебя есть дети?
- Да, сын…
Они глядели друг на друга и говорили не о том, что чувствовали…
- Какая ничтожная нелепость смогла нас разлучить! – сказал вдруг Вадим, прервав молчание.
- Не будем об этом. Что было – то прошло.
В это время послышалось:
- Вадим, мы ждем тебя! Надо идти на ужин.
К ним направлялась крупная яркая блондинка, в ушах которой Анна заметила те самые сережки. В мгновение ока они как-то отрезвляюще подействовали на нее, а голос жены Вадима, как видно призвал и его к действительности. И он с какой-то растерянной улыбкой произнес:
- Нюша, я все же надеюсь…
- Напрасно.
- Тогда… - глаза его потухли, улыбка исчезла с лица и Вадим произнес: - Тогда знай и помни: ты - всегда во мне!..
«И ты…» - хотела ответить Анна, но промолчала.