Принять данность

 Когда-то я жил в этом городе, точнее, не жил, а пребывал некоторое время. С тех пор прошло больше тридцати лет, многое изменилось: названия государств, границы, а главное – изменился я сам, мое отношение к окружающему миру и людям. Наверное, изменился и город, о котором пойдет речь.

Город в чужой стране, незнакомые люди со своими привычками и правилами поведения; люди, которые относятся к иностранцам не то, чтобы недоброжелательно, а скорее предвзято и настороженно. Преодолеть это предвзятое отношение очень трудно, но я очень старался, скатываясь на оппортунистические идеологические позиции. Мимикрия давалась с трудом: менять надо было многое, начиная с одежды и заканчивая умением улыбаться продавцам и здороваться с ними, входя в незнакомый магазин. Вообще, эти повсеместные вежливость и улыбчивость являются некими раздражающими факторами в зарубежье, которые с трудом переносились тогда, да и переносятся в настоящем многими нашими соотечественниками.

Почему, возвратившись в город через несколько десятилетий, мною был выбран именно этот небольшой отель? Ответа нет, просто из всего списка гостиниц взгляд упал именно на него. Частный отель на углу улиц Лейпцигерштрассе и Вайзенхаузринг представлял собой красно-оранжевое пятиэтажное здание; владельцами отеля были господин Андреас Бальцер и его супруга Бианка.

На первом этаже располагались стойка ресепшен, ресторан и небольшой банкетный зал, служивший не столько для банкетов, сколько для утренних завтраков гостей. На пятом этаже, недоступном для гостей, располагалась квартира владельцев отеля.

Номера в отеле были относительно небольшими, но весь необходимый минимум удобств для скромного проживания имелся в наличии, включая телевизор со спутниковыми каналами, кондиционер и доступ в интернет. Гостями Андреаса и Бианки были в основном пенсионеры, которые, как известно, не склонны тратить большие деньги, но при этом весьма требовательны к качеству получаемых услуг.
Удобное расположение отеля и не слишком высокие цены обеспечивали непрерывный поток гостей. При желании можно было быстренько сбегать за продуктами в магазин или через пять минут оказаться на вокзале, пройтись по центральной пешеходной улице города, послушать бой часов на старинной башне.

На главной площади города расположились ратуша, церковь, памятник композитору Генделю, остановки трамвая и, конечно, несколько крупных торговых центров. Глядя на памятник Генделю, почему-то подумалось о том, что в каждом здешнем городе есть памятник своему композитору, писателю, общественному или религиозному деятелю. Где они находят такое количество выдающихся сограждан? Сто шагов в сторону, и вот он – музей композитора Генделя. Дом, в котором родился гений музыки и прожил первые семь лет своей жизни.

А сам город с многовековой историей в веке двадцатом был напичкан промышленными предприятиями, которые нещадно уничтожали природу или, как это теперь принято говорить, экологию. Как можно уничтожать экологию непонятно, но так говорят все, начиная от разных депутатов и журналистов до руководителей государственных структур. Впрочем, ну их всех, пусть говорят, что хотят, все равно их мало кто слушает.

Со временем эти промышленные монстры куда-то сгинули вместе со своими отвратительными дымящими трубами и ядовитыми стоками всякой химической дряни. Вспомнились хлопья бело-зеленой пены на поверхности реки, протекающей через самый центр города. Хлопья эти напоминали пену, поднимающуюся за люком стиральной машины, но это был вовсе не взбитый стиральный порошок, а какая-то вонючая субстанция, происходящая от деятельности человека труда – тогда так называли людей, работающих на производстве.

Удивительно, но теперь вода в реке совершенно чистая, по берегам растут деревья и зеленеют кусты, пена куда-то пропала, зато появились дикие утки, которые, судя по их довольному виду, не испытывают проблем с добыванием пропитания. Утки совершенно не похожи на птиц-мутантов, коими они должны были бы уродиться в результате своеобразной «химиотерапии», которой подвергались их предки.

Я думал, что выбрал отель случайно. Но получается, что ничего случайного не бывает. Кто-то сделал так, что мой взгляд упал именно на определенную картинку в списке гостиниц. Вечером разговорился с фрау Бальцер. Бианка интересовалась, откуда я приехал и почему для путешествия выбрал именно их город, стоящий в некотором отдалении от стандартных туристических маршрутов.

По ходу неспешной беседы выяснились интересные подробности из жизни хозяйки отеля: оказывается, много лет назад я был знаком с ее отцом – профессором в одном из научных институтов. Постарались вспомнить еще каких-нибудь общих знакомых. С трудом удалось назвать несколько фамилий людей, с которыми мы пересекались в жизни.

В ближайшем продуктовом магазине мое воображение потряс отдел, над которым гордо висела табличка «Товары для тех, кто помнит прежние времена». Еще большее удивление вызвал ассортимент товаров: черный хлеб, водка, килька в томатном соусе, древний консервный нож с деревянной ручкой. Чуть не забыл: в центре прилавка стояла башня, сложенная из банок со сгущенным молоком. Интересно, это кто-то покупает, или таков своеобразный маркетинговый ход владельца магазина? Непонятно, зачем такая странная реклама достаточно большому магазину.

Трамваи так и шмыгают по городу, разбегаясь от центральной площади, которая называется так же, как и во всех других городах страны, а именно – «Марктплатц». Поездка на трамвае представляет собой увлекательное зрелище, если, конечно, не спешишь на работу или после работы домой. Мелькание старых и новых домов, роскошных и облезлых зданий, чудесных зеленых аллей и безобразных развалин. В общем, как любили говорить комментаторы на телевидении, «Город контрастов».

Отдельная тема – это университет в городе. Солидные здания факультетов, на ступенях которых стоят, сидят и лежат молодые девушки и парни. Такое впечатление, что в городе живут только молодые люди, иногда попадаются индивидуумы среднего возраста, но их мало.

Я, кажется, понял – все пожилые люди собрались в отеле Андреаса и Бианки. Но это приезжие пенсионеры, а куда подевались местные, непонятно. Вру, понятно: просто в городе, где восемьдесят процентов населения составляют студенты, глаза видят только детей и молодежь и не хотят видеть ничего другого.

Такое чувство, что город никогда не спит. Когда затихают главные улицы с их магазинами и транспортом, на тихих боковых улочках открываются многочисленные кафе и ресторанчики, которые наполняются студентами университетов и институтов, их преподавателями и всяким прочим людом, в дневное время сидящим по различным научным организациям.

Рано утром все уже на работе или на учебе. Вроде как и не сидели в кафе и ресторанах под разноцветными фонариками и со свечами, горящими на столиках. Конечно, может быть, одни люди сидят за столиками, а другие спокойно спят, чтобы утром отправиться на работу. Но что-то мне подсказывает, что это не так. Наверное, они успевают отдохнуть в промежутке между концом рабочего дня и началом вечерне-ночного времяпрепровождения. Впрочем, они молодые и могут себе позволить немного не доспать.

Кажется, начинаю понимать, зачем я приехал в этот город: приехал, чтобы окончательно понять, насколько я чужой на этих улицах. Я – чужой, несмотря на всю мимикрию и умение здороваться с продавцами в магазине, придавая своей физиономии благожелательное выражение лица. Внешне могут принять за своего, поговорить на общие темы о погоде, ценах или телевизионных новостях. Да, могут считать почти своим.

Наверное, горожане хорошие люди. Но противный внутренний голос тихонько верещит прямо в ухо: «Не забывайся, ты никогда не сможешь стать таким, как они, никогда! За тобой совершенно другая история, другая культура, совершенно другие гены предков. Тебе нравится город и его обитатели? Врешь! Тебе не нравится собственное существование, поэтому ты с вожделением смотришь на чужое. Брось всё, уезжай и никогда не возвращайся в этот город! Ты должен понять и принять данность, а город пусть живет своей жизнью, но без тебя. Так будет лучше для всех и прежде всего для города».

Москва, 2015