Дом в Тихой слободке. Пенфесилея

Друзья! Позвольте напомнить, какие события происходили весной в доме в Тихой Слободке.

Студенты Катя и Тимур принимают предложение тётки пожить в её доме, пока она будет в командировке.
Катя чувствует себя превосходно, расцветает, а Тимуру всё время не везёт, словно сам дом устраивает ему каверзы вроде заклинившего замка.
Когда Тимур начинает прихварывать, Катю охватывает беспокойство, и она расспрашивает родственников об истории дома. Оказывается, странные явления в нём происходят давно, только нынешняя хозяйка отказывается это признавать и называет всех дремучими и суеверными.
Студенты решают съехать и не возвращаться.
В последней главе выясняется, что в доме обитают древний кельтский  Дух Камня и бестелесная сущность амазонки Пенфесилеи. И что именно амазонка, верная своей мужененавистнической природе, пытается выжить каждого мужчину, стоит тому появиться на пороге. 
Но при этом оказывает исключительно благотворное влияние на здоровье и внешность живущих здесь женщин.
1.

Бестелесная сущность амазонки Пенфесилеи неприкаянно бродила по комнатам, иногда воспаряла на чердак к своему любимому убежищу, старому манекену, и грустила.

Странная ситуация складывается: всё время своего существования ненавидела амазонка мужчин. И хоть убей, в последнее время что-то изменилось. Хоть убей…

Пока являлась неотъемлемой частью царицы Пенфесилеи, ни за что не отвечала. Да и ненавистью это отношение не назвать, просто модус вивенди такой. Амазонки мы.

Сейчас, когда она уже безумное количество времени автономна, будто программа заложена: мужика извести, женщину лелеять и холить. И заодно воспитывать в духе мужененавистничества. 
Причина есть, но ей уже около трёх тысяч лет. Притупилась острота, поистёрлась.

Да ещё Катерина эта. На жертвенность всё-таки не тянет, но что-то в её отказе жить в доме есть. Никто ещё так не поступал, Катя первая. Начало самоотречения ради любимого? Красиво. 
 Эх, перестаралась, поторопилась. Продолжила бы понемногу, исподволь обеспечивать Тимуру головокружение на лестнице или слуховые галлюцинации — всё шло бы своим чередом и без усложнений.

Мир, по сути своей, устроен очень просто: да — нет,  единица — ноль, жизнь — смерть…

Пенфесилея заметалась, мысли разбегались. Нет, одной не справиться. Интересно, этот истукан каменный сгодится на роль древнегреческого хора? Комментировать и задавать правильные вопросы?

- Панисхири! Петрик! — Пенфесилея воззвала к Духу Камня. — Будь добр, помоги!

Панисхири удовлетворённо вздохнул: он нужен, он востребован! Хоть этой ведьме неощутимой, но всё же, хоть кому-то…

- Что у тебя? Давай покороче, я занят!

Песифилея вздрогнула всем своим эфемерным телом — ответ настиг её в виде низкочастотного излучения из подвала, весьма болезненного даже для неё, бестелесной.

— Может, поговорим? Муторно мне: утратила смысл существования. Ты мог бы со свойственной тебе мудростью мои нравственные муки проанализировать? А, Петрик?  Я твоё внимание надолго не займу: текст продуман.

Восприняв короткое «да», Пенфесилея поудобнее устроилась в манекене и начала рассказ.

2.

— Гомера знаешь? Все знают. Который «Илиада» пополам с «Одиссеей». Поэт такой гениальный.
Арктин из Милета известен намного меньше, к сожалению. А это же он обо мне написал! Вовсе не Гомер! Тот Гектора похоронил в конце «Илиады» и свалил, дальше ему не интересно. А ведь война-то Троянская продолжалась!

Не задумывался, откуда у поэтов этих информация? Через пять веков?! Да в деталях?

— ...!

Пенфесилея поёжилась:
— Ага, в интернете нашли. Петрик, ты ежели шутишь, хоть сам не смейся, больно же!
Так вот знай: это я им рассказала.

Сначала Гомеру. Он слепой, всё едино меня бы не увидел. Великий поэт! Именно поэтому снизошёл. Сильные, они такие. Подумал, наверное — боги ему диктуют, я же не словами с ним общалась. Ну ты знаешь.
Ужасался, вскрикивал, взывал. И в конце концов ничего не написал. 

Через какое-то время Арктин тот самый продолжил военно-героическую тему. Не знаю, то ли решил примазаться к славе, то ли сведения покоя не давали… Он, конечно, помельче поэт, проиграл поэтическое состязание. Но до победителя мне добраться не удалось.
А Арктин и так и этак пококетничал, но потом понял, что за информация ему в руки идёт! И изобразил.

Акценты, конечно, переставил. Я-то думала, он «Пенфесилиаду» напишет. А этот поэтишка главную часть отдал Мемнону светозарному. Конечно, сын богини Эос, хоть и эфиоп. Да так поэму и назвал, «Эфиопида». Но Пенфесилея-то — дочь самого Ареса! 
Эх, мужики-мужики!

Бестелесная сущность Пенфесилеи возмущённо взвихрилась, опала и продолжила:

— Ладно, написал и даже почти ничего не переврал. Я рассказывала только то, что на собственной шкуре испытала: десятый год Троянской войны, когда все великие герои уже друг друга поубивали.

Почему мы вообще в Трою-то прибыли...

— ...?

- Понимаешь ли, у  меня…  нет, всё-таки у царицы Пенфесилеи, оставался должок Приаму, троянскому царю. Очень тяжёлая история, связанная с дракой на свадьбе.

Понимаешь ли, Ипполиту, мою сестру, оскорбило, что её муж женился вторым браком на некой отвратной особе. Вот сестра и решила именно на свадьбе напомнить, кто такие амазонки. Мы, естественно, пошли с ней. Но там была такая свалка, что я…

Сбежали мы в Трою от Эриний. Им же всё равно, убила я, не убила, намеренно или нечаянно — выдают тебе смертельные муки совести по полной программе, да ещё хохочут, будто собаки лают… Словом, фурии.

Царь Приам всё понял, в душу лезть не стал, просто  совершил нужные обряды и меня, Пенфесилею, очистил от якобы греха якобы убийства сестры.

Подробности вспоминать не хочу, слишком тяжело. Да и давно было. Только одно скажу в дополнение: вовсе не на охоте это случилось. Какая охота!
Я, амазонка, дева-воительница, оленя от своей сестры не отличу?! Что за чушь! Досужие домыслы. Нет, именно на свадьбе. Я хотела как лучше…

Важнее другое. Мы хорошо сражались за троянцев. Я одна положила семерых. Но у греков ещё оставался из героев сам Ахилл. Прибежал. Знаешь, я и его гоняла по всему полю.

Потом говорили: царица схватилась с Ахиллом, потому что решила погибнуть в бою, как положено амазонке. Да ерунда это. Чувство долга, а не суицидальные наклонности! Разницу чуешь?!

В какой-то момент я выбрала неверную позицию, поскользнулся конь мой легконогий. Тут Ахилл Пенфесилею мечом и достал. Убил.

Я  растерялась и осталась в нашем теле. Потому-то всё дальнейшее и знаю.

Слово мародёрство тогда ещё не придумали. Ахилл по обычаю шлем мог забрать себе. И не только шлем этот златогривый, а вообще всю экипировку.
А я ж царица! Ты только представь, Петрик, функциональную роскошь доспехов!
Вот Ахилл их и потянул.

А как содрал, да как красоту мою увидел, к тому же опьянение битвой ещё не утихло, совсем разум утратил. Мгновенно влюбился до одури. Только тогда я и покинула прекрасное тело Пенфесилеево.

Что там творилось, братец ты мой! Ферсит-горбун в глаз копьё вонзил! Мёртвой! И всё якобы, чтобы удержать Ахилла от греха. Ахилл ему по зубам врезал, одним ударом в Аид отправил. Тут же брат горбуна этого влез: схватил царицу, мечом заколотую, и бросил в реку!

Но этого уже троянцы не выдержали. Из Скамандра мёртвую вытащили, сложили костёр, со всеми положенными почестями предали огненному погребению.
Улетела душа с пламенем и дымом. Конечно же, свершился метемпсихоз. Подробностей не знаю, мы с ней больше не встречались, с душой.
А я ушла. Совсем. 

Слышала потом версию, будто бы тело для похоронного обряда отдали амазонкам.
Увы: Пенфесилея там, под стенами Трои, весь отряд положила. Кому отдавать-то…

Так и осталась от царицы только я одна, сущность бестелесная. Но имя Пенфесилея сберегла.

В первое мгновение обратилась, как положено, к Артемиде. Фу-ты ну-ты, богиня, понимаешь, мать её Лето…
Ты, говорит, в уголок спрячься и мне не мешай, тут война не закончена!

Война… Да до Шлимана вообще непонятно было, может, всё это Гомеру и следующим за ним спьяну привиделось!
На меня же ссылку никто так и не дал.

И что ещё поразительно: Ахилл принёс искупительные жертвы и добрался-таки до Аполлона. И этот бог, понимаешь ли, велел очистить Ахилла от скверны убийства…
Ты думаешь, убийства кого? Царицы?! Нет! Ферсита-горбуна!

А я ушла далеко. По тогдашним меркам, конечно. В Риме была долго. В Иудее. Покуражилась над мужиками. Хорошо отомстила за свою Пенфесилею!

— Коллективное наказание устроила? И что, полагаешь, я приму твою сторону? Феська, я сам дух мужественный!

— Панисхири, сообрази, если сможешь: Пенфесилея – дочь Ареса, Марса, если тебе так понятней. Он Бог войны, он — сама война! Он демон на Олимпе! А я — хоть и бестелесный, но его потомок. Ясно?! Буду я разбираться, как же. Всех вас! В любую эпоху! И чем вы заметнее, тем лучше. Резонанснее.

Для меня хронологии не существует. Мне что вперёд по времени, что вбок… Где чувствую — есть кем заняться, там и оказываюсь.
Пефесилея переместилась в подвал поближе к огромному валуну, пристанищу Панисхири.
После длинной паузы Дух Камня соизволил выдать реакцию:

— Интересно излагаешь, Феська. И, конечно, ты всегда и во всём права. Только вопроса я пока не услышал. Ладно, ты о своих личных подвигах поконкретней можешь? Тебе же совет нужен? 

— О, каменноликий Петрик! Даруют тебе бессмертие боги Олимпа!
Значит, дело было так.

Самсона и Далилу знаешь? Герой — не герой, а ведь это я подсказала жёнушке, что сила его в волосах. Она и остригла. А кто там был прав, кто виноват, филистимляне, иудеи - мне дела нет. Погиб. И ещё кучу мужиков с собой прихватил, крышу капища обрушив.

Что ещё. Последние свои слова «И ты, дитя моё?» Цезарь по-хорошему должен был обратить ко мне. Ты ж не думаешь, что Марк Брут сам надумал свергнуть диктатора? Это я ему республиканские  идеалы внушила! И план действий заодно. 

— Сильна… Теперь давай что-нибудь поближе.

— Да пожалуйста.  Есенин ушёл от Айседоры. Простить?! Ага, сейчас.
Понимаешь ли, Петрик, мне же не надо ни в кого вселяться, я просто восприятие в сотни раз обостряю. Как правило, этого достаточно. Мало ли, что ему в «Англетере» привиделось. А не надо было женщину бросать! Тем более, она танцевала в греческих туниках…

Хватит? Ты уже понял, я в веках погуляла, многое успела. Нарезвилась. Но в последние лет двести чувствую усталость.

Случайно попала в один дом на Танаисе. По семейному преданию кого-то из пра-пра родила амазонка.
А ты как думал, система отработана ещё с первой нашей царицы. Надо было увеличивать численность войска, и вообще, не вымирать же. Девочки оставались с нами. А мальчиков… Этого отдали отцу. Повезло.

Решила я там отдохнуть, всё-таки семья из наших. А они перебрались сюда, дом построили. Вот этот…
Так что, Петрик, кто из нас кого приютил, большой вопрос... Ой! Да не возникай ты! Я пошутила.

Но я и здесь ещё царицу местью поминала. Не до смерти, по мелочи. Кому-то скабрёзный анекдот не вовремя вспомнится, его от дома и отлучат. Другому сок переперченным покажется, сам сбежит…

Пенфесилея надолго замолчала. Панисхири Петра задремал.
«Толку от тебя!» — подумала бестелесная сущность амазонки, но Камню передала так:

— Благотворный разговор получился! Я всё поняла. Ты вечен, и лет тебе миллионы. А я старая. И в этом вся разница.
Хорошо Пенфесилее: умерла, погребена. Душа её тоже наверняка устроена, а то и соединилась уже с Бесконечным. Одна я застряла…
Астероид Пенфесилея не в счёт: летает бессмысленный камень где-то, даром что имя носит великое.

Сама же я — сущность бесплотная, сгусток энергии. Ни повеситься, ни застрелиться…
Ах, Катя, Катя. Смутила ты меня!

3.

Пенфесилея вернулась в свой любимый манекен. Общение с Духом Камня только растревожило, но не принесло ни ответов, ни решений.
«Засиделась я, — решила амазонка. — Отсюда хандра, неудовлетворённость. Всё, ухожу путешествовать. Остаёшься ты, Петрик, одинёшенек.
Спи больше — вечность пройдёт быстрее».

Ну что ж, слово сказано. Осталось выбрать направление.
Вернуться туда, где уже бывала? Или поскитаться во времени и пространстве?
Может, что-нибудь незавершённое?..

Есть! Вспыхнуло молнией. Есть! Совсем недавно мелькнуло по пути из Франции в Англию.
Шарлотту Корде почти не пришлось обрабатывать — заколола Марата прямо в ванне.
Зато с мисс Марпл намучилась. Такое упрямство! Навожу однозначно, допустим,  на доктора Куимпера — спорит! Сопротивляется!
Но это всё прошло, повторять скучно.

***

Итак, вот они, время и место.
Канун Нового года и белокурая девочка возле каменной стены.
Сейчас она чиркнет спичкой… Но невозможно  согреться от такого крохотного источника.
Пенфесилея преобразовала в тепло квант собственной энергии, и девочке показалось, что она сидит возле печки с пылающим в ней огнём.
Только радость быстро угасла.

Девочка чиркнула второй спичкой, Пенфесилея подняла напряжение, количество тепла увеличилось во много раз – и девочке привиделся накрытый стол с жареным гусем…
Но и эта энергия рассеялась.

В третий раз Пенфесилея собралась с силами и преобразовалась в излучение. Свечки на воображаемой ёлке превратились в улетающие в небо огни с длинными сверкающими хвостами…

А когда босая малышка чиркнула всеми оставшимися спичками, бестелесная сущность амазонки Пенфесилеи всю себя, всю свою энергию до последнего кванта отдала замерзающей девочке, превратив её последние минуты в мгновения счастья, в полёт вместе с любящей бабушкой туда, где уже никогда не будет ни мести, ни холода, ни страха.
25.07.2016