Лера. Записки врача

1.Юля.

 Я плохой врач, но об этом знаем только я и Юлька – может ещё отец догадывается. Сам виноват, нечего было меня за уши тащить в медицинский. Нанял репетиторов, подключил все свои связи, он был хирург, зав. отделением. В результате, я с грехом пополам, поступила в  1-й медицинский. С Юлей мы жили на соседних улицах, а встретились только первого сентября на собрании группы – до этого встретиться мы не могли – я училась в обычной школе, а Юля в школе для особо одаренных детей и закончила с золотой медалью.
Группа была небольшая – шесть девочек и шесть мальчиков.
Четыре девчонки, изящные, модно одетые, все в цепочках и брелочках собрались в кучку и весело чирикали, поглядывая на мальчиков.
Я стояла одна, тихо приходя в отчаяние – зачем я здесь?
Я высокая, полноватая, в очках, оправа немодная, в купленном в ближайшем универмаге костюмчике. Пьер Безухов – одним словом.
Юля сама подошла ко мне, протянула руку: – Я Юля, давай дружить.
Как я обрадовалась! Юлька мне сразу понравилась – в потертом джинсовом костюмчике, холщёвая сумка через плечо, волосы гладко причёсаны и собраны в жидкий хвостик, лицо в бледных веснушках, высокий чистый лоб и глаза светло- карие, насмешливые.
Она потом сказала:
– Никто в жизни мне так не радовался – глаза у тебя вспыхнули, как две синие лампочки.
Пришла куратор и мы пошли в аудиторию. Сели вместе, и уже не расставались все годы учёбы.
У нас в семье понимали друг друга с полуслова, так же было и у нас с Юлей. Она тогда сказала:
– Ничего, они ещё пожалеют.
После первой сессии, даже, пожалуй, раньше, одна девочка сказала:
– Хитрая ты, Лерка, отхватила в подруги самую умную девочку на курсе!

Её эрудиция и знания были потрясающими. Я заметила, что преподаватели, войдя в аудиторию, искали глазами Юлю, и лекции были совсем на другом уровне. Если бы не Юлька, я вылетела бы с первой сессии. Она сдала всё на пятёрки – я на тройки. На каникулы Юля уехала в туристический лагерь – кататься на лыжах. Я была далека от спорта и осталась дома – лежала на диване и ела сладости.

Юля вернулась веселая, загорелая. Оказывается, у неё там был бурный роман с парнем из Бауманки. Но повстречавшись несколько раз в Москве, Юля разочаровалась – зануда.
Она была влюбчива, но быстро остывала.
Я спросила, как было с этим парнем – целовались? Она засмеялась:
– И не только!
Я обалдело смотрела на неё. 
– Расслабься, у нас в школе в старших классах уже неприлично было быть девушкой.

2. Вадим.

На третьем курсе наша дружба подверглась серьёзному испытанию.
В соседнюю группу пришёл парень, Юлька дала ему прозвище – Супермен местного масштаба.
Он отслужил в армии, что-то кому-то доказать решил, потом сам жалел, конечно.
Отец его был генерал, служил в Генеральном штабе.
Ребята боялись, что если отчислят, загремишь в армию, а он решил сам пойти. Звали его Вадим. Был он среднего роста, держался очень прямо. Красивым не назовёшь, но очень приятный, простой в обращении, общительный. Юлька влюбилась, и как потом оказалось, на всю жизнь.
Я отнеслась к нему спокойно, слишком была  закомплексована, считала, что такие ребята не для меня.
Мне нравился парень из соседней группы, Андрей. А он не обращал на меня никакого внимания.
Вадим часто подходил к нам в перерыве между лекциями, они с Юлей любили поболтать. Я, в основном, молчала. Он посматривал на меня с интересом, но я не придавала значения.

Приближалось восьмое марта, и мой день рождения. Угораздило же родиться в такой день! Юля предложила отметить всей группой у нас на даче в Кратово. Ребята пришли в восторг – природа, сосны, ели, белки прыгают.
Юля просила – пригласи Вадима, а я не решалась, у него другая группа, тоже будут отмечать. Но она настаивала, и я решилась.
А он сразу согласился и даже обрадовался. Сказал, что приедет на машине и расспросил, как ехать. Я отговаривала – в это время в Кратове распутица и можно застрять.

Мы с Юлей поехали раньше на день – всё подготовили, протопили камин. Газовый котёл работал потихоньку всю зиму, но всё равно было прохладно.
Все разговоры только о Вадиме: что надеть, какая прическа.

На следующий день все приехали весёлые, с цветами, подарками, шум, музыка, на стол собираем.
Вадим явился промокший – застрял, хорошо, что недалеко от дома.
Все побежали его вытаскивать, смеялись, весело было.
Юля красивая была – подкрасилась, волосы красиво уложила, платье новое. А Вадим весь вечер не отходил от меня…
Наконец, устав от него бегать, я прямо сказала, что пригласила его из-за Юли. – А мне ты нравишься! – сказал он.
Юля незаметно ушла.

На следующий день не пришла в институт. Я еле досидела первую пару – поехала к ней. Она открыла, в халате, глаза заплаканные.
Я клялась, что он мне совсем не нужен, не нравится, и тоже от отчаяния заплакала.
Юля сказала тихо: – Ты встречайся с ним, он очень хороший, настоящий, если повезёт, замуж за него выходи.
– Но я не люблю его! Не хочу я с ним встречаться!
– Ну и зря, ничего ты не понимаешь!

Вадим был настойчив. Доставал билеты на хорошие спектакли, на приезжих знаменитостей. Часто мы ходили втроём. Потом Юля познакомилась в метро с Володей – он уже работал программистом, и вскоре вышла за него замуж.
А я продолжала встречаться с Вадимом, привыкла, и он даже стал нравиться. Вадим был уверен, что мы поженимся, а я колебалась. Всё же после пятого курса сыграли свадьбу.
Генерал развернулся – единственный сын женится!
Снял ресторан, платье привезли мне из Германии, квартиру подарили двухкомнатную. Свадьба хорошая была, весёлая. Всё предвещало счастливую жизнь, но, увы, так не случилось.

3.Семья.

Я хотела стать терапевтом, на большее не рассчитывала. Вадим мечтал о глазной хирургии – у него были хорошие руки, тонкие длинные пальцы. На первом курсе он подрабатывал в глазном отделении клиники.
Семейная жизнь протекала гладко, без ссор, сказалось мамино воспитание – никогда не делать никому замечаний. Иной раз, Игорёк раскидает по всей прихожей кроссовки – мама молча поставит их на полку, и всё. Вадим и не давал повода для ссор – помогал мне во всём. Идеальный муж. Если бы не одно обстоятельство. Неожиданно выяснилось, что Вадим не может иметь детей – врожденная патология. Нужна была сложная операция, но у нас её пока не делали, хотя работы велись.

Субординатуру я решила проводить в урологии. Профессор Абрикосов работал в том числе и над проблемой мужского бесплодия. Я попросилась к нему, работала много, приходила поздно. Кажется, изучила проблему вдоль и поперек, но урологом не стала, вовремя поняла, что не смогу быть хорошим урологом.

Интернатуру проходила в терапии. С Юлей виделись редко – она родила мальчика и училась в аспирантуре. Она всегда хотела стать гастроэнтерологом. Вскоре она защитилась, работу признали выдающейся – иначе и быть не могло. На её лекциях всегда аншлаги – студенты приносят стулья, сидят на подоконниках. Даже преподаватели приходят послушать. Я скучаю без неё.

А я начала работать участковым терапевтом в поликлинике при больнице, где работал отец. Работа на износ, а платили мало. Денег я не брала, больничные не продавала. Работала честно, старалась.

Вадим закончил ординатуру, занимался глазной хирургией. Вскоре его пригласили в Одессу, в Институт глазных болезней. Там один старенький профессор заинтересовался его работой. Когда-то и он пытался делать такие же операции, но не получилось, а Вадим был близок к успеху.
Я расплакалась – как я буду одна? Вадим успокаивал: Одесса близко, обещал часто приезжать.
Мне было одиноко, правда Вадим звонил каждый день, и приезжал довольно часто.
В Одессе были другие порядки – за операцию хорошо платили.
Вадим рассказал, как он спас глаз одному криминальному авторитету. Тот обещал миллион долларов тому, кто сделает удачно операцию. Никто не соглашался – боялись. А Вадим взялся, предупредил, что денег не возьмет, так как результат не гарантирует. Глаз пострадал после ранения в голову. Сделал ему две операции – удачно. Гарик, так звали мафиози, подарил  Вадиму свой  «Мерседес».
Вадим стал приезжать на машине.
Пора было защищать диссертацию, а он всё тянул, казалось, что мало сделано.
4. Юрка.

Однажды ко мне подошла врач из нашего отделения, тоже терапевт, веселая бойкая женщина.
– Лера, я вижу, ты скучаешь. Хочешь развеяться немного? У меня завтра день рождения, собираемся на даче в Малаховке. Приезжай. Весело будет, вот увидишь.
Я не обещала, а потом вдруг собралась и поехала. Купила подарок, цветы. Веселье было в разгаре – все хорошо выпили, было видно.
Я поздравила и хотела уйти – я не пила совсем, не нравилось мне.
Меня не отпустили, познакомили с гостями, заставили выпить шампанского. Вскоре около меня оказался молодой мужчина, черненький, с усиками. Представился, как брат именинницы.
Снова пью шампанское – мне хорошо, весело.
Что дальше было – вспоминаю отрывками, провалы в памяти.
Вот мы с Юркой на веранде танцуем, я смеюсь, потом целуемся в саду, опять танцуем. Едем в электричке – я начинаю понимать – что-то не то делаю. Но Юра убеждает, что только проводит меня до квартиры.
Как только мы вошли, раздался звонок:
– Где ты была? Я не могу дозвониться весь вечер!
– На дне рождения! Весело было!
– Я это чувствую. Ты же не пьёшь!
– Нечего было оставлять меня тут одну! – я положила трубку.
Потом мы пили кофе, потом очутились в постели.
Юрка оказался настоящим Казановой – впервые я испытала всё, что должна испытывать женщина. Он стал приходить, и я вскоре поняла, что беременна. Что было делать? Приехал Вадим, я всё ему рассказала. Он говорит:
– Я приму ребенка с радостью, он мой будет, только не уходи от меня. Не встречайся больше с ним. Я не могу без тебя!
Умолял, уговаривал, а меня, как заклинило. Говорю: – Не хочу быть всю жизнь виноватой перед тобой, лучше разойтись.
Все были против – и отец, и мама, и братья, и Юля. А я настояла на своём – глупая женщина.
Развелись. Стали жить у родителей, хотя Вадим оставил мне квартиру и даже заплатил за год вперед.
Отец ненавидел Юрку и не скрывал этого, мама старалась держать нейтралитет. Когда родился Сережка, всё отошло на второй план.
Все заняты были только ребенком. А Юрка, как оказалось, совсем не был создан для семьи. Ему нельзя было поручить никакого малейшего дела. Кроме того, он не мог найти работу по душе.
Из университета его отчислили за прогулы, а ведь учился на мехмате. Да ещё пристрастился к игре.
Казино в то время были на каждом углу.
Отец был в ярости: – Разводись немедленно!
Вадим часто звонил отцу, он защитился и решил остаться в Одессе. Я с ним разговаривать не хотела – стыдно было.
Однажды отец сказал: – Уходите в свою квартиру, видеть больше не могу этого альфонса.
Мы переехали. Юра стал работать в фотостудии. Деньги почти все проигрывал. У меня зарплата маленькая – хорошо мама потихоньку от отца приносила деньги и продукты. Старший брат, Олег, помогал. Как-то жили. А ночи были хороши. В чем он преуспел, так это в сексе.

Однажды, отец позвонил мне на работу и попросил придти к нему в кабинет.
– Юрка изменяет тебе! Я сегодня ехал на работу и видел, как он шёл с девицей в обнимку, по направлению вашей квартиры.
– Не может быть, ты ошибся!
– Я не ошибся! Ну, как знаешь!
Я ушла в смятении, не верила. Не может быть, твердила я себе.
Дома расспросила его, он  сказал, что шёл с сотрудницей, по делу.
Я поверила. А через несколько дней, отец пять позвонил мне:
– Иди домой, сама всё увидишь.
– Я на работе, больные ждут, не пойду никуда.
– Надо разрубить этот чертов узел! Тогда я пойду!
И ведь действительно поехал, и застал Юрку с девицей.
Скандал был дикий. Отец чуть не убил его, выбросил все его вещи на площадку и девице досталось.
Я была в шоке. Чего ему не хватало? На нервной почве, я заболела. Начались сильные спазмы в голове. Невозможно было повернуть голову, начиналось головокружение и тошнота. Положили в больницу – капельницы, уколы, таблетки, ничего не помогало.
Мама разрывалась между мной и Сережкой. Приходила Юля, отец. Отца я не хотела видеть, почему-то его считала виноватым. Я лежала в палате одна, было лето, больных мало.
А потом, положили ко мне женщину с парезом лица.
Рот у неё был чуть ли не к уху сдвинут. Но ухитрялась говорить.
Ждала  какую-то Митрофаньевну – она вылечит.
Приходили дети – мальчик и девочка, лет десяти- двенадцати, принесли какую-то еду, она не взяла, не могла есть. Пришла подруга, принесла водку, налитую в бутылку из-под минералки. Выпили тут же. Разговаривали громко, опять больная посылала её к Митрофаньевне.
К вечеру пришла большая, грузная старуха. Принесла Нине, так звали мою соседку, лекарство. Велела сразу всё не пить, по частям, на два дня. Нина что-то зашептала старухе, указывая на меня.
Митрофаньевна подошла ко мне, посчитала пульс, глаза посмотрела, ничего не сказала, ушла.
Нина выпила всё, что принесла старуха, сразу. Уснула и храпела так, что приходили из коридора смотреть.
Рано утром пришла старуха. Подошла к Нине, перевернула её на бок, чтобы не храпела, увидела пустую бутылочку: – Так и знала, что всё сразу выпьет, шалава.
Потом подошла ко мне.
–Я тебя, дочка, вылечу. Только слушай, что я буду говорить, и точно исполняй.
Сначала она перекрестила меня, прочитала молитву, потом пробормотала какие-то слова, я не разобрала, достала небольшую бутылочку с темно-красной жидкостью.
Налила мне в чашку примерно треть, заставила выпить.
Я была уверена, что меня сразу вырвет, но нет, приятное тепло разлилось по желудку, стало хорошо. Жидкость была очень горькой, но запить она не разрешила: –  До завтрака ещё раз выпей, а остальное за час до обеда.
Она ушла. Вскоре проснулась Нина. Рот её был на месте.
– Я же говорила, что она меня вылечит! Пойду я, там дети одни.
Она собрала свои вещи и ушла.
Я сделала всё, как сказала знахарка, и к вечеру почувствовала себя здоровой – голова не кружилась, больше не тошнило.
Как я жалела, что не спросила её адрес! Хотелось отблагодарить, и может быть, она  поделилась бы со мной своими рецептами?
Это бесценные были бы знания.
Но, увы, в больнице никто не знал адреса Нины, не записали почему-то, а без неё мне не найти и Митрофаньевну.
На следующий день и я выписалась, стала жить у родителей, в своей квартире жить не могла.
Приехал Вадим, подозреваю, что отец позвонил ему, привёз Сережке много игрушек, всем подарки, уговаривал меня жить вместе, видно было, что страдает, любит меня до сих пор.
А я не могла, так и сказала ему: – Не хочу быть всю жизнь побитой собачкой на коврике.
Он возражал, даже заплакал, а я – ни в какую. Так и уехал.
Я стала привыкать к жизни одинокой женщины. Ничего хорошего в такой жизни не было. Спасал только Серёжка. Странно, он был копия дедушка, ничего Юркиного. А характер совсем не деда – добрый, ласковый мальчик. Любит всё красивое, животных, птиц, бабочек, даже насекомых. И вопросы, вопросы. Пришлось купить книги о животных, птицах, насекомых.

5. Отец.

Мама никогда не пользовалась услугами такси, экономила. А тут купила какую-то полку в ванную и поехала. Таксист с переломами, но живой, а мама скончалась до приезда скорой.
Прилетел из Питера Олег, все заботы взял на себя. Я помогала, насколько хватало сил. Юля всё время была рядом. Отец превратился в столетнего старика, плакал, руки тряслись, поседел весь. Начались приступы стенокардии, почти каждый день. Я засыпала с готовым шприцем в руках, часто вызывала скорую.
Работать он не мог, взяли больничный. Каждый день ездил на могилку. Никто не ожидал, что отец – сильный, высокий, красивый, прекрасный хирург, превратится в такую развалину. Неужели он так сильно любил маму? Или чувствовал вину перед ней?
В этот, наверное, самый трудный период моей жизни, Юля опять пришла на помощь. Она тогда работала в клинике пропедевтики, читала лекции в институте, родила второго ребенка – девочку и готовилась к защите докторской диссертации. И вот, всё бросила и пришла к нам в поликлинику заведующей отделением.
Мне сказала, что ей так ближе водить детей в садик. К сожалению, я позже поняла, что она хотела быть ближе ко мне, помогать.

Примерно через месяц, пришел к нам домой  главврач больницы. Принёс бутылку коньяка, мне сказал, чтобы приготовила закуску.
Вначале говорили мирно, потом раздался крик – главный кричал, что отец должен взять себя в руки и выйти на работу, отец робко отвечал. Но после ухода главного, он велел мне закрыть больничный и вышел на работу.
Вначале он не мог оперировать – консультировал, занимался административной работой, но время берёт своё – постепенно начал снова оперировать, выпрямился, стал почти как прежний. Почти. Глаза выдавали, недаром говорят – глаза зеркало души.
Мама была стержнем нашей жизни, а не отец, как я думала раньше.
Младший брат, Игорь, заканчивал школу. Отец, кроме как о медицинском и слышать не хотел. Игорёк вяло сопротивлялся – он хотел стать программистом, но боялся отца огорчить. Часто приезжал из Питера Олег, иногда с детьми. Звонил Вадим, предлагал помощь.
Хозяйка я была никакая. Готовить было некогда, да и сил не оставалось. Примешь двадцать пять человек, еле домой приползаешь. Питались в основном пельменями, да покупными полуфабрикатами. Так и жили.

Неожиданно с отцом произошла перемена – он повеселел, стал следить за собой. В больнице любят посплетничать и знают всё про всех. Юля мне сказала, что у отца появилась женщина, молодая, младше на двадцать лет. Я не знала, радоваться или переживать. Разница в возрасте пугала.

Перед Новым годом отец сказал, что у нас будет гостья. Радостный был, накупил всего. Она приехала в вечернем платье, длинном, с голой спиной. Высокая, худая, с короткой стрижкой черных волос. Привезла всем подарки, корзину продуктов, вино, шампанское – в скупости не упрекнёшь. Звали Галина Васильевна. Рассказала о себе: муж уехал в Америку и сына соблазнил той жизнью. Она не захотела ехать и вот осталась одна. Неожиданно и быстро всё произошло – муж женился на американке, богатой.
Она говорила спокойно, чувствовалось, что уже переболела. Отец стал часто оставаться у неё, помолодел, даже как будто волос прибавилось.

В начале февраля была годовщина смерти мамы. Приехал Олег с семьёй, Вадим, Юля пришла. Я разревелась на могиле. Вдруг страшно стало – как будет без мамы? Вадим обнимал, утешал, но интуиция подсказывала – плохо будет.

6. Галина.

В начале марта отец стал какой-то озабоченный, взволнованный. Наконец, мне сказал: – Сегодня приди пораньше, поговорить надо.
Я взяла Сережку из садика, и мы еще немного погуляли.
Стояла ранняя весна. Снег уже растаял, только в тени лежали ещё маленькие сугробы.
–Мама, смотри, как красиво! – Сережка показал на закат на фоне голого деревца.
Только весной бывают такие нежно-розовые закаты. А главное – люди. Они становятся совсем другими – позади мороз, гололедица, грипп. А впереди лето, море, дача. Женщины надели сапожки на высоких, тонких каблуках, сняли головные уборы. И глаза совсем другие – весенние.
Серёжка весело чирикал, он вообще был оптимист, слава Богу!
– Мама, мы сегодня рисовали весну! Я нарисовал детей на качелях, и много птиц и никакого снега!
Я вспомнила, что отец просил пораньше придти, и мы пошли домой.
Отец уже был в нетерпении:
– Наконец-то. Поговорить хочу с тобой. Мы с Галочкой решили пожениться официально. Жить она будет у нас – я не хочу быть примаком в чужой квартире.
– Как же так? Ведь всё здесь мамиными руками… и зачем обязательно официально? Вы знакомы недавно и разница в возрасте…
Я растерялась, говорила сбивчиво. Отец рассердился:
– Тебе не хватило четырёх лет, чтобы понять, какой человек Вадим. Ты променяла его на ничтожество, игрока, альфонса!
И ты ещё мне указываешь! Впрочем, я не спрашиваю твоего совета, просто ставлю тебя в известность.
Хлопнула дверь, отец ушёл.
Я расплакалась. Как же так? Здесь будет жить чужая женщина!
Я не спала всю ночь. Утром, едва рассвело, побежала в поликлинику, Игорь был на каникулах, посмотрит за Серёжкой.
Юля сидела за компьютером в своём кабинете, она приходила рано, готовилась к защите докторской.
Я вошла и сразу разревелась. Она вскочила: –  Что случилось? Отец?
– Он женится!
– Как ты меня напугала – я думала, инсульт.
– Ты знала?
– Вчера на конференции только об этом и говорили. Ты знаешь, как у нас любят посплетничать.
– И ничего мне не сказала…
– Я хотела, чтобы ты узнала от него. Успокойся, пусть старик побудет немного счастливым. Тем более, ты знаешь его характер, ничего нельзя изменить. Я сегодня могу перевезти тебя на вашу квартиру. В шесть часов тебя устроит?
Я кивнула и пошла работать.

Несмотря на ранний час, около моего кабинета уже сидели две старушки. Я обычно принимаю медленно, внимательно, назначаю много анализов. В лаборатории уже от меня стонут. Но больным это нравится, правда не всем, некоторые спешат и жалуются на долгое ожидание. А я просто боюсь что-то пропустить серьёзное. Сегодня больные, чувствуя моё настроение, говорили коротко и по делу. Очередь двигалась быстро.
Вечером мы с Серёжей переехали в свою квартиру.
Прошло две недели. Я не звонила, отец тоже не звонил, не заходил. Позвонил Игорь, сказал, что Галина просит придти, да и он соскучился. Поколебавшись, я решила пойти. Квартиру я не узнала. Такая кругом была чистота и порядок. В прихожей новые обои, полочка для обуви, тоже новая. Кухня просто блестит. Старается молодая жена.
– Зря ты так. Нормальная она тётка. Мы вчера с ней ездили к репетитору по физике, а математикой она будет со мной заниматься.
– Значит, поступаешь не в медицинский?
– Нет. Уговорили отца. Хватит в нашей семье медиков. Программистом хочу стать, как она. Знаешь, как она машину водит? И готовит классно. Быстро так – раз и готово. Она велела вас накормить.
Курица с кинзой и морковкой была очень вкусной, Сережка съел две тарелки. Картошка пюре, компот. Про пельмени, наверно, уже и забыли.
– Помирись с отцом, он переживает, опять приступ был.
Пришла Галина, я сказала ей, какие лекарства колоть, если опять повторится. Уколы она делать умела, похоже, она умела всё.
– Мы с Дмитрием Сергеевичем хотим немного отметить у вас на даче, так, небольшой шашлык сделать. Вы не против?
– Нет. Почему я буду против?
– Тогда поможете мне? Я не знаю, где что лежит. Намечаем на первое мая.
Я хотела сказать, что жениться в мае – плохая примета, но промолчала. Она не верила ни в какие приметы.

7. Вадим, Юля и другие.

Праздник удался, гостей пришло много – всё отделение отца, Юля, Олег с семьёй, приехал Вадим. Шашлык был хорош. Все поздравляли, желали счастья. Я ушла в дальнюю беседку. Подошла Галина:
– Приехал мой сослуживец с дочкой, познакомьтесь, и Сережа поиграет со Светочкой.

Светочка была необычайно красива. Золотистые кудри связаны большим белым бантом, платье, как у Золушки на балу.
Серёжка обалдел от такой красоты, потом обнял её крепко и начал целовать.
– Серёжа, что ты делаешь! Это неприлично. Идите, играйте.
Дети убежали. Меня удивило, что Вадим и Юля приехали на одной машине. Вадим привёз очень красивые, дорогие фужеры в подарок молодоженам, а Серёжке кучу подарков, в том числе велосипед. Дети начали кататься.

Подошёл Лев, познакомиться. Высокий, крупный мужчина, на меня смотрел с интересом. Я не реагировала – не мой герой. Рассказал, что его жена была актриса, бросила их, как только родилась Светочка и уехала с режиссёром покорять Голливуд. Дальнейшая судьба её Леве была неизвестна. Помогает бабушка Светочки.
Подошёл Вадим, взял меня под руку, увёл подальше от всех.
– Я уезжаю в Германию. Там начали делать операцию, которая мне нужна. Юля едет со мной.
– Прошу тебя, не езди! У меня плохое предчувствие. Подожди, Абрикосов ведёт работы.
– Он и позвонил мне, сказал, что работы приостановлены, а в Германии уже делают, и результаты неплохие. Пойми, мне 32 года, я должен стать отцом!
Подошла Юля: – Пусть едет. Всё будет хорошо.
Я поняла, что переубедить невозможно, сердце сжалось от какой-то тревоги, предчувствия чего-то плохого. Немного успокаивало, что Юля едет с ним.

Но получилось не так, как хотелось – Юлина мама неожиданно попала в больницу с гипертоническим кризом.
Вадим уехал один.

Через несколько дней, вечером, Юля приехала ко мне с детьми, с вещами.
– Через три часа у меня самолёт в Берлин. У Вадима дела плохие – осложнение, температура высокая. Детей тебе оставляю, с мамой будет брат, Володя в командировке. Звонить буду каждый день.
Первое время звонки были тревожные – температура держалась.
Сказала, что Вадим стоял на балконе после операции и застудился.
Приехал к ним из Америки Гарик, привёз хороших лекарств, пробовали всё, недостатка в лекарствах в клинике не было.

Наконец, Юля позвонила, что температура спала, можно перевозить в Москву. Просила позвонить Абрикосову, чтобы приготовили отдельную палату и встретили на скорой.
Я всё сделала. Вадима привезли в Москву.
Когда я увидела его, едва сдержалась, чтобы не заплакать – так он выглядел. Глаза ввалились, лицо серое, губы потрескались.
Юля уволилась с работы и не отходила от него. Они с Абрикосовым начали интенсивное лечение, и Вадим медленно начал выздоравливать.
Часто приходил Гарик, он приехал с ними. Приносил всякие деликатесы, лекарства. Один раз я встретилась с ним у Вадима.
Сыпал анекдотами, прибаутками, специально утрировал одесский жаргон. Сказал Вадиму: – О, из-за такой женщины я бы возстал с одра! – Вадим смеялся.

Я перестала приходить – некогда было, мы переехали на дачу, няня ждала с нетерпением, когда я приду. У нас жила Светочка, Лев доплачивал няне. Дети не могли друг без друга, плакали, когда расставались, и мы решили не нервировать детей, пусть поживут вместе на свежем воздухе.

Лев активно ухаживал за мной – всегда с цветами, с конфетами. А меня что-то настораживало, поэтому дальше дело не шло.

Однажды за мной на работу заехала Юля. Сказала, что Вадим хочет поговорить со мной. Мы поехали. Я смотрю, у Юли ресницы накрашены, волосы красиво уложены.
– Ты всё ещё любишь его?
– Да, люблю. Как раз об этом  мы и хотели поговорить.
Дело в том… в общем, мы решили с Вадимом жить вместе.
Скоро он выписывается,  и я перееду к нему, с детьми, конечно.
– А Володя знает?
– Я с ним говорила. Он отнесся спокойно – его только компьютер интересует, больше ничего.
Вадим выглядел неплохо. Я посмотрела анализы, тоже неплохие.
– Помнишь, вы с Абрикосовым  формулу вывели вероятности зачатия? По этой формуле у меня – десять процентов. Это уже кое-что.
Я промолчала. Десять процентов – это очень мало, почти ничего, но пусть у него будет надежда.
Юля ушла в ординаторскую.
– Юля сказала тебе? Мы решили жить вместе.
– Если это из благодарности, то не надо! Ты знаешь, что такое благодарность пациентов – через две недели не узнают в автобусе.
Я боюсь за Юлю, если у вас ничего не получится, она будет страдать, Подумай хорошенько.
– Я подумал. Вот если бы ты согласилась…
– Вот видишь, уже сомнения. Впрочем, я не отговариваю. Пусть у вас всё будет хорошо.
Вадим ещё раньше купил большую квартиру в Москве.
Они стали жить вместе. Дети полюбили  Вадима, и он к ним хорошо относился. Пришлось оформить брак – Вадима пригласили на год в Париж, он должен был научить своей знаменитой операции французских офтальмологов.
Уезжали всей семьёй. Перед отъездом, взяли с меня обещание приехать с Серёжей и Светочкой к ним весной в Париж. После их отъезда такая тоска навалилась, такая депрессия – жить не хотелось. Почувствовала себя совсем одинокой. Решилась выйти замуж за Лёвушку. Впрочем, мы не регистрировались, просто жили вместе в моей квартире. Лёва сдавал свою квартиру, копил на трехкомнатную, денег почти не давал.

Как-то Юлю вызвали в Москву на консультацию. Она заехала к нам. Сколько радости было! Я расплакалась. Юля выглядела великолепно – одета по последней моде, со вкусом, элегантно. Привезла подарки мне и детям. Меня раскритиковала:
– Эти туфли мы с тобой покупали три года назад. Что происходит?
– Лёва копит на квартиру.
– Получается, за счет тебя? Это никуда не годится. Сколько ему ещё не хватает? Мы добавим, деньги есть.
– Кажется, десять тысяч долларов. Боюсь, что он не возьмёт.
– Это глупая гордость. Тем более, гордость – смертный грех. Объясни ему.
На следующий день, Юля привезла деньги и улетела в Париж.
Я боялась отдавать деньги Лёве, предчувствие было плохое.
Отец  как-то сказал: – Тебе интуиция заменяет ум, ума мало, интуиции много.
Наверно, он был прав. Я предчувствую события, отношения людей. Даже иногда мысли. Но толку от этого мало, на ход событий повлиять не могу.

8. Галина.

Отец с Галиной приезжали на дачу в пятницу вечером. Привозили несколько сумок с едой, чтобы хватило на всю неделю.
Галина быстро наводила порядок на кухне, готовила ужин. Ужинали все вместе во дворе, за большим столом.
Всё кипело в её руках. Ко мне относилась хорошо, никаких претензий, хоть и было за что.
А я начинала её тихо ненавидеть. Я не понимала, как женщина может быть такой идеальной. Не может такого быть!
И случай представился. Как-то вечером, уложив детей спать, я сидела в беседке, курила. Окно в кухне было освещено и не занавешено. Галина подошла к шкафу, достала начатую бутылку водки, налила полную рюмку и выпила. Закусила, потом ещё одну.
Поставила бутылку в шкаф, погасила свет и ушла. Не могу сказать, что я злорадствовала, совсем нет. Мне было жалко отца. На следующий день, я сказала ему.
– Глупости не говори, – ответил он.
Не поверил, ну что же, тем хуже для него. Говорят, что женский алкоголизм неизлечим, это неправда, но нужно большое желание больной. Сейчас по внешнему виду Галины никак не скажешь, что она пьёт – хорошо одета, ухожена. А дальше что?

Игорёк с её помощью поступил в институт, и теперь целыми днями бездельничал – спал до обеда, потом шёл купаться на озеро, или играть в теннис на закрытый корт для лётчиков. Вечером шёл на «костёр» к озеру, где до утра тусовалась дачная молодёжь. Потом ему это надоело, он подружился с Мишей, нашим соседом.

9. Миша.

Миша на костёр не ходил, он был уже взрослый – закончил в этом году Мехмат МГУ. Подыскивал работу, а пока занимался репетиторством. Игорь говорил, что к нему попасть трудно, берет дорого, но поступают все. Кроме того, Игорь говорил, что он компьютерный гений и в юности занимался хакерством, но вовремя остановился. Миша был внук академика Савинского.
Я хорошо помнила и деда его и бабушку, а один раз видела их единственную дочь. Красавица она была необыкновенная и одета соответственно. Мама говорила, что ей не везёт в личной жизни. Отец Миши бросил её, когда Мише было три года. Дочь она родила неизвестно от кого. Сейчас Миша содержал всю семью. Большой дом он сдавал, сам жил во флигеле, там же занимался с учениками.

Как-то вечером он пришёл к нам – довольный, счастливый – купил новый саксофон, очень дорогой, хороший. Играл весь вечер. У него был несомненный талант музыканта, такой игры я никогда не слышала. Этот вечер запомнился мне, как самый лучший за всё лето.
Дружба Миши с Игорём показалась мне странной. Взрослый умный парень, незаурядная личность и вчерашний школьник – что может быть общего.
Неожиданно пришла догадка – Галина! Миша влюблён в Галину!
Я испугалась. Зная отца, хорошего ждать нечего. Однажды, поймав взгляд Миши на Галину – восторженный, влюблённый, я решила поговорить с ним.
– Ты знаешь, что у Дмитрия Сергеевича больное сердце? Ведь он не переживёт, если у вас зайдет далеко.
– Не зайдёт. Вы скоро уезжаете  с дачи, и всё кончится.
– Прошу тебя, не приходи, когда они здесь.
– Не могу обещать, – ответил он.
Я разволновалась и решила поговорить с Галиной.
– Ты ерунду говоришь! Он мне в сыновья годится, и мне сейчас не до этих глупостей, свои проблемы. Я беременна, а Мите боюсь говорить, он будет против. Я очень хочу этого ребенка, если он будет возражать, я уйду.
Отец, конечно, начал возмущаться, но Галина спокойно начала собирать вещи. Отец сразу сник: – Хорошо, пусть будет сын, я даже рад. Сыновья у меня лучше получаются.
Галина засмеялась: – А если дочь?
Он только рукой махнул. Жест означал, что я, его дочь, совсем неудачная, ошибка природы. Обидно, но, может, он прав?
Вскоре переехали в Москву. Наш старый дом опустел, и сразу стало видно, какой он старый. Его построил мой дед, ещё до войны.
Но брёвна были хорошие, крепкие, правда, серые от времени. Я любила этот дом. Мне всегда в нем было хорошо и спокойно.
Забегая вперёд, надо сказать, что весной Галочка родила сына, назвали Ваней. Так у меня появился ещё один брат, а у Сережки – дядя. Он смеялся – дядя младше племянника.

10. Лёвушка.

Интуиция меня не обманула. Когда я сказала Лёве, что Юля принесла деньги, разразился такой скандал, какого я не ожидала.
– С какой стати они дают такие деньги, без расписки, бессрочно? Что-то здесь не то! Он твой любовник! Я видел, как он на тебя смотрел!
– Мы друзья! Ты что, не понимаешь?
А он продолжал орать, как будто ума лишился:
– Он твой любовник, любовник!
– Что ты несёшь! При детях!
Такого я его не знала. Деньги швырнул мне в лицо.
– Ну, вот что. С меня хватит. Собирай свои вещи и немедленно уходи.
– Куда я уйду, дура? Я сдаю квартиру!
– Хоть на вокзал. Немедленно! Светочка останется, пока не освободится квартира.
Я стала собирать его вещи, бросала беспорядочно в кучу.
Наконец, он собрал всё в сумку и ушёл – дверью хлопнул, чуть с петель не сорвал.
Меня трясло, пришлось пить успокаивающее. Детей было жалко, они не скоро забудут этот кошмар, а может, и никогда.
Наконец, стала способна позвонить Юле. Она успокаивала, говорила, что Лёва ей никогда не нравился.
– Деньги трать на себя, на детей. Не забудь, вам ехать в Париж. Оформляй загранпаспорта, визы.
Лёва не спешил забирать Светочку, а я была рада, полюбила её, как родную.
К весенним каникулам все документы были готовы. Я волновалась, всё-таки впервые еду за границу, да ещё с детьми.

11.В Париже.

Встречали нас все четверо. Вадим взял напрокат микроавтобус, все уместились, Юля села за руль. Когда Вадим меня обнимал, я почувствовала запах вина. Удивилась – ему нельзя пить, сам говорил, что руки должен иметь твёрдые.
– Только один бокал, волновался очень, – сказал он.
– Экскурсии отложим на завтра, сейчас едем в ресторан, – распорядилась Юля.
В этом ресторане их знали, они всей семьёй там обедали по выходным. Обслуживали хорошо – быстро, вежливо, с улыбкой. Еда была вкусная, что удивило – несколько соусов подавали разных, и по вкусу и по цвету. Юля сказала, что здесь так принято, французы знают толк в еде. Да и пьют не меньше наших, только не водку, а вино и коньяк.
Юля хорошо говорила по-французски, Вадим – хуже.
Приехали на квартиру, детей уложили, а сами разговаривали почти всю ночь.
Юля тоже работала в госпитале, гастроэнтерологом, её знали по её работам, сами пригласили. Зарабатывали очень хорошо, держали прислугу, няню и ещё учительница приходила на дом, учили французский.
Но контракт изменили, решили уехать на три месяца раньше. Юля сказала, что устали, домой хочется.
А я ещё в аэропорту почувствовала, что-то не то, холодок какой-то между ними.
На следующий день, Юля поехала с детьми в Диснейленд, а мы с Вадимом пошли гулять по Парижу.
Странно, но Париж показался мне похожим на Москву.
Конечно, Эйфелева башня, Нотр-Дам, Лувр, здание Оперы – впечатляли. Было очень тепло, цвела сирень, какие-то южные деревца в скверах, много цветов. Настроение – соответствующее.
Вадим вдруг крепко обнял меня: – Я люблю тебя! Как я ждал! Восемь лет, оказывается, очень мало, что бы разлюбить!
– Не надо, Вадим, не говори ничего. Ты с Юлей, я не хочу, чтобы она страдала.
Вадим промолчал. Решили пройтись по магазинам. Вадим не разрешал мне покупать на мои деньги, расплачивался по карточке. Накупили всего и мне и детям.
Я обратила внимание, что парижанки очень просто одеты – в основном в джинсах или в летних коротеньких брючках, короткие маечки или кофточки на пуговках.
Посидели в летнем кафе, выпили кофе с пирожными.

Пора было идти домой, взяли такси – устали, да и пакетов с покупками много.
Дети с Юлей тоже только что пришли, весёлые, довольные с подарками и гостинцами. Наперебой рассказывали, как было здорово в Диснейленде.
Неделя пролетела незаметно – музеи, экскурсии. Пора было уезжать. Я чувствовала, что Юля хочет что-то сказать. В последний перед отъездом вечер, она решилась.
Вадим был на вечернем дежурстве, дети спали.
– Ты была права. Не получилось у нас с Вадимом. Он хорошо относится, но любит по-прежнему тебя. Он выпивать начал и изменяет мне. Женщины от него без ума, он и не сопротивляется. Я решила вернуться к Володе, он не против, мы уже с ним говорили.
– А Вадим знает?
– Да, был разговор. Прошу тебя, вернись к нему! Если не ты, он женится на первой попавшей, пить начнет – мы погубим его!
Неожиданно для себя, я сказала: – Хорошо, пусть будет так, если ты твёрдо решила. Видно судьба нам быть вместе.
– Ну, слава Богу! Я так боялась, что ты опять заупрямишься.
Мы улетели домой, а в конце мая вернулись и они.
Юлю с детьми встречал Володя и увез на их прежнюю квартиру. А через день, Вадим приехал за нами на своём джипе и перевёз к себе.

12. Семья.

Отец возмущался: – Что у вас за рокировки такие? Ну, за тебя я теперь спокоен – Юлю жалко.
А у меня было такое ощущение, что мы и не расставались, словно не было этих трудных восьми лет. Вадим был счастлив, мне тоже было хорошо, впервые я жила в достатке, не надо было думать о хлебе насущном. Он предложил мне уволиться с работы, и я с радостью это сделала, так надоела эта рутина.
Не покидало ощущение, что я занимаюсь не своим делом.
Юля советовала закончить курсы по узкой специализации, например, кардиологии. Она не  представляла свою жизнь без работы, без медицины, ей было трудно меня понять. А я с удовольствием занялась детьми, хозяйством.
Юля защитила докторскую диссертацию, пригласила нас на банкет. Все восхищались её работой, не без зависти, конечно. Я радовалась за подругу, гордилась ей. Она стала известным гастроэнтерологом, профессором.
Примерно через полгода, я поняла, что беременна. После неудачной операции мы и не надеялись на это. Боялись сглазить, никому не говорили долго. Сделали УЗИ, оказалась двойня, два мальчика. Тревоги прибавилось. Я в церковь сходила, помолилась, чтобы всё хорошо было. Слава Богу, родила нормально, мальчики были здоровенькими. Назвали Кирилл и Андрей. Первое время различить их было невозможно, только по поведению. Андрей был активный, кричал больше, требовал внимания, а Кирюша спокойный, улыбчивый.
На дачу ездили редко – там постоянно жила Галина с Ванечкой, отец приезжал на выходные. Я не задумывалась, почему у них так сложилось, не до того было, четверо детей всё-таки – не шутка.
Правда, няня приходила, да и старшие дети помогали, особенно Светочка. Она полюбила близнецов, из школы скорей к ним бежит.
Возилась с ними часами, и купать помогала, и гулять вместе со мной с ними ходила. Кирюша первое слово сказал – Вета.
Света – значит. Он раньше, чем Андрей начал говорить, но Андрей крепче был, не болел почти.
Я хотела удочерить Светочку, но Лев не соглашался.
Вадим много оперировал, уставал, я старалась его беречь, сами со всем справлялись. Пока всё было хорошо

13. Отец.

Без испытаний не проживёшь. Как гром среди ясного неба, грянуло несчастье – у отца инсульт.
Приехал Олег, Юля подключилась, Вадим. Устроили его в хорошую клинику, где действительно лечат, ставят на ноги, а не просто деньги дерут – таких, в последнее время, развелось полно.
Я ездила к нему каждый день. Галину он видеть не хотел – как оказалось, она встречалась с Мишей, и отец узнал как-то, скорее всего благожелатели донесли.
В этот раз обошлось, восстановилась речь, начал ходить с палочкой. Я предлагала ему жить у нас – он отказался, после выписки вернулся в свою квартиру. Галина просила прощения,  говорила, что ничего не было. Это была ложь во спасение.
Тем не менее, они помирились, я думаю, из-за Вани, отец просто с ума сходил по своему младшенькому. Галина увезла отца на дачу, ухаживала за ним, делала массаж, ванночки, уколы. Отец даже вернулся на работу. Галина каждое утро отвозила его и привозила обратно. Через некоторое время, отец начал ездить сам.

14. Миша.

Миша продал дачу и открыл свою фирму. Занимались компьютерными программами для серьёзных государственных дел.
Ему было приглашение работать в Америке или в Австралии – на выбор, от самого Билла Гейтса. Но Миша предпочёл работать на родине, это была редкость в то время.
Многие молодые ученые, самые талантливые, уезжали в Америку.
Такая была политика тогда. Я думаю, история даст оценку правителям того времени. Это были далеко не патриоты своей родины, скорее, наоборот.
Галина сказала отцу, что Миша уехал в Америку. Но Миша оставался в Москве, и они продолжали встречаться. А потом с ним произошла неприятная, мягко говоря, история и он вынужден был всё же уехать. Оказалось, что его похитили бандиты и заставили на них работать. Мише удалось как-то послать сообщение его знакомому из ФСБ Ник-Нику, который во времена его бурной юности заставил Мишу прекратить заниматься хакерством. Н.Н. пришёл на помощь и Мишу отпустили. Но он понимал, что в покое его не оставят и решил всё же уехать в Америку. Как потом оказалось, это была ошибка. Но об этом позже.
После его отъезда, Галина снова начала пить, постепенно превращаясь в настоящую алкоголичку.
Ванечка был ещё маленький, и ей разрешили работать на дому – делала компьютерные программы. Как она умудрялась – ума не приложу, будучи в постоянном подпитии. Может, правда говорится в пословице: «пьян, да умён – два угодья в нём»?
Как-то я спросила её, почему она не ушла тогда от отца? Она ответила: – Не могла я уйти, Ваня очень любит отца, да и Миша не звал.
Я ничего не сказала. Отца было жалко. Единственным утешением его был Ваня. Он, как и все мальчики в нашей семье был похож на отца, даже характер такой же.

Привязанность их друг к другу, была необыкновенной. Я не говорю слово – любовь, это естественно, любить отца, сына. Но здесь было нечто особенное – они не могли жить друг без друга. В любую погоду, ко времени приезда отца, Ваня висел на воротах, ждал, глядя на дорогу. Как только появлялась машина отца, впускал его и бежал стремглав к нему на руки, и так входили в дом. Вместе ужинали, потом, несмотря на усталость отца, играли. А может он и не чувствовал в то время усталости? Сложная это штука – любовь к позднему ребенку.

А от Миши не было никаких известий – ни звонка, ни почты на компе и телефон не отвечал.
После инсульта, отношение отца ко мне изменилось, он даже как-то раз сказал:
– Я был несправедлив к тебе. Ждал чего- то большего, а ты такая как есть, и это хорошо, ты настоящая, вся в маму.
Наверно, поэтому он и решил поговорить со мной откровенно.
Однажды, глядя, как  Галина молча лежит в гамаке, сказал:
– Что я натворил? Я испортил ей жизнь. Надо было отпустить её. А я поступил, как эгоист. Без Вани я умру. Что делать? У тебя знакомый в Америке, Гарик этот, может, найдет его, если он жив, конечно. Эти бандиты везде достанут.
Оказывается, он всё знал.

15. Галина.

Юля позвонила, предложила встретиться у нас на даче – важное дело. В воскресенье мы сидели в беседке, близнецы играли с Ваней, Галина скрывалась в доме.
– Как хорошо у вас! Такой покой, тишина. Я полежу в гамаке? Буду смотреть на небо, на сосны…
– Сначала скажи, что ты хотела?
Она протянула мне проспект. Это была реклама наркологической клиники для ВИП - персон.
– Ты помнишь Андрея Малышева из соседней группы?
– Конечно, я была влюблена в него, а он внимания не обращал.
– Он сейчас известный нарколог, это его клиника. Он пригласил меня консультировать его больных, у алкоголиков всегда печень не в порядке.
– Я поняла, что ты хочешь сказать, но она не согласится.
– Я говорила с Андреем. Они делают мне, как сотруднику, большую скидку. Я думаю, эту сумму мы осилим. А ей скажем, что бесплатно.
– Её невозможно обмануть, откажется.
– Я беру её на себя, а ты поговори с отцом. Андрей уже оставил ей место, через неделю. Я её отвезу, как раз я в этот день консультирую.
Не знаю, как это удалось Юле, но она уговорила Галину.
Отец тоже согласился, решил взять отпуск, чтобы быть с Ваней.
Юля привезла два вечерних платья – по росту и комплекции они с Галиной были одинаковые, я – украшения, подаренные Вадимом – бриллиантовое колье и брошку.
Галина была радостно - возбужденной и пила, пила, как будто решила напиться на всю жизнь.

16. Галина. (О себе)

Когда Юля начала меня уговаривать, я сначала хотела отказаться, но она давила, как танк. Доводы были весомые, и я подумала – а почему, собственно, нет? Судя по проспекту, там должно быть неплохо. И всё-таки разнообразие в жизни. Я сказала:
– Может ли кролик сказать удаву – не ешь меня?
Юля рассмеялась: – Вот и отлично. На сборы – пять дней.
Она уехала, а я стала собираться.
Надо было привести себя в порядок: причёску сделать, брови выщипать, маникюр,  педикюр.
Из одежды кое-что купить. Юля предупредила, что надо соответствовать. 
Клиника была окружена высоким забором, глухие ворота, калитка на запоре. Стало не по себе, тревожно как-то. Юля позвонила, назвала себя. Ворота поднялись, и мы проехали в райский уголок.
Юля проводила меня в кабинет врача, а сама пошла в свой кабинет – у неё сегодня были консультации.
Дежурный врач был сама любезность. После нескольких вопросов, он проводил меня в мою комнату. Комната небольшая, но уютная, светлая, все удобства, даже джакузи. На столе живые свежие цветы, в холодильнике соки, фрукты, минеральная вода.
Я решила совершить экскурсию по клинике. Впечатление – потрясающее. Наверно, так выглядят пятизвездочные отели, в которых я никогда не была. Бассейн, сауна, ресторан, бар. Всё бесплатно и ходи, когда хочешь – никаких ограничений, только ужин с 18 до 20 часов.

Зазвонил мобильник – меня приглашали на укол. Я спустилась с небес на землю – всё- таки это не санаторий, а лечебница.
Пришла  Юля, она закончила прием, спросила: – Как впечатление? Сегодня здесь музыкальный вечер. Рекомендую пойти – очень хороший саксофонист играет.
Она уехала, а я стала собираться на ужин, надела новое платье, причесалась, подкрасилась. Меня проводили к столику. Подали меню, можно было выбирать, что хочешь. Я заказала куриную грудку с овощами и сок манго.
– О! У меня новая соседка! – услышала я. Мужчина показался знакомым. Представился, и тут я узнала его – в прошлом известный артист. Он, очевидно, думал, что также неотразим, как и раньше, вовсю кокетничал, острил – распускал хвост.
Мне стало вдруг тоскливо – я знала это состояние, ничего хорошего оно не предвещало. А может уйти? Нет, стыдно перед Юлей, перед Митей. Надо держаться. Я выпила сладкого сока – стало полегче.

В коридоре какое-то оживление, смех. Женщины в вечерних платьях, в бриллиантах – шли на музыкальный вечер и меня позвали. А почему нет? Я тоже надела вечернее платье, ожерелье, и пошла в зал. Кресла были поставлены полукругом, середина зала пустая. Пришли музыканты. Саксофонист, жгучий брюнет в тёмных очках, играл очень хорошо. Вдруг он заиграл знакомую мелодию – её играл Миша у нас на даче, несколько лет назад. Меня охватило странное волнение – показалось, что он играет специально для меня. Что это? С ума я схожу, что-ли?  Я не смогла справиться с собой, вышла, закурила.
Подошёл саксофонист, встал рядом, закурил трубку.
– Здравствуй, Галчонок!
Я чуть сознание не потеряла:
– Миша!
– Тише, я Олег. В каком ты номере живёшь? Я приду сегодня ночью. А пока сделаем вид, что не знаем друг друга.
Мы не спали всю ночь. Он рассказал свою историю. Всё оказалось очень плохо. Уже в самолёте к нему подсел один из тех бандитов, и сказал, что они от него не отстанут, пока он не сделает для них то, что им нужно. В аэропорту Чикаго к нему присоединился ещё один.
Вдвоем, под пистолетом, повезли Мишу на квартиру. Там стоял мощный компьютер. Заставили его делать, что им нужно.
Спали по очереди – один сидел рядом, другой спал. Миша включил музыку, специальную, усыпляющую и начал работать. Когда-то он немного занимался психологией и вот, пригодилось. Страж довольно быстро уснул. Миша  решил бежать, а квартира на третьем этаже. Вышел в кухню, открыл окно и прыгнул. Под окном стояло дерево, ухватился за ветку – она послужила амортизатором, приземлился удачно, только поцарапался. Все вещи остались у них, хорошо хоть деньги и паспорт не забрали, только мобильник – так спешили.
В полицию не пошёл, снял номер в гостинице и стал думать, как быть. Умирать не хотелось, да и за семью боялся, от бандитов всего можно ожидать. Купил мобильник, позвонил опять Ник-Нику.
Тот сказал, жди, никуда из номера не выходи.  Через два дня осторожно посмотрел в окно – оба бандита стояли около входа.
А вечером в гостиницу вошёл смуглый, черноволосый парень с гитарой и с девицей, явно лёгкого поведения. Через два часа они вышли, взяли такси, доехали до центра. Там уже ждала их другая машина. Девушка села за руль, и они помчались в аэропорт.
Этим брюнетом был уже Миша.
Ник-Ник встретил его в Домодедово, отвёз на конспиративную квартиру. Стали решать, как быть дальше.
– Поработай пока на нас, а там видно будет.
Платили хорошо. Миша купил новый саксофон, играл в свободное время. Он уже не выходил из образа испанца, ему даже понравилось. Пришла мысль – бросить все эти компьютерные дела, заняться музыкой. Ник-Ник устроил его в небольшой ансамбль. Играли на закрытых вечерах для высших чиновников, деньги текли рекой. Через агентов посылал деньги матери и сестре, купил квартиру, стал жить легально, никто больше его не трогал. Только депрессия иногда наползала, казалось, что он – это не он, а другой человек. Спасала музыка. Импровизировал он виртуозно, начал писать и исполнять своё. Стал востребован как музыкант – приглашали в высшие слои общества. Так его увлечение стало профессией.
Утром Миша уехал, а я позвонила Юле: – Ты знала?
– Да, но это не моя тайна, я не могла тебе сказать.
Лечение шло легко. Даже слишком, наверно потому, что я была на подъёме – Миша приезжал часто, оставался ночевать. Планов никаких не строили, я даже не интересовалась, есть ли кто у него.
Месяц пролетел незаметно. В конце лечения ко мне пришёл сам Андрей Дмитриевич, главный нарколог. Долго разговаривал со мной, спросил, уверена ли я в себе, предложил остаться на второй срок. Я отказалась.
– Ну, я рад. Не подведите меня, если какие- то проблемы возникнут – звоните. Передавайте привет Лере, мы вместе учились.
На следующий день, я уехала домой. Ваня, как повис на мне, так я и ходила с ним весь вечер. Я поняла, что пить больше не буду – ради Вани.

17. Лера, Андрей.

Прошло десять лет. Внешне всё выглядело хорошо, даже очень.
Серёжа учился в институте – увлекся автомобилями, решил стать конструктором. Светочка поступила в ГИТИС. Близнецы ходили в третий класс, учились на отлично. Но почему-то всё чаще, как холодная змея, вползала депрессия. Впрочем, я понимала причину – Вадим разлюбил меня. Сначала я заметила, что он смотрит на меня равнодушно и как-то оценивающе. Он стал раздражительным, ворчливым. Запретил Светочке приводить друзей из группы, а раньше сам аккомпанировал им на рояле. Заявил как-то:
– Надоел этот цыганский табор, хочу на необитаемый остров.
– В чём же дело? Сейчас любые туры есть.
– А это идея, ты молодец, подсказала. Завтра же позвоню знакомому агенту.
И правда, начал собираться на необитаемый остров.
Купил спутниковый телефон, новое оборудование для дайвинга, мачете, и ещё много всего. Собралась группа из двенадцати человек, ждали, когда на острове закончится сезон дождей.
Как-то раз, Светочка ходила вокруг меня – явно хотела что-то сказать, но не решалась.
– Говори уже. Что случилось?
– У отца любовница! Я сама видела. Мы сейчас репетируем на квартире у Кисы, а это рядом с домом, где мы раньше жили. Я подошла к окну, смотрю – он идёт с женщиной в обнимку. Зашли в подъезд, где наша старая квартира.
Я растерялась. Этого я от него не ожидала. Светочка начала меня утешать: –  Сейчас это модно. У наших преподов у всех любовницы, они даже не скрывают.
Я рассказала всё Юле. Она почему-то не удивилась, сказала:
– А знаешь что. Тебе надо пойти работать. Я устрою тебя в министерство здравоохранения, есть место.
Вскоре, я уже работала. Я выписывала квоты на операции, распределяла ветеранов по клиникам. Работа понравилась, и коллектив был хороший, ко мне отнеслись хорошо.
Вадим скептически заметил: – Все рано или поздно глаза будут лечить, вот и хотят дружить с тобой.
Как-то я шла по коридору к себе в кабинет, навстречу шёл Андрей Малышев. Он был озабочен, и не обратил бы на меня внимания, но я окликнула: – Андрей! – Он узнал, обрадовался. Обнялись, расцеловались.
– Ты к начальству? Он сейчас уезжает. К премьеру вызвали. Пойдем ко мне, чаю выпьем, поговорим.
– Я регистрирую свою лечебницу, прихожу уже третий раз. Ведь не беру у государства ни копейки. Всё строится на мои деньги, и всё равно волокита. Недоверие какое-то.
– Не волнуйся, всё подпишет. Он человек хороший, только буквоед немного, всё ему надо проверить самому. Никому не доверяет.
Я коротко рассказала о себе, о близнецах. Меня немного беспокоил неуправляемый характер Андрюши.
Он успокоил: – Вадим точно такой же был, неуправляемый. Он тебе не говорил, что мы учились с ним в одной школе? Правда, он на два года старше был. Как он играл на фано, на ударниках! Он ансамбль создал, играли на вечерах. Вся школа ходуном ходила.
Он жил, как и я, с бабушкой. Родители в Германии жили, а он почему-то не захотел с ними жить. Бабушка ни во что не вмешивалась – делай, что хочешь. Редкий случай – обычно бабушки трясутся над внуками, как моя, например.
Андрей смотрел на меня заинтересованно.
– Как ты хорошо выглядишь!
– Спасибо, что заметил через двадцать лет! – засмеялась я.
– Я ведь была влюблена в тебя, а ты не замечал.
– Я знаю. Ты так очаровательно краснела! Ты мне тоже нравилась, но Вадим сказал, что женится на тебе и чтобы никто глаз не клал.
– Кто ему дал право распоряжаться моей судьбой! Скольких ошибок можно было избежать! – не выдержала я.
– Ошибки надо исправлять. Давай сегодня сходим куда-нибудь, поужинаем.
– Я не могу. Поздно исправлять – четверо детей. Нет, нет! Прости.
Андрей ушёл. А через несколько дней ждал у входа…
Мы начали встречаться.
Никогда я не была так счастлива! И Андрей всё время твердил:
– Я счастлив! Давай будем вместе. Уходи от него.
Я не могла решиться. Встречались тайно, даже Юле ничего не говорила. Она сама всё поняла: – Рассказывай. У тебя на лице всё написано. Вадим ещё не догадался?
Я рассказала. Тогда я ещё не знала, что беременна.
– Вадим вас убьёт. Что ты делаешь!
– Не убьёт. Он разлюбил меня. А я счастлива, впервые в жизни!
Юля только вздохнула.
Наступил день отъезда Вадима на остров. Дети поехали провожать, Серёжа был за рулём, Вадим подарил ему свой джип. Я спросила:
– Ты с ней едешь?
– Я еду один. Ты знаешь? Откуда?
– Неважно, знаю и всё.
– И так спокойно к этому относишься. Что-то здесь не так!
Вадим уехал, а я вскоре поняла, что беременна.
Андрей настаивал, чтобы я с детьми переехала к нему. Я решила подождать возвращения Вадима, как-то нечестно без него уходить. А он не звонил, и я начала волноваться, что с ним? Там же пауки всякие, змеи, акулы! Потом он рассказал, что у него сразу по приезде украли спутниковый телефон, а у старшего в группе телефон не работал. Много интересного он рассказал, фильм снял, и даже по своему ежедневному дневнику, написал позже книгу.
А я никак не могла решиться сказать ему про нас с Андреем.
Наконец, решилась.
– Я убью его! Киллера найму. Я его предупреждал ещё в институте.
– Значит, тебе можно иметь любовницу, а мне нет?
– У меня это несерьёзно, для разрядки. А ты что творишь! Детей я тебе не отдам, даже не надейся.
– Суд решит.
Он рассмеялся: – Суд решит в мою пользу.
Я переехала к Андрею, близнецы со мной, а старшие решили остаться с Вадимом. Он разрешил до суда взять близнецов – уезжал на месяц в Америку.
Забегая вперёд, скажу, что борьба за близнецов была, в общем равной. И  Вадим, и Андрей наняли хороших адвокатов.
Суд учел частые командировки Вадима, и близнецов оставили мне.
От волнения я родила на два месяца раньше срока. Но, слава Богу, с мальчиком всё было хорошо, выходили. Я назвала его Митей, в честь наших с Андреем отцов.
Отец ко всем перипетиям отнесся равнодушно, да мы и не всё говорили ему, берегли.

18. Юрий.

Я гуляла с Митей, когда позвонил Юрий. Вот уж кого не ожидала услышать! Просил о встрече – важное дело. Договорились на завтра. Я не сразу узнала его – так он постарел. Почти весь седой, только усы чёрные, похудел, осунулся.
– Что с тобой? Ты болен?
– Нет, я здоров. Я уезжаю из страны, навсегда, так сложилось. Знаю, был плохим отцом, хочу немного искупить, насколько это возможно. У меня есть хороший дом, покойная жена оставила. Я хочу подарить его Серёже. Прошу тебя, не настраивай сына против, пусть он  примет этот дом. Я там был счастлив, там хорошая атмосфера, как сейчас говорят. Правда из обстановки почти ничего не осталось, всё пришлось продать, когда жена болела.
Я видела, что ему хочется выговориться.
– Я не собираюсь отговаривать его, пусть примет этот дом. Я не знала, что ты был женат. Расскажи, если хочешь, о ней.
Юра помолчал, потом начал рассказывать:
– Встретились мы случайно, в казино. Я пришёл, как всегда вечером, вдруг подходит ко мне парень знакомый, Артём. Он как-то выручил меня деньгами. Говорит: – Помоги, Юра, моя хозяйка решила проиграть фирму – узнала, что муж уехал с любовницей на Канары, напилась и играет в рулетку – уже тысяч двадцать продула зелёных. А я кредит взял на квартиру, если фирма лопнет, я пропал. Ты умеешь находить подход к женщинам, прошу тебя, уведи её, а я домой отвезу. Подошли мы к рулетке. Я говорю крупье: – Ты знаешь, что по правилам казино у пьяных не берут ставки? А он, как будто не слышит. Я говорю: – Сейчас хозяину позвоню, – и начал набирать номер. Он испугался, говорит: – Забирайте её тогда.
Она посмотрела на меня: – Ты кто?
Крупье усмехнулся: – Альфонс местный.
– За альфонса ответишь. Пойдемте, мадам, сейчас в покер ещё сыграем.
Я злой был, а значит, мне везло, отыграл я ей двадцать тысяч.
А она уже никакая – Артём её на руках донёс до машины. Мне пришлось за руль сесть – он выпил от волнения. Приехали к ней, а там уже прислуга волнуется, они её любили очень. Уложили спать.
А утром, я чувствую, кто-то смотрит на меня. Она уже совсем другая стоит: прическа, макияж, костюм шикарный. Говорит:
– Так вот кто фирму мою спас! Мы с Артёмом сейчас уезжаем, а вы тут отдыхайте. Бассейн, сауна, всё в вашем распоряжении. Половина выигрыша ваша.
Я поспал до обеда, в бассейне поплавал, покормили меня, а вечером опять в казино поехал. Проиграл все деньги, не везло мне. Вдруг вижу – она подходит, поехали к ней. Стал у неё жить. Вечером, как обычно, играл – она мою свободу не ограничивала. Умная она была женщина, деловая. Вся фирма на ней держалась. Когда она с мужем развелась, и фирму поделили на две разных, у него дела совсем плохо пошли, а у неё ещё лучше, чем раньше. Как-то раз, она работала дома на компьютере, я заглянул случайно и сразу ошибку увидел – у меня с математикой всё в порядке. Она предложила мне работать в фирме менеджером с хорошим окладом. Я согласился.
Знаешь, впервые в жизни я работал с удовольствием – моё это было дело. Бывший муж завидовал – у него-то дела хуже некуда.
Стал просить, чтобы она продала ему фирму. Она отказалась.
Он стал угрожать, что напишет в прокуратуру про дела их совместные, не совсем законные и всё на неё спишет. Она не поверила, что он посмеет, а он и правда написал. У неё в прокуратуре свои люди были, сообщили заранее. Пришлось ей продать ему фирму в рассрочку. Он обещал забрать заявление, но обманул, наоборот, ещё одно написал.
Мы с ней меры срочные приняли, деньги спрятали, документы уничтожили какие надо, до обыска. Она говорит: – Нужно нам с тобой  расписаться и дарственную я сделаю тебе на дом. Он не успокоится, пока не уничтожит меня. Он знает, что у меня астма, нельзя мне в тюрьму.
Адвоката он, по-видимому, перекупил – ничем не помог. Судили её, дали три года. У меня знакомая была женщина адвокат, она добилась, чтобы её выпустили под залог для лечения в клинике.
А мне подсказала, кто может помочь. Этот человек не брал деньги, но был игрок. Я ему много проиграл, а он всё молчит. Я разозлился и начал выигрывать. Он тогда подходит ко мне и говорит: – Давай данные. – А у меня всё на бумажке было написано заранее.
Он одну минуту посмотрел и вернул, обещал  помочь.
Пересмотрели ей срок на условный, из-за болезни. Врач в клинике посоветовал в санаторий ехать, в Швейцарию. Сначала всё хорошо было, я думал, что всё плохое позади. Но рано радовался. Сердце стало сдавать. Врач в санатории предупредил, что осталось не больше двух месяцев. Я ей ничего не говорил – она сама всё поняла. Решили ехать домой.
Как она не хотела умирать! Говорит мне: – Я придумала, как ему отомстить. Разорим его, чтобы бомжом стал.
Мы с Артёмом начали действовать по схеме, которую она составила. Но это уже после её смерти. Не буду тебе подробности рассказывать, только теперь он нищий – всё потерял.
А вчера годовщина была. Помянули мы её с близкими друзьями, памятник я поставил, деньги дал, чтобы ухаживали за могилкой.
Сейчас меня здесь ничего не держит, уезжаю навсегда.
Документы на Сережу я все оформил, нужна только его подпись. Пусть он мне завтра позвонит.
  Он ушёл, а я задумалась. Встретил женщину, которую полюбил, заботился о ней, был с ней счастлив. Значит, я не была той, которая ему нужна. А может просто повзрослел? Или эта женщина была необыкновенная? Кто знает…

19. Про всех.

Светочка скучала по близнецам и часто забегала после учёбы. 
Мы жили недалеко от ГИТИСа. Она уже снялась в кино и есть приглашение в небольшой театр. Живут с Серёжей в своём доме, за городом. Юра оказался прав – они полюбили этот дом. Я как-то спросила Серёжу, не собираются ли они узаконить отношения?
– А зачем? Я люблю её и буду любить всю жизнь. А она… не знаю, как получится.
Я хотела сказать, что не надо говорить про всю жизнь, привести пример Вадима, но промолчала, и правильно сделала, пусть будет, как будет. Они выпорхнули из гнезда.
Я начала бояться за Митеньку, за близнецов – всё время какая-то тревога. Так бывает у женщин, которым мало уделяют внимания.
Андрей был фанатично предан работе, всё время занят – ему было не до меня. Вадим к работе относился по-другому – она была лишь частью его жизни. Я стала задумываться – а правильно ли я поступила? Разрушила семью. Вадим живёт один, не женился.
Часто приходит к близнецам и слишком балует их – привозит всякие новые штучки электронные из Америки. Андрея они зовут просто Андрей, но уважают, и он к ним хорошо относится.
Время летит стремительно. Вот уже и Митенька хорошо говорит, знает все буквы, скоро читать начнет.
Иногда ездим к бабушке Андрея – ей за девяносто, а в здравом уме и на память не жалуется. Митеньку обожает, и мне достается частица любви. Как-то сказала: – Я мечтала о правнуках, и Господь послал мне сразу пятерых!
Вот и вся моя повесть, пока. А там видно будет.
  Продолжение: повесть "Нарколог", о судьбе Андрея, который борется, и успешно, со страшным злом нашего времени - алкоголизмом. О его личном счастье.