Любовь дороже всего

I

– Человек не знает, что его ждет впереди, только Бог…
– Да уж, никому это не дано…
Услышал двадцатипятилетний Сава Царев громкий разговор двух довольно пожилых женщин, обходя их со спины у храма Веры, Надежды, Любови, что белел, возвышаясь, как Ангел, и сверкал золотистыми куполами. «Вот глупые старухи, – мысленно посмеялся юноша. – Это вы дальше своего носа ничего не видите… А я точно знаю, что будет: меня на эту несчастную тысячу, – он хлопнул по карману, где лежали его последние сбережения, – ждет через минут десять гулянка в кафе, а завтра – скандал с предками. Ох…»
Сава равнодушно скользнул взглядом по церкви, где был лишь единожды в детстве, принимая крещение, и направился через дорогу к противоположному тротуару.
– Не хочет молодежь ходить в церковь.
– Да, не чтут они, горемычные, Бога…
Услышав за спиной эти знакомые, раздражающие его голоса, Сава в унисон заглушающему разговор прихожанок уличному шуму несколько раз громко хлопнул сандалиями по бетонным плитам и затем зашагал спокойно и даже лениво. Его крепкую фигуру очерчивали, плотно облегая, потертые и неприглядные серые футболка и бриджи. Он по-детски морщился от ослепляющих лучей августовского солнца, которое вот-вот должно было спрятаться за отдаленными высотками города. Слева красовался березово-еловый парк и, как умиротворяющий оазис тишины и покоя, звал его. Но юноша этот прекрасный и отрадный мирок проигнорировал. Он лишь удостоил вниманием массивный рекламный щит, пестреющий изображением вино-водочных изделий. Но даже эта реклама, усиливающая предвкушение небольшой увеселительной пирушки, ему не подняла настроения. Саву лихорадило от гнева. Только что в очередной раз его уволили с работы. И если прежде подобные инциденты происходили из-за пренебрежения трудовым кодексом, то теперь, он считал, с ним поступили незаконно и несправедливо. Молодой человек в некой небольшой фирме «Гарант» несколько дней назад стал, наконец, заниматься делом, которое профессионально знал и любил, – ремонтом автомобилей. Но в конце рабочего дня сквозь открытую дверь мастерской парень увидел, как его новая подруга – двадцатилетняя симпатичная бухгалтерша – приняла от пожилого и женатого начальника букет алых роз и собиралась сесть в его джип. Нет, Сава тоже не отличался целомудрием. Наоборот, он, известный в молодежных разгульных компаниях, вел себя бесшабашно, заводил знакомства с легкомысленными девицами, которые, как правило, уподобляясь ночным бабочкам, быстро улетали от него, обделенного финансами, к более привлекательным очагам увеселений. Подобно повела себя и эта новая «подруга». Но в данной ситуации Сава увидел себя осмеянным и униженным. Забурлила кровь в жилах юноши. Он непроизвольно подбежал к довольно напыщенному руководителю и слегка смущенной девушке. Еще больнее стало Саве, когда он заметил на сиденье автомобиля две путевки с изображением синего моря.
– Жалко, что рядом нет моря, а то бы я вас обоих утопил в нем, – процедил сквозь зубы молодой человек.
– Робу на место! – взбешенно крикнул начальник и протянул Саве тысячную купюру. – Вот расчет… и-и вон отсюда!..
Молодой человек, издав глубокий стон, неторопливо продолжал путь, шурша сандалиями. Он, рыская по сторонам и словно ища в чем-то утешения, увидел отремонтированное и окрашенное в светло-синий цвет здание родной школы. Ему вспомнилась анкета, которую он заполнял в выпускном классе. Тогда Сава далеко на задворки жизни оттеснил понятия «любовь», «семья», «совесть», «наука», «радость за близких» такими приоритетными для себя ценностями, как «деньги», «карьера», «слава».
«Не удалось», – с горечью подумал он. Его стали терзать злость и обида на «неудачливую судьбу». Он с ядовитой завистью начал мысленно бранить своих прежних друзей-одноклассников, которые, как хорошо помнил Сава, анкету заполнили с точностью до наоборот. Теперь один из них – успешный предприниматель, второй – видный нотариус, третий – хозяин сети аптек, четвертый заполучил кафедру в университете, пятый – журналист. Одно лишь не донимало Саву: все они женаты. А семью молодой человек считал посягательством на свободу личности, кабалой, угнетением и даже тюрьмой. «Так им и надо», – злорадно улыбнулся он.
Сава, направляя нехитрые мысли по новому кругу, бранил, на чем свет стоит, начальника-обидчика, а затем – всех богатеев. «Купаются в синих морях и – деньгах, снимают пятизвездочные отели, живут там с красавицами, – мысленно бранился он. – А я должен довольствоваться захудалым кафе и выслушивать от девок насмешки, что у меня в карманах ветер свищет. Ну, погодите. Я вам еще всем покажу, кто такой Царев». Сава схватил обвисшую толстую ветку березы и со злостью ее сломал, как кукурузную палочку. Ему казалось, что, окажись в его руках лом, он бы и его покромсал. Но вместо этого ему попался на глаза огромный новый, закрывший целую торцевую стену девятиэтажки рекламный плакат с подписью туристического агентства «Престиж». На фоне синего моря стояла в купальнике очаровательная девица, а в небе над ней под пятью звездами парил белый лайнер «Аэрофлота». «Ваша мечта может стать реальностью», – гласила размашистая надпись.
– Живут же… – простонал с завистью Сава и, кривляясь, с горькой насмешкой произнес: – Мечта может стать реальностью… Как бы не так!
– Может, может, Сава, при желании все возможно!.. – даже среди оглушительного шума улицы испугал Саву громовой голос, донесшийся со стороны парка.
Он, вздрогнув, замер. Рядом на облезлой скамейке, стоявшей на пустой аллее, под пожелтевшей березой, сидел, заложив ногу на ногу и упершись в спинку, интеллигентный, не первой молодости человек.
– Демин, – представился незнакомец.
Чем-то он напомнил Саве приставшего к нему несколько дней назад сектанта, назвавшегося свидетелем Бога, ибо так же неестественно для места и времени был одет в строгий черный костюм и такую же рубаху под галстуком. Мертвецки белое лицо человека словно никогда не видело солнца, только скупая и загадочная улыбка немного оживляла его. Он насквозь пронзил Саву холодным взглядом. От закравшегося страха ноги юноши будто наполнились свинцом. Несколько желтых листьев, как по команде, сорвались с обвисшей над головой незнакомца ветки. Тот поймал их в подставленные широкие ладони и продолжил общение уже другим, ласковым и даже душевным голосом:
– Вот, видите, юноша, насколько тленный мир. Еще вчера эта листва была зеленой, радовалась жизни, испытывала касание ласковых лучиков, а сегодня вот, – Демин обронил листья и растер их подошвой черной блестящей туфли. – Вот так же и жизнь человеческая – ныне юная и цветущая, а завтра – ненужный никому мусор. Поэтому следует наслаждаться бытием, – он вытянул руку, напоминая жест пролетарского вождя, и указал на плакат.
– Как?.. какое насладиться?.. ты… т-ты что, дядя… – язык Савы спотыкался. – За какие шиши?..
– За какие, спрашиваешь?.. – Демин поманил юношу к себе и, повернув голову в сторону, щелкнул пальцами.
Когда Сава приблизился к странному интеллигенту, то был удивлен еще более прежнего. Из-за разлогого дикорастущего куста вышел толстый, в полусогнутой позе, с огромным черным мешком на спине человек.
– Еле дотащил, – бросив к ногам Савы тяжелую ношу и глубоко дыша, сказал носильщик.
Когда же он развязал веревку, то глаза у юноши увеличились чуть ли не до размера мешка – он был до отказа набит пачками пятитысячных купюр.
– Вот, Арбузину пришлось тащиться через весь город, чтобы вам, молодой человек, показать, за какие шиши, – спокойно, в порядке вещей, молвил Демин. – А у него спина больная. Грыжа, видите ли…
– Да, да, – скорее пожаловался, чем подтвердил Арбузин.
Он утер слезу и развалился прямо на бетонных плитах, скрестив ноги и почесывая спину.
– Но, но э-это же ваши деньги, – наконец, взяв себя в руки, трезво высказал закономерную мысль Сава.
Он осмотрелся и снова прикипел глазами к невиданному богатству. Тут за его широкой спиной завизжали тормоза. Молодой человек оглянулся и окаменел. Из полицейского автомобиля на него пристально глядели два стража порядка.
– Что в мешке!? – дотошно пытливым тоном поинтересовался тот, что занимал пассажирское сиденье.
«Все, меня сейчас заметут вместе с ними…» – прошибла Саву одновременно с ужасом мысль, и его стало покидать ощущение земли, а точнее, бетонных плит под ногами.
– Что, что в мешке… – лениво поднимаясь на ноги, недовольно и капризно проворчал Арбузин. – Деньги здесь, что же еще в мешках-то носят…
Сава хотел пуститься испуганным зверем наутек, но ноги ему не повиновались. А полицейские только улыбнулись друг другу, и автомобиль тронулся с места.
– Так всегда, – серьезно заявил Арбузин, – обмана не любят, обижаются, скажешь правду – не верят.
– Как видишь, Сава, мы работаем честно, – поправляя галстук, сказал Демин.
– Ви-виж-жу, – майским, давно улетевшим жуком произнес юноша.
– Теперь к делу, – Демин перешел на строго официальный тон. – Наша фирма особенная. Она единственная в мире. Скажи, Арбузин?
– Да, да и еще раз да, сие даже не обсуждается, – обнажив неестественно крупные и корявые зубы, подтвердил доставщик денег.
– Так вот, – продолжил Демин, – наша фирма в отличие от других, хапужных, грабительских, бессовестных, от клиентов не требует оплаты, ни копейки. Наоборот, она дает деньги и вовсе не копейки, а столько, сколько требуется отдыхающему. Хоть сто тысяч, хоть миллион рублей, хоть вот такой целый мешок. Всего лишь нужно заключить контракт – и бери, пользуйся…
– Ко-ко-контракт? – на этот раз, напоминая кудахтанье известной домашней птицы, полюбопытствовал Сава и неудержимо притронулся рукой к несметному сокровищу.
– А ты – молодец, решил: если брать, так сразу мешок, – констатировал Демин. – Можно и мешок. А условия просты: денег выделим столько, сколько требует для удовольствий и наслаждений на морском курорте твоя юная жизнелюбивая плоть. Ешь, пей, веселись, – процитировал слова из евангельской притчи о неразумном богаче Демин, – сколько угодно. Но если ты вдруг станешь вместо телесных страстей руководствоваться, как говорят церковники, добродетельными светлыми чувствами души, – берегись, все потеряешь… Ты из-за таких, присущих в основном женщинам слабостей, лишишься не только денег, но и самого дорогого – своей молодости. Ты начнешь стареть. Ведь если человек не ценит своего, жаждущего сладостных ощущений юного тела, предает его, то оно такое ему ни к чему.
– Я готов, готов подписать контракт, хоть… – Сава хотел добавить: «с дьяволом», но, не веря как в Бога, так и адского властелина, выпалил: – Я души никакой не признаю. У меня лишь одни телесные желания и мечты жить богато, властно, весело. Где бумага? Где документ? Давайте, я подпишу.
– Зачем бумагу переводить, это век прошлый, – улыбнулся лукаво Демин и протянул правую руку. – Деловым рукопожатием скрепим наш договор.
Сава стремительно соединил свою руку с рукой Демина, ощутив ее силу и холодный импульс, прокатившийся по всему телу.
– Вот и все, – многозначительно произнес начальник необычной фирмы.
В этот момент в кармане Савы заиграл мобильник, и грянула нравившаяся ему песня «Деньги все решают». Молодой человек, одной рукой ухватившись за мешок, другой поднес к уху старенький телефон «Нокиа».
– Сава, тебя, как мы с отцом узнали, опять уволили с работы, – запричитала мать. – Конечно, ничего не делать, пьянствовать и гулять, сидеть у нас на шее лучше… – она всхлипнула.
– Вот что, мать! – грубо ответил молодой человек. – Я нашел работу и отправляюсь в командировку. А вы с папаней сами тешьтесь своими никчемными копейками.
Сава выбил телефон и спросил, уже ангельским голосом, Демина:
– А что теперь, как?.. – он двумя руками поглаживал красно-коричневые пачки денег. – Как быть с деньгами, как с ними до¬браться к морю, на каком транспорте?..
– У тебя теперь, Сава, начинается совершенно новая жизнь. Тебе не следует даже мало-мальски извилины напрягать… Деньги эти будут ждать тебя в забронированном номере № 1 лучшего отеля Черноморского родного побережья. Их доставит Арбузин на поезде, нечего разбазаривать деньги фирмы на дорогостоящие самолеты. А транспорт для тебя предоставим самый что ни есть современный – миголет. Не успеешь глазом моргнуть, как будешь на месте. Паспорт, как я вижу, у тебя в порядке, – Демин покосился на оттопыренный карман бриджей молодого человека, где и в самом деле был спрятан этот документ.
Сава боялся, что его мозг задымит, подобно компьютерной плате, от всего увиденного и услышанного. Но долго напрягать голову молодому человеку не пришлось. Арбузин ухватил Саву руками, как клещами, за спину, развернул его лицом к плакату и толкнул с такой силой, что молодой человек оторвался от земли и – погрузился в темноту…

II

Глаза Савы ослепило солнце, жаркое, знойное, вовсе не то, что какой-то миг назад касалось его лишь слегка теплыми, остывающими предзакатными лучиками. Он, с трудом приходя в себя, увидел перед собой новое великолепное огромное здание с вывеской «Отель «Прибой». В него заходили полуобнаженные люди с кожей шоколадного оттенка. Сава осмотрелся и встряхнул головой – невозможно было поверить в реальность происходящего. Рядом простиралась в оба конца людная набережная, за которой синело, отражая василькового цвета небесную синь, бескрайнее море. В его прибрежных водах шумно купались отдыхающие, а еще столько же их располагалось на лежаках под белоснежными навесами и просто под уменьшившим немного свой пыл на склоне дня солнцем. Сава отвел глаза и разглядел красивые светлые дома города, которые ступенчато поднимались вверх, окруженные зеленью. А за ними возвышались удивительной красоты горы и скалы. «Это сказочный сон», – подумал Сава и робко шагнул ко входу «Прибоя».
В холле молодого человека охватила приятная прохлада, порождаемая кондиционером. На ресепшн юная девушка оторвала глаза от монитора компьютера и, услужливо засуетившись, сверила данные паспорта с уже предварительно каким-то чудом занесенной в компьютер информацией. Тут же появился молодой коридорный и вежливо попросил следовать за ним. Комната № 1 располагалась рядом.
– Номер подготовлен специально для вас, достопочтенный наш гость, Сава Иванович, – служащий отеля открыл дверь, пропустил отдыхающего, вручил ему карту-ключ и тут же удалился.
Первым, что бросилось Саве в глаза, был громоздкий, играющий блестками новизны открытый, а главное, полный денег сейф. Возле него, переминаясь с ноги на ногу, стоял с недовольным лицом Арбузин.
– Вот, Сава Иванович, еле управился к вашему столь молниеносному прибытию, код сейфа самый простой – год смерти вашей любимой бабушки, – доложил он усталым голосом. – Ох, нелегкая дорога выдалась. С таким большим багажом даже в поезд не хотели пускать. Сказали, плати в двукратном размере. А у меня, бедного, командировочных впритык… Еле упросил, – Арбузин утер слезу.
– Чертовщина, – непроизвольно вырвалось у Савы.
– Какое приятное, милое и нежное слово, – повеселел Арбузин. – Так бы и слушал, так бы и повторял: чертовщина, чертовщина. Но времени нет даже на такое удовольствие – Демин ждет. Надо уходить…
– Стой, стой, – перегородил рукой, как шлагбаумом, Арбузину путь молодой человек. – А-а бабушка моя, когда умерла? Не могу вспомнить, хоть убей… – сказал Сава.
– Я бы так и сделал, будь моя воля – не помнить кончину родной бабушки, – принял скорбный вид курьер. – Бабушка. В этом слове безмерные и любовь, и доброта, и тепло. Вот что пишут классики о бабушке в своих произведениях…
– Я прошу, сообщить мне!.. – Сава выходил из себя и готов был растерзать Арбузина и отправить вслед за бабушкой. – Какой код сейфа?!.
– Один, девять, девять, один, – отчеканил Арбузин.
Тут Сава, начавший под таинственным воздействием баснословного богатства быстро привыкать к новой действительности, заметил, как из кармана старых брюк собеседника выглядывает уголок пачки денег.
– Эй, ты, слуга, деньги на место! – тоном строгого властелина приказал молодой человек.
Арбузин с видом провинившегося школьника извлек из кармана деньги и ловко сунул их на верхнюю полку сейфа.
– Да это я на мороженное хотел… – плачевным голосом оправдывался Арбузин, понурив голову.
Сава вынул из кармана брюк «расчетную» тысячу рублей, но, повертев зеленой купюрой перед самым носом курьера, спрятал обратно.
– Нечего вас, лакеев, баловать, – кинул он. – Давай проваливай, чтоб я тебя не видел…
– Слушаюсь, господин, – прошептал Арбузин.
И вдруг, восприняв повеление Савы буквально, он растворился в воздухе. Оставшемуся в одиночестве молодому человеку впервые в жизни захотелось перекреститься. Но пока он ре-шал, какой рукой совершить крестное знамение, страх немного поутих, и вскоре Сава и вовсе успокоился, рассматривая содержимое сейфа. Он подошел и понюхал деньги. Это был неувядающий запах богатства и власти, роскоши и наслаждения.
– Неужели это все мое? – тихо сказал он и, отвечая сам себе, произнес громко, смело и убедительно: – Мое!
От страстного похожего на ритуал преклонения перед сейфом Саву отвлекла грянувшая из мобильного телефона песня «Деньги все решают!..»
– Сава, ты где болтаешься, мы тебя устали ждать, – раздалось после включения в трубке. – Как раз твоей тысячи не хватает. Давай быстрей!..
– Вы больше мне не звоните, недоумки, шантрапа убогая… – каким-то не своим голосом, высокомерно произнес Сава и нервно выключил телефон.
Он, еле оторвав глаза от сейфа, принялся осматривать номер. Ему в диковинку было видеть мини-бар, где пестрели бутылки виски, коньяка, рома, водки и многих других, преимущественно заморских, напитков, широкую, как футбольное поле, кровать. Внимание поселенца также привлек объемистый шкаф, а внутри его удивила количеством и разнообразием цвета и фасона одежда и обувь. Он тут же переоделся в светлые стильные брюки и рубашку, к ним подобрал такого же цвета сандалии. Сава в головокружительном порыве выхватил из сейфа пачку денег, сунул ее в стоявшую на тумбочке коричневую барсетку. Рядом с сумочкой лежал компактный новенький изящный мобильник. Молодой человек переставил в него со старого телефона сим-карту и положил его на прежнее место с мыслью: «Нечего меня отвлекать…» Затем состоятельный постоялец несколько раз прошелся с поднятой головой перед зеркалом и, наконец, отправился, как он считал, навстречу настоящей жизни.
Сава первым делом переступил порог отельного ресторана, который напоминал сказочный дворец. Его поразил лоск, блеск, богатство зала, в котором уже добрую половину столов занимала разноликая по возрасту и одежде публика. Две веселые молодые пары общались за бутылкой сухого вина, трое деловитого вида мужчин пили пиво и не разлучались с мобильниками. На других столах Сава своим любопытно всеохватывающим взглядом и вовсе не увидел спиртного.
«Они что ненормальные, с их возможностями и так скромно?..» – не верил глазам Сава. Все здесь противоречило его представлениям об отдыхе в ресторане престижнейшего отеля. «Да тут должны целые реки вина бурлить, а за столами сидеть лишь пьяные, веселые любовники и любовницы и толкать тосты: «Выпьем за любовь»… Где они?» – недоумевая, спрашивал себя молодой человек.
Из-за ближайшего стола поднялся упитанный парнишка.
– Папа, я уже поел, дай тысячу, пойду, прогуляюсь по городу… – обратился он к молодому худощавому мужчине с бородкой, что пил с супругой чай.
– На, – протянул ему две сторублевые купюры отец, – хватит тебе…
– Ну, пап… ты же директор крутой фирмы, у тебя миллионы…
– Я не за то горблюсь от зари до зари, чтобы разбазаривать кровные, сорить ими... Только на твою учебу за границей придется чуть ли не всю прибыль отдавать.
– Да, да, сын, учись ценить труд и деньги, – подключилась к воспитательному процессу мать.
– Ладно, – недовольно произнес сын и удалился.
«Явно здесь почти все семейные, жмоты», – сочувствуя сыну предпринимателя, заключил Сава. Из досадного размышления и некоторого оцепенения Саву вывела грянувшая музыка. Это на сцене заиграл эстрадный ансамбль, и непонятно о чем, рамахивая руками, запела на английском языке молодая солистка. Однако новоиспеченный богач был уверен – исполняет песню о счастье. И тут он заметил, что в сторонке за столиком особняком скучает очень симпатичная девица, одетая в короткую белую майку и такого же цвета шорты. Она, что набитым взглядом определил юноша, лишь для вида пригубила чашку чая, кого-то ожидая.
– Я вам сейчас всем покажу, как отдыхают владельцы миллионов с царской фамилией, – прошептал молодой человек.
Сава подошел к незнакомке. Девица, словно его и ждала, очень обрадовалась статному, шикарно одетому юноше. Приняв ее приглашение присесть, молодой человек представился:
– Сава.
– Роза, – назвалась девушка.
– Что будем пить, прекрасная Роза?
– Все! – польщенно и кокетливо улыбнувшись, сказала она.
– Официант! – привлекая внимание всех отдыхающих, крикнул Сава, а когда подбежал парень в красивой униформе, повелел ему: – Лучшие коньяки, виски, мартини, вино, закуски…
Официант, который не первый день вращался в обществе состоятельных гостей, растерянно застыл, а точнее, завис, и даже глаза его неподвижно глядели на столь юного и в то же время непомерно щедрого и расточительного посетителя.
– Что замер, родной? – язвительно кинул Сава. – Давай, работай.
А чтобы официант не сомневался и боготворил его, вынул из сумочки пачку денег, демонстративно всколыхнул ею воздух и сунул обратно в барсетку, которую небрежно бросил на свободный стул. Если до этого лицо девушки украшала легкая улыбка, то теперь оно воссияло, как здешнее курортное солнце.
– Ну, ты и крутой, вот это да… – ласкала самолюбие Савы Роза.
В приятном ожидании роскошных угощений девушка продолжала возвеличивать своего нового знакомого. Казалось, будь она скульптором, то, не откладывая, создала бы Саве огромный памятник из чистого золота. По ее отзывам, все вокруг, кроме юноши, были неправильные. Она с обидою кивнула на сидящего за соседним столиком тучного, средних лет мужчину. Тот, не замечая никого и ничего вокруг, увлеченно ножом и вилкой, как дирижерскими палочками, орудовал над массивной отбивной.
– Вот жмот, таких свет не видел, – прошептала Роза. – Говорил со мной, зануда, только о бизнесе и угостил – печеньками да чаем. А еще делал грубые для моих деликатных ушек намеки. Другие и того хуже: только и могут, что держаться за юбки своих жен. Ты же, Сава, – настоящий джентльмен и закадычный друг.
Дальше лесть и вовсе обещала перерасти в оду, но тут официант привез целую тележку яств и напитков. Роза на минуту отошла в сторону и кому-то позвонила. Когда стол запестрел дорогими под стать царям угощениями, рядом появилась еще одна обворожительная девушка.
– Это моя подруга, Эмилия, – сказала Роза, – ну и твоя, Сава, тоже. Ты ей, как и мне, симпатизируешь. Правда, подружка?
Эмилия, присаживаясь, утвердительно кивнула головой и улыбнулась. Сава поочередно крупномерными стопками дегустировал крепкие элитные напитки, наполнял бокалы девушек вином и провозглашал тосты за любовь. В ответ новые любезные и ненаглядные подруги слали Саве целые букеты изумительных слов, целуя парня сразу в две щеки. Никто никогда из девушек его так не обхаживал, не любил... «Вот оно счастье, все, как обещал Демин, – погружался молодой человек в хмельную эйфорию. – Вот что значит быть богатым».
В какой-то момент девушки удалились, на минутку. Но стрелки огромных часов над стойкой бара отсчитали пять… десять… тридцать минут, а желанные подруги все не возвращались. Вместо них с баснословным счетом на сумму 24350 рублей подошел незнакомый, сменивший прежнего официант. Сава, измерив его с ног до головы нетрезвым взглядом, потянулся за барсеткой.
– Поподожди, со своим расчетом, – деловито сказал он. – У меня пир только начинается. С-сейчас я тебе отсчитаю и продолжу. Я полресторана…
На последнем слове гонор Савы, подогреваемый спиртным, охладился. Он уже трижды совал руку в барсетку, но там, кроме воздуха, пропитанного запахом новой кожи, ничего не было. «Пятьсот тысяч рублей – будто молния пронеслась в сознании. – И в милицию не заявить… Как объяснить, где я столько взял?» – стремительно приходило к Саве протрезвление. Следующая мысль о несметном количестве таких пачек в сейфе его немного успокоила. В это время по знаку официанта к столику подошли два охранника. Из зала слышалось:
– Афериста поймали…
– Вот мошенник…
– А я-то думаю: еще молокосос, а косит под крутого…
– Ты смотри, стол прогибается…
– Эти разгульные девки сбежали, а он не успел…
– Они друг друга стоят…
Отельные стражи порядка и официанты окружили Саву, как злостного вора. Если еще пару минут назад лицо молодого человека было красным лишь от спиртного, то теперь его обжигал стыд и позор. Публика, выговорившись, замерла в ожидании интересного и драматического финала.
Сава, скрипя зубами от злости, просил обслугу ресторана не поднимать шума, пообещав особое вознаграждение. Но обступившие его люди только холодно усмехались, а официант взялся за мобильник, чтобы набрать «02». Сава схватился за сердце и вдруг ощутил в нагрудном кармане пластиковую карту-ключ, о которой совершенно забыл. По ее предъявлению молодого человека сопроводили к номеру. Там он отдал отельным «конвоирам» несколько пятитысячных купюр и тут же затворился в комнате.
Саве хотелось кричать, выть и стонать. Он упал поперек кровати, ударил несколько раз сжатыми кулаками нежно мягкую подушку. А через несколько минут его глаза, полные слез беспомощности, сковал крепкий продолжительный сон.
Утром Сава долго не выходил из номера, хотя сквозь широкое окно так и звала на улицу солнечная погода и беззаботный пляжный шум. Молодого человека больно давили стыд, позор, унижение. «Ну, подождите, я еще вам всем покажу, всем докажу…» – мысленно слал своим обидчикам угрозы Сава. Он открыл мини-бар, откупорил бутылку коньяку, налил почти целый стакан коричневой жидкости и… вылил ее в раковину умывальника.
– Нет, не для этого я получил такие сокровища, чтобы поддаваться печали и заливать ее спиртным… – решительно сказал себе молодой человек. – Не дождутся враги моего поражения.
Сава снял одежду, которая будто побывала во рту голодной коровы, надел белые шорты и футболку в синюю полоску, захватил снежно-белое махровое полотенце и, как ни в чем не бывало, отправился на пляж. Там среди невиданного скопления отдыхающих он с трудом разыскал свободный лежак и занял его. Рядом раздался неприятный, раздражающий его детский визг, ему в спину ударил огромный разноцветный большой мяч. Сава сурово погрозил пальцем играющим малолетним мальчикам и девочкам и устремился навстречу невысоким волнам, которые катились по мелководью, тихо шумя, к теплому берегу. Зайдя на глубину, Сава долго плескался в прохладной воде. Он освежился, натешился купанием и распластался на лежаке, чтобы, подставив юное белое тело жарким лучам, наконец спокойно обдумать свое такое же бездонно прекрасное, как безоблачное небо над головой, будущее. Молодой человек закрыл глаза и уже собирался окунуться в бескрайние просторы фантазии. Но тут совсем рядом послышалось перешептывание женщин:
– Это тот, которого вчера разоблачили в ресторане.
– Вот, вот, денег нет, а набрал угощений, как на свадьбу…
Гнев ураганом поднял Саву на ноги. Он моментально оделся и поспешил в номер. Там молодой человек долго нервно измерял комнату шагами. Затем юноша взялся за телевизионный пульт, но тут же передумал нажимать на красную кнопку. «Лучше я деньгами полюбуюсь», – решил он. Сава подошел к сейфу, открыл его и – протер глаза. Ячейка, из которой он брал пачку денег, снова была полной. «Деньги вернулись, вот это Демин, вот это фирма, – констатировал молодой человек. – Значит, сколько не потрать, все равно они у меня останутся. Теперь спокойно можно действовать…» – уверенно заключил он.
Идти на обед Саве не хотелось. Он всухомятку подкрепился колбасой и сыром из холодильника и стал с затаенной злобой ждать вечера, когда в ресторане соберется вся богатая публика на ужин, и он, юный мультимиллионер, покажет всем, есть у него деньги или нет. Сава, не вынося замкнутого пространства номера, вышел на балкон и раскинулся в кресле-качалке. Он мечтательно вглядывался в синюю дымку горизонта и вскоре истомленный жарой уснул. И пригрезилось юноше, что он восседает на высоком царском троне, а вокруг прислуживают ему, падая ниц, знакомые из ресторана. Рядом красуется сервированный лучшими напитками и яствами золотистый стол. Вокруг него собрались несказанной красоты грациозные и очаровательные девушки и, возвеличивая, манят, просят его, властителя, возглавить веселый пир. Он ринулся к ним и тут – все исчезло.
Сава открыл глаза. Пляж почти опустел, а на море алыми яркими блестками отражался костер заката, который словно обжег молодого человека. Он вскочил, молниеносно оделся в новый кофейного цвета костюм, рубашку под галстуком и, схватив барсетку, набил ее до отказа драгоценными красно-коричневыми пачками и еще так, на всякий случай, положил деньги в карман пиджака.
Через минуту-другую Сава уже открывал прозрачные двери ресторана. Почти все места были заняты, а со сцены долетала, как и вчера, английская непонятная песня. Рядом за столом сидела красивая, обаятельная незнакомка, которая пригубила чашку чая и бросила взгляд на Саву. «Нет, на это я больше не поведусь, – убеждал себя юноша. – Наигранная улыбка, фальшивая привлекательность, все ненастоящее...» Но, к удивлению Савы, к «девушке» подошли, как оказалось, ее муж и дочь лет четырех. «Целуются, неизвестно чему радуются», – наблюдая за семьей, с отвращением подумал молодой человек. Он снова перевел взгляд на сцену и смело устремился к ней. Солистка, на его счастье, как раз закончила петь, и ведущая вечера отдыха предложила собравшимся воспользоваться микрофоном – высказать свои впечатления, заказать песню… Сава под улыбки посетителей взобрался на сцену, как на приснившийся ему трон, схватил микрофон и властно произнес:
– Я, Сава Иванович Царев, хочу, чтобы прозвучала самая лучшая песня, – «Деньги все решают».
– Да, у кого денег нет, то хоть песне порадуется!
Так, громко с иронией воскликнула полная бальзаковского возраста женщина, увешанная украшениями, которая, очевидно, помнила вчерашнее происшествие.
– Что! – вскипел Сава, оглушая зал. – Это у меня нет денег! Да я могу этот ресторан и весь отель купить, и еще останется. Вот посмотрите… Это только на мелкие расходы.
Молодой человек открыл барсетку и демонстративно вынул ее ценное содержимое.
– Нужно, юноша, твоему папе позвонить! – воскликнул, оторвавшись от рабочего планшета, солидного вида пожилой мужчина в очках. – Он, небось, тянет на своих плечах бизнес, а ты его деньгами тут хвастаешь!
– Я сам!.. – выкрикнул Сава и растерянно запнулся, но тут же ухватился за первую мысль: – У меня самого есть заводы, фабрики, – а, посмотрев в сторону моря, добавил: – и пароходы.
– Вранье! – воскликнула женщина в украшениях. – Бизнесмены такого уровня так себя не ведут. Да и не стали б водиться со всякими шалавами…
– А, может, он банк ограбил, или деньги у него фальшивые?! – прозвучал мужской хриплый голос.
– Ну-ка, покажи, богатей, одну купюру, я проверю, – поднялся из-за ближайшего к сцене стола мужчина с умным видом.
– Да, так он тебе и дал, по всему видно, что у кого-то одолжил, чтоб повыпендриваться… – послышался издали женский голос.
– Сейчас я вам покажу, кто я такой, кто такой Царев и как ко мне следует относиться! – крикнул молодой человек. – Вы мне все сейчас до земли поклонитесь и навсегда запомните, мои это деньги или нет, настоящие они или фальшивые!..
Зал взорвался смехом. А Сава сунул небрежно микрофон в руки ведущей, достал пачку денег и стал делать то, что еще секунду назад никто из присутствующих в зале представить себе не мог. Он разорвал упаковку и, как сеятель, бросил купюры с размаху перед собой. Затем он проделал то же самое с другими пачками. Зал замер, отдыхающие превратились в каменные статуи, только от продолжительного деньгопада слышался шорох ложащихся на пол красно-коричневых купюр.
– Вот это крохи с барского плеча! – громогласно объявил Сава. – Собирайте!!!
После краткого затишья вдруг поднялся оглушительный топот и стук. Большая часть зала опустела, возле некоторых столов лежали перевернутые стулья. Даже на сцене сиротливо чернела ионика, на полу лежали гитары. Пропали из поля зрения бармен, официанты, опустела, как оказалось, кухня. Зато в пролете между сценой и столами, плотно устеленном денежным ковром, было невероятно плотное и бурлящее, как штормовое море, столпотворение. Кто ползал на четвереньках, кто по-пластунски, кто на ком-то повис, кто у кого-то вырывал из рук банкноты, и всеми завладел единый дикий и кровожадный инстинкт – ухватить больше денег. Визги, крики смешались в один страшный неразборчивый гам.
Если сказать, что Сава был довольный – ничего не сказать. Он ликовал и торжествовал, упоительное чувство могущества и власти переполняло его. Молодой человек с возвышенности взором владыки любовался, как он, Сава Царев, превратил людей из элитной среды, высшего общества, в низких и жалких раболепных существ. Он знал: скажет им поцеловать его сандалии и наверняка они, по крайней мере, большинство из них, это повеление теперь исполнят.
– Вот, бьете лбами, кланяетесь, ползаете передо мной… – шептали его растянувшиеся в лукавой улыбке губы. – Как собаки, деретесь за кость, низкие ничтожества. Ха-ха-ха!!!
А толпа, моментально поглотив деньги, стала снова разделяться на отдельных людей, многие из которых поднимались с истертого до блеска пола. Женщина с украшениями встала с колен последняя, подобрав разорванные золотые цепочку и браслет. Одни представители ресторанной публики набили банкнотами карманы, другие зажали их, скомканные, в руках, у некоторых женщин деньги выглядывали даже из лифчиков. У человека с планшетом из носа сочилась кровь, у того, кто желал проверить купюры, под глазом багровела ссадина, у некоторых отдыхающих была разорвана одежда. Молчаливо устремился на свое место за стойкой бармен. Он нетерпеливо проверил несколько купюр на подлинность.
– Деньги настоящие! – крикнул он.
Все вплотную приблизились к Саве, а точнее, к его ногам.
– Вы, действительно, самый богатый человек, Сава Иванович, – сказала женщина с украшениями. – Спасибо вам, наш благодетель. Вы – великий человек…
– Слава, Саве Ивановичу! – крикнул в состоянии некоего исступления человек, сидевший прежде за планшетом.
Раздались другие услужливые голоса:
– Спасибо!
– Благодарю!
– Позвольте вас пригласить к нашему столику!..
– Нет, нет, эти деньги приберегите! – со своего сценического трона крикнул Сава. – Я всех угощаю! Официанты, вот, держите! – Сава вынул из кармана пиджака пачку денег и, поманив пальцем, вручил ее одному из работников ресторана. – Все самое лучшее – на столы! Давайте, без промедления!
Сава важной походкой последовал к своему столику. Все, сопровождая его благодарственными взглядами и распрямляя купюры, начали расходиться. Многие стали озвучивать вслух мысли:
– Это – посланник Божий…
– Так и есть, святой…
– Воистину бессребреник, праведник…
«Вот оно, настоящее счастье», – слушая восхваления со всех сторон, ликовал Сава. А вскоре грянули один за другим тосты молодому человеку. Только ему посвящали свои песни на «денежную тему» солист и музыканты. Повара преподнесли Саве изысканные блюда. Он подходил, чокался с боготворившими его отдыхающими и выпивал, несказанно радуясь жизни. Многие даже прослезились, а кто-то предложил, не откладывая, поставить бюст у входа в гостиницу великому человеку Саве Цареву. «Вот теперь я понимаю, – в хмелю размышлял Сава, – почему в «Капитанской дочке» Пугачев говорил, что лучше раз напиться живой крови, чем триста лет питаться падалью. Вот те минуты, которые многих лет стоят. Деньги правят миром, и кто обладает ими, тот – царь и бог, тот диктует всем свою волю».
В продолжение почти всего невиданного застолья Сава провел в обществе трех веселых девиц, которые поочередно пили с ним на брудершафт и признавались ему в любви. Он отвечал взаимностью и обещал, что продолжит с ними пиршество в своем номере. Но в отельную комнату вскоре молодого человека, поддерживая под руки, вместо «ненаглядных подруг» сопроводили два крепких официанта…
Утром Сава проснулся вовсе не под стать своему новому «царскому» статусу – на плиточном полу туалета. Он еле поднялся на ноги, голова раскалывалась. Юноша, открыв мини-бар, выпил целую бутылку минералки и опустился в мягкое кресло. Затем – включил телевизор. Демонстрировалась передача «Мир криминала». Диктор сообщил, что неблагополучные дружки избили до полусмерти свою подругу за то, что она не поделилась с ними украденными деньгами. Когда показали крупным планом девушку с забинтованной головой, Сава даже привстал – это была обворовавшая его Роза. «Так тебе и надо, шалава», – подумал он. Тут молодой человек услышал информацию, которая заставила его снова сесть, а точнее, упасть в кресло. Журналист сообщил, что на «горячую линию» поступила информация о невиданных масштабах воровства в престижном пятизвездочном отеле «Прибой». Из номеров постояльцев, где убирали горничные, исчезло в общей сложности один миллион рублей, а в кассе ресторана отеля не досчитались полумиллионной суммы денег. Задержано восемь человек. Есть подозрения, что в «Прибой» внедрилась целая банда опытных воров. И еще совсем уж невероятный случай: женщина из того же отеля покупала билет на круизный пароход. Как только кассир взяла деньги – они исчезли, превратились в воздух. Здесь на лицо тот факт, что задержанная владеет гипнозом.
Сава поднялся на ноги и открыл сейф. Все подтвердилось: прежде пустая ячейка наполовину была заполнена банкнотами. «Вот это фирма, – радовался он, – Как все умно подстроила и отвела от меня всякое подозрение, лишь бы я наслаждался жизнью. Ради такого удовольствия, когда тебя боготворят, буду каждый вечер посещать ресторан…» Далее по телевизору демонстрировался арест губернатора за взятку. Крупным планом камера показала пачки денег, а потом – надетые наручники. Это несколько насторожило Саву. «Значит, меня тоже могут… ведь никаких документов на деньги нет… – в холодном поту рассуждал он. – Нужно как-то связаться с Демином и попросить бумагу…» Молодой человек впервые задумался над законностью столь огромного состояния. Ему вспомнился герой романа Ильфа и Петрова «Золотой теленок» Корейко – подпольный миллионер, выдававший себя за скромного служащего на нищенском жаловании. Никак не хотел ему уподобиться Сава и считал такую жизнь издевательством, особенно когда ему собираются памятник строить. «Если жить, то богато, если жениться, то на королеве… – вспомнил пословицу молодой человек, а за ней – другую: – «Волка бояться, в лес не ходить». Нет, в норе сидеть с таким богатством я не собираюсь. Тем более, Демин обещал, что никаких проблем во время отдыха не будет». И он продолжил верить своему великому всемогущественному покровителю.
Сава принял прохладный душ, привел себя в порядок. Он приготовил чай с бутербродом и стал завтракать, мечтая, как снова вечером в ресторане будет гулять «на всю катушку» и уж обязательно сегодня пригласит к себе в номер веселых девушек, с которыми вчера познакомился. Его совершенно не волновало, что из-за него могут пострадать многие невинные люди, он не знал и не хотел осознавать, что в тот момент, когда сейф пополняется деньгами, происходит в отеле. А там творилось невероятное. После того, как арестовали горничных, в номерах постояльцев продолжали пропадать деньги, полученные в «дар» от Савы. Начались ссоры и разлады, никто не хотел признавать, что финансы могут сами по себе переместиться куда-либо без сторонней помощи. Некоторые отдыхающие стали переселяться в другие отели. Директор «Прибоя», воспитанный на оккультизме, считал, что это не столько происки конкурентов, сколько его отель поразила неимоверно разрушительной силы порча...
Сава, чувствуя усталость, со спокойной совестью прилег на полчасика и проспал – почти до ужина. Здоровье его направилось. Он в хорошем настроении вместо душноватого, отслужившего свое костюма надел светлые брюки и рубаху, затем снова открыл сейф и увидел, что ячейка почти полная. Молодой человек положил так, на первый случай, две пачки денег в накладные карманы брюк и отправился в ресторан. Но дверь этого так желанного заведения оказалась заперта. Все объясняло небольшое объявление: «Ресторан закрыт по техническим причинам, просьба временно питаться в кафе, что на территории отеля».
Тут к юноше подошла знакомая женщина в украшениях.
– Сава Иванович, – с трауром на лице сказала она, – нас обокрали. Все деньги, которые вы нам дали, исчезли.
– Как же вы так, – с наигранной горестью молвил Сава и, удивляясь сам проснувшемуся таланту врать, продолжил: – Мои кровные, добытые в тяжелейших трудах бессонными ночами не уберечь... Я же их от своего добрейшего сердца оторвал…
– Простите, простите великодушно, дорогой, не уберегли, виноваты… – и с этими словами, проглотив слезу, женщина удалилась.
Тут Сава увидел странного средних лет человека, который собрал у ресепшн нескольких зевак во главе с пожилым и тучным директором «Прибоя». Мужчина, закатывая глаза, поднимал руки и что-то или кого-то ловил в воздухе.
– Понятно, почему у вас здесь пропали деньги, – подняв веки и опустив руки, молвил с печалью в голосе он. – Повреждена защитная аура здания, проникла в него необычная порча. Идем дальше, будем искать воронки…
С этими словами необычный человек с поникшим до земли владельцем отеля направился в коридор первого этажа.
– Что за чудик? – спросил Сава молодую женщину.
– Вы, вы, тише, тише… это же знаменитый местный экстрасенс Ренольд Недоутопленный, он все насквозь видит, – испуганно прошептала она, удаляясь.
– Не знаю, какое там у него зрение, – кинул ей вслед Сава, – но его, мошенника, я точно насквозь вижу.
«Если что с Демином обломается, – решил он, – то пойду в экстрасенсы. Маши руками, сочиняй страшилки и получай деньги…» Улыбнувшись, Сава, полный сил и энергии, отправился на улицу, навстречу развлечениям. «Разве это единственный ресторан в городе?» – подумал он.

III

На людной набережной, у самого спуска на пляж внимание Савы привлек красочный переносной стенд с надписью «Экскурсии», у которого столпилось несколько человек. Когда они расступились, юноша узрел милую девушку в светлом платье. Ее длинные русые рассыпанные по плечам волосы прикрывала легкая белая панама. Кто-то, взглянув на незнакомку, мог бы сказать: ничего особенного. Но у Савы при виде девушки вдруг сердце начало биться сильнее… Он с мальчишеской робостью подступил к незнакомке. Та, указывая на стенд, комментировала фотографии достопримечательностей курортного края. Юноша кивал головой и заворожено ловил из ее глаз цвета моря взгляды, которые нежнее солнечных лучиков ласкали его. Сава необъяснимо для себя вдруг забыл о деньгах, перспективе богатой и роскошной жизни. Это все удалилось куда-то на задворки настоящего. Он испытывал ту неизведанную, услаждающую радость, что была ценнее всяких сокровищ. Сава краем глаза рассматривал на фото красоты, которые блекли перед тем, что внезапно зацвело у него внутри. Если прежде он и слушать не хотел о существовании души, то теперь он готов был признать в себе ее, сущность живую. Девушка, заметив рассеянность парня, прервала экскурс и с улыбкой сказала:
– Я вижу, вы меня совсем не слушаете.
– Ой, извините, это правда, – не своим, мягким и деликатным голосом молвил Сава. – Я в вашем Синеморске первый раз, – произнес он искренне. – Не знаю, смею ли просить вас об одолжении: не согласитесь ли вы мне немного рассказать о городе.
Девушка покраснела и опустила глаза.
– Я прям не знаю, – тихо ответила она.
Но, встретившись с искренне вопрошающими глазами парня, согласилась.
– Не вижу причины вам отказывать, я могу не только рассказать вам о городе, но и немного показать его, – с улыбкой сказала она. – Моя смена закончилась, – девушка кивнула на подошедшую женщину. – Это моя тетя.
– Анечка, – сказала сменщица, – я все дела решила, – а, посмотрев на юношу, добавила: – Иди, иди, прогуляйся. Я тебе говорила, что нечего монахиней в четырех стенах сидеть.
– Тетя… – смутилась девушка и не спеша зашагала с Савой по набережной.
Молодой человек, представившись, слушал Аню. Она словно по-новому открывала ему мир, в котором он прожил четверть века. Особенно его удивил занимательный рассказ девушки о местном храме, который красовался невдалеке и прихожанкой которого она являлась. Он услышал, что там жизнь совсем другая, будто на небе находится человек, пребывая перед алтарем.
– Бог всемогущий, – не отрывая глаз от сияющей куполами церкви, уверенно сказала Аня.
На вопрос Савы, что ее привело в храм, девушка ответила, что путь к Господу ей указала воскресная школа, которую она начала посещать еще в детстве. Молодой человек вспомнил: в Центрогорске при храме Веры, Надежды, Любови также открылась воскресная школа. Однако тогда он, шестнадцатилетний подросток, и слушать не хотел о приходском духовном заведении, возмущаясь, что ему уже общеобразовательная школа надоела…
Идя рядом с Аней, Сава увидел, насколько красивое синее позолоченное солнцем море, как обворожительны горы, как все вокруг восхитительно. Парень и девушка, испытывая зной, остановились у ларька «Мороженое». Сава машинально выхватил из кармана пачку пятитысячных купюр. Лицо Ани от вида невиданных денег сделалось хмурым.
– А вы что, крупный бизнесмен? – напряженно спросила она.
Сава вдруг испугался лжи, он понял, что просто не может обмануть эту чистую необыкновенную девушку.
– Я – скромный работник, а деньги не совсем мои… – насколько мог открыл правду ей Сава. – Но мороженное имею право купить, – улыбнулся он.
Девушка снова повеселела. Когда Сава, забыв об обманчивой природе этих денег, протянул в окошко пятитысячную купюру, то продавец ее не приняла – не было сдачи. За мороженое заплатила Аня.
– Вот так, целая пачка денег, а мороженое купить не могу, – сказал Сава.
Юноша и девушка рассмеялись и продолжили путь. Сава видел, как загораются глаза Ани при встрече с его взглядом. «Неужели она испытывает то же самое? – подумал он. – Может, это то, что называют первой любовью? А я прежде насмехался над своим одноклассником. И вот…» Саве казалось, что он знает Аню целую вечность. Юные люди не заметили, как подкрался вечер, который своей серой пеленой закрывал на море золотистую дорожку заката. Стоя на рейде, зажигали огни пароходы, включались светильники на набережной и вступали в таинственное общение со звездами. «Никогда еще так ярко, так ликующе не светилось небо», – подумал молодой человек.
– А вот и мой дом, – сказала Аня, остановившись у небольшого белого, почти полностью утонувшего в зелени деревьев жилища, что располагалось в какой-нибудь сотне шагов от «Прибоя».
– Что, уже?.. – растеряно и взволновано молвил Сава. – Как быстро пробежало время! Мне, прошу прощения за откровенность, еще никогда не было так хорошо, как сейчас…
– Мне тоже… – еле слышно сказала девушка и стыдливо опустила глаза. – Боже, я же тебя совсем не знаю, а разоткровенничалась… Ой, я не узнаю себя…
Юноше и девушке не хотелось расставаться. Они при свете фонарей робко соприкасались взглядами, обменивались искренними душевными словами и верили, что в их жизни начинается что-то необычное, прекрасное и счастливое. А когда все-таки расстались, то были уверены, что ночь пролетит быстрокрылой черной птицей и они снова встретятся…
Сава, будто паря над землей, зашагал в сторону отеля.
Теперь горящие искусственные звезды на нем блекли перед небесными светилами, радующими глаза и сердце. Он еще раз посмотрел в высоту, испил полной грудью освежающую прохладу и направился в тихий отель.
Молодой человек в приподнятом чуть ли не до самых небесных светил настроении подошел к своему первому номеру. Но сразу уединиться в нем у Савы не получилось. Открылась соседняя дверь, и в коридор вышли три знакомые по ресторанному пиршеству девушки. Они вчера после деньгопада, благодаря молодости и изворотливости, подобрали чуть ли не целые охапки пятитысячных купюр, которые, к удивлению, остались у них в целости и сохранности. Суммы их были эквивалентны почти годовым зарплатам в некой уральской фирме, где вместе работали девицы. Они, отглаживая мятые купюры, стали спорить, кому «крутой пацан», «магнат» Сава отдал предпочтение, кого больше раз поцеловал, кому чаще улыбнулся. Девушки в порыве гнева взаимно «нарекли» друг дружку «коровой», «козой», «ведьмой». Но, немного успокоившись, они приняли решение: пригласить Саву к себе, а там, мол, будет видно. Подруги накрыли в номере стол и, принарядившись, отправились к богатому соседу, которого и встретили в коридоре. Они, приглашая Саву, пустились неудержимо соревноваться в красноречии, комплиментах и даже подмигиваниях. Но молодой человек, удостоив их лишь смущенным и скупым взглядом, откровенно сказал:
– Извините, но у меня теперь другая жизнь…
И он, приложив к замку карту-ключ, скрылся за дверью.
Уединившись, молодой человек первым делом позвонил матери, поздоровался, осведомился о здоровье.
– Сын, я тебя не узнаю, разве что в детском возрасте ты со мной разговаривал так ласково, так душевно.
– Прости, мама, прости, родимая, я вел себя, как свинья, неблагодарно и отвратительно... У меня все хорошо.
– А ты когда домой, Сава?
– Вот решу все дела и приеду, ты только не волнуйся. Передай привет папе. Целую вас крепко-крепко.
– Господи, какое счастье… – послышалось в телефоне перед его выключением.
На глаза Савы навернулись слезы. Юноша вышел на балкон, сел в кресло и посмотрел в сторону дома, где наверняка уже ложилась спать Аня.
– Здравствуй, Сава, – вдруг молодого человека вспугнул мужской голос. – Я агент фирмы «Престиж» и уполномочен тебе сообщить, что ты грубо нарушил контракт.
Сава вздрогнул и даже отодвинулся. В полутьме стоял человек в черном. Тревожный холодок прополз по спине юноши. Он попытался подняться.
– Ты сиди, Сава, ты сегодня изрядно натрудил ноги, – сказал незнакомец. – Нам все известно: не только каждый твой шаг, но и твои мысли, твои никчемные чувства. Ты поступил опрометчиво и неразумно, даже – вызывающе. Ты отдался ненужным сантиментам, стал жить, видишь ли, по душе. Демин только что устроил тебе встречу с веселыми, готовыми броситься тебе на шею девушками. Даже деньги оставил пока при них. Но ты, как последний глупец и слепец, отказался от реальных утех. В общем, так: или ты подавляешь в себе эти никчемные любовные чувства к этой бедной простолюдинке, или горько пожалеешь, что столь проявившаяся вдруг в тебе душа у тебя есть.
– Не отрекаются любя… – решительно процитировал Сава пришедшие на память слова поэтессы Вероники Тушновой. – Я прежде думал и был уверен, что суть счастливой жизни в богатстве, власти и славе. Я вчера вкусил в полной мере и одно, и другое, и третье. Вы меня назвали глупцом и слепцом. Да, это так: я не понял и не увидел, что попал в золотую клетку… Но когда полюбил, то моя душа, прежде мертвая, холодная, черствая, в которую я даже отказывался верить, ожила… Я будто очнулся и узрел, сколько принес страданий и бед людям, сколько расточил времени бессмысленно и впустую. Любовь дарила столько жизнерадостности и сладости, что все это богатство, – Сава поднялся и указал сквозь балконное окно в сторону сейфа, – ничто по сравнению с ней. Любовь дороже всего...
– Тебе Демин дает срок одуматься, – вердиктом прозвучал в тишине голос посланника фирмы «Престиж». – Не отступишь от нее, рискуешь потерять все, даже самое дорогое – молодость. Тогда посмотрим, как ты запоешь…
– Нет, самого дорогого не потеряю, – думая лишь об Ане, легковерно произнес Сава. – А отнять годы жизни вам не под силу.
Но его никто не слышал. Скверный человек растворился во тьме.

IV

Сава проигнорировал угрозы таинственного посланника фирмы «Престиж». Да и не было той угрозы, даже смертельной, которая могла бы его остановить.
Сава встретился с Аней на набережной. Юноша и девушка, взявшись за руки, спустились к морю. Они, забыв обо всем на свете, купались, бродили вдоль берега, ощущая, как теплые волны ласкают их ноги, говорили лишь о прекрасном и чудесном...
Наступил вечерь. Пришло время расставаться.
– Я тебе, Аня, не все могу выразить словами, что испытываю… – Сава положил руку на сердце, – да и сочтешь неискренним... Но поверь: ты для меня очень дорогой человек... Если бы услышал прежде от кого-то о таком, посмеялся бы… Я не думал, что так может быть. Но это так. Я, к сожалению, не могу тебе рассказать все о себе. Нет, ты не подумай ничего плохого. Чтобы не произошло, ты… ты… Как же это лучше сказать… Ты знай, что я всегда помню о тебе и хочу вот так находиться рядом…
– Сава, ты будто на войну собираешься, – Аня взяла руку Савы в свои ладони. – Не говори так… Ничего плохого не может случиться…
«Лучше бы на войну, там хотя бы есть шанс остаться самим собою, а здесь…» – подумал Сава. Он наклонил голову и поцеловал поочередно теплые, словно вобравшие лучи ушедшего солнца руки девушки.
– Ты, Аня, иди, отдыхай, а завтра мы встретимся, я очень надеюсь, что свидимся.
Он освободил руку, хотя всем своим естеством жаждал вот так замереть и бесконечно ощущать близость Ани. Девушка поцеловала Саву в щеку и побежала к калитке. Юноша провожал ее взглядом, как провожают самое дорогое и – безвозвратное, поглаживая место поцелуя – нестираемую печать девичьей любви.
Сава возвратился в отель. Переступая порог «Прибоя», он услышал ужасный шум и увидел трех заплаканных знакомых девиц с дорожными чемоданами и сумками в руках. Они слали на прощанье упреки ни в чем не повинной растерянной и побледневшей девушке на ресепшн:
– Будь проклят ваш воровской отель…
– Двести тысяч как не бывало…
– Такие деньги исчезли…
Сава готов был провалиться сквозь бетонный пол, его жгли совесть и стыд. Он хотел выбежать обратно на улицу, но было поздно – девушки его заметили и переключились на него:
– Откуда ты взялся на нашу голову со своими деньгами…
– Испортил весь отдых…
– Какой тебя дьявол сюда принес…
Девушки, чуть не сбив с ног молодого человека, оставили пределы отеля.
Далее, после тягостного инцидента, ничего необычного не происходило, и Сава почти перестал верить в неотвратимо ужасные последствия нарушения контракта с Деминым.
Наступил новый день. Сквозь открытую дверь балкона слышался шум моря – по рупору голос спасателя предупреждал о штормовой опасности и запрете купания. Когда Сава вышел в коридор, то его остановила у самой двери пожилая знакомая женщина, которая держала за руку малолетнего внука.
– Ой, я вижу, вы тут в этом номере поселились, – озираясь по сторонам, шептала она. – Попроситесь, пока не поздно, в другой... Здесь жил, я его паразита хорошо помню, посланник самого дьявола. – Она подошла еще ближе и совсем тихо продолжила: – Он в ресторане весь пол осыпал деньгами, мол, берите, кто сколько хочет… Ну все, как и я, набросились. А потом… мама родная… – жертва денежной аферы прижала руки к сердцу. – Деньги-то оказались проклятыми. На всех свалились беды, начались ссоры, раздоры… Из-за них у одной молодой пары, как рассказывают очевидцы, дошло до развода. А… а деньги эти, вы не поверите, сделали свое черное дело и исчезли, будто их и не было вовсе… У меня внук попросил дорогую машину, с пультом управления. Я ему пообещала – ведь такие деньжищи привалили. Открываю кошелек, а денег-то нет. Поменяйте номер, мужчина, или пригласите священника...
«Мужчина? – повторил мысленно Сава, ощущая неиспытанную странную слабость в теле. – Освещение плохое, да, видимо, и зрение у нее совсем того». Он, угнетенный словами женщины, приближался к выходу. Саву грызла вина, и он решил во что бы то ни стало попросить у пострадавших от него отдыхающих «Прибоя» прощения. «Нужно объяснить им все, как есть… что и сам я стал неразумной, безрассудной жертвой страшных злодеев, – размышлял юноша. – Сегодня вечером, когда они все соберутся в ресторане, я это сделаю. А сейчас к Ане, к любимому моему ангелу…»
…Ветер то и дело колыхал деревья, гнал к берегу гигантские волны, которые с шумом обрушивались на стену набережной и, ударяясь в нее, разлетались белыми клочьями пены и множеством брызг. Однако Сава, не замечая ненастья, устремил взгляд к небольшому стеклянному ларьку, у которого, укрываясь от шторма, его ждала Аня. Он ей слал свою не подвластную веющему холоду горячую улыбку. Только что это? Аня смотрела мимо него и не выражала никаких эмоций. К девушке, которую время от времени заслоняли прохожие, оставалось метров пять. И тут Сава превратился в статую, обещанную ему недавно отдыхающими в ресторане «Прибоя». Он увидел на стекле магазина, как в зеркале, себя, а точнее, седоволосого старика с бородой. Сава схватился за нижнюю часть лица и ощутил волосы. Он сначала растерянно попятился, а потом повернулся и стал в панике удаляться от Ани, осматривая руки. Они стали другими: на них виднелась сухая, потерявшая эластичность кожа. Организмом владела все та же необычная слабость. Лишь сердце, вопреки всему, молодое, сильно заколотилось в груди. «Я – старик, как быть?» – в сознании глубокой и острой занозой застрял вопрос. – Сава остановился у входа в отель и оглянулся. Теперь он почувствовал весь ознобный холод дышащей со стороны моря стихии. В голове пронеслась мысль, что и яростная штормовая погода – это тоже происки Демина. Он дрожащими, но не только от холода, руками достал телефон и написал с трудом эсэмэс: «Здравствуй, милая Аня. Прости. Не могу сейчас с тобой встретиться. Как только удастся решить проблемы – сразу к тебе. Крепко, крепко целую. Всегда твой Сава». Внезапно постаревший человек увидел, как Аня поднесла к губам и поцеловала дисплей мобильника. Затем она, грустная, медленно зашагала по набережной, не отрываясь от телефона. Через секунду-вторую Сава получил сообщение: «Сава, дорогой, здравствуй. Ты, пожалуйста, не пропадай надолго. Пиши. Целую. Твоя Аня». Текст стал расплываться в его глазах. «К кому обратиться за помощью? – мучился от бессилия убитый горем старик. – Да и кто в это поверит. Это бесчеловечно жестоко, Демин… это ниже всякой допустимой черты…»
Сава отправился в номер, чтобы в тишине, спокойно, если это понятие имело теперь место, подумать: что делать? В гостиничной комнате ему бросился в глаза открытый сейф. Хранилище миллионов зияло пустыми ячейками. Сава, понимая, что таким же образом может исчезнуть немного обвисшая на нем новая одежда, снял ее и переоделся в свою. Затем он, вскрыв новый мобильник, переставил из него сим-карту в старый телефон.
В дверь постучали. Когда Сава открыл, то на пороге возник охранник, который удивленно рассматривал его.
– Старик, почему?.. – скорее себя, чем постояльца спросил сотрудник отеля и, видимо, засомневавшись в своей осведомленности, скупо озвучил распоряжение администрации: – Ваше пребывание истекло. Оставьте, пожалуйста, номер.
Сава покидал роскошный отель, и ему казалось, что мир вокруг рушится. В его сознании горькой правдой откликнулся голос прихожанки из центрогорского храма: «Никто не знает, что его ждет впереди, только Бог». Старик спустился к набережной и медленно, с понурой головой, словно выискивая следы Ани, зашагал по ней, заливаемой пенистыми волнами. Он шел и не знал, куда держит путь. Вдруг ему предстал странный человек в черном плаще, закрывшем его лицо высоким воротом.
– Отрекись от Анны, и Демин тебе все вернет, – сказал он уже знакомым Саве голосом и, как бы завлекая за собой, перепрыгнул через невысокое ограждение и юркнул в поглотившую тут же его пенистую огромную волну.
Савой овладело крайнее отчаянье, которому он не в силе был сопротивляться. Старик, испытывая нестерпимо ужасные муки, в неком помутнении рассудка направился навстречу бушующему морю, как безвольный кролик приближается к кровожадному удаву. Вдруг откуда-то, со стороны города, раздался глухой колокольный звон. Сава остановился и оглянулся. Он увидел высоко, за белыми домами, вынырнувшие из зелени кипарисов и туй золотистые купола храма, которые даже в эту, хмурую погоду манили своей неземной красотой. Ему отчетливо вспомнились слова Ани, что Бог всемогущий. Сава с застывшей болью в груди, как к спасительному маяку, поспешил к церкви. Вскоре он поднимался по крутым ступенькам паперти Дома Божьего. В храме начиналось всенощное бдение, и толпился народ. При входе Саву насторожила огромная икона Страшного суда, от которой ему захотелось попятиться. На него смотрели на фоне пламени и горящих в нем людей черные с рогами уродливые чудовища. Эти взгляды, леденящие душу, уже чем-то были знакомы Саве.
– А кто они, эти страшные монстры, нарисованные на картине? – спросил он старушку.
– Это не картина, это икона, а на ней вы видите адских демонов, губителей душ, и людей-грешников, – ответила прихожанка.
«Это что, я попал в когти нечистой силы? – наконец прозрел Сава. – Это что получается: Демин лишь одну букву в имени изменил, а на самом деле он – демон, как и его коллеги…»
– А-а как от них защититься? – спросил дрожащим голосом старик, нервно почесывая бороду.
– Прежде всего, исповедайтесь в грехах, обретите Господа. Вот там, видите, народ собрался в сторонке – ждет Таинства покаяния. Я не могу вам подробно об этом рассказать – началась служба.
– Сейчас, я вам все объясню, только выйдем на улицу, – проявил заботу молящийся рядом со смиренно наклоненной головой пожилой интеллигент.
Он любезно пропустил старика-неофита вперед себя. На паперти Сава повернулся к сведущему прихожанину, и его сердце обжег пылающий злобой адский взгляд. Незнакомец резко и сильно толкнул ошеломленного Саву в грудь. Тот, падая вниз со ступенек, лишь запомнил возносящуюся стрелой в хмурое небо белую колокольню…
Когда Сава очнулся, то увидел, как в тумане, окруживших его разноцветным венком прихожан и тут же – склонившихся над ним двух медицинских работников в синей униформе. Они уложили Саву на носилки, погрузили в карету скорой помощи и отвезли в больницу.
Там пострадавшего разместили в двухместной палате. Его соседом по койке оказался тяжело больной, очень старый человек, который все время стонал. «Он уже прожил свой век, а я еще и жизни не видел, все лучшие годы пропали, а завтра, может, еще старее его буду…» – обхватив руками больную перебинтованную голову, размышлял Сава. Через несколько минут, под воздействием лекарств, он погрузился в глубокий сон.
Утром Сава проснулся и хотел верить, что все происшедшее вчера было лишь сновидением. Но его надежда не оправдалась. Он провел по лицу рукой и ощутил глубокие морщины и волосы бороды.
– Здравствуйте, – еле слышно поздоровался с Савой сосед. – Я, скорее всего, сегодня уйду.
Ответив на приветствие, Сава недоуменно спросил:
– Как уйдете? Вы выглядите, мягко говоря, нездоровым и очень слабым.
– Я туда, туда отправлюсь, мил человек, – больной вялой рукой показал на потолок. – Очень надеюсь, что туда, на небо, к Богу. Вот жду священника, чтобы исповедаться и причаститься. Я и так удивляюсь, что еще столько прожил… Помнишь чернобыльскую катастрофу восемьдесят шестого?..
– Я тогда еще не родился, – вырвалось по инерции у Савы.
– О, ты, я вижу, сильно головушкой ударился, раз такое городишь. Так вот, напомню тебе, на Чернобыльской атомной станции произошла авария. Я тогда с армейскими товарищами в первых рядах был. Их давно уже нет, а я задержался…
Послышался негромкий стук в дверь, и в палату вошел молодой священник с небольшой черной сумкой. После недолгого приготовления он склонился над умирающим и принялся исповедовать его. Больной долго, не заботясь о конфиденциальности, во всеуслышание перечислял батюшке свои многочисленные пороки. После покаяния священник причастил его.
– Как легко мне стало, отец Арсений, – с внутренней радостью сказал больной. – Теперь и умирать не страшно.
Сава тоже намерился попросить батюшку об исповеди и причащении, но тут в палату вошел врач. От его вида Сава уперся больной головой в твердую спинку кровати. Это был Демин.
– Отец Арсений, пожалуйста, исповедуйте меня, причастите, спасите меня от него, – взмолился Сава и указал рукой на врача. – Он – демон, забрал мою молодость, отнял мое счастье, все погубил, теперь хочет меня вовсе доконать. Помогите!..
– Видите, дорогой батюшка, – сказал уважительно Демин, скользнув рукой по висящему на груди фонендоскопу, – у пациента сильное сотрясение мозга, он неадекватен. Поэтому вам лучше к нему заглянуть позже.
– Да, да, вижу, я к вам потом приду, выздоравливайте, – сочувственно взглянув на «умалишенного» старика, произнес священник и оставил палату.
– Что, Сава, решил тягаться со мной, – засмеялся Демин, гадко глядя прямо в душу Саве. – Забыл, что договор дороже денег. Ты ради своей возлюбленной Анны, – Демин произнес последние слова с некой брезгливостью, – принес в жертву свою молодость, лучшие годы жизни, а она вот…
Нечестивец вытянул из кармана больничного халата небольшой планшет, на экране которого Сава увидел в режиме онлайн, как Аня, его любимая, идет под руку с юным красивым офицером военно-морского флота. Боль из головы старика переместилась в его и так израненное горем сердце. Сава невольно застонал и скривился, от чего морщины на его лице стали еще глубже.
– Что, видишь теперь, какую глупость сделал, – выключив устройство, строго сказал Демин. – Последний раз прошу: отрекись от Анны, перестань слушать свою никчемную душонку, а то закончишь, как этот доходяга, – он кивнул на умирающего.
– Уйди от меня… Деми… демон, уйди от меня, – молвил подавленный Сава и схватился за сердце.
– Господи, спаси и помилуй, – произнес умирающий сосед Савы и осенил себя крестным знамением.
Демин вздрогнул, будто его укололи, лицо его сконфузилось в ужасе.
– Господи, спаси и помилуй, – повторил молитву Сава и перекрестился. – Господи, спаси меня, прости меня и помилуй… – не переставал обращаться он к Богу и все осенял себя крестным знамением.
– Ненавижу, замолчи! – вскрикнул во истину взбешенный Демин и скрылся за белой пластиковой дверью.
– Сатана в образе человека, – сказал сосед Савы. – Ты, если можешь, иди в церковь, не откладывай. Вот, возьми, – он протянул старику крестик на веревке. – Повесь на груди у сердца. Отправляйся в храм. Тебе нужно срочно исповедаться. Иди, иди...
Сава быстро переоделся в свою одежду, уложенную в тумбочке.
– Спасибо, вам, добрый человек, – сердечно поблагодарил на прощанье Сава соседа.
Но человек уже не слышал его, отдав свою праведную душу в руки Господа. Лишь, как последний светлый отпечаток ее, добродушная улыбка замерла на бледном и высохшем лице усопшего. Саву пробовала остановить медсестра. Она что-то пыталась сказать о несоответствиях паспортных данных, а также обнаруженного в обложке документа страхового полиса. Но старик, не слыша ничего, на ходу выразил ей признательность, попросил передать благодарность врачам и поспешил на улицу. Он мысленно молился, двигаясь навстречу тревожной неизвестности. Чтобы сократить путь, Сава пошел узкими проулками между частными домами. Вскоре он оказался на залитой лучами теплого солнца площадке, где стояли у широко распахнутых двух огромных гаражей автомобили разных марок и цветов. Это была станция технического обслуживания. «Может, меня подвезут к церкви?» – с надеждой подумал Сава, нащупал в кармане тысячу рублей и осмотрелся. Возле сверкающей иномарки «БМВ» возился молодой мастер.
– Не понимаю, уже все проверил, а тачка не заводится, – жаловался он сам себе.
Сава, прекрасно знавший и любивший автодело, предложил ему свою помощь.
– Старик, шел бы ты… шли бы вы своей дорогой, много вас таких мастеров.
Но Сава все же настоял на своем и попросил недоброжелательного молодого человека поднять капот. После некоторых ловких профессиональных действий старик попросил включить зажигание. Автомобиль с полуоборота завелся, а мастер выпрыгнул из салона и готов был расцеловать Саву.
– Чудеса, ну вы и голова… – похвалил он.
– Побитая, – впервые пошутил старик и даже почувствовал в себе некий прилив жизненных сил.
– Ничего, это заживет, – сказал мастер. – Идите к нам работать. Для нас такой специалист на вес золота.
– Я буду вам только благодарен, если примете меня... – Только мне сейчас очень нужно в церковь. Вы бы не могли меня туда подвезти?
Работник любезно согласился и пригласил Саву в стоявший рядом джип. Автомобиль проехал метров сто, как неожиданно перед ним на дорогу с высокого склона обрушилась масса рыхлых пород и камней.
– Что за чертовщина, здесь оползней и в штормовой ливень не бывало, а тут – на тебе… – посмотрев на синее спокойное море, сказал мастер.
Сава, поблагодарив его и пообещав вернуться в мастерскую, выпрыгнул из машины и устремился в сторону храма. Он непрестанно шептал единственно знакомую молитву: «Господи, спаси и помилуй». В какой-то момент старика чуть не сбила, наехав на тротуар, старая ГАЗель. А недалеко от храма перед ним, запыхавшимся, упала, отвалившись от балкона одного ветхого дома, каменная глыба. И все же Сава добрался до церкви. Там он на ходу отдал свои последние сбережения – тысячу рублей – безногому заросшему попрошайке и поспешил к исповедному аналою. Новый прихожанин перечислил пожилому настоятелю Нилу все грехи, особенно сребролюбия и властолюбия. Когда старик после искреннего покаяния стал рассказывать граничащую с несуразицей историю о Демине, священник попросил его подойти для беседы после Литургии. Вскоре Сава причастился Святых Христовых Таин. А когда после служения рассеялся народ, Сава увидел у иконы Божией Матери с надписью «Скоро¬послушница» ее, Аню. К девушке подошел офицер, которого старик видел рядом с ней по планшетному видео. «Дай ей Бог счастья… Может, это и к лучшему», – произнес мысленно Сава, скривившись от невыносимой внутренней горечи.
– Сестричка, идем домой, – сказал военный.
– Я еще минутку помолюсь и пойду, – ответила ему Аня.
«Сестричка?» – воспрянул и с облегчением вздохнул Сава. Он приблизился к девушке, желая хоть несколько мгновений постоять рядом с ней.
– Пресвятая Богородице, – услышал Сава молитву Ани, – помоги мне найти Саву. Даже если что-то случилось, даже если он инвалид, без ног, без рук, все равно помоги мне встретиться с ним, любимым… Я с ним любым готова быть… быть всегда.
– Анечка, дорогая, – с трудом прошептал Сава и легко провел рукой по темно-серой косынке, что прикрывала голову девушки.
– Спасибо вам, дедушка, спасибо за сочувствие, спаси, Господи… – поблагодарила она Саву и прошла мимо него вслед за братом.
Тяжелый ком проглотил старик, провожая Аню к выходу. Ему казалось, что сердце не выдержит и разорвется от горя.
– Дорогой вы мой... – вдруг его позвал настоятель Нил. – Давайте поговорим.
Сава изложил подробно батюшке все, что с ним происходило в последние дни и часы. Священник, слушая, часто крестился.
– Бедный вы мой, – выслушав, молвил отец Нил. – Я о многих происках нечистой силы читал и слышал, но чтобы вот так моментально состариться… Возможно, этот Демин владеет неким сверхускорителем болезни гиперстарения. Не могу что-то конкретно утверждать. Знаю лишь, что это происки адских духов… что ваша девушка, как и вы, страдает… Мне нужно подумать… Живите, Сава, у нас в сторожке при храме. И работа для вас найдется.
– Спасибо, отец Нил, спасибо, что готовы меня приютить. Это для меня очень важно. А работу я нашел на станции технического обслуживания.
– О, это здорово. Там как раз работает мой родственник и его лучший приятель. Хорошие ребята. Правда, от церкви они все еще далековато, но, как говорится, надежда умирает последней.
Сава вернулся на станцию технического обслуживания и очень удивился, когда ему в благодарность за отремонтированный БМВ богатого местного бизнесмена вручили толстый конверт с наличностью.
– Спасибо, – поблагодарил старик. – Отказываться не стану. Но это буду считать большим авансом.
Он попросил допускать его к автомобилям с поломками особой сложности, чтобы с головой погрузиться в работу и хоть немного отвлечься от скорбных чувств и мыслей. Ближе к вечеру на СТО подъехал очередной автомобиль.
– Ладно, Сава Иванович, этот я приму, отдохните, – сказал начальник сервиса.
Но ремонтировать легковушку не пришлось никому. Из нее первой вышла, а точнее, вырвалась будто из клетки, опередив священника Нила, Аня.
– Сава, Савушка, – с трудом говорила сквозь слезы девушка, подступая к старику.
Она бросилась на грудь Саве, затем целовала его, заливая и сглаживая слезами каждую морщинку. Сквозь пелену слез возвратившегося счастья старик увидел, как подъехал полицейский автомобиль, а рядом услышал удивленный голос мастера СТО:
– Ничего себе старик дает! Какую девушку обнимает! Вот это двадцать первый век!
– Да, да, дает! – строго сказал подбежавший майор полиции. – Он подозревается в похищении, а может, и убийстве Савы Царева... Носит его паспорт...
Счастливая девушка, отпрянула немного от Савы и, не обращая внимания на слова стража порядка, смотрела на него и продолжала целовать – счастливым взглядом. А старик растирал по лицу, как бальзам, горячие слезы любимой. Он принял для себя мучительное и неотвратимое решение: «Аня доказала, что по-настоящему меня любит. Подаренная ею любовь будет мне придавать сил… поддерживать меня… А такой неимоверной жертвы – жить со стариком, я от нее не приму, не позволю ей загубить цветущую молодость»… Вдруг девушка и все, кто смотрел на Саву, окаменели. У него лицо – снова стало прежним, юным, без малейших морщинок. Первым опомнился отец Нил.
– А где, где вы, уважаемый товарищ майор, видите старика? – спросил он.
– Чертовщина… – прошептал полицейский и даже от страха сложил вместе три пальца правой руки, чтобы перекреститься.
– Нет, ошибаетесь, чертовщины-то уже нет. Она как раз закончилась…
– Чудо, чудо, – произнес рядом мастер СТО.
– Да, – прослезившись, молвил священник, – любовь этой девушки сотворила чудо, ее слезы, ее святые слезы растопили и смыли бесовскую маску старика.
– М-мы, пожалуй, поедем, – сказал, все никак не приходя в себя, майор. – Э-это уже не наша область, – он отдал честь и по¬спешил к автомобилю с мигалками.
А влюбленные, поблагодарив всех, взялись крепко за руки и зашагали по набережной. Они смотрели на синее, украшенное золотинками солнечных лучей море и радовались, что перед ними распростерлось теперь такое же прекрасное, без штормов и ветров, море житейское.

V

Центрогорск. Из ЗАГСа цветущие от счастья Сава с Аней и все радующиеся за них родные и близкие направились к церкви Веры, Надежды, Любови. Проходя возле дома, где висел злополучный рекламный плакат так называемой фирмы «Престиж», жених невольно вздрогнул. А сделав еще несколько шагов, он и вовсе оторопел. Сава увидел на скамейке, где недавно сидел Демин, веселую юную пару, а рядом – мрачного дворника, похожего на Арбузина, который склонился над толстым черным мешком.
– Нет, не бывать этому, – разволновался Сава и бросился к дворнику.
Тот испуганно смотрел на Саву и прессовал багровые листья.
– Листья, мусор! – воскликнул радостно Сава.
– Чокнулся от счастья, – сказала девушка, сидящая на скамейке.
– Точно тронулся… – согласился с ней ее друг.
– Счастья вам! – кинул им Сава и весь сияющий подбежал к Ане.
Все, кроме невесты, недоуменно и даже с тревогой посмотрели на жениха. Особенно родные Ани подозрительно переглянулись в единодушном сомнении: а не поторопилась ли девушка?..
Но Аня только засмеялась и сказала:
– Все прекрасно, вы даже не можете себе представить, насколько все чудесно…
– Я и в самом деле боюсь, что сойду с ума от счастья… – сказал сияющий Сава.
У церкви он столкнулся со знакомыми прихожанками. Те, скрупулезно осмотрев жениха и невесту, сказали:
– Слава Богу, что молодежь в храм идет.
– Значит, все-таки она правильная…
После Таинства венчания на улице счастливая мать Савы, поцеловав Аню, сказала:
– Сегодня свадьба, а завтра отправляйтесь в медовый месяц.
– Нет, дорогие родители, – молвил Сава. – У нас теперь каждый месяц и каждый год будет медовым. А сразу после свадьбы я открываю автосервис. Это, папа и мама, теперь постоянно… – улыбнувшись, произнес он слова, понятные лишь родителям.
– Чудеса, – молвила радостная мать.
– Это не чудеса, они, слава Богу, остались в прошлом, хотя жизнь наша обязательно будет чудесной… – сказала Аня. – А теперь за дело. Я тоже пойду помогать любимому, – она поцеловала супруга в щеку.
– Ты не будешь работать, – молвил Сава.
– Как, а что я тогда буду делать? – спросила Аня.
Сава, улыбнувшись, со всей серьезностью сказал ей на ухо:
– Ты будешь детей рожать и растить, на что нас и благословил сегодня Господь.

2015 г. 


На это произведение написано 10 рецензий      Написать рецензию