Игра длиной в миллионы лет -Отрывок

Глава 1.
 
Автобус, выкрашенный когда-то в серо-желтые цвета, был не просто – видавшим виды, а похоже, вообще – прошедшим не одну кругосветку. В нем бренчало, дребезжало и скрипело, буквально все, что только можно. Периодически вообще начинало казаться, что автобус возьмет и развалиться на ходу.  И это было совершенно объективным ощущением, ибо многие предметы, за которые периодически хватались студенты на крутых поворотах, немедленно выскакивали из своих креплений. Причем, при особо резких торможениях, двигаться начинали даже сами сидения. НЕ говоря уже о том, что в нескольких местах пола, зияли дыры, и сквозь них было видно дорожное покрытие. Под стать автобусу был и его водитель – предпенсионного возраста мужичок, совершенно неприметной внешности, которую можно было характеризовать двумя словами – помятый и бывалый. Вот именно так выглядело и транспортное средство и тот, кто им управлял. Но, тем не менее, сей автобус двигался, и двигался довольно споро, несмотря на желание развалиться на ходу и совершенно немыслимые звуки, издаваемые двигателем. А периодически, на крутых подъемах и некоторых поворотах, подобные – нечленораздельные звуки, издавал и водитель. Однако, при всем при этом, автобус уже проехал почти два десятка километров и продолжал бежать к цели.

В салоне его, сидело чуть больше десятка молодых людей, в возрасте от двадцати до двадцати пяти, и два человека постарше – лет около пятидесяти. Это были студенты горного факультета Политеха, ехавшие на практику на местный горнодобывающий и перерабатывающий комбинат, а так же их руководитель и сопровождающий. За время, проведенное в дребезжавшем автобусе, студенты успели уже отпустить все возможные шутки, как по поводу их возможного состояния к финишу, так и по поводу транспортной компании, которой сей транспорт принадлежал. Руководитель практики и сопровождающий, как люди более зрелые, от скабрезных шуток воздерживались, но изрядную долю в котел общего недовольства, все же внесли. К концу поездки, даже самые веселые и непосредственные студенты, тем не менее, начали немало уставать от бесконечной тряски и разнообразных раздражающих звуков, поэтому ехали молча.

Было заметно, что студенты, при всей их схожести, едут не одной компанией, хотя, скорее всего и учатся на одном факультете. Сразу же выделялась группа из четырех человек, сидящая в самом конце салона. Этих практически не сломил даже длительный экстремальный характер путешествия, они по прежнему пытались шутить, хотя и не столь громко и активно, как в начале пути. И вообще, по их внешнему виду, безошибочно можно было определить, что эти молодые люди из тех, что редко бывают вежливыми и корректными, зато всегда очень самолюбивы и любят быть в центре внимания. Вторую группу, из пяти человек, расположившуюся в центре салона, можно было бы назвать этакими середнячками-хорошистами.  Такие ребята, которых можно встретить в каждом дворе, не заводилы, но и не тихони, в меру уделяющие время учебе, но и всегда готовые хорошо отдохнуть и развлечься. Еще два молодых человека, сидели в передней части салона, рядом с руководителем. Их внешний вид и манера поведения, однозначно выдавали в них зубрил-«ботаников». За все время поездки они не отпустили ни одной шутки и даже практически не улыбались, хотя иногда и тихо переговаривались друг с другом. Штудируя при этом, в своих планшетах, не странички в соцсетях, а научные статьи.

И уж вовсе особняком сидел в салоне еще один молодой человек. Он занял место позади «ботаников», но впереди «хорошистов», причем так, что между ним и каждой компанией еще оставались свободные кресла. То есть, весь вид его выдавал одиночку по жизни. Он единственный не пялился на экран планшета или смартфона, не занимался ни с кем разговорами, а листал какой-то старый, толстый, потрепанный журнал. Звали сего молодого человека – Глеб Крашенинников, и он, как и все остальные, был студентом пятого курса горного факультета Политеха. Совсем не отличник, он часто поражал преподавателей тем, что, время от времени, очень глубоко вникал в тему занятий и задавал очень уж нестандартные вопросы. Хотя и большого рвения к учебе никогда не проявлял, как будто ему многие вещи были просто скучны. При этом было заметно, что своя специальность, Глебу была по-настоящему интересна, и особенно живо он всегда интересовался практическими занятиями. Вот и сейчас, когда руководство факультета предложило провести один летний месяц на практике на горном комбинате, Глеб записался одним из первых.

Характер Глеба выдавал в нем этакую смесь флегматика и меланхолика. Он всегда был «человеком в себе», почти никогда не становился инициатором новых знакомств, но при этом, как товарища, его многие ценили, за ответственность за свои слова и готовность прийти на помощь. Кроме прочего, он был весьма начитанным человеком, и в тех случаях, когда собеседникам удавалось найти с ним общие точки соприкосновения, он бывал довольно интересным рассказчиком. В школе он, в свое время, учился очень даже неплохо, но и там учителя заметили, что старается он только в те  моменты, и по тем предметам, которые ему были интересны. В остальных случаях, он откровенно скучал и прикладывал к обучению лишь минимально необходимые усилия. При таком свойстве своего характера, ему было не слишком просто находить друзей, хотя несколько приятелей в школе, у него все же были. Родители, хотя и видели такой, не слишком общительный характер сына, тем не менее, не пытались его как-то сломать или перестроить. В конце концов, в домашних делах, Глеб всегда был неплохим помощником, учился в целом хорошо, и никаких хулиганских проступков за ним не замечалось. Единственной его страстью, с детства было рассматривание и изучение геологической коллекции его деда, отца его матери, бывшего когда-то, еще в послевоенное время, одним из тех исследователей, что открыли месторождения там, где сейчас был горный комбинат. Можно было сказать, что его страсть к геологии была наследственной.

Единственное, что несколько расстраивало родителей Глеба, это то, что при таком его характере, у него никак не складывались отношения с противоположным полом. Что, в принципе, было понятно, какую молодую девушку привлечет вечно пребывающий в задумчивости и витающий в облаках, молчун. При этом нельзя было сказать, что самого Глеба не привлекал женский пол. Нет, как раз таки, все устремления Глеба в этом плане вполне соответствовали устремлениям его ровесников. И он даже делал робкие попытки познакомиться, начиная с последнего класса школы. Но заканчивались они, как правило, на втором-третьем свидании. Кавалер, у которого туговато с чувством юмора, и который либо молчит, либо начинает изливать на девушку свои уж слишком серьезные переживания, для дам оказывался откровенно скучноватым. До поры до времени, Глеб не сильно переживал по этому поводу, но неудачная попытка завести знакомство с девушкой Лилей, во время учебы на третьем курсе, довольно сильно выбила его из колеи. Лиля, внешность которой, была этакой смесью тургеневской девушки с современной манекенщицей, поразила воображение молчаливого романтика от геологии. Но, увы, все его ухаживания, показались красавице, привыкшей к большому числу поклонников, нелепыми и неуместными. Вот здесь Глеб переживал очень сильно, даже чуть не забросил учебы и лишь апелляция родителей к памяти покойного деда, сделала свое дело, и вернула молодого человека в прежнее русло. И вот теперь, уже на пятом курсе, Глеб снова оказался на прицеле Купидона. На сей раз его сердцем завладела младшая сестра одного из его однокурсников – Кости Богачева. Звали её Алена, и училась она на втором курсе. Памятуя о своих прошлых неудачах, Глеб был более осторожен в выборе способов ухаживания. И для начала просто свел вроде бы как – ничего не значащее знакомство, на дне рождения Кости, куда попал, фактически напросившись. Затем, так же – без какого-то подтекста, проводил пару раз Алену из института домой. И как ему показалось, в глазах Алены появился некий интерес к нему. Но как проявить себя дальше – он никак не мог представить. Затем, правда Костя, проговорился, что Алена, как романтичная девушка, мечтает о молодом человеке, который может совершить нечто значительное. Это несколько опечалило Глеба, ибо он плохо представлял себе, чем таким можно поразить воображение молодой девушки. И еще больше его опечалило то, что вокруг Алены начал увиваться другой кавалер, его же однокурсник Эдик Свирский. Этот парень, умеющий быть в центре внимания, не раз добивавшийся благосклонности от многих девушек, был очень опасным соперником. Он кстати ехал сейчас на задних сидениях, вместе со своими приятелями. Такими же рубаха-парнями, как и он сам, среди которых выделялся своей фигурой главный кикбоксер ВУЗа – Леня Фурсенко.

К тому же, сильно ухудшало ситуацию еще и то, что у Глеба практически не было настоящих товарищей. Кроме приятельствующего с ним Кости Богачева, Глеб время от времени общался лишь с еще одним однокурсником. Одним из тех «ботаников», что ехали сейчас, в передней части салона – Славой Истоминым. А в сердечных делах, отличник и всезнайка Истомин, был таким же профаном, как и сам Глеб.

Но была у Глеба еще одна проблема. Семья его была, несмотря на немалую ученость и знатность предков, как это часто бывает в современном мире – весьма небогатой. И что немало удручало Глеба – это отсутствие в их семье нормального автомобиля. Ибо купленная несколько лет назад, по знакомству, подержанная сто двенадцатая Лада,  нормальным автомобилем, по современным меркам, никак не была. Однако средств – для покупки чего-то более серьезного у семьи не было. В то время как Эдик располагал, хотя и подержанным и совсем не новым, но все-таки – БМВ-купе. Конечно, такая проблема и самому Глебу порой казалось проявлением мелочной меркантильности, но он ничего не мог с собой поделать.

Вот с таким настроением Глеб, в компании однокурсников, приближался к месту своей практики. Здание горного комбината уже вырисовывалось на горизонте, слева от него были видны белые корпуса административных зданий. А справа, на некотором удалении, виднелись невысокие серые постройки – жилгородок, в котором проживали многие сотрудники комбината, и в гостинице которого предстояло прожить почти месяц нашим студентам. Позади здания комбината были видны какие-то странные, довольно высокие вывалы земли. Но Глеб уже знал, что эти вывалы – края очень крупного карьера, где собственно и происходит вся добыча.

Автобус, тем временем,  продолжая дребезжать и лязгать, подкатил к одному из административных корпусов.

- Так, товарищи студенты, - сказал руководитель практики, Павел Андреевич, - не забываем свои вещи, и выходим из автобуса. Приехали.

В салоне автобуса поднялся обычный в таких случаях галдеж и перебрасывание шуточками, причем, как обычно, выделялись Эдик и Леня. Глеб бросил на них короткий недружелюбный взгляд и, не желая привлекать внимание, быстро вышел из автобуса. Не обратив внимания, что этот взгляд его не остался незамеченным.

- Сначала идем в управление кадров, - громким голосом произнес сопровождающий от администрации компании, Владимир Никитич, - затем, когда все оформимся, я отведу вас в гостиницу, где вы можете разместиться.

- А частного сектора тут нет? – Осведомился вежливо Эдик. – Так что бы квартиры сдавали симпатичные молодые дамы?! Как же без женского пола могут быть такие четкие пацаны?!

Его приятели осклабились и заржали, отпуская не самые приличные комментарии.

- Свирский, ты как всегда в своем амплуа, - укоризненно произнес Павел Андреевич, - вернешься в город, и бегай сколько угодно по съемным хатам.

- Это же пояс верности заржаветь может, - преувеличенно серьезно и озабоченно, произнес Эдик, осматривая себя чуть ниже пояса.

- Придется искать хорошую смазчицу, - захохотал Леня Фурсенко.

- Ты даже не думаешь, что говоришь, - поморщился руководитель практики и, повернувшись к представителю администрации, спросил:

- Нас могут принять уже сейчас?

- Думаю, что да, - отозвался тот, - в крайнем случае – подождем немного в коридоре.

- Тогда нечего тут глазеть на окрестности без дела, - сказал твердо Павел Андреевич, - двигаем к администрации!

Студенты, нестройной толпой, побрели вслед за своим руководителем. Компания «четких пацанов» шла нарочито отдельно, продолжая отпускать шутки по поводу почти всего увиденного. Внутри здания администрации, однако, в присутствии большого числа людей, они все же, несколько поутихли. Оформление заняло чуть больше часа, включая первичный инструктаж по общей технике безопасности и объяснениям расположения всех объектов на комбинате и жилгородке. Затем студентов повели в столовую, находившуюся в задней части этого корпуса. Столовая административного здания произвела вполне благоприятное впечатление. При этом Эдик не преминул съязвить, глядя на Глеба:

- Да, не фонтан конечно, но кушать можно, хотя, полагаю, Аленка Богачева готовить будет получше!

- Ну, так она не только готовить будет! – Тут же включился в разговор Леня. И вся компании заржала.

Глеб хотел было ответить, но сдержался и просто отвернулся в сторону. Слава Истомин, глядя на все это, покачал неодобрительно головой, но кто такой Слава Истомин, в сравнении с представителями «элиты института», как они себя сами считали. Сразу же после окончания обеда, который в целом всем понравился, студентов повели в гостиницу, располагавшуюся в жилгородке.

- А кормить нас будут все время в этой столовой? – Спросил кто-то из студентов.

- Ишь, размечтался, - усмехнулся Павел Андреевич, - это вам так – что-то вроде торжественной встрече устроили. А питаться вы будете в столовой при гостинице, а когда будете на работе, либо в столовой комбината, либо в буфете при карьере.

- Ну вот, весь кайф обломал Андреич, - нарочито обиженно произнес Эдик.

- Да, в столовой комбината, рабочих, небось, не так кормят, как здесь, - протянул кто-то из студентов.

- Ничего, месяц потерпите, - отмахнулся Павел Андреевич.

Гостиница оказалась серым, неприметным двухэтажным зданием, стоящим в окружении двух рядов деревьев, на пустыре, позади жилгородка. Аккурат, между этим самым городком и карьером, здание комбината возвышалось значительно в стороне. Из столовой, размещавшейся на первом этаже, доносились совсем неаппетитные, особенно после высококлассного обеда в административном здании, запахи. Да и сам интерьер гостиницы, как будто, так и остался во временах ее строительства – годах этак шестидесятых прошлого столетия.

- Так, размещаемся по двое в каждом номере, - сказал Павел Андреевич,  - давайте, разбирайте себе напарников.

Эдик, конечно, оказался в номере с Леней Фурсенко, двое их компаньонов так же выбрали один номер.  «Ботаник» Истомин, виновато посмотрев на Глеба, все же выбрал своего сотоварища-отличника – Альберта Косовского. Как результат – Глеб остался в одиночестве, как всегда.

- Вечно ты, Крашенинников, отбиваешься от коллектива, - озабоченно проговорил руководитель практики, - вот как тебя селить в двухместный номер одного. По тарифу не пройдет.

- Ничего, этот вопрос мы легко решим, - сказал представитель администрации, Владимир Никитич, - в память о его деде, компания погасит разницу за номер.

- Ну, надо же, Крашенинников, ты оказывается, здесь неплохой блат имеешь, - картинно удивился Эдик, - свободно девчонок местных можешь водить.

- Я тебе покажу – водить девчонок, - пригрозил ему Павел Андреевич, - ладно, давайте по номерам, а через час, когда отдохнете, устрою вам экскурсию по городку.

Номер Глеба, оказался в буквальном смысле на отшибе, он был единственным номером, располагавшемся позади столовой и хозяйственных помещений на первом этаже. Все остальные номера, на этом же этаже, располагались ближе к входу. Но Глеба это не сильно смутило, он, в целом привык к такому положению. Номер был обставлен весьма по спартански, да и отделка была довольно допотопной, но при этом все было на удивление чисто, и Глеб остался вполне доволен. Быстро разобрав свою сумку и разложив вещи, он скинул куртку, и как был – в одежде прилег поверх покрывала на кровать. Впечатлений за этот день уже было более чем достаточно. Правда особо отдыхать было некогда, предстояла еще экскурсия по городу. Но спустя десять минут, в комнату постучал Славик Истомин и сказал, что экскурсия отменяется – Владимир Никитич оказался чем-то занят, а без него руководитель практики решил мероприятие не проводить. Глеба это вполне устраивало, он умылся, переоделся, затем решил зайти в столовую. Столовая, конечно представляла резкий контраст с тем, что они видели в здании администрации, но булочки к чаю, оказались вполне съедобными и узнав, в котором часу бывает завтрак, Глеб отправился в номер. «Теперь можно и отдохнуть до завтра», - подумалось ему.
Глава 2.

Экскурсию по городу решили совместить с экскурсией по предприятию. Об этом заявил после невкусного, хотя и довольно обильного завтрака, Павел Андреевич.

- Сначала пройдем по жилгородку, затем, к одиннадцати часам, придем в отдел кадров, получим пропуска, - объявил он.

- А когда в бухгалтерию? – Невинным тоном спросил Эдик.

- Зачем в бухгалтерию? – Не понял руководитель практики.

- Ну, как зачем? – Удивился Эдик. – А как же зарплата?!

- Еще успеешь получить, - ответил сквозь зубы Павел Андреевич, - если заработаешь хоть что-то.

В этом время в фойе гостиницы появился Владимир Никитич, и студенты потянулись на выход. Собственно, вся экскурсия заняла чуть больше получаса. Весь жилгородок, состоял из полутора десятков однотипных двухэтажных зданий, одного универсального магазина, а так же здание бытового комплекса, в котором размещалась парикмахерская, прачечная, мастерская по ремонту часов, зонтов и прочих подобных изделий, а так же по ремонту обуви. Еще в одном здании когда-то размещалось что-то вроде клуба и кинотеатра в одном флаконе, но сейчас там функционировала только библиотека, с библиотекаршей, которая казалась ровесницей всех сооружений в этом городке. По завершению экскурсии, все потащились снова к администрации, которая, к слову, находилась довольно далеко от жилгородка, почти в полутора километрах. В администрации, после некоторой проволочки, всем раздали пропуска, и студенты начали ожидать своих непосредственных руководителей.

- Что ни говори, но лучше всего – получить место практики прямо в администрации, - проговорил кто-то из студентов.

- Размечтался, - откликнулся другой, - всех потащат работать по специальности, кого-то на комбинат, кого-то в карьер, мы ж не менеджеры, не юристы и не экономисты.

- Так мы могём и сразу – в директора податься, - развалившись, вальяжно потянул Эдик.

Но тут в помещение отдела кадров зашли сразу четверо мужчин средних лет, со строгими лицами. Это и были непосредственные руководители практики. Вместе с ними вошли Владимир Никитич и Павел Андреевич, со списком в руках.

- Так, - произнес Павел Андреевич, - четверо у нас идут на комбинат, в сепараторный сектор.

Вперед вышел высокий, худощавый мужчина в строгих очках. Павел Андреевич начал называть фамилии, и студенты подходили к своему непосредственному руководителю – знакомиться. Тот почти сразу забрал свою группу на производство. Следом, еще четверо, отправились в механический цех. За ними – еще трое – в карьер, на разработку. Последними остались невысокий пожилой мужчина, с седыми волосами и, конечно же – Глеб.

- Я так понимаю, ты единственный, кто идет на геологоразведку? – Спросил мужчина.

- Да, я как раз по геологоразведке и поиску, - ответил Глеб и представился.

- Григорий Крашенинников тебе не родственником был? – Спросил мужчина.

- Дедом, - ответил Глеб.

- Что ж, приятно, что внук пошел по его стопам, - сказал мужчина, - а меня можешь называть Василием Михайловичем, когда то я начинал работать под руководством твоего деда. Теперь я возглавляю на разрезе разведку и поиск. Ну, так что – пойдем, посмотрим на место?

- Конечно, с удовольствием, - ответил быстро Глеб.

Они прошли по коридору администрации, но вышли не через главный вход, а сзади, со стороны, где начинались заводские постройки. Там, на заднем дворе, стоял запыленный УАЗик.

- Вот моё основное средство передвижение здесь, - произнес Василий Михайлович, - садись, и поедем осматривать окрестности.

Глеб не заставил себе ожидать. Следом за ним в автомобиль залез Василий Михайлович, машина фыркнула пару раз при заводе и тронулась с места. Василий Михайлович вел машину не торопясь, стараясь все показать своему стажеру-практиканту, обстоятельно рассказывая обо всех объектах мимо которых проезжали. Попутно немного расспросил о семье Глеба, об учебе, спросил - помнит ли он деда. Затем, в свою очередь, рассказал о своей работе, а так же о том, что проработал с делом Глеба, почти двадцать пять лет. Так, за разговорами, выехали за территорию комбината и приблизились к отвалам породы возле главного карьера.

- Вот тут, отвалы старые, - указал налево старый мастер, - еще полувековой давности, там породы третичного периода, да немного мелового.

Глеб с интересом рассматривал заросшие сорняками увалы, затем слева показались новые холмы, уже менее заросшие растительностью.

- А вот там, - показал на эти холмы Василий Михайлович, - уже породы юрского периода начались, они вышли с рудой в конце восьмидесятых.

- А дальше,  - продолжал он, - видишь – мелкие холмы.

Глеб кивнул.

- Это, период девяностых, когда добыча упала, - продолжал мастер-геолог, - но потом, слава богу, дела снова пошли на лад, и в нулевых – комбинат заработал на всю катушку.

- Это из нулевых холмы породы? – Спросил Глеб, указывая на серо-бурые горы, практически лишенные растительности.

- Они самые, - ответил Василий Михайлович, - там уже пошел средний Триас. В этих породах было полно металлических самородков, но были штуки и поинтереснее.

- И что же это могло быть? – Заинтересовался Глеб.

- Да, как тебе сказать, - чуть помедлил мастер, - начали в породах этих, прямо в кусках руды, находить стальные штифты, а иногда что-то похожее на болты.

- Стальные штифты? – Переспросил Глеб.

- По крайней мере, похоже, это было именно на штифты, - сказал Василий Михайлович, - сделали даже химический анализ материала, очень высокого качества сталь оказалась. По сортаменту ничего подобного не нашли.

- И что, никто этим не заинтересовался? – Увлеченно спросил Глеб, уже предвидя ответ.

- А кому интересоваться? – Грустно ответил мастер. – Руководству разреза лишние хлопоты и проблемы ни к чему, им прибыль подавай. А ученые местные, приезжали из области, головами покачали, да и уехали – объяснить то никак не могут.

- Увы, но такие случаи – совсем не редкость, - заметил Глеб.

- Знаю, читал тоже, - проговорил мастер, - и это печально, что фактически втаптываем в грязь совершенно необычные явления. А ведь сейчас начали еще глубже врезаться, не так давно - уже породы пермского периода пошли. А сейчас, в некоторых местах, как я понимаю – могут быть уже пласты каменноугольного периода.

- Как же это все-таки интересно, - пробормотал Глеб.

- Интересно то, интересно, да вот только руководство приказало больше не тратить время на подобные артефакты, - печально сказал Василий Михайлович.

- Но ведь такие находки могут иметь немалое научное значение, - заметил Глеб.

- Научное значение не означает быструю прибыль, а чаще наоборот – лишние затраты, - ответил Василий Михайлович.

- А все эти артефакты, они сохранились? – Заинтересованно спросил Глеб.

- Частично, - ответил старый мастер, - кое-что у меня дома хранится, часть – разобрали на сувениры практиканты позапрошлого года.

- Может быть, я что-нибудь смогу найти, - загорелся идеей Глеб.

- Может и найдешь, - согласился Василий Михайлович, - только лучше не афишируй такие находки – руководство смотрит на это очень косо.

- Понял, спасибо, - пробормотал Глеб.

- Ну, ты не горюй, тут много есть интересного, просто внимание нужно хорошее, - утешил его старый мастер.

Тем временем они подъехали к краю разреза, мастер остановил машину и они вышли. Перед Глебом открылась величественная картина. Колоссальных размеров опрокинутая чаша, внутри стенок, которой вилась тоненькая спираль дороги, по которой вывозили породу. Впрочем, дорога казалось тоненькой нитью только отсюда, сверху разреза. На деле, её ширина была такова, что её было достаточно, что бы могли разъехаться два внушительных карьерных самосвала. Эти самосвалы, видимые отсюда, как большие жуки, ползли неторопливо по вьющейся дорожке. Однако уже наверху, у выхода с карьера, находившегося неподалеку, было видно – насколько они огромны.

- Вот наше хозяйство, - с некоторой гордостью обвел руками разрез, старый мастер, - правда, это только часть всей выработки. Еще один карьер, меньшего размера, располагается чуть дальше, большинство артефактов, кстати, было найдено именно там. Там залегают более древние породы, ранний карбон, и возможно и еще более ранние отложения.

- И где именно мне предстоит работать? – Спросил Глеб.

- Немного поможешь мне на большом разрезе, - ответил Василий Михайлович, в северной части его, скоро будут пробные взрывы для определения состава породы. Затем, может быть, и перейдем на малый карьер.

- А посмотреть вблизи на разрез будет можно? – Спросил Глеб, жадно глядя на громадную яму в земле.

- Ну так, а зачем же ты сюда приехал?! – Весело переспросил его старый мастер, - садись в машину, сейчас и подъедем к одному из экскаваторов.

Только тут Глеб заметил, что в глубине разреза работают колоссальные землечерпающие машины, их было целых четыре. Практикант уселся на переднее сиденье рядом со старым мастером, и машина тронулась в путь, начиная спуск в глубину карьера, который казался теперь, чуть ли не бездонным.

Следующие несколько часов пролетели для Глеба настолько незаметно, что он даже забыл про обед. И напомнил ему об этом сам Василий Михайлович:

- Ну что практикант, столько впечатлений, что даже голод не чувствуешь?

Глеб бросил взгляд на часы – было уже без четверти три, и тут только он почувствовал голод.

- Поедем, пожалуй, перекусим немного, а потом я тебя на малый карьер свожу, - заявил старый мастер.

Они сели в УАЗик и мастер довольно быстро повел автомобиль к выходу из разреза. Поехали они, конечно, уже не к зданию администрации, а несколько в сторону, где стояло трехэтажное сооружение желтого цвета. Там располагались инженерные отделы, лаборатории, и там же, на первом этаже, была столовая для персонала разреза. Вопреки опасениям многих студентов, столовая была вполне чистенькой, и кормили там, нисколько не хуже, чем в столовой администрации. Хотя, может быть, это просто показалось Глебу после многочасового пребывания на свежем воздухе. Когда обед закончился, мастер попросил подождать студента несколько минут, а сам отправился в диспетчерскую. Глеб вышел на улицу и расположился на скамеечке, неподалеку от входа, здесь, в нескольких шагах, стоял УАЗик старого мастера. Присев на скамейку, Глеб думал о том, как хорошо, когда есть возможность совмещать полезное и приятное, то есть и работу и хобби. А еще у него из головы не выходили таинственные артефакты, найденные в породах такой давности, что аж дух захватывало.

- Час сиесты после сытного обеда?! – Прервал размышления Глеба неприятно язвительный голос Эдика. Послышались смешки. Глеб поднял глаза, конечно же - теплая компания «четких пацанов».

- Расслабляемся после работы? – Осведомился нарочито серьезным тоном Эдик.

- Ну, полагаю, что точно так же, как и вы, - столь же серьезно ответил Глеб, внутренне немало напрягаясь.

- Ты посмотри, как он разговаривает с начальством?! – Картинно возмутился Эдик, обращаясь к Лёне Фурсенко.

- Надеется, что по блату отмажут, олень, - процедил сквозь зубы последний.

- Так, молодые люди, я вижу вам заняться нечем, - раздался голос Василия Михайловича, - ваш руководитель, между прочим уже полчаса не может вас найти, и очень этим недоволен.

- Ну, так – мы заняты были, серьезным делом, - начал было Эдик, но старый мастер прервал его:

- Вот сходи и объясни Николаю Дмитриевичу, что у вас за серьезные дела!

- Ладно, придется заняться работой,- процедил сквозь зубы Эдик, и компания двинулась в сторону одного из корпусов комбината.

- Слишком много апломба, слишком много шума и слишком мало толка, - задумчиво проговорил, глядя вслед компании, Василий Михайлович, - Дмитрич уже недоволен ими дальше некуда.

- Да они в институте всем надоели, - сказал, поморщившись, Глеб, - вечно строят из себя командиров, этаких мачо-суперменов.

- Ну, натуру то сразу видно, - заметил старый мастер, посмотрев внимательно на Глеба. Тот немного помолчал, а потом вдруг рассказал ему всю историю о том, как не любят эти ребята независимых людей, а так же о том, что они пытаются присвоить себе право распоряжаться чужими личными жизнями.

- Ну, если девушка серьезная, то такие шалопаи, будь они хоть трижды – мачо, ничего от неё не добьются, - уверенно сказал Василий Михайлович, - ты главное – сам не теряйся.

- Я постараюсь, - просто ответил Глеб.

- Да уж постарайся, - улыбнулся старый мастер, - а теперь садись в машину, успеем еще съездить на малый карьер.

Старый вездеход взрыкнул и ходко побежал по грунтовой дороге. Теперь их путь лежал несколько в стороне от главного разреза, хотя большегрузные самосвалы попадались и здесь, правда, редко. Путь занял довольно приличное время, малый разрез лежал на весьма большом расстоянии от главного. И размеры его уже не так потрясали, в поперечнике он был в разы меньше, хотя и почти километр в длину и половина – в ширину – тоже было прилично.

- Вот здесь на глубине пяти десятков метров вышли на породы каменноугольного периода, - сказал Василий Михайлович, когда они подъехали к краю карьера.

Самосвалов здесь было намного меньше, да и экскаваторов работало только два, и оба были несколько меньшего размера.

- Здесь некоторое время попутно бурый уголь добывали, - заметил старый мастер, - но сейчас промышленная добыча уже нерентабельна.

- Значит, в глубине карьера могут быть породы даже девонского периода? – Спросил Глеб.

- Не исключено, - ответил Василий Михайлович, - а теперь давай ка, спустимся и посмотрим на разрез изнутри.

И вновь УАЗик двинулся по пыльным, извилистым дорогам, теперь уже малого карьера. Глеб чувствовал себя в своей стихии, и практика начинала нравиться ему все больше и больше.  Хотя к вечеру он изрядно устал, и даже не стал ужинать в столовой гостиницы, ограничившись опять чаем с булочками, все равно все было совсем неплохо. Если не считать, конечно, косых взглядов компании «четких пацанов». Но Глеб надеялся, что в окружении большого количества серьезных работающих людей, ни на какие открытые пакости эта компания не решиться. С такими мыслями Глеб и начал засыпать, пожелав сам себе, что бы ему приснилась Алена Богачева.

Глава 3.

Так проходили день за днем практики на горнодобывающем и обогатительном комплексе. Глебу нравилась эта работа и у него даже начинали появляться мысли – не пойти ли работать сюда после окончания ВУЗа. Хотя при этом возникла и неприятная мыслишка – наврядли такая девушка как Алена согласилась бы поехать с ним в подобную глушь. «Ну да ладно», - подумал Глеб, - «этот вопрос обмозгуем попозже». А сейчас же, он с увлечением проводил все дни напролет, работая с Василием Михайловичем в разрезах и окрестностях. Брал пробы грунта, делал съемку местности, проводил анализы и даже участвовал в пробных бурениях. Пару раз Василий Михайлович отпускал его побродить по отвалам, заняться, так сказать – свободным поиском. Глеб занимался таким поиском с большим воодушевлением, но, увы – пока все они заканчивались безрезультатно.

Компания «четких пацанов» пока никак себя не проявляла, хотя в столовой гостиницы, по вечерам, Глеб, порой и ловил их косые, неприязненные взгляды. Славик Истомин советовал ему наплевать на них и не обращать внимания, но Глеб понимал, что рано или поздно эти косые взгляды могут вылиться во что-то более серьезное. Но поскольку каких-то превентивных мер Глеб все равно принять не мог, он пока решил особо не придавать этому большого значения. Тем более что работа занимала все его время и внимание.

Прошел уже почти месяц практики, до окончания её оставалось чуть больше недели, и Глебу даже становилось жаль, что эта работа близится к концу. Нынешний день у него практически весь был посвящен свободным поискам, ибо фактически был для практикантов выходным днем, а заниматься здесь на комбинате было почти нечем. Конечно, можно было уехать утренним автобусом до ближайшего крупного населенного пункта, чем и воспользовалось немалое число студентов, но трястись почти два часа в дороге, лишь для того, что бы попить пива в дешевой забегаловке, Глебу было неинтересно. Поэтому он отправился пешком в сторону малого разреза, отправился утром, сразу после завтрака, ибо путь туда был неблизким – километра три, если не больше. С собой Глеб взял бутылочку минералки, что бы было чем утолить жажду, небольшую лопатку, щеточку для очистки возможных находок, да портативный металлоискатель. Последний нашелся в загашнике у Василия Михайловича, который благосклонно согласился дать его во временное пользование своему подопечному.

День был облачный, однако дождя, похоже, не намечалось, зато было прохладно, что играло на руку Глебу, ибо заниматься поисками под палящим солнцем было не слишком приятно.  На сей раз, Глеб решил поискать в тех грудах породы, которые вывезли в последние дни, ибо по всем признакам это были самые старые слои, из тех, что здесь раскрывали.  И эти слои, почему то, более всего заинтересовали Глеба. Очень уж контрастно они отличались по цвету от всего того, что здесь добывали до этого. Какой-то странный – темно, темно-серый цвет породы, с грязно-желтыми прожилками, весьма привлекал внимание. И сейчас Глеб двигался именно в сторону этих пород. Первое время Глеб просто ходил вдоль рукотворных холмов, включив металлоискатель, и когда раздавался характерный писк, начинал работать лопаткой. Впрочем, писк раздавался редко и в половине случаев, его источником служили, так сказать, образцы современного времени – попавшие сюда случайно болты, гайки, остатки креплений. Намного реже попадались куски руды, но это была все же обычная руда, то есть ничего из того, что могло бы привлечь внимание по-настоящему. Затем Глеб полез на вершину одного из этих холмов, периодически съезжая вниз, и изрядно испачкавшись. Перевалив через вершину, он начал аккуратно исследовать склон на обратной стороне. В это время из-за облаков вышло солнце, и воздух стал ощутимо нагреваться. Дело шло уже к обеду, когда в седловине между двумя рукотворными холмами, металлоискатель издал странноватый писк.

Прибор Василия Михайловича был весьма продвинутым, и его можно было настроить на поиск разных металлов. При этом обнаружение разных масс и типов металлических предметов он индицировал разного тона звуковыми сигналами и вспышками разных светодиодов. Но сейчас и писк и моргание прибора было очень необычным. Одновременно коротко вспыхнуло сразу три светодиода, а после их погасания, как бы нехотя – коротко загорелся еще один. И звуковой сигнал был странным – как будто изменял тон от более высокого, до более низкого. Возникало впечатление, что прибор не мог определиться – какой именно металл был под землей. Глеб отложил металлоискатель и начал аккуратно раскапывать довольно плотные пласты породы. Он углубился уже больше чем на полметра, подумав –не ошибся ли металлоискатель, когда лопатка стукнула о какой-то твердый предмет. Глеб отложил лопатку в сторону и стал аккуратно счищать грунт рукой в перчатке. И вот его взгляду открылся некий предмет, размером примерно с половину куска хозяйственного мыла. Предмет был кубической формы и отливал тусклым желтым цветом. Немного очистив странный предмет, Глеб начал внимательно его осматривать. При первичном осмотре Глеб мог бы назвать эту штуку – «кубиком Рубика». Ибо сходство было действительно немалое, размером он, правда, был чуть меньше классического «кубика», но вот в остальном. В остальном сходства было изрядно. Во-первых – на каждой грани этого «кубика» имелись ребристые выступы, по четыре на каждой грани. Во- вторых – внимательно осмотрев «кубик», Глеб обратил внимание, что цвет каждой грани отличен от другой. И этот цвет, изменяется от светло лимонного, до цвета темной латуни. На ощупь «кубик» был твердым, совершенно металлическим, прохладным при прикосновении. На время, отложив кубик в сторону, Глеб поискал вокруг еще, в поисках возможных находок. Искал он весьма добросовестно, почти двадцать минут. Но металлоискатель более никаких звуков не издавал, поэтому Глеб отложил прибор и снова взялся за «кубик». И что странно, пролежав на ярком солнце двадцать минут, «кубик» так и остался таким же холодным, как и в тот момент, когда был извлечен из земли. Глеб задумался, и стал осматривать найденный артефакт более внимательно, достав из кармана лупу.

И его внимание было вознаграждено новой находкой – на каждом из тех выступов, что были по четыре штуки на каждой грани, были нанесены странные знаки. Они были едва заметны, но в лупу все же можно было рассмотреть странные риски и значки. И эти риски, и значки были на каждом выступе свои. Рассматривая свою находку, Глеб все больше приходил к выводу, что он обнаружил предмет искусственного происхождения, причем в пластах давностью чуть ли не в четыреста миллионов лет. Но что мог означать сей артефакт, и для чего мог служить, пока было совершенно неясно. Глеб посмотрел на часы – время уже начало клониться к вечеру, была уже четверть пятого. Пора было возвращаться в гостиницу, ибо дорога была весьма неблизкая. Завернув «кубик» в кусок холста, Глеб собрал все свои инструменты и двинулся в обратный путь. Поскольку никакой сумки или пакета Глеб с собой не прихватил, «кубик» ему пришлось нести в руках. Перебравшись через насыпные холмы породы, Глеб вышел на дорогу, ведущую к комбинату, которая была сейчас уже совсем безлюдной. Снова набежали облачка, и стало немного прохладнее. Глеб шел, задумавшись о том, что же может представлять из себя его необычная находка. Он прошел мимо более старых отвалов, уже начинавших зарастать травой, здесь дорога делала поворот, затем прошел через небольшую рощицу. И когда прошел уже почти всю дорогу, повернув уже в сторону жилгородка, когда из-за кустов появилась веселая компания «четких пацанов».

- Ты смотри, какие люди шляются по окрестностям государственного объекта! – Насмешливо произнес Эдик Свирский.

- Да еще один, без конвоя, - поддержал его Леня Фурсенко, - не боится ничего.

- Все геологические клады ищет, надеется хороший калым за невесту выплатить, - язвительно проговорил Эдик, выходя на дорогу. Леня начал заходить с другой стороны. Остальные двое приятелей Эдика, держались чуть поодаль, но их намерения все равно виделись вполне откровенно.

- И держит он себя уж слишком независимо, не желает уважать хороших людей, уступать им дорогу, - продолжал, наступая, Эдик.

На лбу в Глеба выступили капельки пота, нельзя было сказать, что он уж очень боялся, но он отлично понимал, что шансов у него нет никаких. Даже будь здесь один Фурсенко, этого уже было более чем достаточно, но их было четверо, и никакого благородства они явно не стали бы проявлять. Глеб с силой сжал в кулаке, замотанный в холст «кубик», и вдруг почувствовал, что один из выступов заметно подался под его нажатием. В небе вдруг мелькнула какая-то тень, Глеб на мгновенье отвлекся и…

И обнаружил себя стоящим на дороге, недалеко перед старыми отвалами породы. В небе почти не было облаков, снова ярко светило солнце. Никакого Эдика и его компании не было и в помине. Глеб машинально посмотрел на часы – двадцать минут пятого. Он остолбенел – ведь когда он повернул к жилгородку, на часах было уже без двадцати пять. Глеб зажмурился и потряс головой, вспоминая отчетливо дорогу от отвалов, через рощу. И встречу с гоп-компанией Свирского. Вспомнил их угрожающие жесты, а затем странную тень в небе, или может быть даже не в небе. А что же было перед этим? А перед этим Глеб сильно сжал в руках свою находку – таинственный «кубик». Он и сейчас держал его в руках. Глеб поднял «кубик» повыше и размотал холст – один из выступов, при находке бывший равной с остальными высоты, был значительно ниже. «Так», - подумалось Глебу, - «значит, это мне не привиделось, значит, эта штука как то повлияла на время, отправила меня на двадцать минут назад, да при этом и перенесла в пространстве». Он с еще большим интересом и некоторой опаской посмотрел на свою находку. «А эта штука может оказаться куда интереснее, хотя и непредсказуемее, чем кажется», - подумалось ему. «А если нажать на этот выступ еще раз, не отправит ли эта штука меня обратно?», - подумал Глеб. Оказаться в компании Свирского снова, ему не очень хотелось, но ради чистоты эксперимента нужно было попробовать. Глеб глубоко вздохнул и попробовал нажать на выступ. И ничего не произошло. Точнее – сразу ничего не произошло. Глеб успел перевести дыхание и даже посмотрел на часы – было все так же – двадцать три минуты пятого. А затем выступ, каким-то неуловимым движением снова вернулся к первоначальному положению, как будто его не нажимали.

Глеб задумался, похоже, в его руках оказался не простой артефакт, а реально работающий механизм. И механизм, умеющий влиять на время, а может быть и еще что-то, ибо Глеб не сомневался, что наврядли функции такого агрегата будут исчерпываться перемещением во времени на двадцать минут. Оставалось решить, что делать с этой находкой дальше. Объявлять о таком своем открытии публично – означало однозначно лишиться этого артефакта, изучение которого узурпируют ученые, причем явно из столицы. А то еще хлеще – просто отнимут военные, и тогда к этой штуке даже не подступишься. Поэтому Глеб рушил пока попридержать находку у себя. Второй момент – как поступить сейчас, ведь через пятнадцать минут, продолжая движение по дороге, он столкнется со Свирским и компанией. Чуть поразмыслив, Глеб решил просто сменить путь, ибо уже знал, что за рощицей идет небольшая тропинка в обход жилгородка. Он так и поступил, на сей раз, стараясь идти очень внимательно осматривая окрестности. Обойдя рощицу и выйдя на еле приметную тропинку, он пошел медленно и осторожно. И его бдительность была вознаграждена, на расстоянии метров триста от окраины жилгородка он разглядел в кустах, в отдалении сидящую компанию «четких пацанов». Как раз недалеко от того места, где он проходил в прошлый раз. Компания сидела, глядя в сторону дороги, поэтому его присутствие не было замечено, и Глеб спокойно, даже придя в несколько веселое расположение духа, добрался до гостиницы. Спрятав находку в свою дорожную сумку, Глеб отправился на ужин. В гостиничной столовой уже сидело несколько человек, среди них были и студенты с факультета Глеба, один из работников карьера, и трое командировочных. Взяв на подносе выбранные блюда, Глеб присоединился к паре студентов своей группы.

- И как прошел день? – Поинтересовался один из них.- Все продолжаешь искать послания прошлых цивилизаций?

- Попытка – не пытка, - спокойно ответил Глеб,  - здесь же все равно больше нечем заняться.

- Это верно, - заметил, поморщившись, второй одногруппник, - такая дыра, и сходить некуда, хорошо, что через неделю это все заканчивается.

- Верно, уже надоело тут сидеть, - подтвердил первый.

- Ничего, - откликнулся Глеб, - скоро будем дома, хотя через месяц – завершающий аккорд учебы и диплом.

- Жаль, отдохнуть почти не получится, - зевнул второй одногруппник.

В это время хлопнула входная дверь, и в столовую заглянул Свирский. Пошарил глазами по помещению и, найдя Глеба, ввалился в помещение, но на конфликт не пошел, посмотрев на сидящих здесь, же взрослых мужиков.

- Тебе как-то необычно повезло сегодня, - процедил сквозь зубы он, - но ты не слишком обольщайся.

И вышел из столовой, грохнув с размаху дверью.

- Это о чем этот петух ряженый сейчас? – Удивился один из одногруппников – компанию Эдика многие не любили.

- А кто его знает – что ему в голову взбрело, - ответил Глеб.

Он быстро доел ужин и отправился в свою комнату, настроение снова несколько испортилось. В номере, заперев дверь, Глеб достал артефакт и, положив его под настольную лампу, начал изучать. Для начала он зарисовал эскизный чертеж внешнего вида. Затем очень аккуратно перерисовал все символы, начерченные на выступах. После чего попробовал их сгруппировать и рассортировать. Во-первых, он заметил, что на каждом из выступов, кроме одного, присутствует значок, выполненный в виде двух треугольников – один над другим, соединенных одной из вершин. Во- вторых – на всех выступах, опять же, кроме одного присутствовали косые риски с более короткими черточками над ними, варьировалось лишь количество этих рисок и расположение черточек над ними. Два выступа, кроме указанных треугольников и рисок, имели еще значки. На одном имелся малопонятный значок, напоминающий букву Ж с дугой сверху, на этом же выступе, к слову, была всего одна косая риска с черточкой сверху. Еще на одном выступе, вместе с рисками и треугольниками, был вырезан круг, пересеченный сверху вниз (хотя где верх, где низ у этого артефакта было непонятно) волнистой линией. Тот выступ, который нажал случайно Глеб, имел кроме треугольников всего две риски и обе – без черточек сверху.

Особняком стоял единственный выступ, на котором были выбиты всего лишь четыре точки, расположенные квадратом. И еще Глеб обратил внимание, что этот выступ был чуть меньше и выступал чуть ниже, чем остальные.

- Есть ли смысл проверять – как работает эта штука прямо сейчас? – Спросил себя Глеб вслух.

- По крайней мере, я могу подтвердить, что она действительно работает, - ответил он сам себе. И решил попробовать уже известный ему выступ.

Он поставил на стол смартфон, прислонив его к лампе, так что бы он смотрел камерой на середину комнаты, и включил запись. Затем отошел на середину комнаты и, переведя дыхание, снова нажал на тот выступ, который уже нажимал. На короткий момент ему показалось, что померк свет. Затем он обнаружил себя, сидящим на стуле за столом, смартфон лежал в своем футляре. Глеб посмотрел на часы – да, так и есть – перенос получился в размере двадцати минут. «Интересно, что может оказаться в таком случае на видео смартфона», - подумалось Глебу. Он вытащил его из футляра - камера была выключена. «Хм, вероятно предметы, которые не контактируют с артефактом непосредственно, не подвергаются и воздействию», - подумал Глеб. Он некоторое время задумчиво рассматривал артефакт и зарисованные им надписи, затем обратил внимание, что двух надписей не хватает. «Черт», - подумал он, - «ведь последние два рисунка я перенес всего лишь десять минут назад, и их тоже здесь нет». Глеб снова взял в руки карандаш, вторично зарисовывая два последних значка на выступах, когда внезапно сработала камера смартфона и… сразу же выключилась. Глеб схватил свой мобильник, запись уже не работала, но в файлах обнаружилось новое сохранение. Сохранение полуминутной давности. Глеб открыл его – на экранчике появился он сам, стоящий в центре комнаты и сжимающий в руках «кубик», изображение длилось пару секунд, затем экран стал темным и еще через полсекунды – запись кончилась.

- М-да, как все не просто то, - проговорил Глеб, - однако на сегодня впечатлений хватит.

Он убрал «кубик» в сумку и начал укладываться спать.
Глава 4.

Оставшиеся пять дней практики Глеб провел в несколько нервозном состоянии. Во-первых, с трудом удерживая себя от дальнейших экспериментов с артефактом, ибо понимал, что на практике он фактически на виду у всех и любые неконтролируемые действия могут привести к ненужному вниманию. Во- вторых, несмотря на тщательное избегание конфликта со Свирским, отношение последнего к нему, нисколько не улучшилось и Глеб, постоянно опасавшийся пакостей, думал теперь, во что это выльется при возможных контактах с Аленой. Но Глеб все же сумел взять себя в руки, решив, что возможно артефакт как-то сможет повлиять и на эту сторону его жизни. Почему у него возникло такое ощущение, он и сам не понимал, но оно вселяло в него надежду, а больше ему пока ничего и не было нужно.

Последний день на практике прошел в немалой суете. Сначала все бегали, заполняли всевозможные бланки, сдавали взятые в пользование приборы. Затем началась суета возле кассы в бухгалтерии, когда начали расписываться за перечисление зарплаты. Сама зарплата, как и положено, была переведена на банковские карты студентов, но в ведомости все равно было нужно расписаться.  Конечно, самыми недовольными оказались «четкие пацаны», ибо несколько их откровенных прогулов весьма значительно сказались на их доходе. Особенно выставлялся сам Свирский, пытаясь апеллировать к личности своего папы – довольно крупного чиновника. Однако все его потуги оказались тщетными – руководство столь крупной компании плевать хотело на регионального чиновника, не занимающего никаких первых мест в области. Глеб, в принципе, был вполне удовлетворен своим заработком, который по размеру почти четырехкратно превзошел его зарплату лаборанта в ВУЗе, и почти восьмикратно превысил размер стипендии. Был в этом и негативный момент – его заработок оказался в числе самых больших среди студентов. И что еще более напрягало – он оказался более чем в полтора раза больше заработка Свирского. И по настроению последнего, Глеб понял, что отношение Эдика к нему стало только хуже.

А вот работа Глеба, как ни странно, хотя он никак не стремился выделяться, заслужила немалое одобрение многих руководителей комбината и разреза. Не высшего руководства конечно, но и внимание среднего звена – тоже чего-то, да стоило. Василий Михайлович и непосредственный ответственный за практику Владимир Никитич, совершенно недвусмысленно предлагали ему работу на комбинате после окончания ВУЗа. Глеб не отказывался, ибо такая работа, ему была, в общем-то, по душе, да и зарплата светила очень даже неплохая, но все-таки окончательного ответа он не мог пока дать.

И вот все снова грузятся в автобус, который должен доставить студентов-практикантов в районный центр, где они пересядут на экспресс, идущий в областной центр. Автобус теперь был другой, значительно более новый, чем даже несколько развеселил студентов, уже настроившихся на повторения приключения, бывшего по дороге на практику. Размещение в автобусе практически не отличается от размещения, бывшего полтора месяца назад. Впереди размешаются отличники-тихони и руководство, в середине автобуса – «середняки-хорошисты», и как обычно – в хвосте – гоп-компания Свирского. Но Глеб, теперь предусмотрительно занял так же место впереди, недалеко от руководителя практики от института – Павла Андреевича. Ибо кто его знает – что могут выкинуть во время движения, такие личности как Свирский. Однако мысли Глеба больше заняты не Свирским и компанией, а тем, как ему продолжить эксперименты с найденным артефактом. С одной стороны – в данном деле просто был необходим некоторый риск, с другой – была нужна немалая осторожность, ибо неизвестно – какие еще воздействия мог производить сей артефакт.

Дорога домой протекала почти в том же ключе, что и дорога на практику, разве что настроение у всех практикантов было намного лучше, все-таки ехали домой. Присутствовали, конечно, и обычные шуточки и компания Свирского отпускала свои обычные – не слишком приличные реплики. Более новый автобус бежал довольно резво, поэтому добрались до райцентра несколько быстрее, чем ехали от него, всего за два часа. И вот уже студенты выгружаются из автобуса, что бы пересесть на электропоезд-экспресс, идущий до родного города. Путь от автовокзала до железнодорожной станции был невелик – всего-то с полкилометра. Правда, если идти по основным улицам, то получится больше, но кто же пойдет таким маршрутом, если можно пройти дворами. В результате все рассыпаются мелкими группами и двигаются в сторону станции по детским площадкам, автостоянкам и скверам, мимо небольших магазинчиков и унылых серых домишек. В результате процессия растягивается почти на половину всего пути от автостанции до станции железнодорожной. Глеб, не желая оказаться нос к носу с компанией Свирского, идет вместе с Павлом Андреевичем и «ботаниками»  – Истоминым и Косовским. Компания Свирского затерялась где-то сзади, что немало нервирует Павла Андреевича. В конце концов, он не выдерживает и произносит нервно:

- Так, господа студенты, продолжаем двигаться к вокзалу, а я посмотрю, куда могут деться эти лоботрясы.

После чего поворачивается и быстрым шагом идет назад. Истомин и Косовский, похоже, не особенно замечают отсутствия руководителя практики и, увлеченные беседой, продолжают петлять между домами. Глеб же начинает понимать, что они несколько уходят в сторону.

- Эй, постойте, мы, похоже, идем не совсем туда, - замечает он приятелям «ботаникам».

- Да? – Удивленно вопрошает Истомин,  начинает крутить головой, - мне кажется, мы свернули не туда?

- Верно, - отвечает Косовский, - давайте пройдем через сквер.

Глеб хочет возразить, что это, по сути, то же самое направление, но потом махает рукой и решает срезать, пройдя вдоль дома. Он успевает завернуть за угол и натыкается на … компанию Свирского.

- Ты смотри – кто к нам идет, - подчеркнуто радушно заявляет Свирский, - Гера, а ты был прав, когда советовал пойти этим путем.

- А то, конечно прав, - смеется Гера.

Глеб смотрит по сторонам, но двор совершенно безлюден, лишь в самом отдаленном его конце виднеются две бабули на скамейке. Фурсенко начинает подходить ближе, а Свирский воровато озирается по сторонам. Тут Глеб замечает лежащий около подъезда пустой фанерный ящик и начинает потихоньку отступать в его сторону.

- Кажется нам совсем не рады? – Картинно удивляется Свирский, тоже делая пару шагов вперед.

Фурсенко, тем временем ставит свою сумку на землю, и усмехаясь подходит все ближе, на правую руку он наматывает что-то вроде ремня. Глеб резко поворачивается в сторону выхода со двора, спрашивая: «Что это?», и когда Фурсенко и Свирский поворачивают головы в ту сторону, поднимает ящик. Фурсенко снова поворачивается лицом к Глебу, со злобным выражением лица и получает в это лицо ящиком. Понимая, что выигрыш слишком мелкий – Глеб срывается с места, стараясь нащупать в сумке «кубик» и нужный выступ. Вот ему кажется, что он уже нашел его, а сзади уже почти дышат в затылок «четкие пацаны», нажимает на этот выступ и…

И оказывается в автобусе, рядом с Павлом Андреевичем, который кричит в открытую дверь:

- Ну, сколько можно ждать, усаживайтесь наконец!

За окном – здание администрации горного комбината.

«Кубик» перенес Глеба более чем на два часа назад. Компания Свирского уже в автобусе, но их шутки не такие громкие и наглые, как запомнились Глебу по событиям двухчасовой давности. И тут он замечает на лице Фурсенко пару свежих ссадин, Леня изрядно хмур.
«Вот тебе и раз», - думает Глеб, - «Однако артефакт совсем не просто, и вовсе не простой переносчик во времени, он как-то действует не только на своего обладателя, но и на тех, кто в каком-то роде с этим обладателем контактирует».

«Интересно, на какой выступ я нажал в этот раз?», - продолжает размышлять Глеб, - «вероятнее всего – на соседний с первым, тот, на котором не две, а четыре косых риски. Однако, в следующий раз, нужно быть более осторожным, куда меня может запулить этот агрегат – сам черт не знает. Возьмет и отправит на четыреста миллионов лет назад. А там еще даже динозавров не было».

Вот примерно с такими мыслями, Глеб ехал всю дорогу назад. Точнее уже вторую дорогу назад. И снова повторился шумный выход на автовокзале, и снова начали спорить – как лучше идти. И тут Глеб неожиданно для себя сказал громко:

- Лучше по улице, там во дворах водопровод меняют, все разрыто!

- А ты откуда знаешь? – Недоуменно посмотрел на него Павел Андреевич.

- Слышал, как водитель разговаривал с кем-то, - ответил уверенно Глеб.

- Хм, ну что же, пусть так, - согласился руководитель практики.

И нестройная толпа студентов двинулась по не слишком чистым улочкам провинциального городка. На сей раз добрались без приключений, на улицах потеряться было сложнее, да и Свирский с компанией были не столь оживленными, как в прошлые два часа. Глеб обратил внимание, что он не понимает, как вообще можно характеризовать эти периоды времени, которые как будто повторяются вновь. Но решил вернуться к этому размышлению уже дома. На вокзале народу было больше, чем на автостанции, все двинулись покупать билеты, а Глеб вдруг вспомнил, что при посадке в экспресс все проходят через рамку металлоискателя и просвечивающий аппарат. «Кубик» - мелькнула у него мысль и он даже похолодел. Он не сможет никуда спрятать свой артефакт. «Что же делать?» - вертелась в голове мысль. В это время раздался громкий голос Павла Андреевича:

- Двигаемся на посадку, не задерживаемся, нам еще контроль проходить!

С колотившимся сердцем Глеб приближался к рамке металлоискателя, выложил перед ней мобильник, ключи и карманный фонарик, и пошел с сумкой через рамку. Когда он прошел через неё, ему показалось, что внутри него образовался вакуум, но рамка даже не звякнула. «Однако же», подумалось ему, и он несколько приободренный поставил сумку на ленту просвечивающего аппарата. Сам при этом, быстро прошел вперед, что бы суметь заглянуть на экран аппарата. И он успел это сделать. «Кубика» на экране не было. Глеб даже испугался, что где-то потерял его, и когда сумка выехала, сразу схватил ее.

- Что, Крашенинников, - саркастически ухмыляясь, спросил откуда-то сбоку Свирский, - боишься потерять что-то?

- Ничего не боюсь, - сухо ответил Глеб, отходя в сторону.

Оказавшись в более-менее безлюдном место, он быстро сунул руку в сумку – «кубик» был на месте, завернутый в тряпку. Глеб облегченно вздохнул, и заметив среди приближающихся студентов, Свирского и Фурсенко, быстро вышел из своей ниши и зашагал к вагону. На его счастье, компания Свирского ехала в другом вагоне, и полтора часа в поезде можно было провести спокойно. Глеб откинулся в удобном кресле и стал размышлять.

- «Кубик», найденный им в породах девонского периода, имел совершенно необычные свойства. Впрочем, он мог быть и из другого временного периода, просто случайно попал в столь древние породы. Но с другой стороны, Василий Михайлович говорил, что и ранее в некоторых старых слоях здесь, находили необычные находки, вроде штифтов и болтов. Хотя «кубик» даже в этом ряду можно назвать выдающейся находкой. Одно было ясно, «кубик» явно был рукотворным изделием, неким прибором, умеющим воздействовать на время. А вот кто изготовил сей прибор - было немалой загадкой. Либо это было произведение неких пришельцев из космоса, посетивших некогда Землю. Либо нужно было допустить, что некогда, в незапамятные времена, на Земле существовала высокоразвитая цивилизация.

Размышляя в таком духе, Глеб и сам не заметил, как уснул и проснулся уже на подъезде к городу. В окнах уже мелькали знакомые улицы и постройки, приближался вокзал. Глеб потянулся, подумал о домашней еде, которую не пробовал почти целых шесть недель и начал собираться. В голове вагона показался Павел Андреевич, громким голосом будивший спящих студентов. Поезд пошел совсем медленно, за окном поплыла платформа. Глеб взял сумку, поднялся с сиденья и пошел к выходу.

На местном, «домашнем» вокзале никаких эксцессов уже не происходило. Всех, даже компанию Свирского захватила близость родного дома и все свои возможные проделки они, вероятно, отложили на потом.

Павел Андреевич, внимательно оглядел студентов, выползших из поезда, и напомнил всем громко:

- Господа студенты, не забывайте, что в течение недели вам нужно сдать отчеты о практике в деканат факультета!

Господа студенты нестройными голосами ответили нечто невразумительное и все потащились по домам.  Глеб сначала высматривал в толпе Свирского и компанию, что бы не попасть впросак, и снова не улететь на два с лишним часа назад. Но, видимо, гоп-компания тоже торопилась домой, и их нигде не было видно. С некоторым облегчением Глеб вышел с вокзала, и пройдя к автобусной остановке, сел в нужный ему транспорт. «Всего шесть остановок и я  - дома», - подумал он, решив даже не занимать сидячие места. Еще десять минут пути в автобусе, затем пять минут пешком и вот Глеб уже  стоит перед дверью своей квартиры.

Глава 5.

Дом, это то место, где человек ощущает себя защищенным, то место, где человек ощущает себя нужным, наконец-то место, где он ощущает душевный комфорт. Именно такие ощущения были у Глеба по отношению к своему дому. После теплой встречи с родителями, с объятиями и поцелуями мамы (и пусть кто-то назовет это сопливыми сантиментами, но Глебу на это было наплевать), после долгого горячего душа и самого вкусного ужина на свете, Глеб наконец-то полностью расслабился. Подробно рассказав родителям и о работе, и о тех людях с которыми ему довелось встретится, и конечно же о бытовых условиях, Глеб чувствовал себя необычайно уютно. Он уже предвкушал, как бухнется в свою родную кровать и как завтра же, в обязательном порядке начнет обстоятельно заниматься своей находкой.

- Тебе, кстати, девушка звонила, - с теплой улыбкой, вдруг сказала мама.

- Девушка? Давно? – Встрепенулся Глеб.

- Да вот, наверное, в конце прошлой недели, интересовалась – не вернулся ли еще ты, - лукаво посмотрела на него мама.

Глеб почувствовал, что краснеет, не потому что стеснялся мамы, а потому что не позвонил Алене, что выезжает. С одной стороны, расстались они вроде бы в чисто приятельских отношениях, без каких либо обязательств, но с другой – трижды позвонив Алене с места практики, Глеб каждый раз удивлялся – насколько интересуется девушка всем тем, что у него происходит. А теперь получается, что он явно совершил бестактность.

- Извини мам, мне нужно срочно позвонить,  - заторопился Глеб.

- Конечно, конечно, - еще теплее улыбнулась мама.

Набрав номер Алены, Глеб с трепетом ждал ответа. На его удивление, обиды в голосе девушки он не услышал. Но все равно искреннее извинился, что не позвонил по окончанию практики, сославшись, что под конец было особенно много работы. С некоторым волнением предложил встретиться назавтра, и к немалому своему удивлению, получил вполне благосклонное согласие. Договорившись о времени и месте встречи, и тепло попрощавшись, Глеб повесил трубку и, сказав маме, что все в порядке, вернулся в свою комнату.

Некоторое время Глеб сидел на кровати и улыбался собственным мыслям. Мыслям, которые были очень теплыми и добрыми. Но затем немного пришел в себя и вытащил из ящика стола «кубик». Еще во время ужина Глеб подумал, что нужно несколько систематизировать все сведения об артефакте. К примеру, он конечно перерисовал очень подробно все символы на выступах «кубика», еще там – в гостинице. Но даже не подумал, как-то сравнить их и построить некую систему. А ведь система наверняка должна быть. Скажем – с той стороны, на выступы на которой, Глеб уже не раз нажимал, все символы были схожи. На всех выступах были лишь двойные треугольники, и риски с черточками сверху. И различались эти выступы, только количеством рисок. Первый выступ, отправляющий в прошлое на двадцать минут, имел две риски. Второй, тот, что отправил в прошлое на два с лишним часа, имел четыре риски. А имелось еще два выступа, один с пятью рисками, над первой из которых была точка, а не черта, как показалось вначале. Последний выступ на этой грани имел в качестве рисунка шесть рисок, над второй из которых была, как раз выбита более толстая черточка, что-то вроде дефиса. И еще Глеб заметил, что вся эта грань была самой светлой по цвету гранью «кубика».

Еще одна сторона «кубика» была почти, что идентичной первой, на её выступах также присутствовали двойные треугольники и риски с черточками. Но эта грань была заметно темнее и имела этакий бронзовый оттенок. А количество рисок на всех выступах было по три, различие же было в количестве черточек над рисками. На одном выступе, над рисками было всего две черты, на втором выступе – четыре черты над рисками, на третьем – шесть, а на четвертом – пять, но зато еще и три точки. Следующая грань отличалась от предыдущих тем, что треугольники стояли не с краю выступа, а в середине, а риски были нанесены слева и справа от них. При этом черточек сверху не было, лишь на одном из выступов над всеми тремя рисками стояли отчетливые точки. Третья грань была золотистого оттенка.

Глеб на время отложил «кубик» в сторону и задумался. Пробовать методом «научного тыка» действия неизвестного устройства было весьма опасно, можно было попасть в крайне нежелательную ситуацию. Но с другой стороны – все иные варианты были весьма ограничены. И все же провести минимальные исследования «кубика», по возможности не привлекая особого внимания, было явно необходимо. В принципе, кое-какие исследования вполне можно было провести в институте, благо доступ к некоторым лабораториям, у работавшего лаборантом Глеба, имелся. Решив не откладывать дело в долгий ящик, Глеб решил заняться этим делом уже на завтра, прямо с утра, а затем, ближе к вечеру, прямо из института встретится с Аленой.

На следующее утро, поднявшись, как говаривала бабушка – «ни свет, ни заря», и быстро позавтракав, Глеб начал собираться в институт.

- Что это ты вдруг решил не отдыхать, а сразу на работу? – Удивилась мама.

- Да, нужно отчет по практике готовить, да хотел заглянуть в лабораторию – как там дела, - быстро ответил Глеб, продолжая собираться.

- И что, этим нужно заняться прямо сегодня, рано утром? – Снова спросила мама.

- Чем раньше, тем лучше, - пробормотал Глеб, заканчивая сборы, - извини, мам, мне пора бежать.

- Ладно, поступай, как считаешь нужным, - недоверчиво покачала головой мама, и прошла на кухню.

Глеб, тем временем, быстро оделся и выскочил за дверь. Путь до Политеха занял около получаса. Возле главного входа было пустынно, во-первых – лето, пора каникул и отпусков, а экзамены уже закончились. В—вторых – утро действительно было очень раннее. Впрочем, главный вход Глебу был совсем не нужен, он обошел центральное здание сбоку и двинулся к небольшой двухэтажной постройке, с высокими окнами первого этажа. Это был один из лабораторных корпусов. Вахтер на входе, чуть удивившись, покачал головой, но узнал Глеба в лицо и пропустил того, даже не взглянув на пропуск. Глеб быстро прошел к двери одной из лабораторий.

Для начала Глеб решил провести простейшие измерения – размеров, массы, температуры и тому подобных вещей. С размерами все вышло весьма просто – «кубик» оказался удивительно правильной формы – ровно пятьдесят четыре миллиметра по каждой грани и ровно на четыре миллиметра выступал каждый выступ. Размеры каждого выступа так же были идентичны – четырнадцать миллиметров по основанию, которое было правильным квадратом, двенадцать миллиметров по верхней плоскости. Единственным, выпадающим из общего ряда выступом, был тот, на котором были выбиты четыре точки в форме углов квадрата. Он был ровно на два миллиметра меньше. Никаких видимых зазоров между выступами и гранями «кубика» Глеб не заметил, даже разглядывая в двойную лупу с увеличением в двенадцать раз. С массой же «кубика» вышла некоторая накладка – электронные весы упорно отказывались показывать конкретные показания, цифры на табло все время прыгали. Глеб уже заметил, что на близком расстоянии от «кубика» сбивалась связь, да и вообще – работа смартфона, а расположение «кубика» в непосредственной близи от радиоприемника вызывало немалые помехи последнего. Глеб чуть запоздало подумал, что может быть он зря, так таскается с «кубиком», прижимая его к себе, но теперь это действительно было поздновато. Замерить массу удалось обычными рычажными весами, сия масса оказалась вполне адекватной тому, что ощущалось руками – «кубик» весил чуть более семисот грамм.

С температурой тоже начались немалые накладки, тут Глеб вспомнил несрабатывание по «кубику» рамки металлоискателя и невидимость его для рентгена на вокзале. Дистанционный пирометр категорически не желал видеть непонятный артефакт, продолжая мерить температуру окружающей среды. И лишь обычный лабораторный ртутный термометр, привязанный к кубику, показал температуру около пяти градусов по Цельсию. Это вполне увязывалось с телесными ощущениями – «кубик» всегда казался холодным.

Дальнейшие исследования дали лишь еще большую пищу для размышлений. «Кубик» оказался совершенно немагнитным, и неэлектропроводящим – даже замерить, что называется – «в лоб», его сопротивление не удалось, мегомметр так и застыл на отметке – «двести мегом и более». При  всем при этом, «кубик» на ощупь, казался явно металлическим. Спохватившись, Глеб вытащил счетчик Гейгера, но тот, к счастью совершенно молчал. Точный измеритель уровня радиации показывал уровень фона чуть выше естественного. Затем Глеб залез в соседнюю лабораторию и вытащил оттуда измеритель интенсивности электромагнитных помех. И этот прибор показал очень немалый уровень излучения, в двух диапазонах – порядка десятков мегагерц, и около одного гигагерца. «Вот почему сбивались приемник и смартфон», - подумал Глеб. При этом он заметил, что излучение имеет какой-то явно периодический характер и попробовал записать показания измерителя радиоизлучения на компьютерный регистратор. И тут проявилась новая проблема – запись сохранить не удавалось. Сам процесс запуска записи происходил, но каждый раз, в конце, при нажатии на кнопку сохранения – происходила программная ошибка. Глеб даже удлинил максимально кабель, оттащив регистратор в другой угол лаборатории, но это нисколько не помогло. В результате, провозившись почти пять часов, Глеб отступил и решил прерваться на сегодня. Благо через пару часов у него намечалось свидание, а он еще хотел хотя бы начать писать отчет о практике. Бросив «кубик» в сумку, Глеб прибрался в лаборатории, и включил компьютер.

Потратив на написание отчета чуть более часа, Глеб с удовлетворением отметил, что ему удалось написать почти половину его. Выключив компьютер, Глеб сбросил халат, и, осмотрев себя в зеркало, двинулся навстречу свиданию с девушкой Аленой. Выскочив из лаборатории, Глеб выбежал в пустынный коридор, пробежал мимо сонного вахтера и вылетел их прохлады коридора в жаркий «ватный» воздух улицы.  Пройдя мимо главного здания Политеха, возле которого было почти так же безлюдно, как и утром,  Глеб вышел на проспект и не спеша двинулся в сторону летнего кафе, возле которого было назначено свидание.

В начале августа улицы города всегда были намного менее людными, многие были в отпусках. В принципе можно было доехать на троллейбусе, но Глеб решил пройтись пешком, ибо время у него еще было. Неспешно двигаясь по улице, Глеб продолжал размышлять о необычном артефакте. Как обычно, в такие моменты, Глеб почти не смотрел по сторонам и поэтому не заметил, что в одном из переулков мелькнула фигура Геры, одного из участников компании Свирского. А вот Гера, похоже, Глеба заметил и проводил весьма внимательным взглядом. И когда тот уже скрылся за углом, Гера достал из кармана мобильник.

К месту свидания Глеб пришел на пятнадцать минут раньше назначенного срок и внимательно осмотревшись, углядел неподалеку цветочный киоск. Он колебался всего полминуты, а затем все же подошел к киоску. Некоторое время разглядывал выставленные цветы, а затем, по какому-то наитию, выбрал крупную розу, необычного – светло-кораллового оттенка. Некоторое время рассматривал розу в своей руке, а затем в такой же задумчивости медленно вернулся к входу в кафе. И конечно, в своей глубокой задумчивости, прозевал приход Алены.

- Давно меня ждете? – Раздался вдруг сзади мелодичный девичий голосок.
Глеб даже вздрогнул от неожиданности и резко повернулся.

- Совсем не долго, - начал, было, он, - доброго дня Вам, Алена.

И замолчал, все слова моментально выветрились из головы. Алена была в простом, но очень изящном платье… нежно-кораллового цвета, удивительно гармонирующем по цвету и той розой, которую купил Глеб. И еще более этот цвет подходил к зелено-серым глазам девушки.

- Какая прелесть, это мне? – Улыбнулась девушка непосредственно.

Глеб немного пришел в себя, и чуть прокашлявшись, протянул розу Алене:

- Конечно Вам, мне показалось, что этот цвет будет самым подходящим.

- И тут Вы попали в самую точку, - улыбаясь, ответила Алена, поднося розу к лицу и закрыв на мгновенье глаза.

Глеб на несколько секунд замялся, не совсем соображая – о чем же можно еще говорить, но тут ему на помощь пришла сама Алена.

- А Вы бывали уже в этом кафе? – Спросила она, оборачиваясь к летней веранде, - оно здесь недавно открылось.

- Пока нет, - ответил Глеб, - но я думаю, мы вполне можем зайти туда вместе.

- Мне кажется это неплохая идея, - согласилась Алена, и они поднялись по ступенькам летней веранды.

Кафе оказалось, на удивление очень приятным, и в плане обслуживания и в плане качества предлагаемого ассортимента. Официант даже принес небольшую вазочку с водой, в которую Алена поставила свою розу. Некоторая неловкость, возникшая в начале свидания, рассеялась без малейшего следа. Глеб заметил, что все его наблюдения об Алене, как о девушке интеллигентной, коммуникабельной и довольно далекой от современного нахального панибратства, оказались верными. Что его немало порадовало, к тому же Алена была действительно интересным собеседником. Она рассказала немного о своей семье, о своих увлечениях, о вкусах, которые оказались, не так уж и далеки от вкусов Глеба. Глеб в свою очередь рассказал о себе еще, из того, что не рассказывал в прошлые, впрочем, очень условные свидания. Затем Алена попросила рассказать его о практике, на которую её брат Костя – не попал. И Глеб с увлечением рассказал девушке и о самом комбинате и о разрезе, и о том, какие древние породы там оказываются на поверхности. Рассказал и о старом мастере Василии Михайловиче, оказавшимся учеником его деда. Алена слушала очень внимательно, и было видно, что ей это по-настоящему интересно.

- Как я понимаю, Вам очень понравилось на практике, - сказала она, любуясь розой в вазочке, - хотя слышала от девчонок, что не все в восторге от этого комбината.

- Ну, не у всех так хорошо сложились отношения с местными сотрудниками, - чуть уклончиво ответил Глеб.

Алена внимательно посмотрела на него.

- Девочки говорили, что Эдик Свирский не слишком хорошо себя там проявил, - произнесла она, глядя Глебу прямо в глаза. Глеб чуть помедлил, а затем сказал серьезно:

- Когда человек больше занят тем, как ему покрасивее себя преподнести, да при этом не запачкаться и поменьше приложить усилий – ничего хорошего из этого не выйдет.

Сказал и затаил дыхание – кто его знает, как относится к Свирскому, на самом деле, девушка. Алена молчала несколько секунд, а потом засмеялась:

- Надо же - как точно Вы описали поведение этого павлина Свирского. Он вечно пристает ко всем девушкам, считая себя неотразимым, и порой бывает просто откровенно нахален и неприятен.

- Он не только девушкам неприятен,- уже смелее ответил Глеб.

- Это он благодаря дружбе с такой шпаной, как Фурсенко и этот «шакал Табаки» Гера, такой смелый, - в тон Глебу ответила Алена, поморщившись, - да еще папой своим вечно бравирует.

- Он и там пытался им козырять, - добавил Глеб, - только никого это не впечатлило.

- Впрочем, хватит об этом типе, - произнесла Алена, -  пойдемте лучше немного прогуляемся.

- Хорошо, всегда готов, - немного шутливо согласился Глеб. Он расплатился с официантом, мысленно сказав «Спасибо» за хорошую зарплату на практике. И они вышли из кафе, при этом Алена почти сразу взяла Глеба под руку, чем несказанно его обрадовала.

Настроение у Глеба было более чем радужное, личная жизнь, похоже, начала складываться вполне благополучно. С девушкой он действительно нашел немало общих интересов, да и на многие стороны жизни они смотрели почти одинаково. Они шли по улице, разговаривая о совершенно разных вещах, но каждый раз находя немало общего, в суждениях друг друга. Алена часто улыбалась, и было видно, что эта улыбка – искренняя, что давало Глебу обоснованный повод думать, что у него неплохие шансы. Пойдя по проспекту, они свернули на одну из боковых улиц, которая проходила мимо городского парка. Начинались сумерки, стало не так жарко и хотелось, что бы эта прогулка продлилась вечно. Глеб совершенно погрузился в романтичную атмосферу удавшегося свидания и почти перестал обращать внимание на окружающую обстановку. И поэтому когда Алена внезапно остановилась и замолчала, он не сразу понял, в чем дело. Но когда оценил обстановку, понял, что ситуация – хуже некуда.

Пройдя по улице вдоль парка, он вышли в небольшой и совершенно безлюдный переулок, который заканчивался длинной вереницей гаражей, а с другой стороной был ограничен оградой парка. И из небольшой калитки в этой ограде вышли Свирский, Гера и еще один участник их компании. Фурсенко с  ними не было, но это не слишком облегчало дело.

- Какая встреча! – Фальшиво торжественно провозгласил Свирский. – Сладкая парочка! И девушка гуляет без разрешения!

- Я что-то не помню, что должна у кого-то просить разрешения, - хмуро ответила Алена, - тем более у тебя.

- Фи, как грубо, как невежливо, - деланно сокрушался Свирский, под неприличные остроты своих спутников, - можно сказать – нарушение интимности.

- Слушай Эдик, - не выдержал Глеб, - давай в присутствии девушки вести себя прилично.

- Что, что? – Пробормотал Эдик, прикладывая руку к уху. – Кто-то там голос подал? Что это за поц недоделанный пищит?

- Повторяю, - набрался смелости  Глеб, - не нужно хамить в присутствии девушки.

- И что ты мне сделаешь, - криво усмехаясь и оглядываясь на ухмыляющихся сотоварищей, сказал Эдик, подходя к Глебу и хватая его за воротник.

- А вот что, - удивляясь своей смелости, твердо сказал Глеб. Он рывком сбил руку Эдика от своего воротника, и резко толкнул его в сторону его приятелей.

Не ожидавший ничего подобного Свирский, врезался в своих клевретов и, чуть не сбив их с ног, уселся на задницу возле ограды. Это настолько ошеломило всю гоп-компанию, что несколько секунд они ничего не предпринимали. Алена схватила Глеба за руку:

- Бежим, пока они не опомнились.

И они влетели в калитку в парке. Может Глебу и удалось бы убежать, если бы он был один. Но для Алены, которая была, пусть на невысоких, но все же каблуках, бегать по пересеченной местности было не столь просто. А сзади уже слышались нецензурные выкрики Свирского и его компании. Глеб одной рукой державший за руку Алену, а другую сунул в сумку, нащупывая «кубик». «Эх, была – не была», - подумал он и нажал на выступ, теперь он точно выбрал первый – двадцатиминутный. На мгновенье светлый вечер померк, а затем…

Затем Глеб обнаружил себя сидящим в кафе, а напротив сидела совершенно ошеломленная Алена. Глеб, уже привыкший к эффектам «кубика», быстро пришел в себя. А Алена некоторое время непонимающе оглядывалась по сторонам.

- Что это было? – Прерывистым шепотом спросила она. – Почему мы оказались снова здесь, и куда делся Свирский? Ты что нибудь понимаешь?

Она была настолько ошарашена, что перешла «на ты».И Глеб понял, что простыми отговорками тут не отделаться, к тому же врать этой девушке ему совсем не хотелось. Он осмотрелся вокруг, убедился что в той части веранды, где они сидят – никого нет и вытащил из сумки «кубик».

- В двух словах тут не расскажешь, - начал он, держа «кубик» перед собой, - тебе придется выслушать очень длинную и необычную историю.

Алена внимательно посмотрела на необычный предмет, затем еще более внимательно в глаза Глеба и кивнула. И Глеб начал свой рассказ.

****