Бросок к вулканам. День третий

Знакомство с Тихим океаном, рыбный рынок и горячие источники

     В этот день у нас была запланирована достаточно насыщенная программа, и начать ее выполнение мы решили на рыбном рынке. Почему именно там? Да просто небо было пасмурным, сильный туман, когда приехали на набережную к памятнику Петру и Павлу, видимость была, прямо скажем, почти никакая. Памятник смотрелся также основательно, как и накануне, но его очертания были размыты и очень нечетки, что тоже, конечно, очень пикантно, но совсем не вдохновляет с точки зрения перспектив, которые нас ожидают в дальнейшей поездке.

     Виталий нас, правда, успокоил:

      - К двенадцати часам все будет прекрасно, а пока едем на рыбный рынок, но не просто полюбоваться представленными там дарами моря, а купить икорки, балычка и еще чего-нибудь вкусненького, чтобы потом все это съесть на свежем воздухе.

     Так мы и поступили, через несколько минут войдя в ворота знаменитого рыбного рынка. Первое впечатление удивило, рыбой там и не пахло. Я сразу же вспомнил аналогичный рынок в Ростове-на-Дону, где уже на дальних подступах к базару отчетливо чувствовался запах копченой рыбы, а здесь практически ничего, рыбы много, а запаха нет. Нас вроде бы трудно удивить и видом красной икры, и тешей, балыками и прочими частями такой же красной рыбы, всего этого и на наших рынках тоже хватает, но с таким разнообразием мы столкнулись впервые.

     На прилавках лежала икра лососевая, икра нерки, икра кеты, икра кижуча, икра чавычи и еще, и еще, некоторых и названий-то мы таких не слышали никогда. Наш гид, на опыт которого мы положились без всяких оговорок, ходил от прилавка к прилавку с деловым видом, и не просто ходил, а где-то наклонялся и принюхивался, очень было любопытно смотреть, как его длинный нос почти вбуравливался в объект его интереса. Где-то пробовал, продавцы, почувствовав реального покупателя, с удовольствием разрешали ему все, чего он только бы не пожелал. А пожелал он немного икорки, причем разных сортов, половинку копченой нерки, да пакетик правильно завяленной, то есть с дырочкой в хвостовой части, корюшки.

     Виталий нам объяснил, почему это правильно, дырочка в хвосте. Суть такова, рыбу перед тем, как завялить никто, конечно, не потрошит, и, если ее вертикально повесить самым очевидным и привычным путем, через жаберные щели или, что практически одинаково, через глаза, то желчь стечет вниз тушки, расползется по всем тканям и рыба начнет горчить. Для крупной рыбы, например, воблы или леща, это возможно и безразлично, но для такой мелочи, как корюшка, это смерти подобно. Поэтому опытные рыбаки не ленятся сделать дырочку в хвосте и подвешивают рыбешек вниз головой. Естественно, желчь вытекает через рот и вместе с излишним жиром капает на пол или куда там придется. Рыбка при этом становится просто объедением. Присовокупив ко всему рыбному немного маслица, хлебушек, чайных пакетиков, сахар и несколько бутылок камчатского пивка, мы отправились на берег Тихого океана.

     Берег был практически пустынным, правда, когда мы ехали по хорошо накатанной дороге вдоль возвышенной части, отделяющей океан от земли обетованной, направо уходило очень много наезженных автомобильными колесами и четко различимых на траве дорог, и почти на всех в конце возвышались легковые автомобили, по большей части внедорожники импортного производства.

     На одну такую площадку, никем до нас не занятую, взгромоздились и мы. Уже через лобовое стекло было видно, что мы стоим на самом верху, я даже не знаю как это назвать, перевала — не перевала, а, скорее, начала спуска по девственной траве к берегу океана. Несколько десятков метров вниз — и мы оказались на ровном, хорошо отутюженном накатом океанских волн черном песке. Я никогда до сих пор не встречал километры хороших пляжей, засыпанных черным титано-магнетитовым песком, а, говорят, для Камчатки это — обычное явление.

     Кое-где на приличном расстоянии от нас по берегу бродили люди, которые, несмотря на теплую, хотя и бессолнечную погоду, были явно не в купальной одежде, а просто бродили по прибойной полосе, увертываясь от особо дерзких волн. Океан был безмятежно спокоен, и только полоса бурунов в нескольких метрах от берега напоминала о том, что мы находимся на, абсолютно не защищенном берегами каких-либо заливов и бухт, Тихом океане, о коварстве и безудержной силе которого известно с раннего детства.

     Виталий притащил алюминиевый раскладной стол, очень оригинальной конструкции, со столешницей, состоящей из реек шириной около пяти сантиметров, соединенных между собой специальными петлями-шарнирами, которые и позволяют превратить рейки в нормальную столешницу, а также пластмассовые табуретки, посуду из нержавеющей стали, трехлитровый термос с горячей водой, и занялся приготовлением рыбного перекуса.

     Он мне доставил истинное удовольствие, когда я наблюдал за его четкими, быстрыми и аккуратными движениями. Прошло несколько минут и на столе стояли кружки с дымящимся чаем, лежали бутерброды, с щедро наложенной на них нерковой икрой, на середине стола возвышалась горкой красная рыбка, все было очень аппетитно и вкусно.

     Поели, запили все пивком с сочащейся жирком свежевяленой корюшкой, и Виталий опять начал всех соблазнять, мол, а кто смелый-то, кто решится и окунется в океанскую водичку, нет, не поплавает, конечно, вода-то достаточно прохладная, а только окунется, и лишь Григорий, также как и накануне, долго не раздумывая, разделся и зашел в воду.

     Все, поели, попили — кто чай, а кто и пивко, поднялись наверх, а идти наверх почему-то тяжко, вниз-то сбежали играючи, а наверх… Ну, в общем, дошли и вещи дотащили, залезли в машину, спросили у Виталия:

     - Виталик, а сколько нам ехать до источников?

     - Да около часа где-то, — последовал ответ.

     А я услышал и обрадовался, около часа, значит можно и вздремнуть, и только решил поудобней устроиться на сидении, как раздались возгласы:

     - Ой, а это что?

 - Виталий, а что это за веревки?

     - А что это они там делают?

     Эти все вопросы и явный интерес окружающих к чему-то происходящему где-то там за бортом машины, вынудили меня открыть глаза и осмотреться.

     Мы неспеша проезжали мимо отдельно стоящих скал, достаточно высоких, достаточно тяжелых с точки зрения подъема на них «в лоб», но прекрасно подготовленных для отработки скальной техники — в скалы было вбито множество крючьев, на многих из которых были натянуты спасательные веревки. Недалеко от скал стояли палатки и какие-то люди ковырялись около, то ли готовились к подъему, то ли только что спустились вниз и неспеша собирали снаряжение. На боку одной из машин я заметил надпись «СДЮШОР», больше ничего прочитать не успел. «Надо же, — успел подумать я, — неужели „школа олимпийского резерва по альпинизму“, первый раз о существовании такой слышу, и где — на Камчатке, очень интересно…»

     - Так, — сказал Виталий, останавливая машину, — все выходим и пойдем вон на ту скалу, вид оттуда просто закачаешься, — и он показал на самую высокую скалу.

     И этот злыдень буквально потащил нас вверх. Если бы я знал, что это такое, ни за что бы не полез, потому что в некоторых местах действительно пришлось лезть, цепляясь за кусты и деревья, а у меня на ногах летние тапочки с тончайшей подошвой, через которую чувствуются мельчайшие песчинки. Хуже другое, усугубляло ситуацию то, что подошва была очень скользучая, и лезть вверх, тогда, когда обувь стремится съехать вниз, достаточно тяжело.

     Скалы оказались очень интересные, высотой с многоэтажный дом, этажей так в 30–40, в одной стороны практически неприступные, с отрицательными углами, они прямо-таки нависали над окружающей равниной. Зато другая сторона была слегка пологая, вся заросшая деревьями, кустарником и высоченной травой. Вот именно с той более пологой стороны мы и полезли. В общем, все закончилось, в конце концов, на самом верху, откуда был совершенно обалденный вид.

     Только попробуйте представьть себе: вдали — безбрежный океан, внизу — кедрач, заросли каменной березы и ольховник, тоже мелкий, то есть наиболее характерная растительность для Камчатки, а вершины нашей и соседней скал, их и было-то всего две отдельно торчащие на равнине скалы, все опутаны спасательными веревками, и где-то там внизу копошатся маленькие фигурки людей, готовящихся к подъему на эти скалы с неприступной стороны.

     Подышали мы на вершине скалы еще немножко океанским воздухом, который приносил легкий ветерок, полюбовались с высоты этими медленно набегающими на берег волнами, спустились вниз, что на удивление оказалось намного легче, так как обувь стремилась туда же, куда желал попасть и я сам. Только и надо было вовремя найти, за что схватиться, чтобы не полететь кубарем и, в лучшем случае, не набить себе шишек, да и отправились дальше, день-то ведь только начинался, и впереди нас ждали очередные горячие источники.

     Назывались эти источники «Зеленовские озерки» и, по сравнению с предыдущей бетонной ямой, представляли собой абсолютно цивильное заведение с пятью аккуратными ванными, заполненными очень горячей, просто горячей и даже почти прохладной радоновой водой. Даже такие облагороженные природные чудеса, оказывается, имеются на щедрой камчатской земле.

     Желающие получить дополнительное удовольствие, после горячей ванны могут выйти за специальную калиточку, спуститься по деревянным новеньким ступенькам, да и окунуться в холодную речную воду, речка-то прямо там пробегает.

     Вот тут уже и я не устоял и вместе со всеми тоже слегка остудил свое распаренное тело. Цивилизация добралась туда в полной мере: и раздевалки, и душевые — все имеется, причем достаточно высокого качества. А после ванн и душа можно восполнить естественную потерю жидкости от сидения в горячей воде вкусными молочными продуктами местного совхоза. Есть кефир, йогурты, ацидофилин и что-то еще, жаль, молока нам не досталось. Вот так, в тишине импровизированного кафе и закончился очередной экскурсионный день.

     Куча новых впечатлений и ощущений не давали мне даже какое-то время заснуть. Глаза закроешь, и видятся неспешно набегающие на пустынный черный от песка берег морские волны, а низко висящие над океаном облака только подчеркивают мрачность и какую то, кажущуюся неестественной, величественность раскинувшегося во все стороны океана.