Посмотри, какая у неё улыбка

  В природе белые вороны встречаются крайне редко и никогда не дают потомства – их заклёвывают сородичи.               
А среди людей довольно часто встречаются те, кого с усмешкой или с осуждением
так называют.
Когда Катя слышала такое в свой адрес, она внимания не обращала – слишком была погружена в себя эта девочка. Словно невидимое стекло отделяло её от окружающих.
Глубокий интроверт – сказали бы сейчас, и даже, скорее всего, перевели  её в спецшколу. Но в те времена это не практиковалось, к тому же Катя училась
хорошо по всем предметам – это и спасало её от насмешек сверстников.

В семье было «семеро по лавкам». Старшие смотрели за младшими, так и жили – бедно, тесно и не сказать, чтобы дружно. Впрочем, после войны многие так жили.
Ещё была бабушка. Самое светлое воспоминание Кати из детства. Очень больная – сердечная недостаточность и, как следствие, водянка.
Высокая, очень полная, бабушка почти всё время лежала на кровати, а в холодное время года и Катя с ней. А бабушка доставала из-под подушки розовые сушки и угощала её. Сейчас нет таких сушек. Но Катя точно помнила, что они были розовые, сладкие, ароматные.

Когда бабушка умерла, Катя впервые поняла, как она одинока. Наверно, тогда детство и закончилось. Чтобы заполнить пустоту, она начала читать книги. Они заменяли ей общение со сверстниками, которые не понимали её.
Катя любила фантазировать, но её называли врушкой и бежали жаловаться учителю.
Катя замкнулась. Брала в каждой библиотеке по несколько книг и читала, читала запоем.
Однажды, когда она шла домой со стопкой книг, встретила своего бывшего учителя Владимира Николаевича.
– Покажи, Катя, что за книги ты взяла.
Она несла несколько потрёпанных томиков Диккенса.
– У нас дома хорошая библиотека. Приходи, я буду советовать, что читать.
Катя пришла.
Учитель жил с женой и взрослой дочерью в большом доме «от школы» – все трое были учителями. Инна Дмитриевна преподавала русский и литературу, Зоя – химию и биологию.
Встретили Катю ласково. Напоили чаем с оладьями, потом показали библиотеку. Катя замерла от восторга – вся стена уставлена шкафами с книгами.
– Вот, «Ярмарка Тщеславия» Теккерея. Очень интересная вещь.
Катя открыла книгу и сразу увлеклась, забыла про всё на свете.

Очнулась неожиданно, поняла, что хозяева говорят про неё.
– Ей нельзя так много читать! И так полная оторванность от жизни, – говорила Инна Дмитриевна.
– Девочке пора осознать себя. Ты посмотри на кого она похожа! Нелюбимый, заброшенный ребёнок. Что её ждёт? Останется старой девой, как наша Зоя.
– Подожди, зачем ты так! Она симпатичная девочка. Посмотри, какая у неё улыбка! Что-то от Моны Лизы. Я думаю, она встретит парня, который полюбит её, и тогда она изменится, расцветёт, уверяю тебя.
– Вряд ли. Типичная белая ворона. Мне жаль её.
Катя не могла больше это слышать, вышла из комнаты.
– Спасибо, я быстро прочитаю. До свидания, – она убежала.
– Как нехорошо получилось! Я думал, она уже ушла.
– Ничего, может это и к лучшему. Иногда полезно услышать о себе правду.
Катя бежала домой, с трудом сдерживая слёзы. В доме уединиться было негде. Она вбежала в сарай и дала волю слезам. Наплакалась вдоволь.
Когда вошла в дом, сёстры посмотрели молча, но никто ничего не сказал. Это было странно.
Катя подошла к большому зеркалу, встроенному в платяной шкаф, и впервые внимательно посмотрела на себя. Косы заплетены неровно, пробор сделан криво, ленты скручены спиральками, а форма и фартук давно нуждались в стирке и глажке. Картину дополняли спущенные в гармошку чулки.
– Она права, права…– прошептала Катя.
Нагрела воду, выстирала всё, повесила на плечики к печке, ленты погладила ещё сырыми.
– Что это с тобой? – спросила одна из сестёр.
– Ничего. Не хочу быть чучелом.
Пришла с работы мать, как всегда усталая, раздражённая.
– Катька ревела в сарае, а потом всё стирала и гладила, – младшая тут же побежала с докладом.
– Хоть с этой ерундой ко мне не лезьте! Дайте чаю попить спокойно!
Дети разошлись по своим  делам: старшие делали уроки, младшие играли.
Мать, измученная тяжёлой работой, изменами и пьянством мужа, часто срывалась на детях. Её боялись панически: за каждую провинность  неотвратимо следовало наказание, часто несоизмеримое с проступком.

Не сразу, постепенно, Катя менялась. Она уже не читала так фанатично и много. Инна Дмитриевна деликатно советовала, что почитать, а что ещё рановато. Как-то она сказала:
– Катя, можешь принести мне свои школьные сочинения? Мне кажется, у тебя есть  способность к литературе, к творчеству. Если хочешь, я тебя подготовлю в университет, на филфак. Я ведь закончила этот факультет, меня в редакцию одного литературного журнала приглашали, а я замуж вышла за вашего учителя, уехала из Москвы, так моя карьера и не состоялась.

Начали заниматься. Наверно, Инна Дмитриевна хотела в Кате осуществить то, что не удалось ей самой. А может, просто добрый человек. Тогда не принято было брать деньги за репетиторство. Да так и не называли эти  бескорыстные занятия. Просто помощь в учёбе, вот и всё. Хорошие ученики помогали отстающим – это было в порядке вещей.

Однажды засиделись допоздна. Катя побежала домой и вдруг увидела Зою с каким-то мужчиной. Они горячо спорили:
– Как ты не понимаешь!? Не могу я их бросить. Отец старый уже, у мамы астма. Куда я от них уеду!
– Подожди, не отказывай мне так сразу! Подумай. Устроимся и возьмём их к себе.
Катя не дослушала, убежала.
На следующий день Инна Дмитриевна была задумчивой, глаза заплаканные.
– Зоя уезжает. Замуж решила выйти. Я не буду мешать, может, счастье улыбнётся ей. А у меня ты есть. Будешь мне вместо дочки?
Она сделала попытку улыбнуться и расплакалась.

Хлопнула дверь - мать торопливо вытерла слёзы. Вошла Зоя:
- Ты плакала? Тогда я никуда не еду!
- Нет, нет! Это так, не обращай внимания. Когда же Юра придёт знакомиться?
- Сегодня и придёт.
Катя ушла.

Зоя была хорошей дочерью. Часто писала большие подробные письма, высылала деньги. Когда родился сын, посылала фотографии, как он растёт. Инна Дмитриевна была счастлива в такие моменты, целовала фото и радовалась, как ребёнок.

А занятия продолжались. Кате казалось, что она стала строже к ней относиться и переживала, однажды даже заплакала. Инна Дмитриевна поняла, что перегнула палку, испугалась, что девочка бросит занятия, и решила поговорить с ней.
- Катя, дорогая моя, поступить на филфак МГУ непросто! Я надеюсь, что у тебя будет медаль, и тогда напишешь сочинение на пять и ты уже студентка. А если нет?
Все экзамены придётся сдавать. Давай ещё подключим английский.

Катя поступила. Когда увидела себя в списках - это было счастье! Сразу же побежала звонить Инне Дмитриевне.
- Слава Богу! Как я рада! Приходи сегодня, отметим. Я торт испеку.

Катя даже не представляла, что учиться так интересно. Девчонки из общежития ходили на вечера: концерт, потом танцы. Катя не ходила - не в чем было. Первый раз пошла, когда получила Ленинскую стипендию - давали лучшим ученикам, целых восемьдесят рублей! Половину отослала маме и купила себе платье в ГУМе. Первое красивое платье в её жизни. Перед каникулами был, как обычно, вечер. Концерт, потом танцы. Тогда в моде был твист. Катя танцевать умела и любила, а тут вдруг застеснялась, отошла в сторонку и хотела уже уйти, но к ней подошёл парень и сказал:
- А ты знаешь, что у тебя улыбка Моны Лизы?
- Где-то я это уже слышала, - пробормотала Катя.
- Потанцуем? Это моя любимая мелодия, из фильма "Мужчина и женщина". Смотрела?
- Нет. Я не хожу в кино, некогда.
- Вспомнил, где я тебя видел! На доске почёта "Ленинские стипендиаты". Это что-то недостижимое для меня. Я и обычную редко получаю.
Познакомились. Вадим учился на пятом курсе журфака.
- Я, пожалуй, пойду. Завтра домой уезжаю на каникулы.
- Далеко?
- Дальнее Подмосковье, от Серпухова ещё час на автобусе.
- Пойдём, я провожу тебя. Погуляем немного. Надо же поближе познакомиться.
Вадим поразился, как много Катя знает, легко цитировала Хемингуэя, Маркеса, они были на равных, а ведь Вадим слыл главным эрудитом в группе.
Катя замерзла в своём лёгком пальтишке, и они вошли в подъезд погреться. Он обнял её, чтобы согреть и вдруг почувствовал нежность! Никогда с ним такого не было.
Девчонки были от него без ума - высокий, красивый, смелый. И вдруг робость какая-то - хотел поцеловать и не посмел.
- Я соскучусь за две недели! Никуда не еду - хвосты надо пересдать. А можно я к тебе приеду? Люблю новые места смотреть. В Серпухове два монастыря - интересно!
- Что ты! Ни в коем случае! Может, летом...
- Я пошутил. Понимаю.
Вадим проводил Катю до общежития и радостный пошёл домой - он жил неподалёку. Что-то происходило в его душе. Он достал из кармана вязанную шапку, носил, чтобы мама не волновалась, подбросил её высоко и закричал:
- Господи, если Ты есть, Слава Тебе! Я нашёл!
Мама, конечно, не спала, ждала его.
- Мама! Я нашёл, я влюбился, понимаешь?!
- Ложись спать, сынок. Завтра поговорим о твоей очередной влюблённости.

 К тому, что Катя из провинции, Ольга Степановна, мама Вадима, отнеслась спокойно.
Сама приехала из маленького городка и два года работала санитаркой в клинике 1-го меда, прежде чем поступила в институт. Жила у тёти, сестры отца. Несладко пришлось, сколько слёз пролила. Зато потом счастье улыбнулось ей. Муж - журналист-международник, любимый сын, достаток, уважение коллег - она хороший кардиолог, заведует отделением. Всё хорошо, Слава Богу! Новая девочка у Вадика, что ж, посмотрим. Пусть пригласит её к нам, познакомимся.
Но Вадим только о ней и говорил, и это настораживало. Неужели влюбился по- настоящему? Легко сдал все хвосты, и вообще был на подъёме! Муж в командировке, посоветоваться не с кем, и Ольга Степановна разволновалась - девчонке нужна московская прописка, вот оно что! Но Вадиму ничего говорить не стала, боялась разрушить хорошее отношение между ними.

А у Кати в семье беда: тяжело заболел отец - онкология. И операцию уже не стали делать, сказали, что поздно. Мать забыла все обиды, что он причинил, трясётся над ним, плачет, совсем другая стала. Потом, после похорон, попрекнула детей, что никто слезинки не проронил. Старшая сестра не выдержала:
- Если ты всё забыла и простила, то мы нет! Сколько он нас позорил пьяный! Как все смеялись над нами. Я не могла дождаться, чтобы скорей уехать из этого дома!
- Надо прощать...- тихо сказала мать.
Но это ещё будет, а сейчас Катя побежала к Инне Дмитриевне, увидеться, рассказать о своих успехах - это не шутка, Ленинскую стипендию получить!
Инна Дмитриевна уже не расставалась с баллончиком, астма замучила. Владимир Николаевич боялся оставлять её одну, но бодрился, одной рукой ловко управлялся по хозяйству.
Обрадовались, засыпали вопросами. И Кате было что рассказать. Засиделись допоздна. Пили чай с ватрушками, Инна Дмитриевна вкусно готовила, особенно любила печь - торты, пирожки, ватрушки.

Каникулы пролетели быстро. Перед отъездом мать дала ей несколько рецептов:
- Купи отцу лекарства, здесь не достать. А ты стипендию получишь и купи. Пальто пока можно не покупать, вижу, что плохое, да весна скоро, потом купишь.

Вадим не мог дождаться её приезда. Сам себе удивлялся - никогда такого не было! Неужели это любовь? Так вот она какая! Когда не можешь минуты прожить, чтобы не думать о ней!
Катя категорически отказалась идти знакомиться с мамой Вадима. Зачем эти смотрины? Замуж она не собиралась. А он готов был хоть завтра жениться. Катя твёрдо сказала, что только после окончания учёбы.
Но пойти всё же пришлось. В апреле у Вадима день рождения - двадцать один год.
Катя купила хороший одеколон, ничего другого придумать не смогла.

Она понравилась родителям. Этикету и как пользоваться ножом и вилкой её научила Инна Дмитриевна, тут уж не придерёшься. Простая в обращении, скромная, симпатичная девушка. Пусть женится. Но Катя замуж не стремилась, и в своих чувствах к Вадиму не была уверена.

- Кажется, она не любит Вадима, - сказала Ольга Степановна мужу.
- Пусть сами разбираются, - отмахнулся он.
- Но мальчик страдает, он любит её!
- И она полюбит, вот увидишь!

Он оказался прав. Катя впервые была в атмосфере любви, о ней заботились, она была нужна, даже необходима! Как не ответить на такое чувство?

А потом начались потери. Неожиданно, от сердечного приступа умер Владимир Николаевич. Инну Дмитриевну нельзя было оставлять одну. Зоя, как приехала на похороны отца, так и осталась с матерью. Позже приехали муж и сын. Но недолго пережила Инна Дмитриевна любимого мужа - сейчас рядышком лежат. Катя, как приходит на могилку, плачет и плачет, много хочется сказать ей, она и говорит, да только слышит ли? Катя надеется, что слышит.

На последнем курсе поступили предложения из двух толстых журналов. Катя сама начала писать рассказы, их напечатали в одном из этих журналов, куда её и пригласили работать помощником редактора. Она согласилась и работала много лет. Сама  писала, но издавала мало, всё ей казалось, что-то не то. Правила, правила, до бесконечности. Уверенности в себе мало. Да и откуда ей взяться? Уверенность прививается с детства правильным воспитанием и любовью родителей.
Вот у Вадима уверенности в себе не занимать. И ей старается внушить, что всё отлично. Даже сценарий написал по одному из её рассказов, фильм поставили.

Как давно это было! Потом дети, внуки, любимая работа - не до писательства.
Разочаровалась она в своём творчестве.
А однажды внук долго не засыпал, и она сочинила ему сказку. Потом ещё одну. Поняла, у неё получается. Вадим издал книжку с картинками. Небо голубое, трава зелёная, глаза у всех большие, счастливые. Книжка удалась.
Да и жизнь, в общем, тоже.
Только когда внуки просят:
- Бабушка, расскажи о своём детстве!
Она переводит разговор:
- Лучше я вам новую сказку расскажу.