Новогодняя потеря и находка

Новый год решили провести необычно, не дома с елкой и телевизором, а в деревне, где только одни и были бы. Собралось шесть человек. Боря, коренастый, широкий, его жена, тоненькая, рыжая и смешливая Любочка. Еще Федор, вяловатый, но трудолюбивый парень с женой Ларисой, невысокого роста брюнеткой, нервной и крикливой. Александр, широкоплечий мужчина тоже  с женой пианисткой Светланой, крупной высокой, медлительной. Все знали, что если все семейные пары, то уединяться никто не будет, а, значит, что все будут вместе и всем будет о чем поговорить и над чем посмеяться.

- Федор, тебе отвечать за всех женщин и за все грузы, - последовало поручение от Бори.
- Понял.
- Смотри за девушками внимательно, не потеряй.
- Не смешите.
- Верим, что все будет нормально, с ним же Лариса, - добавил Александр.
 - Меня она замучает. Возьмите ее с собой.
- Твоя жена, ты и терпи. У нас свои есть. Уже поняли, что такое семейная жизнь.

- Ваши до свадьбы какие тихие были, а моя такая шумная всегда была.
- Так куда ты смотрел. Ведь на глазах была. Училась в институте с нами. Характерная.
- Значит судьба, - ответил Федор.
- Какая судьба. Она от тебя бегала, бегала, но споткнулась.
- Вот и досталась тебя.

Так сложилось, что Борис стал в группе старшим. Именно он предложил и деревню на границе Московской и Владимирской областей. Когда-то в ней жили родители отца Бориса, а сам он тоже иногда туда выбирался. Жителей, как он объяснял, немного, мешать никому не придется.
Рано утром, на одной из первых электричек Борис и Александр уехали в ту далекую деревню, в деревенский дом, чтобы убрать комнаты, натопить печь и приготовить что-нибудь еще к приезду всех остальных. Главным, конечно, было тепло, оно и требовалось в первую, самую первую очередь.
Федор договорился с Любой и Светланой, что те приедут сразу на вокзал и будут стоять внутри вокзала пока он к ним не подойдет.
- Стойте на одном месте, никуда не уходите. Просто ждите.

На вокзал Федор ехал в метро, тащил сумку на колесах, в которой стояла огромная кастрюля с шашлыком, туго обвязанная пакетами, чтобы ничего не пролилось.  Поверх кастрюли лежала толстая баранья нога, целая, огромная. В рюкзаке аккуратно была уложена колбаса, сыр, и еще много чего, что потребуется в деревне, где нет магазинов.
- Не тяжело? - спрашивал Федор жену Ларису,  которая тоже несла рюкзак на маленьких плечах и еще две сумки в руках. В одной сумке одежда, в другой сумке хлеб, пирожки, печенье и пряники.
- Тяжело, - отвечала Лариса, - не выбрасывать же.

На вокзале найти Любу и Светлану удалось без труда, и не только по количеству сумок, но и по ярким шапкам, которые можно было видеть из любой точки вокзального зала. На Любе была красная, толстой вязки шапка, на Светлане высокая, тоже вязанная, желтого цвета.
- Нужно мне было надеть зеленую, тогда подошли бы для регулировки движения, - подумала Лариса. На голове Ларисы был повязан теплый пуховый серый платок.
- Мне папа помог довести все, - сказала Люба, - самой не справиться бы было.
- Сама несла эти грузы, - добавила Светлана.

Теперь можно было выходить и на перрон. Электрички на месте еще не было, но до ее отправления оставалось сорок минут, как раз время, чтобы постепенно перенести все сумки и рюкзаки в вагон. Под табло с зелеными цифрами времени отправления поставили, как охрану, Светлану. У вещей на вокзале осталась стоять Лариса, а Люба и Федор стали переносить вещи. Но Любочка тоненькая и маленькая, не смогла некоторые сумки поднять и ее сменила Светлана, которая справилась быстро с этим важным делом.
- Вон и электричка показалась, сейчас все к вагонам побегут. Нужно одному вперед пойти и места занять. Я пойду, - сказала Лариса.
- Так мы же билеты не взяли, - заметил Федор.
- Кто будет проверять билеты тридцать первого декабря?
- Там очередь может быть.
- Какая очередь, никого нет.

Напротив табло с расписание электричек открывался сплошной ряд огромных окон билетного зала. Там, действительно, людей не было видно.
- Одна минута и билеты будут, - сказал Федор.
- Не уходи, - тут же отреагировала Лариса.
- Пока электричка подойдет, успею взять билеты, - возразил Федор.
- Лучше стой здесь, - продолжала настаивать Лариса.
- Билеты билетами. Нас ведь с этой электрички ждут. А там на автобусе еще ехать. Опоздаем, на вокзале останемся.

Но это был тот  момент, когда Федор мог проявить свое упрямство. Пусть и в пустяковом случае, но  хотелось настоять на своем.
- Ладно, иди. Но только в кассу и назад. Следующая электричка только через два часа, а там уже и Новый год наступит.
Не отрывая взгляда от Федора, видела Лариса, как тот вошел в зал, прошел в глубину и его не стало видно, оставалось смотреть на единственную дверь, широкую и прозрачную и ждать того момента, как он в ее пролете появится. В это время электричка пронзительно загудела и раздался скрип остановившихся вагонов. На секунду и Лариса отвлеклась, посмотрела, как открылись двери вагонов и пассажиры стали занимать места.
- Где же Федор? Не видели, выходил ли из кассового зала?
- Мы не смотрели.

Лариса решила посмотреть Федора в зале, всего-то метров тридцать, и она в пустом зале, в котором открыто два окошечка из шести, но и перед теми окошками не было ни одного человека. В зале не было и ожидающих, две деревянные лавочки были пусты. Смотрела Лариса на пустой зал и словно каменела, никаких мыслей по этому поводу в ее голове не появилось. Словно все мысли стерлись и больше не появлялись.
- Не нашла, - сказала она Любе и Светлане.
- Как не нашла?
- Зал пустой, нет никого.
- И где же Федор?
- Знала же, что отпускать нельзя.
- Так зачем отпустила?
- Сбежал.

Посадка в электричку закончилась, перрон опустел, только под табло с зелеными цифрами лежала куча сумок и рюкзаков, стояли понуро три женские фигурки.
- Следующая электричка через два часа.  Вещи будем караулить по очереди, стоять двое, одна в зале греется, потом следующая.
Через полчаса режим дежурства наладился. Лариса и на улице не мерзла, она была одета в широкую летную куртку, которую ей когда-то дал Борис, взяв у отца- летчика. Куртка как-то прижилась, но вернуть ее все же было нужно. После этого Нового года и Лариса решила с курткой, теплой и удобной, расстаться.

Через полтора часа решено было перенести вещи на перрон, чтобы сесть в ту электричку, которая довезет их всех до места за два часа. Девушки надеялись, что там, на станции конечной их будут ждать. Пусть будет уже почти десять часов вечера, но они надеялись, что будут не одни.
- Вот и электричка.
- Далеко в вагон не проходим. Не у самого первого места, а у второго, останавливаемся.
- Мне занимать места? – спросила Люба.
- Тебе, у тебя самый грозный вид, - пошутила Света.
- А как же Федор?
- В городе не потеряется. В крайнем случае, домой уедет. Надеюсь, - ответила Лариса.

В вагоне тепло и чисто, словно только-только новенький вагон с завода на этот вокзал привезли.
- Это уже хороший момент, положительный. Можно надеяться, что и дальше, все прояснится, - подумала Лариса.
Конечно, ей нужно было бы остаться в городе и начать искать пропавшего Федора, но оставить Любу и Светлану она не могла. И уже не думала о том, где же Федор, не корила себя, что его отпустила. Просто ожидала отправления электрички. Деревянные лавки в вагоне после многочасового стояния на улице, казались мягкими диванами. Груда сумок и рюкзаков поднималась между сидениями вверх, закрывая часть окна. Рядом сели и другие пассажиры на свободные места.
- Как же вы столько сумок принесли, - спросил мужик с коричневым потертым портфелем.
- Старались?
- Зачем же столько? Вон вы какие тоненькие, - продолжил беседу мужик.
- Мужей едем кормить, - ответила Люба.

Постепенно пассажиров добавилось на ближних станциях в городе, некоторые уже стояли в проходе между лавками. Усталость волнами накатывала на Ларису, Любу и Свету. В вагоне стало не тепло даже, а жарко. Лариса развязала теплый платок и темные ее волосы колечками опустились на лоб, сняла красную шапку Люба, положив ее на самый верх сумок у темного окна. Тонкие, светлые волосы распушились и шариком окутали голову. Еще только Светлана продолжала сидеть в шапке, не хотелось показывать туго сжатые в узел волосы.
Ехали уже почти час. Вспомнилось, что за это время на вокзале ничего не ели, а поесть хоть что-то уже хотелось. Но сейчас, среди стоящих и сидящих этого делать не хотелось, приходилось давить голод и терпеть. Но терпение имело свою границу.
- Перекусим, - сказала Лариса, - но не выпьем.
- Не против.
- Нет сил уже терпеть.

Зашуршали пакеты. Появился батон колбасы, хлеб, нож и газета, на которой разложили куски хлеба с толстыми кусками колбасы и маленьким солеными огурчиками. Запах огурцов потянулся вдоль вагона, напомнив, что через несколько часов наступит новый год, и всем нужно скорее добраться до дома, а там до стола.
Неожиданно Лариса почувствовала на себе  пристальный взгляд одного из стоящего в вагоне, но поднимать глаза не хотелось, а хотелось быстрее съесть хотя бы один бутерброд. Но взгляд продолжал касаться лица, волос, особенно рук. И совсем близко перед опущенными к газете глазами появилась рука с растопыренными пальцами, но какая это была знакомая рука.
- Я тоже голодный, - услышала Лариса чей-то знакомый голос.

Перед сидящими девушками стоял какой-то заморенный, бледный Федор.
- Ты откуда взялся? - спросила грозно Лариса.
- Тебя ждали два часа.
- Электричку пропустили.
- До нового года три часа. А еще час ехать.
- Больше, чем три часа, - оправдывался Федор.
- Ты кого бросил на вокзале?
- Беспомощных женщин. 

Это разговор привлек внимание пассажиров, что стояли и сидели рядом с девушками.
- Да, накормите его.
- Жалко его.
- Нам не жалко.
Самым же главным было, что Федор все же появился, а не исчез в неизвестном направлении. Никакого праздника у Ларисы не получилось бы, пришлось бы только дожидаться отъезда. Но злость от какой-то пока непонятной глупости хотела вырваться наружу, приходилось сдерживаться, чтобы не наговорить при пассажирах лишнего.
- Ладно, накормим, - решила Лариса.

Не успела она произнести эту короткую фразу, как с газеты исчез один бутерброд, а потом и второй. Цвет лица у Федора стал из серого становится розовым, он раскраснелся. Потянулся за шапкой и снял ее.
В вагоне количество пассажиров стало уменьшаться и Федор упал на лавку и пытался заснуть.
- Спать будешь под бой часов куратнов, если мы еще их услышим, - заметила Лариса.
- Говори, куда делся?
- Как потом наш нашел?

Молчал Федор долго, а потом стал не спеша рассказывать о своих продуманных действиях.  Действительно, у касс никого не было, билеты взял быстро. Но тут раздался громкий голос из репродуктора, и Федор увидев, что толпа ринулась к какой-то платформе, включился в поток, и оказался в электричке.
- Но ведь мы продолжали стоять на платформе с вещами. Как же ты один побежал за другими людьми?
- Решил, что вы тоже уже сели в электричку.

Сначала через вагоны было трудно пройти, но потом, многие заняли места вышедших на платформах, больших и маленьких. Федор двинулся через все вагоны, открывал в тамбурах скрипучие двери, мешал тем, кто вышел покурить, и дошел до вагона, за которым уже оставался только место машинистов. 
- Если нас не нашел, что можно было подумать?
- Решил еще раз пройти все вагоны.
- И что ты увидел?
- Никого не нашел.

На самое крайнее место у выхода сел Федор в печали, скорее, в панике. За окном было темно, изредка вдали виднелся огонек, иногда пара огней. Город закончился давно.
- И куда ты ехал? Даже, если бы остался на вокзале, то смог бы нас найти или уехать домой. А один на какой-то станции, в ночь холодную, чтобы ты делал? – спросила Лариса.
Названия остановок Федор не слушал, он их не знал, и они ему ничего не говорили. Только на одной из остановок он услышал, что соседи стали говорить о «пересадке». И многие стали пробираться к двери с мешками, сумками, пакетами. Мелькнула мысль и у Федора, что, если он в поезде никого не нашел, то возможно, что и не туда едет. И он вышел с теми, кто толпой на этой станции выходил. Было темно, холодно, пусто. Где-то в конце платформы виднелся небольшой низкий домик, внутри были кассы, несколько скамеек вдоль стен.
- Следующая электричка будет проходить через два часа.

Конечная станция ее движения напомнила ускользающее название, о котором говорил Борис. В комнате, где стояли деревянные лавки тепла особого не было, но все же это не улица. Хотелось есть и спать, но Федор со сном боролся успешно. На платформе еще оставались люди у своих вещей, но одетые тело по погоде, в тулуп и валенки. Два часа тянулись долго, потом еще дольше, и, наконец, невыносимо долго.
- Пора выходить на улицу, - подумал Федор, руки которого были свободны от сумок или пакетов. Не было и рюкзака за спиной.

В электричке пассажиров набралось не мало, но Федор решил не дожидаться когда те начнут постепенно выходить на станциях, а стал протискиваться среди стоящих. Немного приходилась отдыхать в тамбурах, чтобы двинуться дальше. И в одном из тамбуров он почувствовал запах снеди. Запах шуршал в горле, а потом стал тревожить и желудок. И тогда Федор двинулся на это запах. Он увидел бутерброды на газет, а потом и свою Ларису, и чуть погодя разглядел Любу и Свету. Голод словно лишил его четкости восприятия.
- Господи, хорошо, что нашелся, - подумала Лариса с тоской во взгляде, разглядывая Федора.
- Представить, что бы было, если бы ты, вообще не туда заехал. Ночью. Один.

- Но я же вас нашел, - оправдывался Федор.
- Кто привял тебя к нам, не знаю, - ответила Лариса.
- Новогоднее волшебство, - добавила Светлана.
- Такой новогодний подарок. Теперь ни о чем мечтать и не надо.
- Хорошо бы сейчас согреться одним глотком горячительного, - сообщил о своем желании Федор.
- Не надейся. Глоток, потом в тамбуре покурить. А там опять на какой-нибудь платформе проветриться. 

Наступила тишина. Лариса думала о том, что пусть и так нелепо потерялся Федор, но все-таки нашелся. Знала она и то, что самой нужно было идти за билетами, тогда все было бы нормально. И понимала, что теперь нужно не отдыхать, а думать о том, что еще может произойти в эти несколько часов перед новым годом.
Народ в вагоне стал активнее, некоторые начали переносить вещи ближе к выходу. Это означало, что приближается последняя остановка поезда. Показалась еще одна платформа. Электричка остановилась. В вагон не двая выйти саамы первым пассажирам ворвались Борис и Александр.
- Что случилось?
- Вы где были?
- Почему не приехали раньше?
- Просто так ничего не объяснить, - сказал Лариса.
- Быстрее нужно выйти, - торопила Люба.
- Все уже к автобусам побежали.
- Автобус последний, - заметил Александр.

Постепенно грузы перенесли к автобусу, но влезть в него было уже невозможно. И в последнюю дверь толкались, и в переднюю, где водитель. И через окно решили влезть, но сумки перетащить не получалось.
- Вот и уехали.
- Зато голодными не будем.
- Пойдем искать какой-нибудь дом, где впустят.
- А как избу натопили.
- Горку залили.
- Стол накрыли, пока только скатертью.
- На печке одеяла согрели.

Автобус никак не отправлялся. Что-то там водитель в кабине дергал, но никакого движения не было. Через несколько минут шофер в сдвинутой на затылок кроличьей шапке вышел на улицу. Покурил. Потом залез в мотор, что-то там дергал, много матерился.
- Автобус сломался. Сломался. Идите к родным по домам. Сегодня движения не будет.
Но люди еще продолжали держаться за свои места. Но вид шофера с папиросой, который и не думал больше заглядывать в мотор, заставил некоторых выйти из автобуса. Те, ругаясь, побрели по дороге. Видно было, что многие знакомы, да и ехать им, думалось, далеко не требовалось.
- А ты что с автобусом делать будешь? – спросил Борис.
- Останусь здесь.
- Не оставишь его здесь?
- Ты что? Сломают. Раздерут, а мне работать.
- Тогда мы в автобусе посидим, нам уже никуда не добраться.
- И мне до своих сегодня не доехать, - согласился водитель, почесав шапку.

В автобусе еще сидели самые терпеливые, но теперь мест было сколько угодно. Но последних сидениях разложили весь багаж.
- Нужно проводить старый год, - сообщил Борис.
- Накрываем стол, - поддержал Александр.
- Только все холодное. Мясо сырое.
- В электричке все согрелось, а сырое мясо никто есть и не собирается.
- Из горячего чай, полные термосы?
- Нет, пока нужно другое горячее, - заметил Федор.

На свободно сидении разложили на газете холодное мясо, черный хлеб, помидоры солены и огурцы соленые. Почистили картошку, засыпали луком.
- Надо водителя позвать, ему уже не ехать.
Но шофер отказался от угощения, он еще во что-то верил, ходил вокруг автобуса, призывая невидимые силы на снежную дорогу и на старенький автобус с потертыми сиденьями и треснувшее зеркало.
- Вот проведем здесь новогоднюю ночь.
- Теперь не страшно.
- Теперь все вместе, - добавила Лариса.
- А что мы не вместе были? Или вы?

На этот вопрос ответа не последовало. Любочка жалась к Борису, а Светлана протирала запотевшие от горячего чая очки Александра. Только Лариса продолжала еще что-то раскладывать ан газете, не обращая никакого внимания на Федора, а тот, то же внимания не просил, и даже взглядом с Ларисой не встречался. Водитель все ходил и ходил вокруг автобуса. Последние пассажиры, не включенные в праздничные гуляния, вышли из автобуса. И через несколько минут исчезли в темноте. Словно там была какая-то пропасть, где все исчезали.
- Вот видите, как нам повезло.
- В автобус не влезли.
- А теперь хоть танцуй.
- Точно придется всю ночь танцевать. Сейчас холод начнется. Никаким чаем не согреемся.

В окне перестала появляться тень медленно идущего водителя. Видна была его шапка из переднего окна.
- Молодец, мотор проверяет.
- Терпеливый.
Похоже, свой автобус водитель знал так хорошо, что даже чувствовал его возможности на расстоянии. Занял водитель место за рулем. Осторожно погладил руль, несколько раз провел ладонью  по кругу. Потом вытер руки о куртку и еще раз провел по кругу. Взял тряпочку протер чуть запотевшее стекло. Снял шапку положил на свободное сидение рядом. Выпрямил спину и повернул ключ. Мотор чихнул, слабо, несколько раз вновь чихнул, прочищая какие-то там шланги. И завелся. Автобус тронулся тихо, под ровное дыхание мотора и водителя. И назад тот не оглядывался, не спрашивал, где же оставшимся шести пассажирам выходить.
- Не буду ничего говорить, - решила Лариса, - не буду спрашивать.

Все замерли, перестали жевать. Казалось, что только ровным дыхание и движется эта старая, отслужившая свой срок колымага.
Вокруг не было ни огонька. Даже на станции вдали стояли дома, пусть не близко, но там был свет в окнах, и даже светил один тусклый фонарь на улице.
Справа за окном тянулись темной тенью елки в снегу, которые словно хотели упасть на дорогу. А слева тянулась сплошная белизна белого снега.
- Уж если здесь застрянем, то податься будет некуда, - думала Лариса.
Тихонько страх вполз ей в голову, своим холодном, и своей неотвратимостью. 
- Все дороги дальше нет. Выходите, - услышали пассажиры голос шофера, мне в сторону, к дому. Вас  могу только с собой взять.

- Соглашайтесь, - хотелось крикнуть Ларисе. Храбрость ее давно оставила, там, в автобусе, на рваном сиденье осталась лежать ее храбрость.
- Нет, здесь уже дойдем. Через болото деревня. Напрямик пойдем.
- А, в Горчишное идете. Там только бабки и живут. Хлеб им вожу, но это по другой дороге. В объезд. Далеко. В объезд.
- С праздником, - крикнула Светлана вслед автобусу.
Теперь вокруг лежала сплошная темнота, небо было безлунным, оттого и белый снег не отражал свет даже звезд.
- Подморозило сильно, - заметил Борис, - сейчас звезды покажутся.

Луч фонарика упал в глубокие следы, которые уже покрылись тонкой ледяной корочкой. 
- Вот и наши следы, - обрадовался Александр, который спрятал очки в карман, не было от них сейчас никакой пользы. А такие следы можно было из без очков увидеть.
- Думал, что не найдем, но водитель точно нас высадил, знает места, только здесь можно лес обойти, - ответил Борис.

Эти слова о том, что еще и дорогу можно было не найти совсем расстроили Ларису. И даже то, что теперь и от сюда можно выбраться, всех взбодрило, кроме грустной в этот миг Ларисы. Но мороз делал свое дело, небо быстро открывалось, звезды словно мытые шарики покатились по небу, за ними на чистом небе появилась луна, своей половинкой, яркой и желтой. Все стало видно.
- Господи, а это что? – сказала Лариса вслух.
Слева стали видны кривые голые палки, черные, словно после пожара, торчащие в разные стороны. Они тянулись во все стороны и не была конца их количеству. Снег словно на них и не падал, а скользил вниз, не задерживаясь ни одним своим бугорочком.
- Так это и есть болото, - заметил Борис.
- Страшное место, - отозвалась Лариса.

- Летом здесь и провалиться можно в болото, а зимой ходи сколько угодно, ничего, не провалишься.
Эти черные стволы, словно впивались в небо, ломанными своими верхушками. И не стволы они казались Ларисе, а палками, с которыми наступают на нее болотные силы. Рюкзак уже тянул ее плечи. Люба и Света отдали свои рюкзаки и часть сумок Борису и Александру. Только Лариса продолжала тащить свою поклажу. Да и Федор тащил огромную баранью ногу, словно здесь в болоте завалил чудовище и несет к костру добычу.
- Вот и дом виден, - указал Борис на огонек на горе.
- Так еще и в гору идти, - взмолилась Люба.

- Скоро двенадцать часов, - заметила Светлана, осветив фонариком маленькие часики.
- Успеем, немного осталось.
На гору поднялись из последних сил, снег осыпался комьями, приходилась опускать руки в снежную мякоть, и иногда касаться земли.
Снег с валенок и курток сбили быстро, ввалились в дом все скопом. На металлических часах с шишечками, что висели на стене, стрелки показывали, что до Нового года осталось десять минут.
- Только шампанское, и все, потом все остальное.

Свет, горящая печь, тикающие часы и неимоверный шум от криков, от радости, что в этом бесконечном поле нашлось местечко, где можно спастись, от пустоты и холода, спастись и стать самым счастливым перед новым наступающим годом. Все остальное было в суете и толкотне. Пригодилась и огромная баранья нога, которая была к утру готова, пригодилось все, что везли в электричке, что несли на спине, что тащили по снегу. Спали потом целый день до самого вечера. Потом жарили мясо, катались с ледяной годы. Так прошли три дня и три ночи. Иногда днем смотрела Лариса с высоты места у дома на белое поле, густо утыканное черными палками.
- Там болото, - думала она, - а здесь такая белизна.
Снег сиял под солнцем, был легким, но только, если его поднять разлетался как одуванчики. А так лежал, и был неподвижен.