Таёжный сторож

  Когда я учился в школе, произошёл со мной один случай, за который мне и сегодня краснеть приходится. Я, быть может, про тот давний случай забыл бы вовсе, но есть мудрая птица, которая мне  всё время о нём напоминает.

  А познакомился я с этой необычной представительницей пернатого мира вот каким образом.  В один из сентябрьских выходных дней собрались мои дед с отцом к Филимоновой горке по ягоду и после долгих просьб и уговоров меня впервые взяли с собой, посчитав, что я уже достаточно подрос и смогу покорить сложный маршрут.

  В честь кого одна из сопок амурского хребта  названа Филимоновой, сейчас никто не помнит, но носит природная возвышенность это название с давних времён. Дело в том, что на машине к Филимоновой горке не проедешь: нет для транспорта туда пути, нужно пешком по узкой тропинке преодолевать две крутые сопки. «Пока дойдешь до места, семь потов сойдёт! – утверждал мой отец. – Зато благодаря отсутствию автомобильных дорог сохранились на Филимоновой горке богатые ягодники, никто из людей с пустой корзинкой оттуда домой не возвращается».

  Хоть прилично устал я с непривычки, пока дошёл до ягодника, но всё же очень интересным показалось мне это таёжное путешествие. Всё кругом виделось необычным и загадочным. То и дело встречались лесные жители: то перебежит тропинку полосатый бурундук,   то шумно вспорхнёт недалеко от лесной дорожки пёстрый рябчик, то зацокает с макушки сосны рыжеватая белка…

  Оказалось: и в эту осень уродился большой урожай на Филимоновой горке! От обилия брусники  рябило в глазах: кругом, куда ни посмотришь - и на северном, и на южном склонах Филимоновой сопки, и на самой её верхушке, налилась бордовым соком лесная ягода. При сборе брусники, желая оправдать доверие взрослых, я старался от них не отставать, и постепенно моё ведёрко, поменьше размером, чем у других ягодников, наполнилось до краёв. Пить сильно к тому времени захотел, а совсем рядом  искрился-переливался в солнечных лучиках и весело журчал ручей. Дед с отцом были неподалёку и хорошо мне видны, поэтому, безбоязненно оставив ведёрко с брусникой у одинокой  лиственницы, я спустился в ложбинку к ручью. Напился вволю прозрачной и вкуснейшей таёжной воды, черпая воду ладонью прямо из природного источника, и направился обратно к своему ведёрку. 
 
  А пока я жажду утолял, начинавшую желтеть  приметную лиственницу, у которой хранилась собранная мной ягода, облюбовал для отдыха крупный лесной ворон в одёжке сплошь чёрного окраса с синеватым отливом. Поправила-отряхнула свой костюмчик таёжная птица, пригладила большим крючковатым клювом перья на крыльях, повертела туда-сюда головой и с любопытством скосила на меня глаз:
  –  Кыр-р-р! Ты кто такой? Откуда здесь взялся?

  К сожалению, не разобрался я сразу в намерениях ворона, подумал: уж  ни  к ведёрку ли с ягодой птица присматривается, чтобы присвоить и  полакомиться собранным мной урожаем. Возмутился, конечно:
  – Я тут трудился, старался, а ты, ворон – чёрное перо,  прилетел на всё готовенькое!

  Прикрикнул я на птицу и замахнулся на неё рукой, желая прогнать прочь.
  Ворон неробким оказался, в ответ на мои угрозы только переступил лапами на ветке, но улетать не спешил, возмущённо каркнул в ответ, всем своим видом выказывая своё неудовольствие:
  – Кыр-р-р! Это я-то, таёжный житель, тебе, городскому, не по нраву пришёлся?! Это где же такое видано, чтобы из родного леса да посреди белого дня прочь гнали?!

  Но так и не понял я замечание мудрой птицы, поднял ближайший камень и бросил в её сторону:
  – Кыш! А то раскаркался тут!

  Обиженно снялся с лиственницы ворон, перелетел на недосягаемое для всяких метателей камней расстояние и оттуда начал меня поучать -  наставлять своим хриплым голосом.

  Тогда крикливому поведению ворона не придал я особого значения, решив: «Ну, пошумит птица и успокоится».

  Однако с тех самых пор уже на протяжении многих лет, если отправляюсь я к Филимоновой горке, обязательно встречает меня на подходе к ягоднику тот самый ворон – старый знакомый! И откуда он догадывается о моём визите, ума не приложу, будто специально караулит меня.  Увязывается за мной чёрнокрылая птица и, пока я нахожусь в её владениях, перелетает с дерева на дерево, горланит на всю округу:
  – Кыр-р-р! Внимание! В нашем лесу чрезвычайное происшествие! Появился человек, бросающий в таёжных обитателей  камни. Птицы и звери, будьте осторожны! В лес пришёл хулиган и  разбойник! Кыр-р-р!..

  Не раз я с вороном по душам поговорить пытался, призвать его к благоразумию:
  – Это же когда было? А ты всё помнишь! Ошибся я, с кем не бывает. Ругаться и кричать на других, между прочим, тоже нехорошо. Давай забудем былое?

  – Кыр-р-р! – отзывается ворон. –  Как же забудешь такое! Так я тебе и поверил! Знаем мы таких притворяшек! За вами присматривать и доглядывать нужно...

  Я уже давно вырос, много лет прошло с того случая на Филимоновой горке, но не доверяет мне до сих пор ворон.  И «благодаря» его предупреждениям – громким карканьям на всю округу – таёжные птицы и звери мне на лесной тропинке там почти не встречаются – боятся.

  И хоть я никогда больше не бросал в птиц камни,  не стрелял в пернатых из рогатки и, если случайно обнаруживал гнёзда, никогда их не разрушал, наоборот, помогал в холодные и голодные зимы пичугам, устраивал для них всевозможные кормушки, подкармливал голубей, но для ворона все мои поздние заслуги не в счёт.

  И даже когда прихожу я со знакомыми на Филимонову горку, то ворон всё равно припоминает мне былое. Очень неудобно мне бывает от этих птичьих нравоучений, нет-нет, да и поглядываю я на своих попутчиков: не поняли ли они, о чём говорит лесная птица? В эти моменты мне особенно стыдно становится за ошибки молодости.

  Учёные точно не установили, сколько живёт ворон. Одни  говорит: десять лет – срок его жизни, другие – сорок, а некоторые утверждают, что доживает ворон и до трехсот лет.

  Мой же ворон уже точно живёт больше двадцати лет – столько времени прошло с момента моего первого посещения Филимоновой горки. И хоть ворон слишком голосистый и шумный, но я его всё равно очень уважаю. Думаю, что мой знакомый – умный ворон будет жить долго, потому что нужно кому-то лес охранять. Вдруг кто-нибудь из людей не удержится и нарушит какой-нибудь лесной закон.  Тогда немедленно объявится местный крылатый сторож, от зоркого глаза которого никто не укроется. Будет ворон призывать нарушителей к совести, порядку и справедливости.