Валаам. Дыхание благодати

Небо и воду Ладоги разделила узкая полоска берега, и цвета синевы плавно переходили друг в друга. Волны от винта застывали на мгновение бархатным гребнем и мягко ложились, давая возможность другим растревожить своё спокойствие. Вдали маячили острова, мелкий катерок проложил борозду по зыбкому синему ковру. Заросли иван-чая сиренево украсили берега. Голубая необъятность воды и неба прерывалась облаками и чайками.  Искры воды бенгальскими огоньками летели за теплоходом: солнце рассыпалось монетами в мягких гребешках волн по водному покрывалу. Лес встал войском зелёных богатырей, как стеной. Теплоход шёл к цели, раздвигая воду, будоража волны в рябь. Палуба притягивалась Валаамом; над деревьями мелькал маленький шатёр, по мере приближения вырастал над лесом Спасо-Преображенский собор. Остров, ещё остров, ещё, ещё…

Теплоход причалил в Монастырскую бухту. Мои ступни с первых мгновений вобрали в себя аромат святой земли, а взор притянула часовня Божьей Матери «Всех Скорбящих Радость» с Её ликом в каменном киоте. Законы бытия благодати ощущались с первого взгляда и первого вдоха.

Возле пристани скромно стояла Часовня Благовещения белым многогранником с луковкой на сросшихся лепестках купольной чаши. Решётчатые дверцы были раскрыты, и акафист, лежавший на аналое перед иконой, молча призывал прочитать его перед Ликом. Акустика небольшого помещения рассеивала и округляла звуки, охватывала ими стены и купол, обволакивала икону. Маленькое окошко принимало извне добрые лучи.
На гранитном цоколе белела мраморная часовня Божией Матери «Знамение». На наружной стене заднего фасада выделился мозаичный образ Александра Невского в красной схиме с тёмно-синим верхом. Непобедимый воин, защитник земли русской предстал синеглазым русобородым старцем, смиренно державшим свиток обеими дланями. Высокие деревья охраняли часовню, украшенную двумя медальонами по верхним углам под ступенчатым парапетом фасада – с ликами святых Ольги и Владимира. В нише внутреннего киота источала свет золотом нимба и каймы Богородица «Знамение».

Ступени поднимались на тридцатиметровую вершину Валаамского Фавора, окружённого садами.  Внизу в тени бесконечных деревьев раздвоилась плиточная дорожка, расстелился газон между её стрелами, Андреевским крестом обозначившими путь к памятнику. В память о благословении, которое Валаамская земля получила от Андрея Первозванного, возвышался на мраморном постаменте бронзовый апостол. Святой Андрей, держа в руке священную книгу, застыл в порыве ходьбы: стремительно сделал шаг к России, неся крест, как посох. Его лицо выражало решительность и доброту, мудрость и уверенность в правоте веры. Надпись на постаменте, окружённом венком из цветника, призывала: «Святой Апостол Андрей Первозванный, моли Бога о нас». Из Греции на Валаам были переданы мощи апостола Андрея. Как же святой апостол смог попасть на Валаам? В первом веке ученики Спасителя разделили между собой страны для проповеди христианства, и апостолу Андрею досталась восточная Европа. Его долгий путь шёл из Киева в Новгород, по реке Волхов до Ладожского озера к Валааму.

Давняя история Валаамского монастыря началась с появлением на острове двух греческих миссионеров Сергия и Германа. Нападения шведов привели к разорению монастыря. Остров на сто лет отошел к Швеции. Настоятель и братия приняли смерть.
Северная война вернула России Валаам. Пётр I издал указ о восстановлении обители.  На Валаам был послан отец Назарий из Саровской пустыни, при котором Валаамская обитель достигла расцвета. Валаамский архипелаг вошёл в состав Великого княжества Финляндского Российской Империи.  Более сорока лет руководил обителью отец Дамаскин. После революции Валаам вошёл в состав Финляндии, и это сохранило обитель. Во время советско-финской войны монахи покинули остров. На остров Валаам прибыли курсанты, и был создан совхоз. Беспощадно разрушалось то, что создавалось веками. Доблестные воины советской армии разбирали для отопления деревянные часовни и храмы; жгли церковные книги и иконы.  И лишь в конце двадцатого века обитель стала возрождаться.

…Гранитная лестница, сложенная камнями в шестьдесят две ступени ручной работы, вела на гору Фавор к Спасо-Преображенскому собору, который встал там, где в «глубоко иссеченной скале» упокоились святые мощи преподобных Сергия и Германа, основателей обители.

Возродились в великих трудах оба храма собора лишь в новое время.
В нижнем храме Спасо-Преображенского собора был установлен резной иконостас, восстановленный по архивным фотографиям, воссоздан первозданный облик церкви. Нижний храм во имя преподобных Сергия и Германа, Валаамских чудотворцев настраивал на покаяние чудотворными иконами. Святая праведная Анна держала малышку Марию руке. Святыня - её стопа вызывала благоговение.
Под арочной сенью под спудом упокоились мощи Сергия и Германа. Над ракой установлен образ «Господь-Вседержитель с предстоящими».

Миссионер святой Герман во главе Миссии на острове Еловом Аляски образовал монастырь. Когда отец Герман почувствовал время упокоения, то приказал ученику Герасиму перед иконами непрерывно читать Деяния Святых Апостолов. Через неделю при свечах келья наполнилась благоуханием, и отца Германа не стало. В этот вечер местные жители видели над островом высокий столб света.

 Рядом с древним образом Спасителя встала из самых почитаемых святынь монастыря чудотворная икона Валаамской Божией Матери, излучавшая любовь и теплоту. Богородица «Никопея» пламенным цветом плаща соединила небо и землю, на её руках восседал Младенец Иисус. Его правая ручка благословляла, а в левой находилась держава – символ царской власти. Валаамский образ был утерян, но его воссоздал Алексей Константинов, в монашестве Алипий.   Валаамская икона была явлена через исцеление паломницы Натальи Андреевой в девятнадцатом веке. К больной явилась стоявшая босиком на облаке светлая женщина в красном одеянии с младенцем на руках и велела побывать в Валаамском монастыре. Крестьянка, приехав на Валаам, описала её монахам, и икону нашли в кладовой. Богородица в красном мафории и темно-синем хитоне, не скрывавшем босых стоп, стояла на золотом облаке, держа перед собой Младенца Христа. Великая Мать являла образ исихастской молитвы: смотрела, погрузив взор в Своё сердце, во Славу восседавшего на Её руках Сына. На Валааме Наталья в иконе узнала женщину из своего видения, и в молитвах её болезнь прошла.   
При приходе на остров советской власти монахи монастыря увезли ценности в Финляндию, в том числе и чудотворный подлинник иконы, основав там «Новый Валаам». На Старом Валааме сохранилась лишь копия, выполненная отцом Алипием. Рядом с этой иконой стояла её уменьшенная копия нового века: она тысячекратно облетела Землю на борту космического корабля «Союз», явив чудо спасения космонавтов от катастрофы.

В дубовой раке под иконой преподобного покоились его святые мощи. Преподобный Антипа Валаамский был захоронен за стенами Всехсвятского скита. Обретённые цельные мощи старца были перенесены в храм святых Апостолов Петра и Павла и затем помещены в раку нижнего храма Преображенского собора. Антипа Валаамский, родом из Молдавии, принял подвиг старчества.

Из нижней церкви широкая гранитная лестница повела в светлый и просторный верхний храм Преображения Господня с господством русского стиля. Лестничные стены вывели панораму шествия праведников к Иисусу Христу и шествие к Пресвятой Богородице. Лики святых и библейские сюжеты внутри собора выступали из бесконечности орнаментов и росписи. Вера торжествовала в блестящей величественности верхнего храма. В советские годы всё это было уничтожено: при бомбёжке рушились фрески и витражи, через купол текла вода. В 1980-х годах часть росписей была вырвана из гибели.

Песнопения хора по ходу службы звучали гармонично, проникновенно и душевно. Внимали им иконы в киотах, старинная Богородица из Афона, украшенная множеством колец, над мощевиком чудотворцев. На колонной фреске страдала Богородица с осунувшимся и заплаканным от душевной боли лицом. Никодим наморщил лоб в переживании горестного события, глядя на истерзанное тело Христа до ранения копьём, и передавал Его слова Иоанну.
…
Вратами Спасо-Преображенского монастыря стало белое трёхэтажное здание с образом Спасителя под входной аркой. Закруглённые ниши заполнили лики святых Сергея, Андрея, Германа. На обратной стороне арки им вторили образы святых Петра, Николая, Павла. 
С северной стороны строения замкнула старинная Успенская церковь, с юга – новая церковь в честь Божией Матери Валаамской. Жёлтый с синими крышами Храм Успения Пресвятой Богородицы, увенчанный луковичной главкой на тонком барабане, был похож на средневековые псковско-новгородские храмы. Советские хозяйственники в нём устроили магазин. Под слоем масляной краски в конце прошлого века обнаружились старинные иконы.

Массивная церковь Божией Матери «Живоносный Источник» выросла в начале позапрошлого века.  Позже храм надстроили верхней церковью святой Живоначальной Троицы. Её, пострадавшую от бомбёжек, восстановили из руин.
Надвратный Храм Святых апостолов Петра и Павла возвысился над святыми вратами входа. В небольшом помещении разливалась купольной акустикой гармония Валаамского хора перед уютным иконостасом. Трудно представить, что в недалёком прошлом советские курсанты разорили Петропавловскую церковь. Иконопись была утрачена. Возрождение пришло пару лет назад.

…Скульптурный образ точно воспроизвёл одноименную икону. Величавая Валаамская Богородица одиноко стояла на прочном облаке в центре двора на полянке возле красных стен Спасо-Преображенского собора. Её одежда спадала бронзовыми складками. Перед ней у входа в храм на белой мраморной стойке блестел солнцем бюст митрополита Алексия Второго в митре и с панагией.

Спасо-Преображенский мужской монастырь стал называться «Северным Афоном». Среди скал и лесов, ветров и волн создавался остров-сад. Климат и скалы не подходили для такой миссии. Почву собирали со всего острова, землю привозили с материка. Паломники привозили мешки с землей. Три сада украсили остров. В садах высаживали деревья, травы, кустарники. Двухсотлетние яблони помнили историю Валаама. Верхний сад родился из лекарственных трав «Аптекарского огорода» времён Петра Первого.  Нижний сад, приютивший ранее виноград, в советские полвека оставался без ухода. 
От XVIII века покоились захоронения монахов и благотворителей монастыря на старом Братском кладбище, примкнувшем к стенам монастыря. Шпили угловых башен каменной ограды увенчали ангелы. В прошлом неразумные курсанты стреляли в крылья трубящих ангелов. Долгое время была ухоженной могила скандинавского короля Магнуса II, который воевал против Руси, но потерпел кораблекрушение на Ладожском озере. Трое суток беднягу носили волны на доске, пока его не спасли валаамские монахи. Католический правитель благодарно обратился в православную веру.
Возвышенные шатровые башни-бастионы казались древней пластинчатой кладкой. Входная вывеска пояснила: «Часовня во имя Сергия и Германа Валаамских и всех святых на Валааме просиявших с часовней святых Первоверховных апостолов Петра и Павла. Построена в лето 2016 от рождества Христова …». Это означало, что постройка не старинная, а вполне современная.
Ветерок прогуливался по переходу и овевал свежестью настенную мозаику «Соборъ с-тыхъ отецъ на Валааме просиавшихъ», украшенную узорными колоннами и обрамлением из белого мрамора в вытянутом пятиугольнике киота.  На полочке лежали записки святым отцам с образом Валаамской Богородицы. Открытые стены украшала мозаика с ликами апостолов Петра и Павла.

Седой могучий ледник раскрошил первозданный остров, превратив его в мозаику внутри озера. Суровый высокий остров Валаам гранитно безмолвствовал, а озёрное приволье таило в себе шторма. Парили отчаянные чайки, не знавшие страха. Но великая тишина наполнялась шелестящим гулом леса, мягким плеском волн, глухим шёпотом веков. Величавые сосны-исполины оберегали покой острова и окутывали его смолистым ароматом. Кресты сверкали золотом. Древностью и вечностью веяло от камней. Валаам покоился на островах, в лесах, в проливах; жил колоколами, скитами, поклонными крестами, трудом монахов. 

С девятнадцатого века Никольский храм служил маяком и, благодаря фонарю в окне, встречал гостей при входе в Монастырскую бухту.  В Никольском скиту сохранилась частица мощей святителя Николая. Белостенный храм в сумерках становился горящей свечой с парящими в небе монахами, в которых превращались сдвоенные окна, открытые во все стороны на «восьмерике». Лепестковые наличники присели на резные стойки. Шатровая крыша увенчалась крестом на солнечной главе.  На огромных фресках под псалтирь оживали сюжеты из жития святителя Николая. 
Прежде Дамаскин говорил инокам: «Пахнете трудом». И поныне в каждой красоте скита виден труд: ухоженные кусты клубники, клумбовая горка, лилии, розы, огород и сад, защищённые каменной стеной и сосновым бором.
* * *
Неподалеку от храма возвышался большой гранитный крест-маяк, установленный при игумене Дамаскине. Два дерева над водой по обе стороны охраняли светло-серый восьмиконечный крест с надписями на тему страданий Христа. Помимо букв на поклонной святыне были процарапаны символы: орудия пыток для битья, копьё, жезл с губкой, петух на столбе. Всё напоминало о страшном событии – лестница, молот, щипцы, круг-венок на малой перекладине.

…У дороги, сопровождаемой толстыми стволами, деревянный указатель направил к   Игуменскому кладбищу. Около высоких елей стоял мраморный крест с надписью: «Память бывшего настоятеля того же монастыря великого старца Игумена Назария». Возле креста возвышалось дерево, в стволе которого в овальной выемке угадывался лик старца, созданный природой. Возле него стоял чёрный крест на каменном постаменте с металлическим свитком: «Место пустыньки прп. Назария игумена Валаамского».

Красивая аллея старинных деревьев от главной усадьбы привела к игуменскому кладбищу. На холме возвышалась Церковь во имя Преподобных Отцов, в посте и молитве просиявших. Рядом ждала своего часа звонница.   
Под сенью крон встали гранитные кресты. Захоронения настоятелей Валаамско¬го монастыря занимали ряд за зелёными оградками возле церкви. У алтарной стены возвысился крест с белой окантовкой на гранитном ступенчатом постаменте в зелени, утверждавшей жизнь: «Раб Божий Игумен Дамаскин Валаамского монастыря настоятель скончался 23 генваря 1881 г. На 86 году отъ рождения».  В глубине виднелось нижнее кладбище: кресты за оградами, памятники, тесными рядами лежали сохранившиеся гранитные плиты.

У дороги к причалу лес раскрылся и показал изящную каменную миниатюру, которая дополнила пейзаж Монастырской бухты с её кораблями, куполом над деревьями, небом и водой. Это сквозь заросли травы, раздвинув лесную гущу, золотилась луковка на сером шатре часовни Ксении Петербургской в конце тропы. Синела вода, улыбался причал, и издалека над зелёной массой возвышенно вытянулась свеча колокольни Спасо-Преображенского собора, видневшегося за отблесками вечерней воды. Территория возле часовни блаженной Ксении была окружена невысокой оградой. К воде протянулся пирс-причал, к которому примкнули катера. Около дорожки к пирсу пестрел густой цветник, и торжественно стояли фонари.
Над входной дверью в часовню в белом полукруге поместилась мозаика с образом Спаса Нерукотворного. В большой нише на синем мозаичном фоне стояла Блаженная Ксения Петербургская в простой одежде, с тростью и в белом платке с выбившейся прядью. Эта арочная ниша белыми колоннами опиралась на круглый гранитный цоколь. По обе стороны фасад украшали меньшие мозаики. Строгая доброта светила во взгляде святого князя Владимира. 
Мраморный киот алтаря с мозаичным образом святой Ксении был украшен узором. По краям киота ожидали света два подсвечника и установленные на стене два светильника. Три узких арочных окна витражами впускали лучи с боковых торцов. Нежные цветочные узоры оживили стены, на которых красочными изображениями проходило житие святой.

***
…По замыслу игумена Дамаскина на Валааме появились гора Фавор у Монастырской бухты, Кедрон, Мертвое море в Лещевском озере, река Иордан в протоке, соединившей озёра, и гора Елеон с часовней Вознесения Господня, у подножия которой образовался Гефсиманский скит. Недалеко от него возвышался Поклонный крест – гранитный символ Крестных страданий Спасителя.
В девятнадцатом веке в змеиной пещере подвизался иеромонах Никон, оставив своё имя двум бухтам.  В Большой Никоновской бухте и возродилась Святая Земля аватаром Иерусалима. «Русский Иерусалим» возник в Воскресенском скиту. На этой земле апостол Андрей воздвиг крест две тысячи лет назад. Место было отмечено часовней его имени. Великий русский благотворитель И. М. Сибиряков выделил большую сумму для добротного Храма.

Нижний храм Святого Апостола Андрея был устроен по подобию пещеры храма в Иерусалиме: повторил облик Кувуклии и хранил частицу Гроба Иисуса со Святой Земли, и над пещерным камнем держали огонь семь лампад. Андреевский храм своим нерасписным миром сумрачно отразил страдания и смерть Спасителя. Несказанное присутствие Иерусалимской Святой Земли и подлинной Кувуклии исходило от небольшого мраморного иконостаса, камня помазания, прохода в Притвор Ангела.  Низкий и узкий проём соединил его с пещерой мраморной копии Гроба Господня.
Небольшие низкие окна с широким подоконником утонули в глубокой толщине стены. Белая колонна держала потолок над символом Голгофы. Место было ограничено низкой узорной мраморной оградой. В этой грустной обстановке образ Благовещения напоминал о светлой радости: встреча прекрасного Гавриила и Богородицы с красной нитью пряжи в руке, с белым платом за поясом и золотыми кистями на одежде.

Ожидание слилось с тишиной под низким белым потолком, державшимся на серых колоннах. Очередь паломников подходила по левой стороне мимо высокого подсвечника к мраморной плите под каменной сенью. Справа стояли крест и сень Богородицы за каменной оградой. Тёмной печалью веяло от надписи: «Распятие Бога нашего Иисуса Христа». Медленно подвигался вход в придел Ангела и узкий проход ко гробу Господню.  Проход в Кувуклию был увенчан низкой аркой, низ иконы над которой повторил полукруг. Придел Ангела был отмечен образом Воскресения: три женщины, крышка гроба с плащаницей, спящие стражники, сидевший белый Ангел с красными крыльями. По одному человеку проходили к месту Господню.
Верхний Храм Воскресения Христова своим фарфоровым иконостасом с изумрудной отделкой выражал «Праздник праздников и Торжество из торжеств» – Пасху Христову. Праздничность, свет и небесная красота под белым потолком на втором этаже утолила печали и возвысила мысли.
Белокаменный алтарь ритмом позолоты держал красочные иконы, зрительно выдвигавшиеся из орнаментов энергией зелёных узоров в насыщенности красного цвета и торжестве блестящей нежности.
*
Гефсиманский скит у подножия Елеонской горы открылся украшенной резьбой церковью Успения Богородицы. Голубой цвет куполов и шатров храма вобрал в себя небесную чистоту. Лесная дорожка привела к голубоглавой часовне «Моление о чаше», освещённой лучами, рассеянными сквозь ветви. В изящную постройку орнаменты вдохнули узорную строгость резного дерева. Внутри часовни под стеклом, отражавшим деревья и церковь, хранился вырезанный из дерева образ Христа, молившегося на большом камне.  Вдоль дороги были проложены увесистые валуны, как размноженный символ камня моления. На них можно было присесть перед продолжением пути и собраться с мыслями.

На Елеонской горе возвышалась часовня Вознесения Господня. Жаркое солнце осветлило её голубые купола и шатёр. Деревянную легенду дополнили стойки и кокошник, геометрический орнамент на входной двери.  Благодатность цвета создавали жёлтые стены и крылечко, пять голубых луковок, зелень леса и лужайки. Гармония рождалась в разумной компактности, благостной умиротворённости, душевной цельности с природой. За часовней зеленел пышностью Гефсиманский сад плодовых деревьев, огороженный прореженным штакетником с пиками и деревянными столбиками.
Тропинка повела в частый смешанный лес. С горы открылся вид на Ладогу, и молитва тихим шелестом наполнила лесную тишь. Первозданная чистота синего зеркала в надвинутом зелёном ворсе млела живописностью. Через игру листьев отражение острова в озере вписалось пейзажем в овал окна, созданного ветками. Упавшее сухое дерево усилиями бобров заняло часть береговой воды, растопырив сухие ветки. Перистая ёлка загустела на земле нижним поясом веток, пустивших корни и не давших другим растениям занять эту территорию. Корни шли по верху, уничтожив траву.  Вдоль тропы, усеянной сухой лесной мелочью, близ молодых дерев была проложена сплетённая ограда, напоминавшая терновый венец, растянутый по обочине. 
Памятный столб-указатель с вывеской под треугольной кровлей на обнажённой земле около могучих стволов и густой заросли. Надпись сообщала: «На сем месте в 30-х годах 19 в. более 6 лет в пустынной келии подвизался Валаамский игумен Дамаскин 1795-1881».
В тени отвесно ступенчатой скалы, подпираемой мощными стволами стояла длинная скамья. Прочноствольное дерево у дороги демонстрировало выемку бобровой работы. 

Никоновское озеро блестело историей внутри острова. Коневский скит вёл её от послушания проживавших старцев. Бывший дворянин старец Евфимий в прошлом проходил послушания, хранил книги и земным поклоном приветствовал каждого. Слёзы покрывали его лицо так, что ресницы исчезли от молитв. Праведник считал себя недостойным приобщаться к святыням. 
На берегу в деревянной келье жил аскет Дамаскин, носил тяжелые вериги, переписывал творения святых отцов. В ряду своих великих трудов его встало устройство скита во имя Коневской иконы Божией Матери. Образ изображал Богородицу с красной нитью в руке и Младенцем, державшим двух голубиных птенцов - очистительную жертву. Ныне икона Божьей Матери осталась в Финляндии, а в скиту список утерян. История чудотворной иконы «Голубицкая» (Коневская) связана с житием преподобного Арсения Коневского, который после служения из Афона вернулся с иконой к Ладожскому Нево-озеру. Остановился на острове Коневце, водрузил крест, построил келью. От рыбака преподобный узнал, что по весне жители оставляли на острове у священного камня жертвенного коня. Арсений с иконой Богородицы молитвой прогнал бесов и змей.

Церковь на месте бывшей часовни сохранила имя Коневской Богородицы. Коричневые стены, фасад по ширине в размер крыльца с навесом и белой дверью. Кирпичная стойка для печной трубы, деревянные луковки, деревянные кресты.  На фронтоне крыльца висела икона Богородицы.
В период служения игумена Дамаскина остров Валаам достиг процветания. Отец Дамаскин, сын тверского крестьянина, смолоду странствовал по обителям Киева и северного края. Когда вступил на Валаам, старец Евфимий встретил его земным поклоном. «Желаю спастись, научите!» - просил будущий игумен, нёсший послушания в скальной низине. Отец Дамаскин обладал даром духовного наставника, инженерными талантами. Он воздвигал храмы, прокладывал дороги, строил мосты, установил пароходное сообщение, покупал острова, разбивал сады, поучал братию. При нём заработали заводы, мастерские, ферма, процветало рыболовство и сельский труд. Его посещали известные люди России. Вместе с процветанием Валаама преображались души людей.

…Большой скит во имя Всех Святых, основанный старцем Назарием Саровским в окружении старинных дубов и сосен, раскинулся на острове Скитском. Дорога к Белому скиту вела мимо наскальной заметки: «Сделана сия дорога в 1845 году» по Владимирскому мосту через канал, соединяющий озеро с бухтой. Около моста в старые времена стояла деревянная часовня Владимирской Богоматери.  Путь в скале пробил отец Дамаскин. На развилке раскинула могучие ветви большая сосна, которую, по легенде, рисовал Шишкин. Одна горизонтальная рука шишкинской сосны вытянулась, растопырив ветки-пальцы, покрытые зеленью. До ворот аллею сопровождали дубы.
Возле Всесвятского храма на высокой полянке светила белизной маленькая часовня Крестных страданий, выделившись среди леса белокаменным восьмигранником и крыльцом с арочными проёмами.

Храм во имя Всех Святых был сооружен по желанию великого князя Николая Николаевича Романова для поминовения русских воинов, «на поле брани живот свой положивших». Образ Покрова Пресвятой Богородицы на воротах стал Заступницей воинов.  Все строения скита были белого цвета.  Два злато-коричневых образа заняли фасад опор арки ворот. В нише слева от ворот сиял образ Силуана Афонского.  Святой старец в монашеской одежде держа свиток, воздел очи к небесам, откуда его благословлял золотой Христос. На свитке были начертаны слова: «Блаженна душа, любящая брата, ибо брат наш – есть наша жизнь!»  Справа симметрично стоял Серафим Саровский впереди далёкого храма на золотой пустыне. Старец держал свиток: «Радость моя, молю тя стяжи духъ миренъ и вокресъ Тебя спасется тысячи».
В просвет надвратной арки врисовывалась глава колокольни, над аркой в нише была помещена икона: тёмная Богородица на золотом облаке протянула руки с белым платом и устремила строгий взгляд вдаль. Сверкало солнцем золото нимба, узоров и растительной окантовки. Подпись внизу поясняла: «Покров пре-стыя Б-цы».
За жёлтым штакетником с кирпичными столбиками выглядывали высокие деревья сада, ярко-белые стены, чёрные шатры с золотыми луковками. Строгость несла в себе чистую скромность и таинство. На территории церкви действовал старинный колодец с целебной водой. Белый Скит подчинялся уставу, в котором женщины на внутреннюю территорию скита допускаются только на храмовой праздник.

Валаам был задуман как копия Иерусалима. Названия и духовность принесли ему память о Святой Земле: горы Фавор, Сион и Елеон, протока Кедрон, Мертвое море. Мост через Кедронскую протоку соединил острова Валаам и Скитский. Кирпичный канал стал аватаром реки Иордан.
…Природа создала гармонию духовности. В охране деревьев белела миниатюрная часовня Антипушки с синей кровлей. Святой Антипа был погребен за стенами Всехсвятского скита близ часовни Страстей Христовых. В середине двадцатого века мародёры вскрыли могилу старца, сдвинули плиту, но не найдя поживы, закидали землёй. Позже обретенные мощи упокоились в храме Сергия и Германа Валаамских.
…Отрок Григорий прибыл на Валаам для послушаний под руководство старцев Алексия и Антипы. Довелось ему быть в финской эмиграции. С переменой государственного строя вернулся на Валаам и был пострижен в великую схиму с именем Ефрем, уединился в Смоленском скиту, построенном на средства великого князя Николая Николаевича. Часовня во имя Смоленской иконы Божией Матери, реставрирована финскими волонтёрами. 
Компактный алтарь из природного камня выглядел необычно.  Стены Храма Смоленской иконы Божией Матери хранили современные росписи: над алтарем изображена Матерь Божия с младенцем Христом на руках, Архангел Михаил, Архангел Гавриил. К Ней со смежных стен стремились воины. Справа русскую дружину вёл святой благоверный князь Александр Невский. Слева приближались воины Георгий Победоносец, Димитрий Солунский, Андрей Стратилат во главе со святым Константином Великим. Смоленская Икона стала покровительницей российского воинства. В храме не прекращалась молитва за павших воинов второй мировой, Афганской и Чеченской войн. 

Деревянная часовня имела вид скромного дома с тёмной удлинённой луковкой на четырёхскатной крыше, с белыми углами и стойками фронтона крыльца, с надвратной иконой святого Георгия Победоносца над входом. Строгая форма белого и тёмного цветов создала аскетизм. До сих пор сохранены старинные голландские печи в углах. В деревянном киоте часовни Памяти установлен большой образ с частицей пледа Ипатьевского дома: святая семья царственных страстотерпцев с золотыми нимбами на золотом фоне.  В центре встал царевич Алексей, рядом - царь Николай с георгиевским крестом на груди. Отец и сын изображены в военной форме первой мировой войны. Все девочки и царица надели средневековые царские одежды. Лики страстотерпцев успокоены. Взгляд Николая Второго излучал прощение и надежду. Христос благословлял обеими руками всю семью: «С-тый царственний мученик». Образ царской семьи охраняли настенные лики: справа - лик Божией Матери Смоленской, слева – лик Спаса Нерукотворного. На аналое лежали книги с закладкой: это были длинные списки имён воинов для поминания.

…Божественна первозданная гармония Валаама! В полсотни островов Валаамского архипелага мозаикой вписались заливы и бухты. Нерукотворно созданы сосны, цеплявшиеся жизнью за камни. Томно раскинувшая ветки сосна стала натурщицей художника Шишкина.
Рукотворная красота соперничала с природной: сады, цветники, поля, скиты. Пара сотен лиственниц сопровождала дорогу к Игуменскому кладбищу. Не только человеческая душа тянулась к благодати острова.  Всё живое чувствовало здесь комфорт. Это могли бы подтвердить олени, жившие несколько веков назад. Это ныне ощущали лоси, жующие папоротник, радовались лисы обилию зайцев, шустрые белки находили лакомства для запасов. Отдыхали в норах непугливые змеи. В лесу задержалась рысь, пока не вывела потомство, затем ушла по льду.  Тем же путём зимой заглядывали в леса волки. Бобры, ондатры, кольчатые нерпы прописались на своих участках. А разнообразным птицам всегда было раздольно в небесно-водном и лесном просторе.  Украсили небесный купол чайки: сизая, озерная, серебристая и клуша. В водах озера вольно прижился сиг.

Великолепие северного Афона среди ладожских волн в чудных лесах и скалах было создано в гармонии природы и творений человеческих рук, восстановивших прежние храмы и скиты. Здесь окрепла православная вера, впитав в себя гранит, и гранит впитал в себя дух православия с того времени, когда великий апостол Андрей донёс до северных мест Слово своего Учителя.  Оно засияло Валаамским солнцем и осветило Русь лучами сердец подвижников.

Священное умиротворение оставило меня в благодати Валаама навсегда, где бы я ни жила. На острове я ощутила не только духовность, но и материализацию благодати. Услышала сердцем её дыхание, исходившее от каждого камня, каждого листа, каждой святыни.