Маленький ангел

     Прореха небес, казалось, задремала. Воспользовавшись этим, снегопад сперва потерял счёт часам, а после пустил по ветру и дни. Первый рыхлый снег под гнётом вновь прибывающего  скоро стал подобием  липкого непропёкшегося слоя сдобы и сделался серым. Но следить за этим было уже нельзя. Через час округа округлилась. Все шероховатости и неровности задрапировало монотонной парчой снега.  Пеньки в беретах набекрень, осины в лампасах и седые берёзы гляделись нелепо. Но сосны.. Те вызывали сочувствие. Под грузом влажного ватина сугробов они ссутулились. Озябшие кисти ветвей, стеснённые непосильной ношей, готовы были разжаться в любой момент. И только холодная сдержанность, позаимствованная у мороза, мешала тому.

-Да...- задумчиво протянул человек,- ещё час и сосна не выдержит. Его не радовала перспектива начинать каждый день с чашки кофе на виду у дерева с обломанными ветвями.- Придётся идти, сосну надо спасать.
Покидать дом совсем не хотелось.  Пройтись по двору в пору, когда сквозняк зимы осуждает порывы метели дотянуться до подоконника, сомнительное удовольствие. Но сосна, убаюканная заботой о ней, давно передоверила решать свои проблемы человеку. Если ветки не смогут сдержать напор леденеющего снега и хрустнут натужно и вязко,- так тому и быть. Она не станет сопротивляться. Оттает скупой каплей смолы, но промолчит.
     Подобная доверчивость не растопит сердце себялюбца. А наш человек, хоть и не был уличён в ненависти к себе и предпочитал разумное усердие во всём, любил в сосне не только усилия, истраченные на заботу о ней, но и её саму. Как личность, заключённую в образе дерева, которая сумела обратить на себя внимание.
Направляясь к выходу,  человек прихватил с собой не новую, но вполне ещё пушистую метёлку, при помощи которой рассчитывал стряхнуть сугробы, налипшие на ветви сосны. 
     Сделав шаг с порога, человек оказался по пояс в снегу. Следом, с крыши, за воротник полился тонкой струёй, тающий на лету водопад крупных суховатых кристаллов. И рубашка, и тело тут же оказались мокры, но человеку не было до того никакого дела. Пробираясь, как по мелководью, стараясь не выронить метлу и не оставить на дне сугроба ботинки, он медленно продвигался в сторону обессилевшей сосны.

- Ну, что, тяжело тебе? - спросил человек, преодолевая последний шаг.
Не в состоянии ответить, сосна протянула было ветку навстречу человеку и тут же послышался тонкий, свистящий звук лопающейся кожи.
- Да стой ты смирно, дурёха! Не шевелись! Я сам подойду!

     Перехватывая поудобнее метлу, человек аккуратно, снизу вверх принялся стряхивать сугробы. С юбок, талии и спины сосны:
- Не крутись. Ещё не всё. Поверни вон ту ладошку, что у забора, я не дотянусь. Видишь, она какая тонкая, слабенькая. - Человек освобождал сосну от снега ветку за веткой, иголку за иголкой. И той становилось всё легче и легче дышать.
     Когда очередь дошла до чуба, человек поднял руку так высоко, как сумел и попытался встать на цыпочки, но оступился. Не нащупав опоры под толщей сугроба, споткнулся и, опасаясь повредить дерево, сгруппировался, чтобы рухнуть правее ствола, а не на него. Но метёлка... Она выскользнула из рук. Пощёчина удара была несильной, но чувствительной и под ноги человеку упали две веточки.
- Ой... милая... Прости меня! Прости!
Сосна вздохнула тихо и прошептала:
- Это тебе.
- Да, как же это...
- Иди скорее домой. Отогрей их и дай попить.
- Уже бегу. Прости меня, пожалуйста, я не хотел.
- Я знаю.

     Человек  поспешил в дом,  даже не стараясь попасть в свои недавние следы, проваливаясь в сугробы по грудь...

     На следующее утро, едва рассвет приоткрыл глаза, человек выглянул за окно. Сосна не выглядела расстроенной. С притихшей заснеженной улицы она заглядывала в освещённый дом, следила за своими малышками сквозь незакрытые ставни. Та веточка, что побольше, прихорашивалась на виду у мамы в красивом стеклянном кувшине. А маленькая обосновалась в крошечном, ей подстать, из необожжённой глины. Девочки явно не чувствовали себя несчастными. Старшая успела завести знакомство с златоглазкой, зимующей в тепле. А младшая, под покровительством утончённого ироничного кактуса, даже похорошела.

- Нет... это невероятно,- человек внимательно присмотрелся к своей гостье,- это просто невероятно,- задумчиво повторил он. Меньшая веточка была точь в точь - маленький ангел с пушистой головкой почки, пробором стройной веточки и оперением тёмно-зелёных крыл. Человек ощутил нежданные горячие слёзы на своих щеках. Он так давно не плакал, что, отерев лицо ладонью, решил попробовать их на вкус. Слёзы были сладкими.

     А что же сосна? Она мурлыкала себе тихонько под нос, подражая соседской кошке. Ветер теребил её за локон и что-то фривольное шептал на ушко. Но сосна не вникала. Она мечтала, про своё. Как вернутся её девчонки весной, и примутся рассказывать наперебой, каково им было житьё подле человека...

- Всё было хорошо... - с полуулыбкой вырвалось у сосны.
- А как же! - ветер, не разобрав слов, толкнул её плечом.

     Остатки снега посыпались с веток прочь. Медленно и неохотно. Ибо им тоже хотелось досмотреть эту жизнь. Целиком. До самого конца.