Аромат земляничного мыла

Часть 1

Виктор пребывал в том замечательном периоде жизни, когда мысли о ее смысле не тревожат душу, а сердце не испытывает того томления, которое предшествует еще невнятному, но  сладкому ожиданию счастья. С девчонками класса отношения были простые: ехидных презирал, к тупым относился снисходительно. Пацан он был не вредный и не ябеда. Учился легко, без жадности давал списывать. Что еще нужно для авторитета?

Девочки 5-го «Б» класса, которые в этот период жизни, обычно, обгоняют в своем развитии мальчиков, часто поглядывали на него не так, как на остальных мальчиков, а с каким-то, известным только им, значением. Но эти взгляды его не трогали. В классе к нему относились почти все достаточно хорошо.
 Однажды одна из самых серьезных девочек класса неожиданно ему сказала: «Я тебя люблю». В ответ он рассмеялся. А она заплакала. Потом, он часто чувствовал на себе ее осуждающий взгляд. Со временем осознал, что смеяться в таких случаях неуместно. Но это уже потом, по прошествии времени. А тогда это была его нормальная естественная реакция.

Ему было очень смешно – любовь! Какая к черту любовь, если она его совершенно не привлекает. Нет, конечно он уже знал, что любовь – это значит целуются, а потом еще другие стыдные вещи делают. Даже знали – какие. Так что, теперь с ней целоваться и все такое?
В жизни много более привлекательного. Хорошо гонять по улице, купаться в озере. Сбежать с уроков – полное ощущение счастья. Почему-то особо привлекает то, что считается запретным. И городок под Ленинградом, в котором он жил, был мил его неприхотливой душе. Любимым местом было озеро. Летом – целыми днями проводили на берегу. Купались до посинения губ. Лето – золотая пора.

В тот год зима была ранняя и снежная. На зимние каникулы катались на санках по улице, круто спускающейся к озеру. Домой Виктор приходил поздно вечером, с красной, вспухшей от мороза мордой и, как правило, в порванной куртке. Мать, зашивая куртку, ругалась, прятала санки. Через день пришел домой окровавленным. Санки на крутом участке развалились и он расцарапал себе все лицо. В общем, каникулы проходили весело, только закончились неожиданно быстро.
На завтра уже идти в школу. Впрочем, Виктор привык принимать жизнь такой, как она есть. В школу, так в школу!

В этот первый после каникул день все и случилось. Виктор вошел в класс и пошел к своей парте – третьей в левом ряду. И тут он увидел ее. Девочку. Она стояла у последней парты в соседнем ряду, и пока Виктор шел к своей парте, не мог отвести от нее глаз. Шел и смотрел ей прямо в глаза. Она тоже смотрела на него. И них мгновенно установился  интерес друг к другу. Что-то в ней было притягательное. Может его поразили ее спокойная поза и умиротворенное лицо. Хотя внешне она выглядела как все – аккуратная школьная форма, скромная прическа. Разве что глаза. Синие и чистые, как утреннее небо, они невольно притягивали к себе  Подумалось: таких он еще не встречал. Откуда она появилась, не с небес же?
Виктор дошел до своей парты, остановился, но не сел, а продолжал смотреть на нее. Она оставалась спокойной и, как бы в ответ на его взгляд,  улыбнулась. Приятная улыбка, как и вся она сама. С этого момента Виктор при каждом удобном случае бросал взгляд в ее сторону, и почти всегда получал ответный.

С первых дней своего пребывания в классе, Катя – так звали новую девочку – своим поведением резко отличалась от остальных. Она не хихикала и не визжала дурным голосом, не шепталась с заговорщицким азартом с другими девчонками. При любых «заварушках», случавшихся в классе, оставалась подчеркнуто спокойной и держалась с достоинством. Да, пожалуй, главной ее чертой было именно достоинство. Виктора удивила ее необычная фамилия – Ситало, он для себя решил, что она имеет греческое происхождение. Это создавало ей дополнительный ореол некоторой загадочности.

Как-то зимой в их классе не состоялся урок физкультуры, и всех просто отпустили на улицу. Начались обычные школьные игры: мальчишки атаковали снежками девчонок, те, в свою очередь, пытались отомстить – натереть лицо снегом, или бросить ком снега за шиворот. Виктор догнал Катю и легонько бросил в нее снежок, стараясь не попасть в лицо. Катя, в ответ стала мягкими движениями натирать снегом его лицо. А он стоял, блаженно улыбаясь. При прикосновении ее рук, пахнувших земляничным мылом, его охватило странное чувство – беспокойства и одновременно умиротворенности. В ее руках снега уже не было, она своей рукой просто гладила его лицо. Потом заглянула ему в глаза с немым вопросом: «Ну, что?». Он ее обхватил, как будто хотел повалить в сугроб – таковы правила игры. Но не смог. Получилось, что он обнял ее и замер. Их лица оказались рядом. Она смеялась и оба были счастливы. Фактически это были их первые объятия и первое проявление любви. С этого момента Виктор обрел беспокойство – постоянно думал о ней, мечтал, как они встретятся наедине. Придумывал, как сделать что-нибудь такое, чтобы ей было приятно. Он купил земляничное мыло и каждый вечер, ложась спать, нюхал его. И засыпал с хорошим настроением.

До самой весны у него сохранялось это внезапно возникшее чувство странной влюбленности – уже не детской, но и еще не взрослой. Он не мог представить, что они смогут целоваться. Или, что он мог бы, например, погладить ее грудь. Хотя, если бы такое случилось, Виктор оказался бы наверху блаженства. Он стеснялся смотреть ниже ее юбки. Она для него не была еще женщиной. Она была девочкой – ангелом, которая потом, когда-нибудь может превратиться…В кого? Он этого еще не осознавал. Женой? Как-то пошло. Его девушкой? Он слышал такие выражения, но не представлял, как это может сочетаться с тем, что все его друзья о девчонках говорят с презрением. Хотя ему уже снились сны, в которых являлись девочки в таком виде, что ему самому после просыпания становилось стыдно. А во сне он млел. Невольно он обращал внимание на девочек, имеющих развитую грудь или налитые ноги, торчащие из под коротких платьев. Он даже представлял, как они могут выглядеть совсем без платьев. Ничего похожего он не мог думать про Катю, которая для него была священна.

Один раз Виктор подрался из-за нее. В классе был у них пижонистый парень. Пацаны звали его Люсьман: от фамилии Шварцман, и странного имени  Люся. Он был на голову выше Виктора и выглядел старше. Занимался в какой-то спортивной секции и ходил в музыкальную школу. Вообще держался от всех обособленно, явно подчеркивая свое превосходство. Мог надерзить учительнице. В особенности историчке, которая  была самая молодая, только год, как из института.  Люсьман ни с кем из пацанов не дружил и любил поиздеваться над девчонками. Однажды он достаточно сильно дернул Катю за косу. Виктор оказался рядом, и тут же изо всей силы обрушил ему на голову свой увесистый портфель. Это было равноценно объявлению войны. От неожиданности Люсьман втянул голову в плечи, но вызов принял: «Я к вашим услугам, сэр, в известное время в известном месте». Так назначались турнирные поединки, которые регулярно проходили после уроков на дальнем дворе, за школой. На турнир оба бойца прибыли с группами своих болельщиков.

Болельщики расположились кругом, а бойцы вышли в центр. Виктор проиграл поединок еще до его начала. Он встал напротив соперника и, улыбаясь, стал ждать нападения – раз обиженным был Люсьман, ему и нападать. Люсьман пристально и со злостью уставился прямо в глаза Виктору и через несколько мгновений нанес сильный и точный удар, угодивший прямо в глаз противнику. Виктор схватился за пораженный глаз, который пронзила сильная боль и выбыл из дальнейшего боя.
Его окружили сочувствующие болельщики, они поняли, что Виктор получил серьезную травму, поскольку знали его, как крепкого бойца. А тут один удар, и все кончено. Когда Виктор отнял свою руку от глаза, из него вместе со слезами сочилась кровь. Противник стоял напротив и ждал ответа Виктора, когда же понял, что продолжения не будет, довольно заулыбался и протянул для примирения руку.  Виктор руку оттолкнул и громко выругался. Хотя, что уж тут? Все было честно. Удар был поставленным, а Виктор оказался элементарно расслабленным и не готовым к жесткому бою. Они долго не разговаривали, Виктор держал обиду и все искал случая отомстить Люсьману. Через много лет судьба их снова свела в обстоятельствах уже совсем других.

Как-то неожиданно прошла зима, закончилась весна, и подошли летние каникулы. После последнего звонка все весело начали разбегаться. И Виктор, подхваченный общим настроением свободы помчался прочь от школы. Уже отмахав целый квартал, вдруг вспомнил о Кате и остановился в растерянности. Вернуться? Вряд ли она осталась и ожидает его. Они ни о чем таком не говорили. Впрочем, они друг с другом вообще ни разу не разговаривали. Так, обменивались междометиями и только смотрели друг на друга. Смотрели влюбленными глазами. «А, ладно». - Он махнул рукой. Может летом как-нибудь увидятся. В кино, например, или в парке, где он любил гулять вечерами. Ведь впереди целое лето! В крайнем случае, в сентябре снова встретятся в школе. А пока другие заботы. Планировался с пацанами большой поход. Нужно готовить рыболовные снасти, снаряжение, походную посуду. Особо – оружие: томагавки, луки, стрелы, ножи. Питаться будут рыбой и дичью. Не забыть насушить сухарей. Дел много.

А Катя, выйдя из школы, увидела только спину Виктора, который с каким-то остервенением улепетывал прочь от школы. Она посмотрела вслед ему долгим взглядом и пожала плечами. Как же так? Он ей на прощание даже ничего не сказал. А они расстаются на целое лето. Три месяца! Три месяца лета, это же целая жизнь! Она ждала, что он подойдет, и они пойдут куда-нибудь гулять. Может быть он возьмет ее за руку, и они будут разговаривать, разговаривать, разговаривать… Они еще не разу и не разговаривали. Только обменивались взглядами. Ей казалось, что эти взгляды сделали их уже близкими людьми, а теперь они вот так расходятся молча, как будто они ничего друг для друга и не значат. Это выглядело, как предательство. И куда это он так понесся? Может специально, чтобы с ней не остаться наедине? Подумаешь! Ну и не надо.

Катя долго в растерянности стояла во дворе школы, затем медленно побрела домой. Она еще не знала, что ее первая любовь на этом закончилась.
Летние игры увлекли Виктора. У него было много друзей и много дел. Однажды он о ней вспомнил и пошел к ее дому (тогда он уже знал, где она жила). Он решил, что если встретит Катю, то смело подойдет, легко о чем-нибудь заговорит. Пригласит в кино или погулять. Бродил в окрестности дома больше часа, дефилировал перед окнами дома, но Катя так и не появилась. Он снова на нее обиделся.

Виктор еще не знал, что Катя вместе со своими родителями переехала в Ленинград.
Когда он первого сентября пришел в школу, то решил вести себя независимо. Он, не глядя на нее, гордо пройдет и сядет на свое место. Через некоторое время, небрежно посмотрит в ее сторону.

Однако, Кати в классе не было. Классный руководитель сообщила, что Катя больше не учится в их школе. Все-таки в ней была какая-то загадка. Неожиданно появилась, и, столь же неожиданно пропала. Может что-нибудь случилось? Нет, просто уехала. Учительница сказала: «По семейным обстоятельствам». Какие у нее могут быть семейные обстоятельства? Опять обида кольнула: могла бы и сообщить. Городок у нас маленький. Даже письмо можно было написать, адрес взять в школе. Хранившееся у него земляничное мыло забросил далеко в воду озера. Сердечная рана зажила не сразу.
Виктор больше не думал о ней, но точно легкая тень легла на его душу. Эта тень еще долго его томила.