Домик Робинзона

                     

     Мне не везло. Вот уже и каникулы подходили к концу, и само лето стало особенно пыльным. Ветер уже гнал жёсткие, до времени сорванные листья, и не хотелось каждый день бегать на плоты, нырять и плавать. А моя очередь на «Робинзона» так и не подходила, девчонки читали слишком медленно, а, уходя домой на обед, передавали книгу в руки подругам. Было бессмысленно выпрашивать у них её хотя бы на полдня. Мне бы этого хватило, я читал быстро, быстрее всех в классе, и здесь, в читальном зале, тоже, даже быстрее Шурки Моторина. Другие-то читали куда медленнее вообще. Да, мне не везло. И тут Шурка сказал:
- А ты попроси её у Вовки Корягина, она точно у него есть!

     Вовка Корягин жил в большом доме рядом… с чем? Лучше всего сказать, с Шуркиным двором, в котором было четыре или пять покосившихся домишек, столько же уборных, замкнутых на ключ, и несколько дровяных сарайчиков. Одним словом, тут была целая деревня, ещё даже лучше, потому что здесь было то, чего не бывает ни в какой деревне - водяная колонка, которая всегда капала, и тонкий ручей уносил лишнюю воду за сараи. Правда, ворот здесь не было. И «усталый путник» мог свободно подойти к колонке и попить водицы из-под крана – «хороша водица, когда пить хоца».

     Вот с таким селением соседствовал Вовка Корягин. Мы его не любили, боялись и уважали. Не любили потому, что он был вредный. Боялись потому, что он всегда щёлкнет тебя по лбу или ткнёт пальцем в живот, а потом схватит за нос. Уважали за то, что он уже ходил на яхте под парусом от общества «Локомотив».
-А вы ещё сявки!

     Но жажда прочесть «Робинзона» пересилила мой страх. Я дождался, когда Вовка выйдет из калитки, постучать я не решался, и попросил:
- Вовк, а, Вовк!
- Кому Вовк, а кому дядя Вова! Чего тебе, сявка?
- Дай мне почитать Робинзона… до вечера… я быстро читаю!
Дядя, не дядя, а, видимо, сегодня он был в добром настроении, он даже не щёлкнул меня по лбу и не показал «Москву», а просто, как человек, сказал:
- Врёшь!
Я побожился:
- Ей-богу, гад буду!
    Случилось неожиданное, Вовка открыл калитку.

- Видишь мой домик. Залазь туда и читай. Я вернусь к вечеру.

    Я посмотрел вверх. На дереве, метрах в трёх над землёй был помост, ещё выше метра на полтора двускатная крыша. Вот это да! Вот бы мне такую сделать в Шумейке на нашей толстой груше на огороде! Да где там!
- Только смотри! Если ветер унесёт хоть один лист, я шкуру спущу с тебя! Понял?
Я понял.
- А удрать с книгой и не думай. Джульбарс тебя всё равно не выпустит.
И только тут я заметил, что в тени лежит овчарка и внимательно смотрит на нас. Можно было подумать, что она всё понимает.

     Вовка вынес из дома Книгу. Ей было тысячу лет, после согласных на конце слова стоял Ъ, и всюду была разбросана буква ять. Я эту букву давно уже знал, старые книги попадались мне нередко.
- Это – Е, - объяснил Вовка.

     Странно и удивительно было то, что вся книга состояла  из отдельных листочков. Как тут ветру не унести хоть один! Я залез в хижину. Начались мои приключения. Какие? Вы все знаете. Они закончились ровно в тот момент, когда во двор вошёл Вовка:
- Ну что? Вернулся в родную Англию? Доволен? Счастлив?
- Ага.
Я подумал, что надо бы сказать спасибо, но не сказал и пошёл к калитке. Вовка дал мне лёгкого пинка под зад, и я пробкой вылетел на улицу.

     Говорят, что теперь мальчики и девочки не читают таких книг, как «Робинзон». Вроде даже, что они вообще ничего не читают. Один мой знакомый библиотекарь сказал, что читают. Но книгу, он так и сказал, не добавив при этом «О Робинзоне», как любую другую, может взять всякий на дом хоть на целый месяц.