На разных языках

        У меня никогда не было мамы,-   задумчиво  произнесла  Рита.
Лицо её  казалось немного растерянным, а взгляд был устремлён в какую-то, ей одной ведомую точку, словно перед ней простиралась бесконечная линия горизонта.
        Но перед ней стоял обычный сервант, на полках которого поблёскивала нарядная посуда.
Вера резко обернулась, в её глазах читался немой вопрос.
- Нет, физически, она конечно была. Но не было такой мамы, которую воспринимаешь, как защиту от внешнего мира, укрытие от бед и врагов.
        Мне никогда не хотелось, прибежав с улицы, уткнуться в её колени, обнять, поделиться детской обидой, мечтой.  Или просто прижаться к её  боку, чтобы ощутить  тепло и любовь.
 Внешне  мама, конечно, заботилась обо мне.
    Помню, когда я корью болела,  сидела у моей постели, переживала. А на тумбочке,  на блюдце, всегда лежало моё любимое бисквитное пирожное с розочками из крема. Но  я ничего не ела, и не вставала с постели - безучастно смотрела в потолок.
         Я всегда была одна. Жила наедине с собою, своими мыслями.
Может, дело во мне? Это я всегда была слишком занята собой?

       А мать тогда была молода  и красива.  Носила  модные нарядные платья, красила губы яркой помадой. На её туалетном столике  было много косметики. Я любила вертеть в руках разные затейливые стеклянные пузырёчки.  Меня волновала прозрачность стекла, изящная форма флаконов, нежный необычный  аромат духов, напоминающих что-то далёкое,  забытое, эфемерное.
У моей мамы был облик загадочной женщины.  Впрочем, все женщины –  загадочны, как цветы. Каждая хороша по-своему. А мужчины просты и понятны, как деревья.
       Я чувствовала себя чужой в семье.
        И в школе, в своём классе, я тоже чувствовала себя чужой и держалась немного особняком. У меня был свой мир: книги, стихи.
        В девятом классе многие девочки  завели себе мальчиков,  важную часть их жизни стали занимать наряды, косметика, причёска. Они шептались между собой, делились секретами.  А я жила как монашка. Нет, у меня тоже был мальчик. Но это была любовь!
       Он уже окончил школу,  служил в армии, и мы переписывались. Его письма были  главным в моей жизни того времени. Я жила от письма до письма.
       Каждый день  ждала почтальонку, с замиранием сердца заглядывала в наш почтовый ящик, и если видела в нём белый конвертик, была на седьмом небе!  Тихий, потаённый, родничок счастья бился в моей душе несколько дней. Я никому об этом не рассказывала. Даже лучшей подруге.
      В общем, я витала в облаках. А мама жила на земле,  реальной жизнью.
Мы были слишком разными и не понимали друг друга.
     Она везде искала выгоду. А мне это было чуждо. Для меня эта черта была главным пороком и признаком ограниченности человека. Я не учитывала того, что у матери было полуголодное военное детство и  трое детей.
       В подростковом возрасте  я интересовалась астрономией. Меня притягивали звёзды,  далёкие и непонятные.  Они мигали над головой на ночном небе и казались загадочными.  Я прочитала много книг на эту тему.
А потом мне попал в руки томик Лермонтова. В стихах Лермонтова был тот же космос! Но космос души!
        Нет, я не была замкнутой,  я была общительной и весёлой.  Но у меня был свой  внутренний мир, свои интересы, о которых я никому не рассказывала. Я где-то прочитала, что с людьми надо разговаривать на их языке и строго придерживалась этого правила.
С каждой подругой разговаривала только на  интересующие их темы.  Какой смысл был разговаривать, например, о книгах с той, которая их  никогда не читала?
Я поняла, что мир живёт на разных языках. Как в Вавилоне.

      Подруги    меня любили и   даже ревновали одна к другой.   В юности их было слишком много: несколько девочек из нашего класса, несколько из параллельных, подруги подруг.  Они были очень разные. Но точку соприкосновения я находила с каждой.
    У них не было серьёзной  любви, они не писали с детства стихов, мало читали.  Но с ними было хорошо гулять по улицам, болтать.

     И  я  слушала   рассказы  про  их  легкомысленный флирт, шуршащий, как дешёвые конфетные бумажки; про новые платья, про косметику. . ..
А на улице была весна, или осень, или зима. . .Мы бродили по милым старым улицам нашего города и всё было хорошо.

      Но мы говорили на разных языках!