Спортивная викторина

Может быть, мне только кажется, что именно тогда всё это произошло. Я, конечно, с датой могу и ошибиться, что по прошествии стольких десятилетий не мудрено. Но как бы то ни было, будем считать, что я ничего не перепутал, и именно осенью 1959 года руководство Центрального телевидения приняло решение провести спортивную викторину. Проект этот был растянут почти на девять месяцев. Из трёх этапов он состоял: двух заочных, а третьего – очного. Каждую неделю вечером по субботам в студии собирались известные спортсмены и просто знаменитые люди, которые вели разговор об одном из видов спорта, причём, что довольно удивительно, не обязательно олимпийском. Помнится, одна из передач была городкам посвящена. Показывались отрывки киносъёмок соревнований, рассказывали об их героях, в общем, было очень интересно и познавательно. А заканчивалась передача вопросом, на который надо было ответить в письменном виде. Для ответа давалась ровно неделя. Дата определялась по штемпелю почтовому на конверте. Я в то время увлекался спортивной статистикой. В школе, да и во дворе меня считали даже спортивной ходячей энциклопедией. Вот я и решил, втайне ото всех, в этой викторине принять участие. Вопросы были заковыристыми, да ещё так поставленными, что иногда приходилось по пол страницы исписать, чтобы ответить. Я даже в Ленинскую библиотеку ради этого записался. Десять недель прошло, десять писем было отправлено и началось ожидание. Закончился первый этап, а для участия во втором, необходимо было подтверждение, что ты туда допущен. Наверное, с полмесяца прошло, и вот заветное письмо.

Официальный конверт с эмблемой Центрального телевидения в левом верхнем углу, на котором напечатано Жесткову Владимиру и адрес наш домашний. Я даже удивился вначале, откуда они наш адрес знают, но потом понял: я же его сам им в каждом своём письме указывал. В конверт типографским способом набранный листок бумаги вложен со следующим текстом:

"Уважаемый товарищ! Вы включены в число участников второго этапа Всесоюзной телевизионной спортивной викторины. Просим заполнить прилагаемую анкету и при ответе на вопросы в обязательном порядке указывать ваш персональный номер - №".
И всё. И больше ничего, лишь, в пустое место от руки было вписано 874. А, где же прилагаемая анкета?

Я в конверт заглянул, а там, оказывается, ещё один листочек из тоненькой почти папиросной бумаги к стенке прилип. Я его и не заметил вначале.

Анкета, - прочитал я, - фамилия, имя, отчество, дата рождения. Ну,  это просто. Я эти графы заполнил и начал читать, что там еще в анкете этой имеется. Так, социальное положение и целый список поясняющих слов: учащийся, рабочий, колхозник, служащий, пенсионер и еще что-то, но я даже раздумывать не стал и быстренько написал – учащийся.  Подумал немного и в скобочках добавил – школьник. Ну,  ведь правильно, хотя и школьник и студент учащиеся, разница в возрасте может ого-го-го какой быть.

Прошел Новогодний праздник, и телевизионная викторина возобновила свои передачи. В первый конверт я и анкету положил, да на самом конверте, в верхнем левом уголке жирно написал 874, это, чтобы в сторону, не открыв, не отложили.
Неделя шла за неделей. Все вроде бы осталось, как и было, только вопросы явно стали сложнее. Пришлось больше времени в библиотеках проводить.

Конверт с ответом на десятый заключительный вопрос опущен в почтовый ящик, и опять наступило томительное ожидание. Закончился март, к концу подходит апрель, а никакого ответа нет.

"Наверное, - думал я, - ничего у меня не получилось, и я в третий тур не прошел. Но, как узнать, где я ошибся? Неужели они об этом не сообщат?"

Первый раз в жизни я попал в такую ситуацию, когда от меня ничего уже не зависело. Оставалось только ждать, но как же это невыносимо тяжело. А самое главное, я совершенно один. Посоветоваться, как в таком случае поступать, не с кем, пожаловаться тоже некому. Я ведь так никому о том, что принял участие в викторине, и не сказал.

И вот, когда я уже готов был пойти к маме и во всем признаться, пришел долгожданный ответ:

"Уважаемый товарищ Жестков Владимир Александрович. Вы признаны финалистом Всесоюзной телевизионной спортивной викторины и приглашаетесь для участия в очном туре, который будет проходить в мае 1960 года в студии Центрального телевидения по адресу: Москва ул. Шаболовка д. №".

В письме еще много чего было написано. К сожалению, оно не сохранилось и я уже все вспомнить не могу, ни точной даты, ни номера дома, но вот первые строчки насчет победителя и самое главное обращения ко мне не просто по фамилии, а так уважительно "Товарищ Жестков", да по имени, отчеству, такое забыть невозможно. Врезалось это в мою память навсегда. Да, и еще, там приписка была, чтобы я в обязательном порядке им свои паспортные данные выслал, а в день передачи паспорт с собой взял. В той анкете, которую я заполнял, такая графа тоже была – паспортные данные, где надо было заполнить все, что в таких случаях положено заполнять, но я ее трогать не стал, ведь хоть паспорт я уже получил, никаких данных из него я не знал. Он у мамы где-то спрятан был, а я же решил никому ничего не говорить. Вот и не стал тогда эту графу заполнять. А еще меня поразило, что в письме очень подробно было описано в какой гостинице мы будем жить, да как деньги за билеты назад получить, Я читал и удивлялся: "А что я тоже буду в гостинице жить. Вот здорово. Один, без родителей, вот приключение, так приключение".

Но, как я не хотел все в тайне сохранить, пришлось все же  родителям признаться. Папа довольно улыбнулся, ну как же сын вырос, самостоятельно такое решение принял, молодец, а мама сразу же суетиться принялась. Я, когда сам все хотел сделать, о многом не додумался. У меня ведь ни одного костюма порядочного не было, лишь форма школьная, в которой я ходил, а все остальное, это ей сшитые детские курточки, да брючки, и ни одной пары нормальной обуви тоже не было.
Пришлось начать по магазинам бегать. А магазинов в Москве в то время было раз, два, да обчелся, так в народе говорили. Лишь ГУМ, ЦУМ, да несколько крупных универмагов, в которых вечно километровые очереди стояли, лишь стоило дефицитному товару в продаже появиться. В конце пятидесятых годов в стране голод товарный страшенный был. Да тут еще фигура моя нестандартная. Вытянуться, вытянулся, но как-то не совсем, как положено. Ноги, руки длинные, а туловище короче, чем следует. Как костюм покупать, если брюки нужны 5-го роста, а пиджак - 3-го, у которого рукава на мои длинные руки никак натягиваться не хотят? Надо шить костюм в ателье, решили на семейном совете, который экстренно собрался у нас дома. В этот совет, помимо моих родителей, входили еще тетя Соня, мамина сестра, да тетя Зина, жена маминого брата. А вот, что с обувью делать? Нога у меня выросла до 46 размера с максимальной полнотой – 8-ой. Такие туфли днем с огнем не найдешь, так мне на том совете заявили. Но мы с мамой нашли, уж, сколько магазинов объездили, но нашли. А тут следует учесть, что днем я учусь, а вечером надо уроки делать, класс-то выпускной. Школьные экзамены стремительно приближаются, они уже в июне будут, а следом вступительные - в институт, маячат. Времени на покупки совсем мало было, но как-то получилось, что все необходимое мы купили, а костюм на меня портной из ателье, которое на Бутырском валу находится, сшил.

- В общем, глупость ты несусветную Вовка придумал, но уж коли так получилось, лицом в грязь ударить, тоже негоже. Так, что давай, парень, взялся за гуж, значит, тяни изо всей мочи, - так мне сказано было на том самом семейном совете.
В то время додуматься до того, чтобы передачу на пленку отснять, а уж потом, причесав и пригладив, в удобное для зрителей время на всю страну по телевизору показать, еще не успели. Поэтому в назначенный день, помнится, в воскресенье это было, приехал я на Шаболовку к зданию телецентра. Приехал один, поскольку заявил дома, что провожатых мне не требуется, я уже не маленький. Ну, а там возражать не стали, вырос, значит, вырос, процесс естественный и закономерный.
Приехать-то приехал, а вот вовнутрь не пустили. Строгий такой дядя в военной форме, фронтовик по виду, мне сказал:

- Погуляй парень пару часиков, в четыре нам сказано вас всех сюда допускать можно будет.

Хорошо сказать, погуляй. Я, пока от метро Октябрьская до телецентра добрел, ногу сильно стер, туфли ведь новые, не разношенные. Так и пришлось, прихрамывая, ковылять неподалеку. До трамвайного парка дошел, посмотрел, как трамваи со стрелки на стрелку перебираются, чтобы на нужную колею попасть. О здании телецентра и, самое главное, Шуховской башне, ничего не помню и сказать, поэтому не могу. Дело в том, что через двадцать пять лет мне часто там неподалеку бывать пришлось. Учился я в Заочном институте текстильной и легкой промышленности, который на той же Шаболовке находился. Вот я к телецентру как-то и подъехал, память освежить. Да новое впечатление на старое наложилось, вот все и перепуталось в голове. Единственное, что меня удивило, вроде в том далеком 1960 году две телебашни я видел, а в 1985 году только одну. Но, может это мне так только кажется и я с Дзержинском, где сейчас живу, путаю. Вот там, у нас, на высоком окском берегу до недавнего времени две подобные башни стояли. Одну какие-то варвары распилили и на металлолом пустили, поскольку никакой охраны не было, да и у второй, пока не спохватились, успели кусок одной ноги автогеном отхватить.

Два часа прошло и я, теперь уже сильно прихрамывая, снова к входу в телецентр подошел. На этот раз уже другой военный, внимательно рассмотрев и мой паспорт и письмо пригласительное, вовнутрь пропустил, а там бюро пропусков оказалось, и очередь из таких же, как я участников передачи стоит. Пришлось немного постоять, зато пропуск получил, на котором ряд и место мое указаны были, да папочку, в которой лежала пачка листочков, на которых моя фамилия была напечатана и номер вопроса. Все в зал идут и я следом за всеми. Так и не осмотрел фойе, где были интересные фотографии вывешены, потом то жалел, конечно, но стадное чувство победило.

Место мое оказалось на самом последнем ряду большого весьма крутого амфитеатра. Далеко идти и долго разыскивать его не пришлось. Мы, как в этот зал вошли, так у последнего ряда и оказались, а кресло мое сразу же нашлось, оно первым стояло с правой стороны лестницы, которая вниз на сцену сбегала. Я уселся и только решил туфли снять, да ножкам своим отдых от них предоставить, как народ начал к своим местам пробираться. Не помню я сколько раз мне гимнастическое упражнение "встать-сесть" пришлось выполнить, но знаю, что немало. Наконец, все уселись, и  наступило молчание. Нет, ровный гул тихих голосов в зале витал, но вот хозяева, то есть телевизионщики молчали. Они суетились внизу, занимаясь своими делами, и на нас никакого внимания не обращали. Казалось, что главного они добились, все мы в зале, сидим на своих местах, а именно это и было их основной целью. Нам же оставалось только с близ сидящими соседями общаться, что большинство и начало делать, или продолжать вокруг осматриваться. Этим не только я, но многие занялись. Видно было, как люди головами в разные стороны крутят. Наибольшая суетня внизу на сцене или площадке съемочной, не знаю, как это свободное пространство называется, происходила. Там все время люди копошились, то камеры большие телевизионные передвигали, то какие-то провода перетаскивали, ну, а ходьба с места на место любимым, наверное, развлечением у местных была.  Кроме  двух камер, внизу стоял длинный стол со стульями, а с двух сторон от него по две большие доски. На досках таблицы были начерчены, в которых в первой колонке фамилии участников викторины были написаны, а остальные графы пустыми были. Я попытался посчитать, на сколько строчек каждая из досок была разлинована, но далеко сидел, поэтому они очень мелкими казались, от этого в глазах рябило, и я все время сбивался. Но, уверен, что там суммарно было не более 150 строк.  Фамилии были написаны по алфавиту сверху вниз, но на каждой доске они начинались с буквы "А". Свою фамилию я с трудом нашел на третьей доске, где-то ближе к ее верху. Получалось так, что не все, кто в зале сидел, участниками были, часть, скорее всего для массовости простыми зрителями оказались, зал то большой.
Часы в то время были достаточной редкостью, и у меня их в силу возраста еще не было. Родители обещали подарить на выпускной вечер, но когда он еще будет. Я был уверен, что отец давно уже эти часы приготовил, он ведь ничего не откладывал на последнюю минуту, но раз сказали выпускной, значит так и будет. А как бы они мне пригодились в тот день. Узнать сколько времени, там, в студии, стало для меня идеей фикс. Я внимательно осмотрел всю сцену, ведь не может быть, чтобы нигде не было часов, но, так их и не обнаружив, сник. И, тут, кто-то справа меня легонько потрогал. Я повернул голову, на меня с улыбкой смотрел сосед. Когда он еще пробирался на свое место, я обратил внимание на его непривычный для меня наряд. На нем была рубашка-косоворотка с расшитыми цветными нитками воротником-стойкой и рукавами от плеч до манжетов. Рассматривать ее в упор казалось мне неприличным, поэтому я хотел сделать это потихоньку, посматривая как бы искоса, но вокруг столько было всего удивительного и непривычного, что я, напрочь, забыл про соседа и смотрел куда угодно, только не на него. И, вот теперь он сам напомнил о своем существовании.

- Ты, что вертишься парень? Нервничаешь, что ли? Победить надеешься? Об этом даже не думай. Здесь уже всё задолго до начала решено. Победителем будет вон тот мужчина в черном костюме, что в первом ряду сидит. Подобная викторина в прошлом году была, так он тогда палатку получил, ну, значит, сегодня главный приз снова получит. Видишь, около стола большой мешок зеленого цвета лежит? Это и есть главный приз – байдарка туристическая двухместная. Ну, а мы здесь для мебели, массовость создаем.

- Ну, а, если я всё отвечу правильно?

- Правильно ответить это не самое основное. Главное, что бы твой ответ жюри правильным признало.

- А как узнать, правильно оно признало или нет?

- Ну, это просто. Найди свою фамилию в тех вот таблицах, да следи, что тебе ставят: плюс – значит правильно, минус – соответственно, не правильно. Домой приедешь, сможешь проверить.

Я сидел и думал, неужели здесь, на Центральном телевидении, на глазах у всей страны, ведь это же прямой эфир, возможно жульничество? Но так ни до чего и не успел додуматься, поскольку внизу все резко меняться начало. С той площадки, откуда передача вестись будет, все лишнее начало куда-то исчезать, те люди, которые, казалось там, без дела туда-сюда гуляли, как будто испарились вместе с кучей проводов и прочих явно лишних вещей. За камерами операторы в наушниках появились, за стол жюри люди с кучей наград на алых лентах, на шею надетых, начали усаживаться, а самое главное там появилась нарядно одетая женщина с микрофоном в руке:

- Анечка, - как выдохнул зал.

- Это кто? – спросил я тихонько соседа, поскольку шум в зале начал стихать.

- Не узнал, что ли? Это же Анна Шилова. Значит, ее поставили эту передачу вести.
В этот момент, перед одной из камер, которая была на жюри нацелена, поставили знакомую заставку, я ее в те времена часто на экране телевизора видел – "прямой эфир".

- Ну, вот, - сказал сосед, - начинается.

И, действительно Шилова еще с минуту постояла на одном месте, переговариваясь с кем-то в жюри, а затем в динамиках прозвучал женский голос:

- Внимание, начинается прямой эфир, в зале полное молчание, все должны сидеть на своих местах, никакие выкрики не допускаются, нарушитель немедленно будет удален, хлопать только по команде, - так, по моему было, может в словах какая неточность, но по смыслу все верно.

Надпись перед камерой убрали, Шилова улыбнулась, передача началась. Вначале она рассказала о том, сколько десятков тысяч человек приняло участие в первых турах и, что вот здесь собрались лучшие знатоки спорта и его достижений, приехавшие со всей страны, а среди них колхозники и рабочие, студенты и учителя, инженеры и врачи, и даже школьники.  Она продолжала перечислять, а в этот момент вторая камера, в зал направленная, зашевелилась и начала вверх-вниз и справа налево двигаться. Значит, сейчас по телевизору участников передачи показывают.

Чувствую, и я вот-вот в кадр могу попасть. Интересно, смотрит сейчас телевизор кто-нибудь из моих друзей или знакомых, а, если смотрит, узнает меня или нет, я ведь никому, кроме своих домашних, о передаче так и не сказал.

Пока я обо всем этом думал, Анечка уже жюри представляет. Я столько золотых олимпийских медалей, сколько их на членах жюри было, никогда еще в жизни не видел, ведь там были одни только олимпийские чемпионы, а некоторые так и по несколько раз получавшие эту самую высокую спортивную награду, сидели. Всех членов жюри я, конечно, забыл, но вот Ларису Латынину запомнил, да и как ее можно было забыть, ведь в Мельбурне она завоевала целых четыре золотых медалей.
Затем зрителям объяснили, как викторина будет проходить, и она после этого практически сразу началась. Перед камерой один за другим появлялись знаменитые спортсмены, представляющие широко известные и любимые в нашей стране виды спорта. Они или демонстрировали что-нибудь, например, бросок в борьбе, не помню только в вольной или классической, или рассказывали о чем-то, но каждый выход спортсмена обязательно заканчивался заковыристым вопросом.

Мы, то есть участники викторины, должны были на листочке с номером соответствующем номеру вопроса  написать ответ и этот листочек отдать одной из симпатичных девушек, которые с блестящими серебристыми подносиками бегали по лестнице вверх-вниз, собирая наши ответы, которые потом они отдавали жюри.  Вот тут я и понял, как отличать участников викторины от  просто зрителей. Участники в зрительном зале полностью занимали два первых ряда, а также по два или три кресла с обеих сторон вдоль лестницы, по которой все и спортсмены и артисты попадали на сцену. Телевизионщики старались, конечно, показать сбор ответов таким образом, чтобы зрители, сидящие дома у своих телевизоров думали, что все, кто заполнял зрительный зал, знатоки  спорта.

Ну, пока девушки бегали, и ответы наши собирали, по телевизору это даже очень подробно показывали. А вот, когда они уже кучи листочков с ответами в жюри отдали, на сцене появлялся какой-либо артист, что примечательно обязательно из числа самых что ни на есть популярных в народе, и викторина плавно в концерт превращалась. Очень это грамотно было придумано, и жюри делом у всех на глазах занимается, и народу ждать без толку не надо, когда подсчет голосов закончится, а можно свой культурный уровень повысить. Вот, как я все это тогда понимал.
Вопросов пять или шесть уже прозвучало, как внизу что-то произошло, камеры обе моментально начали зрит елей показывать, а около стола жюри какой-т о человек появился и начал с Шиловой переговариваться, объяснять ей что-то. Прошло еще пара минут на стол поставили  табличку "Передача по техническим причинам прекращена" и на нее одну из камер направили. Мужчина Шиловой какую-то бумагу дал, да со сцены, через какую-то неприметную дверь внизу, ушел. А Анна начала, как заведенная, бумагу эту перед глазами держа, по сцене из конца в конец стремительно метаться. Несколько минут это продолжалось, все находящиеся в зале понимали, что произошло нечто экстраординарное, поэтому молчали, опасаясь, как бы это ни было  чем-нибудь нехорошим. Вдруг Шилова решительно подошла к столу, где микрофон лежал, взяла его в руку и со своей привычной обаятельной улыбкой начала наизусть читать Указ Президиума Верховного совета СССР о награждении орденами и медалями конструкторов, научных и инженерно-технических работников, военных специалистов и рабочих за успехи в освоении космического пространства. Нас просто потрясло, как она смогла запомнить за такое короткое время все эти формулировки, а главное перечисление какими орденами и медалями награждено то или иное число этих самых специалистов. Минут  пять, наверное, она все это перечисляла. После этого на экранах вновь возникла табличка о временном прекращении передачи. Шилова посидела чуток в кресле, передыхая, а затем встала и наша передача продолжилась.

Члены жюри проводили обработку ответов просто, кто-нибудь брал пачку ответов в руку и шел с ними к таблицам с мелом в другой руке. Прочитав ответ, и, найдя фамилию автора ответа в таблице, ему ставился или плюс, если ответ правильный, или жирный минус в случае ошибки. А вот, когда обработка ответов на вопрос заканчивалась, кто-то из членов жюри брал микрофон в руку и называл правильный ответ. После одного из таких объявлений, мой сосед со вздохом проговорил:

- Ну, вот ошибся, думал ведь правильно, но что-то меня смутило, и я выбрал другой ответ, а в результате ошибся.

Я-то не ошибся ни разу, вот в строке с моей фамилией и стояли одни плюсы. Я, как в этом разобрался, тут же ни о чем уже не думал, а только эти таблицы изучал. Хотел понять, много ли еще, таких как я, которые пока ни одной ошибки не допустили. Первую самую дальнюю таблицу просмотрел, у всех ошибки имеются. Я ко второй обратился, а на сцене уже Анна Дмитриева в коротком платьице и с ракеткой в руке, мячиком теннисным по полу стучит. Я тогда по телевизору ее не один раз видел и поэтому узнал даже до объявления, кто это такая. Вот она мячик с какой-то еще спортсменкой через натянутую сетку поперебрасывали, а затем вопрос последовал. Все это я очень хорошо запомнил, и вы сами позднее поймете почему. А вопрос такой оказался:

- При  каком ударе теннисист не имеет право обе ноги от земли оторвать?
Мне этот вопрос показался настолько простым, что я, не раздумывая, написал – при подаче, и начал смотреть, а что другие участники делают.  К моему огромному удивлению, большинство из тех, кого я видел, задумались. На обдумывание одну минуту отводили, вот уже девушки начали ответы собирать, а многие еще даже ручку в руку не взяли. Вот и мой сосед явно испытывает затруднения. Я решил ему подсказать, ведь он мне не соперник, он же уже один раз ошибся. Я и шепчу:

- При подаче, - а он смотрит на меня, как непонятно на кого, и только в самую последнюю секунду, что-то написал, и успел ответ девушке отдать.

Мимо нас Дмитриева поднимается, ну я воспользовался тем, что с самого края сижу, да к ней с вопросом обратился:

- Простите, Анна. А я правильно ответил, что при подаче?

Но она мимо идет и ничего не отвечает. Значит им запрещено со зрителями в зале общаться, понял я, но, когда она за дверь уже вышла, оттуда послышалось, или может мне показалось:

- Конечно.

Я внутри себя ликовать начал, ведь я и на последний вопрос ответил правильно. Осталось только дождаться решения жюри. Пока кто-то там внизу у других таблиц ходил, я не нервничал, но вот, когда к третьей, то есть моей подошли, мое сердце начало что-то непонятное вытворять. То замрет, то стучать начинает, как полоумное, вот-вот из груди выскочит. Да тут еще таблица от меня спиной спортсмена закрыта, ничего не вижу. Ужас, что со мной творилось.

Но, вот все закончилось, у меня стоял жирный минус. Что происходило дальше, я не помню, ни правильного ответа, я его просто не услышал, ни как я потом до дома добирался, ни что мне дома говорили, ничегошеньки не помню.

История эта произошла более шестидесяти лет  назад, и вот какая мысль меня все чаще преследует, как так получается, что я что-то из нее  отлично помню, как будто это вчера происходило, а остальное в каком-то колышущемся тумане, то приоткрывающим какую-нибудь деталь той викторины, то закрывающим все вообще.

Вот я и думаю, происходило все это со мной, или мне это приснилось?