Про блины

С утра жарила блины. Или пекла? Как правильно, не знаю. Первый блин получился. И его по кусочку, по кусочку … съела я, пока жарился второй. Мама говорила, что первый блин надо отдать хозяину в доме. Но, пока хозяин спал и не ведал, какой ждёт его сюрприз, я воспользовалась моментом. Люблю тишину, когда вожусь с тестом. Этому меня бабушка Елизавета научила. Рецептов знаю несметное количество. От бабушки, от мамы, от подружек, от своей фантазии. Но никакие блины не станут лучше тех, бабушкиных. Настоящих, ароматных. До сих пор помню эти послевкусия и запахи.

Бабушка блины пекла разные: и на опаре, и на горячем молоке, и на воде у неё получались бесподобновкусными. Но, самое главное, они были абсолютно другими. Не такими, как у меня. Как бы я не старалась, никогда не получатся те блины, блины из детства.

Я любовалась, как бабушка просеивала муку через огромное сито с бортами из берёзовой коры. Она потряхивала его из стороны в сторону, подбивала бока сита ладонью, чтобы быстрее шло дело, а мука, насыщаясь кислородом, не торопилась и мягко ложилась в большой таз, образовывая снежную горку. В моей голове рождались всевозможные картины, фантастические фигуры, образы. Мне хотелось тут же погрузиться в эту нежную пучину и … Но бабушка не церемонилась со мной и не давала моим фантазиям развиться до логического конца. Шлёпала меня по рукам и отгоняла от стола:
- Це що за неслухняная дитина, поди, поди отсель!

Пока мука горкой отлёживалась в тазу, бабушка разбивала в чашку десяток промытых от помёта и перьев свежих яиц, разбивала упругие желтки деревянной лопаткой, щедро солила и разбавляла молоком из глиняного кувшина. Как же это было ловко и красиво! Я ёрзала на скамейке, и мне так хотелось делать то же, что и бабушка. Мне казалось, что я всё это проделаю быстрее и лучше! Но бабушка была неумолима. Никакие просьбы не действовали на неё. Делала углубление в муке и выливала туда эту яично-молочную смесь. Лопаткой замешивала густое тесто. И мне разрешала, наконец-то, пошевелить этой лопаткой в густой неподатливой массе. И начиналось самое важное: не спеша, маленькими порциями выливала кипящее молоко в тесто, быстро размешивая его. Тесто становилось жидким, бабушка поднимала лопатку вверх и тонкой струйкой сливала его с лопатки, убеждаясь, что именно таким по консистенции оно должно быть. Накрывала таз полотенцем и выгоняла меня на улицу.
- Тесту трэба покой ! Поди, трошки погуляй, Галю.

И я брожу, глотая слюну, вокруг летней кухни, сколоченной из неотёсанных досок, в ожидании, когда начнётся самое главное. Потому что знала, что бабушка мне первой даст отведать на вкус и соль блин.
И вот бабуля берёт в руки тяжеленную чугунную сковороду, ставит её на плиту. Подбрасывает в топку печи дровишки. Наливает большим ковшом в умывальник колодезной воды, моет руки, вытирает вышитым рушником. Он висит рядом с умывальником на гвозде. И каждое утро бабушка меняет его на свежий, абсолютно чистый. Ох, как мне не нравилось это полотенце по утрам! Как не хотелось умываться ледяной водой! Но деваться некуда, строгая бабуля в эти минуты всегда была рядом.

И вот процесс пошёл: бабушка Елизавета отрезает шмат сала, натыкает его на вилку и смазывает раскалённое дно сковородки этим куском, натирает бока, не обращая внимания на недовольное шкворчание и дым! Наливает отдохнувшее, разомлевшее тесто и вертит сковороду так, чтобы оно разлилось по всей поверхности тонким слоем, ставит на печь и через минуту переворачивает подпёкшийся блин. И, тут же, он из раскалённой сковороды укладывается на большое глиняное блюдо. С тяжёлой сковородой бабуля управляется легко и ловко. А румяные  блины аккуратно укладываются стопкой на блюдо. Первый блин мне никогда не достаётся.
- Цей чоловику, не тоби. Мала ще перший исты.

А вот второй блин – мой! Я хватаю его руками, обжигаюсь, перекидываю с руки в руку, толкаю в рот, надрывно, часто дышу, чтобы он быстрее остыл! Терпение моё на пределе, мне хочется его жевать, ощущать его неповторимый вкус, чувствовать аромат, насытиться скорее - скорее!
-О, пранцюватэ дитя! Не поспишай, нехай охолоне трохи!

Но я ничего не слышу! Я уже мечтаю о следующем блине. Но он мне достанется только тогда, когда вся семья усядется за стол. И мама начнёт раздавать каждому свой блин.
Тем временем, у бабушки на блюде уже высоченная гора блинов. И она всё растёт и растёт! Когда кончается тесто в тазу, бабушка делит эту гору пополам. Одна будет съедена со сметаной и вареньем. А вторую гору бабушка заливает кипящим салом со шкварками. Шкварки золотого цвета, украшают верхний блин. Сало стекает по блинным бокам, источая аппетитные запахи. Я хватаю раскалённый кусочек жареного сала, кидаю его в рот. Мне больно, я скачу на одной ноге с открытым ртом, получаю от бабушки тираду из украинских слов, половину которых абсолютно не понимаю, убегаю на улицу, и долго жую эту вкуснятину, наслаждаясь тем, что пока все спали, я уже «заморила червячка».

Как же прекрасны эти мгновения. Как они далеки и неправдоподобны. Всё в прошлом: и близкие, которые в те минуты были рядом, и запахи, и вкусы, и…