С приветом из прошлого

 Глава 40

Если кому-то очень хочется совершить экстренное путешествие в 1980е, я с особым энтузиазмом говорю, что это вполне реально. И не стоит изобретать коллайдер или машину времени. Достаточно купить билет Москва-Гавана, 13 часов посмотреть в самолете последние новинки кино и вуаля...Конечно, назвать современную Кубу точной копией Советского Союза невозможно. Маленькая страна, которую знает весь мир, как любовно называет свою вторую родину мой муж, всегда отличалась неповторимой ментальностью, колоритом и шагала своим уникальным путем. Но для меня каждое свидание с Гаваной отчасти возвращение в юность с характерным отсутствием продуктов в магазинах, очередями, талонной системой и государственным контролем. И если для меня это - хорошо забытое старое, то для моей дочери один сорт сыра и сливочного масла на прилавках магазина один раз в неделю, утром в четверг - это челендж.
Моя самостоятельная жизнь в Ленинграде осенью 1988 года началась куда более экстремально: талонная система была в разгаре. Дело в том, что до этого момента вопросы жизнеобеспечения, как и всякого ребенка, живущего в семье, меня мало волновали. Теперь, впервые за 15 лет, мне предстояло самостоятельно добывать себе пропитание. Даже имея в кармане какие-то средства, это была не самая легкая задача. Встречая на своем пути редкие "хвосты" в продуктовые магазины, ленинградцы сразу же выстраивались, как по команде, не спрашивая цели - важно было купить хоть что-то. В магазинах стояли консервы и морская капуста, но практически не было мяса, круп и даже сахар выдавался в ограниченном количестве по талонам. Получив зачетную книжку ленинградского музыкального училища, я автоматически получила прописку в общежитие, но все остальные блага я тоже должна была получать здесь же по прописке. Конец каждого месяца сопровождался в нашей семье шумным скандалом. Мама кричала, что я - росомаха, шалава, неблагодарная скотина и т/д/, так как отоваривать талоны я элементарно не успевала, а значит потенциальное количество летних банок с вареньем уменьшалось в геометрической прогрессии.
Я вставала каждое утро в 6, тихонько собиралась, стараясь не разбудить своих соседок, и выпив стакан чая, бежала на трамвай. После часа трясучки по пыльным серым улицам, я входила в парадный подъезд Моховой. В 8 утра училище было уже открыто и можно было взять класс с роялем, чтобы спокойно позаниматься. В 9.30 начитались занятия, без короткого перерыва на обед заполнявшие наш день до вечера. Дело в том, что такие же как я поступившие в училище после 8 класса, несомненно, выигрывали у 9летнего фундаментального советского музыкального образования два года жизни, и тем не менее, все мы были обязаны наверстать упущенный пробел в знаниях школьных предметов. Кроме положенного музыкального цикла, у нас было то, что изучали наши сверстники в 9-10 классе школы: алгебра, геометрия, физика, химия, информатика и даже физкультура. Требования, конечно, были облегченные, но время было полностью заполнено. После занятий, если я не бежала с сумкой, набитой нотами, в филармонию, капеллу или Кировский, я снова занималась в пустых классах. Трамваи на Ржевку ходили до 12. Отоваривать талоны и добывать продукты не было времени и сил. Ближе к полуночи я варила картошку, привезенную из дома, открывала банки, закатанные бабушкой и резала любовно засоленное ей же сало. Это был единственный за день мой полноценный обед.
По неизвестным мне причинам, в конце 1980х в нашем училище не было столовой или хоть какого буфета , перекусить можно было только в округе: на Моховой, Белинского, Пестеля или Литейном. Сверстникам моей дочери сейчас, наверное, трудно представить, но я могу совершенно точно перечислить все имевшиеся в этих местах точки общепита, потому что их можно было посчитать по пальцам одной руки. Недавно появившиеся модные воды Логидзе, где за 1 рубль можно было съесть хачапури и выпить стакан газировки с сиропом, какой-то подвальный бар на Моховой, где порция горелых сосисок, больше напоминавших современный собачий корм, стоила 2 рубля. На Пестеля было шикарное кафе, куда мы все ходили пить кофе-по восточному, который варили в турке на горячем песке - уже наблюдать за этим процессом было само по себе эстетическое удовольствие. Именно здесь солнечным сентябрьским днем нашим веселым курсом в составе 6 человек мы отметили мое 15-летие. Этот день положил начало нашей горячей дружбе, которая продолжается вот уже три десятилетия , несмотря на то, что жизнь старательно разбросала нас по разным городам и странам. Но чаще всего я была клиентом демократичной пирожковой на углу Белинского и Литейного. Там за 22 копейки из подобия большого самовара тебе наливали коричневой бурды под названием "кофе" и за 18 копеек клали на серую щербатую тарелку свежие сочни с творогом. О существовании бизнес ланчей никто не знал, а полноценно поесть в те годы можно было в добротной столовой или ресторане. Первое встречалось редко, второе - было нам недоступно.
Однажды в училище торжественно объявили, что утром в субботу выдадут гуманитарную помощь. В небольшой картонной коробке лежала нарезка салями странного цвета, непонятно из чего сделанный паштет, наборы соусов, которые сейчас прилагаются в каждом Макдаке и 200грамовая пачка сока. Кто-то пустил по училищу шутливый слух, что нас пытаются отравить. После осмотра мы не могли отважиться использовать это по назначению, и половина коробок заполнила мусорные баки, располагавшиеся прямо на Моховой.
Постоянное чувство, не покидавшее меня эти годы - привычное ощущение голода, рождающее мнительность и нервозность, от которых спасали регулярные чаепития. Как могли, мы пытались обмануть свои растущие организмы. Любовь к чаю растянулась у меня на долгие годы. Я и сейчас редко варю кофе, в основном, в пешем доступе от моря. Кстати, мой свекор за годы учебы в Советском Союзе тоже прикипел к чаю. В каждый свой приезд в Гавану я тащу пол чемодана коробок с чаем и тома современной российской литературы, и того и другого днем с огнем не сыскать на Кубе.